Часть 11 (1/1)

Мин У злился. Очень злился. Один из минусов того, что ты слышишь чужие мысли - иногда ты узнаешь то, чего не хочешь. Он прекрасно видел, что происходит с Каем. Он вылетел из студии в туалет только для того, чтобы не разорвать мелкого в клочья за мысли в его голове.Сволочь ты упрямая, ты издеваешься надо мной? В глаза мне врешь, что я тебе противен, а сам просто выгораешь изнутри от желания! Сам себе не хочешь признаваться в этом. А я слышу сейчас тебя, пока ты в туалете стонешь, и меня трясет от желания вломиться туда и …Мин трясет головой, пытаясь разогнать туман в голове. Его ждет работа. Выдержать еще троих – и свалить домой, в укрытие из звуконепроницаемых стен, где никто не увидит, как его зверь выплескивает свою ярость.Столько лет воспитания воли и самоконтроля, столько времени, проведенного в монастырях и всевозможных курсах владения собой – все это сейчас летело в тартарары из-за одного наглого мальчишки, который почему-то въелся ему в душу, как ржавчина в металл, и она все разрастается, грозя перетряхнуть вверх тормашками такую размеренную и устоявшуюся жизнь. Он с титаническими усилиями заканчивает работу, хватает со стола ключи от машины и уносится прочь. Дом, милый дом. Закрывается дверь, срывается одежда на ходу, он расшвыривает ее по сторонам, влетает в душ, запирается, и его уже сверкающие серебром волосы мокрыми прядями липнут к белоснежной коже груди под струями холодной воды. Мин кричит, слыша свой голос словно со стороны, и он больше похож на рев, вода на нем замерзает, не успевая стечь на пол, потом взрывается миллионами осколков льда, разлетаясь по черным плиткам стен. Он снова и снова ревет, и от силы его голоса лед крошится в мелкий снег, вихрем кружась вокруг него, смешивая синее сияние бури со светом красных ламп. Сколько он так бесновался? Неизвестно. Приходит в себя, лежа на полу. Лед уже давно растаял, вода стекла в слив, и только мелкие брызги на стенах и потолке подтверждали недавнее представление. Мин включает воду снова, теперь уже горячую. Моется, и, обессиленный, засыпает мгновенно, едва успев дойти до кровати.**********Наутро, одетый, как щеголь, источающий аромат брендовых духов и сияющий благодаря умелой маскировке легким макияжем, он шагал к своей студии, обещая себе держаться. Зверь внутри него, не умевший любить или желать чего-то не всем своим естеством без устали боролся с человеком, пытающимся его усмирить. Животная любовь не знает границ и правил, ей плевать на законы и понятия. Она прожигает насквозь и имеет только одну цель – безгранично выливаться на объект вожделения, снова и снова, пока смерть не разлучит. Люди взяли себе в пользование эти слова. Но лишь слова. Зверь же другого не знает, кроме как безусловно, без остатка любить. В этом и была причина того, что Кай особенный - он понравился не только человеку Мин У, он добрался до сердца зверя, спрятанного внутри. Как - непонятно. Ясно одно - зверь что-то почуял в нем, что-то особенное, связавшее и сблизившее двух почти незнакомых людей. Ни один из них не понимает, почему его к другому так тянет, и оба друг друга за это ненавидят.Экзо были очень удивлены, когда менеджер сообщил им, что Мин больше не может с ними работать из-за слишком нагруженного графика. И еще, что он перенес свою студию в цокольный этаж, под предлогом того, что на третьем слишком шумно. Парни расстроились. Бурно обсуждали такое резкое решение уже полюбившегося им гримера, спрашивали друг друга – может они чем-то его обидели. А потом дружно понеслись вниз, выяснять, в чем дело. Все, кроме Кая. Он все прекрасно понял. Оглядывая опустевшую студию, он медленно закипал. - Сбежал, да?, - тихо сказал он в пустоту, - Это все, что ты можешь? Просто свалить? Ты всего лишь настолько сильный??, - последние слова он уже почти кричал, - Да ты баба! Гребаная баба!! Ненавижу тебя, скотина! Ненавижу!!!