6. Warm moments (1/1)

Утро было приятное, тихое. Вонхо проснулся раньше будильника, что вообще-то случается довольно редко, особенно в выходной день, и отключил его заранее, дабы больше никого не разбудить. Он поднялся очень аккуратно, будто в замедленной съёмке, поправил одеяло и взглянул на соседа. Тот всё ещё спал. Чё ночью умудрился перевернутся и закинуть левую ногу на подушку, а правую сбросить на пол, всё же продолжая двумя руками обнимать одеяло. Лица его не было видно под этим большим комом, но всё ещё раздавалось тихое сопение. Ли усмехнулся, но тут же осёкся и быстро проскочил в коридор. Хёнвона ведь можно и не будить так рано, а вот Минхёк с Кихёном могут и на работу опоздать, что нежелательно. Брюнет, также аккуратно передвигаясь, прошёл в гостиную. Картина, что предстала перед его глазами, была очень странной: Ю лежит ровно и красиво прямо в центре дивана, как спящая красавица или же фарфоровая кукла, а рядом с ним Ли, портящий всю картину: слишком уж старательно он прижимается к одногруппнику всеми частями тела, прямо как Чё к своему одеялку. И будить их неловко из-за такого. Но надо, значит надо. — Сони, просыпайтесь! — Минхёк даже не пошевелился, будто окаменел и совсем дышать перестал, а Ю приоткрыл целый один глаз, смерив друга взглядом а-ля ?отъебался быстро?. — Вы опоздаете на съёмки, если сейчас же не поднимите свои задницы! — Вонхо потряс Кихёна за плечо и тот с трудом поднял второе веко. Он с минуту грузился, смотря сквозь брюнета, а потом до него всё же дошла вся комичность ситуации. — Идиот, встань с меня живо! Какого чёрта?! — розововолосый попытался вырваться из цепких лап, но не тут то было: Ли сжал его ещё сильнее. Ки брыкался и елозил, краснея всё сильнее и сильнее, но Мину всё было не по чём. Хосок рассмеялся с этих жалких попыток. Сначала нужно бы достучаться до сознания вижуала. — Минхёк, ты на съёмки опаздываешь! — Шин пихнул спящего ногой в спину. Блондин, услышав последнюю фразу, резко вскочил и засуетился, но вскоре понял, что его слегка провели. Парень обиженно надул губки, но всё же встал и поплёлся в ванную. Кихён с облегчением вздохнул и провёл взглядом по комнате, в поисках рюкзака со сменной одеждой. Хозяин квартиры решил не мешать гостям и прошёл на кухню, дабы приготовить более или менее полезный завтрак. Нарезал салат, сварил пару яиц и соорудил бутерброды из подручных средств — всего съедобного, что было в холодильнике. Десять минут и готово! ?Где чёрт носит этих олухов??Первым в проёме появился Минхёк, накрашенный и разодетый. Он сразу принялся за еду, тихо пожелав приятного аппетита. Следом за ним в помещение зашёл Ю. Он выглядел ещё более напомаженным, чем Ли, хотя и без косметики выглядел идеально, как кукла из сувенирного магазина. — А Хёнвона ты будить не собираешься? — Кихён сел за стол и вопросительно посмотрел на Шина. — Пусть ещё поспит. Я его потом отвезу, не волнуйся. Ешьте лучше и сами идите, пока не поздно. Собирались ребята в попыхах, так как им позвонил Шону и сообщил, что съёмки переносятся на более раннее время из-за занятого графика ведущего. Ю злобно матернулся в трубку и, проклиная всё на свете, пообещал быть не позже установленного времени. Мин смотрел на всё это крайне озадаченно и пытался вспомнить, как и где вчера вечером он оставил свою машину. Наконец ребята освободили квартиру, оставляя Вонхо одного с до сих пор спящим гостем. Они так шумели и Ли был крайне удивлён, обнаружив, что тот всё ещё не проснулся и даже не поменял крайне неудобной позы. Брюнет умылся и, переодевшись из пижамы во что-то более приличное на его взгляд, пошёл в студию. Он устало вздохнул и собрал оставшийся мусор в корзину. Это занятие было утомительным и непозволительно долгим, поэтому Хосок опустился в кресло сразу как закончил ползать по полу. Он посмотрел на свои наброски и взял слегка мятые листы в руки. Один за другим, они отправлялись в помойку, пока взгляд брюнета не зацепился за крайне интересную бойкую мелодию. ?