След прошлого (Aki, Natsuki) (1/1)

Аки чувствовал отрешение и холод. Аки чувствовал себя ненужным. Аки чувствовал, что Натсуки больше не с ним. Он лишь притворяется, что рядом, становясь одним целым с пустотой. Что-то незримое сломилось между ними и разбилось на мелкие осколки, ранив уязвимое сердце. — Натсу? — Аки не побоялся подойти к Натсуки ближе, посмотреть в его глаза и с разрешения сесть рядом, принимая из его пальцев недокуренную сигарету. Совершенно безвольный жест, совершенно нелепое желание сделать вдох горького дыма.— Тебе не надоело? — Натсуки повернулся к Аки, глядя, как недолговременный туман обволакивает воздух и рассеивается, позволяя видеть родное лицо. Родное и… неминуемо напоминающее о прошлом.— Что? — Аки понимал, расшифровывая каждый удар сердца, понимал, ощущая дрожь от холода Натсуки, но не хотел верить, пока не услышал ответ.— Все это. Мы увязли в прошлом. Здесь нет места настоящему, — снова безвольный жест и нелепое желание. Натсуки забрал из пальцев Аки сигарету и сделал глубокую затяжку.— Почему же? — Аки считал себя бесконечно сильным и не раскрывался даже сейчас, когда стоило бы позволить единственной слабости случиться и не дать Натсуки принять решение. Одно решение. Верное или неверное — зависит от того, как его воспринимать.— Потому что мы вместе, Аки. Ты напоминаешь мне о том, что было раньше, — Натсуки смотрел в глаза, намеренно раня Аки.Но ни боли, ни утраты не было в бессодержательном взгляде Аки. Натсуки всегда поражался, как… Как Аки удавалось быть скрытным и чувствительным одновременно. Только он познал его таким. В прикосновениях, поцелуях, ласках. Аки открывался только тогда, когда желал. Достоин ли был Натсуки? Несомненно. Но не теперь, когда незамедлительно рушилось то, что Аки стремился оберегать еще долгое время. Глупо и наивно было думать несколько лет назад, что дружба, переросшая в отношения, может длиться долго, бесконечно долго, что улыбки могут радовать каждый день, присутствие согревать, а слова нежить, поэтому Аки воспринимал свои чувства к Натсуки серьезнее, чем следовало бы. Если Натсуки был счастлив с Аки до распада группы, принимая его таким, какой он есть, то после кардинально изменился. Ему перестала нравиться пунктуальность Аки, требовательность в его взгляде, пустые извинения за несовершенные проступки, медлительность в действиях и даже обыкновенная робость. Можно было продолжать пополнять список нескончаемых ?но?, вот только Аки выдохся, устал.Натсуки не хватало группы, того настроения, которое она задавала концертами, записями, репетициями. Ему не хватало веселья и компании. Раньше, проводя с Аки меньше времени наедине, он не цеплялся к мелочам и даже не думал, что тот может надоесть ему. Он стал чаще вспоминать, сравнивать то, что было и то, что происходит сейчас. В то время, когда группа еще существовала, Аки не представлял, что когда-нибудь между ними случится разлад, что когда-нибудь их отношения затрещат по невидимым швам.Натсуки признался прямо только теперь и, похоже, ни о чем не жалел. Аки был горд и меняться даже ради него не намеревался. Может быть, Натсуки нужен лишь незначительный промежуток времени, чтобы разобраться в себе и своих чувствах, может быть, он уйдет, но вернется. Вернется так же неожиданно, как превратил крепкую дружбу в напрасные отношения. Если бы не его первый шаг, Аки и не подумал бы сближаться и привязываться к нему совсем не как к другу. Он бы вообще не узнал о своих потаенных чувствах. Они хранились бы еще длительное время нетронутыми.Аки был бессилен, чтобы удержать Натсуки рядом с собой, поэтому…— Ты можешь оставить меня.Складывалось ощущение, что сейчас он сам отрывает частичку себя. Было больно, но терпимо, если не поднимать взгляд и не слышать слов. Аки только смотрел, как тлеет сигарета, выкуренная на двоих, когда Натсуки действительно собрался уходить. Благо, что они не жили вместе, и выносить долго пытливого ожидания не пришлось. Натсуки, тихо вздохнув, развернулся и ушел в следующий момент.Простил ли Аки? Нет. Но отпустил, не затаивая в сердце даже надежду на то, что когда-нибудь потерянная дружба или растоптанные чувства вернутся к нему прежними — такими, какими он познал их впервые. Не было больше ничего, кроме группы и воспоминаний, связанных с ней.