Глава 31 (1/1)

― Ты там решил весь слизерин научить летать? — с усмешкой спросила Гермиона, стоило Гарри переступить порог комнат Салазара. ― Я этого не планировал. Я просто хотел летать сам. Я по этому очень скучал. Ну и Панси попросилась со мной, потому что девочек вообще не допускают в команду по квиддичу. К тому же, мы с ней делим одну комнату, как я мог ей отказать? Ну, а Кэрроу… Это Кэрроу. Я тут вообще не при чём. ― О! А ну-ка расскажи мне, каково тебе жить в одной комнате с девушкой? ― Знаешь, лучше, чем с четвёркой парней. Не так шумно и гораздо более просторно. Да и очереди в ванную нет, — не моргнув и глазом, ответил Поттер, беря очередные свитки и садясь в кресло. ― И это всё? Нет, я, конечно, понимаю, что у тебя сейчас женское тело и ты уже всё, что хотел, посмотрел и потрогал… ― Хей, кто ты такая и куда дела настоящую Гермиону? — почти без притворного гнева и замешательства воскликнул Поттер. ― Гарри, тебе уже шестнадцать, мне семнадцать, — как маленькому начала разъяснять Грейнджер. — Нашим однокурсникам примерно столько же. И я ни за что не поверю, что в спальне парней вы ни разу не обсуждали девчонок, похабные журналы и секс. Даже девочки об этом говорят, даже некоторые из чистокровных. Лицо Гарри вспыхнуло, но он тут же постарался взять себя в руки. Гермиона была права, они были уже не настолько маленькими, чтобы не знать, откуда берутся дети и для чего, кроме прочего, нужны половые органы. А ещё одна из лекций мадам Понсе как раз посвящалась половому воспитанию. О защите, предотвращении последствий, улучшении самого секса и моральном образе. Последний состоял в чётком перечне заклинаний для девушки, которые она должна была применять после секса до замужества во избежание нежелательных последствий. Для парней был свой список, но он, в основном, состоял из тех, что нужно было применять до полового акта. И ещё был третий лист заклинаний, гораздо длиннее двух предыдущих, вместе взятых, и предназначался он для обоих полов. Использовался он во время самого полового акта, чтобы воспоминания о нём остались только невероятно положительные. Всё это рассказывать Гарри Гермионе, конечно, не стал, но мысли о лекции мадам Понсе помогли ему избавиться от чувства неловкости. Всё же обсуждать такие темы с человеком своего возраста гораздо комфортнее, чем с преподавателем, который в несколько раз старше тебя. ― Хорошо, ты меня подловила. Я тайно подсматривал за Паркинсон в душе, — абсолютно серьезно произнёс Поттер. ― Это ведь шутка? — Грейнджер выглядела очень удивлённой и немного встревоженной. ― Ну конечно, — рассмеялся Гарри, довольный произведённым эффектом. — Всё должно быть по обоюдному согласию. ― Значит, она тебе нравится? ― Ну да. Она хороша собой, с ней интересно, и она неплохо летает. На удивление, это очень приятная девушка, когда считает тебя как минимум ровней себе. Она всё ещё чистокровная засранка по отношению к магглорожденным и полукровкам, но я в некотором смысле её понимаю и даже немного согласен. ― Ты точно хочешь говорить это мне? — Гермиона, кажется, собиралась привести множество аргументов в свою защиту. ― Ну, посуди сама, такие как мы приходят в мир магов в одиннадцать лет, ничего о нём не зная, но уже имея свою точку зрения о том, как всё здесь должно быть по каким-то своим причинам. Нам никто не объясняет правила, традиции, что и для чего существует и почему именно так, а никак иначе. В итоге мы получаем кучу детей, которые считают, что этот мир несправедлив по отношению к ним и нужно всё менять. И они меняют, меняют мир магов в угоду магглов, что для магии не может быть хорошо. ― А, ты в этом смысле. Но найти информацию самостоятельно достаточно непросто. В Хогвартсе такого нет, нужно обращаться в книжный магазин. И обычно такие книги продают лишь на заказ, потому что спросом они не пользуются. ― Тут помогут только изменения действующих законов. Но уже выросшие невежественные маги не позволят менять свою жизнь, которая их вполне устраивает. Так что нам остаётся только учиться и попытаться что-то поменять после выпуска. ― Ну, ты же Гарри Поттер, — Гермиона улыбнулась другу. — Уж если кому-то это по плечу, так точно тебе. Люди тебя послушают, люди за тобой пойдут. ― Я рад, что ты так думаешь, но я не хочу вести за собой людей. Я всегда хотел быть просто Гарри — и ничего больше. К тому же, у меня с таким не очень хорошие ассоциации: Тома Реддла тоже слушали люди, за ним тоже шли. ― Гарри, Реддл совершил множество ошибок, на которых можно научиться. Например, путь террора не приведёт ни к чему хорошему. ― И мы, опять же, пришли к тому, что я этого не хочу. Я не хочу решать чужие проблемы, я просто хочу создать свою семью и жить в ней как можно счастливее. Кстати, если ты всё ещё хочешь присоединиться к