То, что надо,? — пронеслось у него в голове. Вдруг он услышал глухой стук из спальни. Бросив всё как есть, Шин мигом вскочил и бросился к источнику шума. Хёнвон лежал на животе посреди комнаты и пытался подняться, правда у него не получалось от слова совсем, и эти тщетные попытки напоминали потуги черепахи перевернуться с панциря обратно на живот. Ли подскочил к несчастному и помог встать, отчего-то чувствуя себя виноватым. — Извини, — машинально сказал он. — Это я должен извиняться. Пришёл в гости и уже столько проблем доставил, — Чё неловко улыбнулся и выпрямился, не отпуская руки товарища. — Доброе утро, кстати. — Доброе, — Шин тепло рассмеялся. — Кушать будешь? — Конечно, никто не откажется от завтрака, приготовленного тобой, если хоть раз пробовал твою стряпню, а мне она вчера очень понравилась, — шатен аккуратно дошёл до кухни и, не без помощи Хосока, приземлился на стул. — Что у нас сегодня в меню? — поинтересовалось это лохматое чудо. — Овощной салат и сэндвич. Приятного аппетита. — А ты не будешь? — изумился парень, откусив сразу чуть ли не половину бутерброда. — Не волнуйся, я уже поел, — Вонхо улыбнулся и кивнул в сторону ещё не вымытой посуды, сложенной в раковине.Хёнвон умял булку за обе щёки и принялся уплетать салат. Удивительно, как с таким аппетитом он всё ещё худее палки? Даже кости через футболку просвечивают. — А Кихён-хён и Минхёк-ши уже ушли, да? — шатен почему-то задал вопрос с и так очевидным ответом. Видимо, просто не знал с чего начать диалог. Ли слегка растерялся, кивнул и встал, забирая у гостя пустую тарелку. Надев перчатки и взяв в руки губку, парень быстро управился с посудой. — Что будешь сейчас делать? Чё только открыл рот, дабы ответить, как телефон на столе закружился медленным вальсом, призывая владельца ответить на звонок. Всякий раз их беседы кто-то прерывает. Дурацкие совпадения. — Да, — голос Хёнвона был тихим и робким. — Серьёзно? Хорошо. Да, я приеду. Да. Ага. До свидания, — он повесил трубку, в задумчивости глядя на хозяина квартиры. — Что-то случилось? — прервал минутную паузу Хосок, почему-то начав волноваться из-за такого ничего не выражающего лица калеки. — Нет-нет, всё нормально. Просто удивился, — шатен выдержал паузу и продолжил. — Завтра меня и тебя ждут в агентстве в десять утра и ни минутой позже. Вместе. Сказали, что тебя известят в сообщении. — Даже позвонить мне уже боятся, — Ли усмехнулся. — Но это же здорово. Может, у нас будет совместный проект какой-нибудь. В любом случае, об этом мы узнаем завтра, — Чё кивнул и сделал первый глоток апельсинового сока, всё это время стоявшего перед ним. — А раз нам вместе завтра туда нужно, то предлагаю тебе остаться у меня. Зачем лишние телодвижения? — Хосок и себе налил оранжевый напиток. — Но, как же... У меня одежда вся дома, да и не хочу тебя стеснять... — Слушай я же сам предлагаю, так что о каком стеснении идёт речь? А с одеждой как-нибудь разберёмся, напротив торговый центр, думаю, что только до него и смогу дойти, — Вонхо поднял брови и немного вытянул губы вперёд, доказывая свою правоту, а шатен рассмеялся и согласился на ещё одну ночь в его квартире. — Который час? — Одиннадцать. Что делать будем? — незамедлительно ответил Хёнвон. — Предлагаю прямо сейчас сходить за покупками, пока не поздно. Вечером у меня ещё больше отпадёт желание двигаться, — Вонхо вскочил и помог другу подняться. — Хорошая идея. Парни накинули верхнюю одежду и вышли на улицу. Они шли под ручку, ведь Хосок настоял на неудобстве и непрактичности костылей в большом магазине, где нужно быстро