Глава 3. (1/1)

Когда надежда умерла,И стихли клекоты орла,Исчезли радость и добро-Вернуть все принцу суждено.От природы дети наделены какой-то божественной красотой, которая у некоторых проходит с годами. Обаятельная и добрая улыбка сменяется циничной насмешкой, а невинный взгляд становится холодным и расчетливым. Говорят, что такими людей делает мир. Но если задуматься на минуту, кто сделал мир таким? Неужели бессловесные твари и безмолвные деревья? Таким мир сделали исключительно люди. И они же страдают от своей гордыни.В далеком замке жили два маленьких брата-близнеца. Внешне похожие, как две капли воды, но абсолютно разные в душе. Названный ангелом ребенок рос жестоким и капризным мальчиком. Он никогда не ценил подарков, считая, что это вполне естественно, обращался с прислугой, как с вещами, а стоило кому-то провиниться, как тут же придумывал ужасающие наказания. Его боялись, но не любили. У любого тоталитарного режима должны быть границы, которых он не знал. Но полную противоположность брату представлял его младший сын. Если старший был наделен талантами от природы, то младший всего добивался упорным трудом. Рано научившись читать, маленький принц мог часами пропадать в библиотеке, изучая теорию, а потом сутками на воздухе, оттачивая свои навыки. В свои 4 года Бельфегор прекрасно разбирался в физике, умел быстро анализировать ситуацию и мгновенно принимать решения. Но кроме этого, мальчик оставался добрым и щедрым. Он мог отдать любимую игрушку плачущей девочке, мог тихонько отнести свой ужин голодному ребенку. С каждым днем принц становился все более и более популярным, в то время как репутация Расиеля очень быстро падала. Тогда юный коронпринц принял очень жестокие меры. Он объявил голод в этом небольшом городке. Налоги возросли в десятки раз, деньги и зерно выбивались силой, а те. Кто не мог платить, просто напросто изгонялись из замка. Будущий король поклялся, что этот тоталитарный режим продлится, пока каждый человек в этот этом небольшом графстве не поклянется ему в верности. Именно ему, а не в верности короне. Началась массовая эмиграция.

Пройдет пешка все поляИ станет лучше короля,Нельзя бояться умереть,Защищая слабых честь.Бельфегор потеряно смотрел на изящное лезвие стилета, покрытое тонким узором в виде полумесяцев, плавно переходящих из одного в другой. Этим ножом он заколол своего брата, он прекрасно помнил этот день. Крики, смерть, агония, экстаз. Все эти нити чувств сплелись тогда в прекрасное полотно, дарующее его душе эйфорию. Он затратил годы на то, что бы вновь почувствовать это желание убивать, но результата так и не добился. Он видел смерть, он пил кровь, он дарил муку и наводил ужас, он делал это с невообразимой грацией, но все равно не был доволен результатом. И постоянная маска на лице, фальшивая улыбка, напущенная жестокость. Жизнь офицера Варии была презентабельна для Его Величества, но не делала его счастливым. Все-таки от природы Бел был наделен недюжинным умом, а со временем выработал и мудрость. Будучи прирожденным лидером, принц чувствовал себя потерянным без своего королевства, но возвращаться на трон было слишком рано, страна пока только готовилась к реформациям. Но сейчас у наследника короны была одна проблема— законный король был жив. А это недоразумение нужно было исправить как можно быстрее. Стилет вновь лег в позолоченную шкатулку, которая быстро исчезла в сейфе. Никто не должен знать, это подорвет репутацию Варии.В дверь постучали и показалась унылая голова Франа.— Бел-семпай, не забывайте, нам через 10 минут выходить. Ой, семпай, Вы съели что-то кислое? У Вас такое противное выражение лица.Холодное лезвие вошло в шапку-лягушку, рука Бельфегора скользнула по тонкому плечу иллюзиониста, пальцы провели по ключице и довольно грубо нажали на ямку над ней, заставляя парня согнуться от боли.— Просто твоя жабья рожа не может не вызывать отвращения. Пошли, нас уже заждались.Принц нажал на часы, вызывая в воздухе голограмму Италии. Все шло по плану, его агенты уже начали внедряться в тайные ветви Мельфиоре. Скоро все откроется. А пока нужно идти на задание, снова творить, снова убивать.Когда отчаянье придетИ мир укроет тонкий лед,На доску вступит черный ферзь-Тая в себе три гордых шесть.<Глава вновь вышла маленькая. Прошу прощения, вдохновения почти нет.>