Роду Поттеров, тебе стоит подготовиться к этому. Как физически, так и умственно. Я принёс некоторые книги, что тебе помогут. Тут список советов, что делать за пару месяцев до ритуала вступления в Род, и открытые сведенья о нашей семье. Тебе стоит это изучить. Всё же Род Поттеров никогда не был светлым, мы нейтралы. Советую очень основательно к этому подготовиться. Для второй попытки такие ритуалы не предусмотрены. Повторно он просто точно не сработает. Так что нужно всё сделать с первого раза либо не делать вообще. ― Я поняла, спасибо, Гарри, это очень много для меня значит. Ребята некоторое время ещё поговорили о премудростях ритуала и приступили к изучению свитков. Так и проходило большая часть времени у Поттера: учеба, исследования с Гермионой, полёты с девочками, вечерние разговоры с Панси и редкие разговоры с софакультетниками. С Уизли и Крамом, кроме как на тему обучения, Гарри почти не разговаривал. Зато настолки с учениками Дурмстранга по вечерам стали практически традицией. Благодаря этому Гарри понял, что тактика — это точно не его. Даже если когда-то у него и были мысли о том, чтобы стать Аврором, то теперь они полностью исчезли — быть простой физической и магической силой Поттер определенно не хотел, а составлять планы и операции ему определенно не стоит. Потому что единственное, что в них работало наверняка, — это его невероятная удача. Поттер решил не горевать по этому поводу, а вот задумываться о своей будущей профессии стал чаще. За всеми этими занятиями Гарри практически пропустил Хэллоуин. Что октябрь почти закончился, он понял только тогда, когда Хогвартс стали украшать к празднику. А на следующий день за завтраком его ждала только тыква. И ничего, кроме тыквы. ― Неужели совсем никаких блюд больше не будет? — с отчаянием спросил Гарри. Не то чтобы он не знал ответ, да и не возражал против тыквы на завтрак. Но не весь же день есть блюда из тыквы, запивая их тыквенным соком! К тому же, это была первая возможность пожаловаться на это. Раньше Поттер думал, что это может быть такая традиция у магов, как у магглов — поститься перед религиозными праздниками. Теперь Гарри знал наверняка, что это никакая не традиция, а личная причуда Хогвартса в целом и Дамблдора в частности. ― Будут, — тут же ответил ему Малфой, сидевший напротив. — Но они также будут из тыквы. Сделать с этим, к сожалению, ничего нельзя, эльфы насчет этого, на удивление, неподкупны. Радует только одно — перетерпеть нужно только один день и потом всё вернётся на свои места. ― Вот ты меня сейчас совсем не успокоил, — Гарри тяжело вздохнул и, нагнувшись к Драко поближе, спросил заговорческим тоном: — Как думаешь, у Крэба и Гойла есть заначки еды на чёрный день? Драко, сначала с осторожностью приблизившийся к Гарри, рассмеялся. ― О, уверен, что у них есть такая заначка. А вот наложены ли на неё чары стазиса, я не уверен. ― Ты сейчас практически разбиваешь сердце, — Гарри в притворном ужасе схватился за сердце. Драко скептически приподнял бровь: ― Не верю. ― Ты только что повторно разбил мне сердце, — руки Гарри опустились, и он принялся с большим усердием ковырять тыквенную кашу. — Если я сегодня умру, хочу, чтобы меня сожгли на пустоши и развеяли мой прах над тыквенным полем. ― Зачем? ― Я вернусь в виде призрака и буду проклинать тех, кто это сделал, и портить тыкву до скончания веков. Малфой, Забини и Паркинсон с удивлением и недоверием посмотрели на Поттера, а тот лишь жутко улыбался. По крайней мере, Гарри очень надеялся, что у него получился зловещий оскал.*** Мужчина тяжело поднялся на ноги, всё тело невероятно болело и отказывалось двигаться. Такое состояние продлится ещё как минимум неделю, а магией в это время получится пользоваться только самой простой. Мужчина всё это уже проходил и собирался пройти ещё как минимум несколько раз. Да, процедура была невероятно болезненной как в физическом плане, так и в эмоциональном: он чувствовал весь ужас, страх и душевную боль своих жертв и их родственников. Мужчина трясущейся рукой с трудом поднял чашку, наполненную водой, та принесла мимолетное облегчение и грузом упала в низ живота. Есть он не сможет ещё сутки. Его организм просто не сможет переварить еду. Вода и та сейчас усваивалась с трудом. Однако, несмотря на всю боль и слабость, что сейчас испытывал мужчина, он чувствовал невероятное облегчение, будто с него упали очередные оковы, что связывали его разум, магию и тело. Так что даже сейчас маг чувствовал, что всё, что он делает, — абсолютно точно не напрасно. Он должен был вернуть себе трезвость ума и могущество магии, прежде чем явит себя миру. Мужчина тяжело опустился на кровать, рядом с ним расположилась огромная змея, которая теперь точно была обычной змеёй, пусть и полностью преданной своему хозяину.