ориентироваться, а не думать о том, где оставить палки или как их покрепче схватить. Чё охотно с ним согласился, он порядком устал от этого дополнения к своей опорно-двигательной системе. Парни говорили обо всём и одновременно ни о чём. Что сейчас в моде, как у них различаются вкусы. Если Ли предпочитал комфортную одежду, как, например, джинсы и толстовки, то шатену нравились более элегантные и изящные вещи. Даже в своём длинном пальто он выглядел как аристократ. Хёнвон работал моделью и это было видно за километр. Сама утонченность, и в прямом, и в переносном смысле. Его руки, иногда показывающиеся из-за длинных рукавов, были хрупкими и такими нежными на вид, что их непременно хотелось потрогать, а иногда голову посещала мысль вдохнуть горьковатый парфюм трейни прямо с запястья, где аромат слышится ещё сильнее. Но Шину пришлось расстаться с ней, ведь к нему пришло понимание простой истины: оно точно сломается, если до него дотронуться. Осыпется золотой пылью на руках. Чё ассоциировался именно с этим цветом. Ноги же, на самом деле длинные и худые, торчали как спички, ведь настоящий их размер не было видно из-за того же пальто. Но даже со всеми этими странностями Вонхо признал, что выглядит его друг просто божественно. У него аура такая, королевская. Прошлявшись так около часа, ребята всё-таки выбрали подходящие вещи на завтра, попутно дурачась и прикалываясь над всем, что движется. Шин оплатил покупки, подрывая на корню все отказы друга. Ибо нечего, пока он такой добрый. Также, ребята посетили продуктовый и купили маленький милый тортик. Вишнёвый, Хосок такие любит. А Хёнвон просто, уже наученный приобретенным опытом, возражать не стал. Ребята вернулись в приподнятом настроении, болтая о всякой ерунде. Теперь шатен чувствовал себя менее скованно рядом с новым другом, а Шин понял, что им ещё есть о чём говорить. У них больше общего, чем казалось на первый взгляд. —... Вообще, с Ки меня связывает многое, не только школа и музыка, — зачем-то рассказывал брюнет, когда парни уже пришли на кухню. — Я очень хорошо знаком с его родителями, сам-то детдомовский. У меня много было приёмных, но надолго я нигде не задерживался. Пока об этом не узнал Ю. И попросил своих взять меня в их семью. Поэтому, чисто теоретически, у нас с ним должна быть одна фамилия. Но я решил сохранить ту, с которой меня в детдом зарегистрировали, — Хосок говорил, ни капли не жалея себя, его настроение не ухудшилось, а будто, наоборот, стало ещё лучше. У него будто камень с плеч упал и задышалось легче после этой маленькой исповеди. Он открылся едва знакомому человеку и был рад этому, ожидая какой-то ответной реакции.— Извини, соболезную, — Хёнвон, напротив, почувствовал неловкость, когда они случайно затронули такую личную тему. — Не страшно. Я всё равно никогда не знал своей родной семьи. Поэтому я рад, что семья Ю стала моим домом, — Хосок не отвлекался от плиты, но спиной чувствовал задумчивый взгляд гостя. — А у меня с семьёй дела обстоят хуже, — Чё всё же решил не опускать тему родственников и хоть как-то поддержать разговор. Показать Ли, что он не один, возможно? — Конечно, я никогда не жил в приюте, но и своих заскоков у моих родителей достаточно. Я же богатый и избалованный мальчик из семьи предпринимателя. Меня всегда воспринимали только по фамилии. Господин Чё, — как-то слишком презрительно фыркнул шатен. — У меня ведь с рождения было столько возможностей: я мог стать политиком, управлять всем миром, с материальным положением моей-то семьи, или юристом, чтобы манипулировать людьми и решать их судьбы, в крайнем случае, унаследовать компанию отца и делать всё это вместе. Но я, как сказал отец, бесполезное отродье, выбравшее кривляния на сцене, убогие танцульки и зарплату, зависящую от мнения толпы. Глупый ребёнок, бесполезный для него, но старший из его сыновей. Как он проклинал меня, ненавидел до искр перед глазами за моё решение. Но всё равно поддерживал, даже в таком бестолковом, по его мнению, деле. До аварии. После неё я его больше и не видел ни разу, что хоть не удивительно, но обидно. Он только звонил мне однажды и сказал, что я допрыгался и теперь даже танцульками своими заниматься не смогу, не то, что семейным бизнесом. Мама упросила его выделить деньги на операцию. Добрейшая женщина, — Хёнвон остановился, переводя дух, и понял, что сказал слишком много, но лицо Ли выражало крайнюю заинтересованность в его словах и судьбе, он даже от плиты отвернулся, и... В его глазах сострадание? В груди у Чё кольнуло. Что за неясная буря эмоций в этих бездомных тёмных зрачках? Что-то внутри явно не хотело видеть это. Он не мог объяснить это убивающее чувство даже себе, поэтому поспешил продолжить. Сказать хоть что-нибудь. — В итоге, наследник — мой младший брат, а старшая сестра после того, как узнала об успехе операции каждый день звонит мне и пытается доказать, что в этом музыкальном мире мне ничего не светит и что я должен вернутся в большую игру, большой бизнес. Извиниться перед отцом и взять ситуацию под контроль. Наивная. Я не хочу ничего менять. В данный момент моя жизнь устраивает меня полностью, а если я ещё и в музыку смогу вернуться... Буду безмерно счастлив, — тепло улыбнулся шатен. Он не хотел говорить, что вообще сестре больше не доверяет, как и остальным людям в принципе, что это только Хосок такой особенный, одним взглядом вытягивает из него слова, буква за буквой. Нет, он явно не поймёт этого. Решит, что Чё сумасшедший. ?И правильно сделает,? — пронеслось в голове, когда он снова встретился взглядом с парнем напротив. Хёнвон чуть не утонул в этих тёмных омутах. Вонхо молчал. Просто молчал и смотрел. Тишина. На сердце тревога. Как он отреагирует? Что скажет? Посмеётся?Наконец, Ли слегка улыбнулся одним взглядом, встал и медленно подошёл к парню со спины. Он нагнулся и, обхватив его руками за плечи и несильно сжав, обнял, еле слышно прошептав: ?Не держи такое в себе?. — Не буду... — так же тихо, на выдохе, ответил он и провел ладонью по руке, всё ещё обхватывающей его плечи. Сердце приятно заныло и стало так тепло и легко. Так, что хотелось носится по улицам, крича об этом. Отпустить все проблемы и пусть идут они прямиком в пекло. Ему слишком радостно, слишком слишком, чтобы обращать внимание на пустяки. И это от простого, ненавязчивого, но такого родного жеста. Парни застыли в таком положении на несколько секунд, затем Шин выпрямился и вернулся к готовке, пытаясь отойти от произошедшего и вернуть ясность ума, попутно рассказывая о мелодии, что он написал в качестве основы для новой песни. — Покажешь? — спросил чуть повеселевший Хёнвон. В голове у Вонхо не возникло того обыденного барьера, что возникал каждый раз, когда кто-то просился пройти в студию. Напротив, ему очень даже самому хотелось зайти туда вместе с Чё. Особенно после этой минуты откровений. Они медленно направились в нужную комнату. Хосок усадил друга рядом, в кресло, а сам сел за синтезатор. Музыка, что понеслась от его пальцев, была необычной, дерзкой и немного грубоватой. Она была сырой, неготовой, но цепляла своим мотивом, настроением. Где-то звуки становились более мягкими, замедляя дыхание, где-то тяжёлыми и суровыми, ускоряя пульс. Мелодия пленяла разум, заставляя тонуть, забываться в ней до конца, она отдавалась эхом в голове и оставалась где-то в подсознании, так прочно, что и через год Хёнвон смог бы её вспомнить. Он был в крайнем восторге. Ну, а что ещё можно было ожидать от такого профессионала? Продюсер, как никак, которому ещё и сольный дебют обещали. — Ну как? — спросил Ли, переводя дух после такой эмоциональной игры. — Понимаю, она ещё не готова и судить сложно, но всё же... — Она прекрасна, — перебил шатен. — Что? — парень опешил от такой внезапной прямолинейности. — Это восхитительная музыка, — повторил он более чётко. — Спасибо, — Хосока улыбнуло во все тридцать два, он так бы и сидел с тупой гримасой, если бы на кухне вовремя не вскипел чайник, призывая ребят к раннему ужину. Время пролетело незаметно, на часах шесть вечера. Самое то, завтра ведь в семь-восемь часов встать нужно. Парни ели, разговаривая о работе, шатен поделился идеями на счёт новой мелодии, и продюсеру они пришлись по душе. Он ещё не знал, что это за песня, но понимал, что слыша её, будет вспоминать то выражение лица Чё Хёнвона, которое надеялся увидеть ещё не раз. В его глазах он прочитал искренний восторг и восхищение. Это очень ему льстило. Такого лица он не видел ещё ни у кого, ни у сотрудников, ни у фанатов. Его даже не описать. Время приближалось к семи, а сна ни в одном глазу не было. Ребята решили посмотреть телевизор. Они сели на диван, прихватив два пледа, которые Ли уже успел убрать обратно в шкаф. В итоге они остановились на каком-то старом, но хорошо снятом фильме с любимым и обожаемым ими Джеки Чаном. События разворачивались стремительно, но были и типичные для этого великого китайского актёра шуточки. Тем не менее, где-то на середине Вонхо услышал сопение. Чё задремал, откинувшись на спинку. У него мило приоткрылся ротик, обнажив ряд белоснежных ровных зубов. Хосок снова вернулся к просмотру, решив, что разберётся с другом после того, как фильм придёт к логическому завершению. Досмотреть, понимая, что происходит, так и не получилось. Голова непутёвого гостя медленно, но верно сползла ему на плечо. На мгновение его дыхание остановилось. Спящего же ничего не смущало, он смог удобно устроится и в новом положении. Брюнет улыбнулся, сдерживая смех. Почему-то ему совершенно не хотелось разбудить это лохматое чудо. Он аккуратно перехватил его на руки и максимально осторожно отнёс в комнату. Футон парень, понятное дело, расстелить не успел. А ведь у Хёнвона неспокойный сон, если вспомнить о том, в каком положении Ли застал его с утра. Но, другого выхода нет, кроме того, как положить соседа на свою кровать. Благо она двухместная, Шин слишком любил комфорт, а он для него выражался в просторе. Вот он и не решился купить маленькую постель. Хосок поправил безвольное тельце и накрыл одеялом, решив не смущать товарища и не сменять его одежду, а то завтра, узнав об этом, он будет красным как рак. Сам устроился с другой стороны, отвернувшись в сторону окна. На улице уже было темно и горели фонари. Тишина обрушилась на Ли тяжёлым камнем. Он смотрел в пустоту не думая совершенно ни о чём. Просто существовал какое-то время. Внезапно, Вонхо почувствовал, как все ещё спящий Хёнвон, судя по его ровному и размеренному дыханию, приобнял его со спины. В который раз за день его грудь замерла, перестав вкачивать в себя воздух. Голова закружилась. Ему вдруг стало так хорошо. Просто, без веской на то причины. Всего лишь от этого прикосновения брюнет забыл обо всём и с минуту пытался вспомнить как его зовут. Всё же, осознание происходящего пришло к нему, но он не посчитал нужным что-то с этим делать. Всего лишь сжал руку в ответ. Ужасно холодную, но почему-то такую родную. Когда Шин Хосок успел так привязаться к этому милому парню? В какой момент его сердце начало выполнять сложные акробатические трюки только от одного взгляда? Этого он не знал, но и размышлять об этом не хотел. Всего лишь понял, что Чё Хёнвон становится одним из самых главных людей в его жизни. Это не просто симпатия. Это именно то, что бывает резко и непоправимо. Внезапно. Но ему от этого тепло. Очень.