Слезы подступили комом к горлу. Кай пинал кресла, расшвыривал вешалки по комнате, крушил все, что попадалось под руку. Чьи-то руки пытались его удержать, он вырывался, кричал, пока рук не стало больше и его не скрутили. Сухо прижимал к себе гневно сопевшего досена, Чанель и Сехун выгоняли из комнаты любопытных СМовцев, сбежавшихся на шум. Они уже почти дошли до нижнего этажа, когда кто-то из стаффа крикнул им сверху, перегнувшись через перила, что Чонин взбесился.В этот день Экзо пришлось использовать одну из запасных схем хореографий для выступления, созданных для того, чтобы выступать без тех, кто не смог присутствовать. Потому что привести Кая в чувство не удалось, и он в итоге был отправлен домой. ***Прошло две недели. Все шло своим чередом, если можно это так назвать. Мин очень редко появлялся на верхних этажах, удачно закрывшись от раздражителей в своем подвале. К нему в новую студию все также приходил по утрам Сехун, девчонки все также таскали под дверь сладости, а айдолы их с удовольствием поедали. Каждый раз, обедая в кафе, он садился за самый дальний столик спиной ко всем. Потому что всей его выдержки не хватало, чтобы игнорировать взгляд , следящий за ним от столика Экзо. Если бы не это, он бы заметил, какие большие круги образовались вокруг смотрящих на него глаз. Как похудело лицо и втянулись щеки, а смуглая кожа стала почти серой. Однажды к нему пришел Сухо. Запер за собой дверь, сел напротив и уставился на Мина взглядом матери ребенка-наркомана. - Можно тебя кое о чем спросить?, – начал он устало, - О личном.Мин У прекрасно знал, что он ему скажет. Смотрел ему в глаза и видел там ревущего Кая. Потом Кая, падающего в обморок на репетиции от истощения. Попытки лидера образумить дитё. Угрюмое молчание ему в ответ. Поникшие лица остальных мемберов, выглядящих жалко за спиной ведущего танцора, у которого подкашиваются ноги.- Конечно, спрашивай.- Ты… что у вас произошло с Чонином? Я бы никогда не стал вмешиваться в личную жизнь своих ребят, но дело зашло слишком далеко. Начиная с того дня, как ты от нас отказался, Чонин из активного парня превращается в тень. Может быть, ты объяснишь мне, что происходит? Потому что я считаю, что ты во всем этом не последняя фигура.Мину думает, что в своем последнем утверждении лидер убедился бы еще больше, если бы сейчас стер с лица гримера макияж, и увидел бы под ним такие же синяки, как и у Кая. - То, что между нами произошло, можно назвать всего одним словом – ?ничего?.- От ничего люди не впадают в депрессию!- О, еще как впадают, лидер-ним, поверь мне на слово. Особенно, если причиной этого ничего являются они сами, но не хотят себе в этом признаваться. Последствия, что называется, налицо.- Ты сейчас смеешься надо мной что ли? , - Сухо гневно хмурит брови, - Тебе весело? Бедный парень мучается, а ты шутки шутишь??- А по-твоему, мне сейчас весело? По-твоему, я от большого желания от вас отказался? Думаешь, я его чем-то обидел? Ты прекрасно знаешь начало этой истории. Кто еще кого обидел!, - глаза Мина сверкают холодом, - Этот парень запутался сам в себе, а я ушел, чтобы не нервировать ни себя, ни его! Это все, в чем я виноват. - Ты… как старший, ты мог бы и попытаться как-то решить это…- Я пытался. Мне было сказано свалить с глаз долой. И я свалил. Я послушный мальчик, правда?Сухо передернуло. Он опустил глаза и вздохнул. Немного подумал и сказал:- Я не гомофоб… но и не приветствую такие … кхм… отношения. Мне трудно это говорить, но я больше не могу смотреть, как он гаснет на моих глазах. Я прошу тебя – поговори с ним. Сделай что-нибудь, верни его к жизни. Даже если ты ни в чем не виноват, все равно ты – причина его боли. Прошу тебя… помоги ему…На последних словах у Сухо дрогнул голос. В глазах явно блестели слезы. Но он не сводил с Мина умоляющего взгляда. Настоящий лидер. Настоящий друг. Мин сам чуть не плакал, глядя на него.- Хорошо. Пойдем. Прямо сейчас, отведи его в любую пустую комнату и там я поговорю с ним.Меряя шагами лестницу, Мин смотрит на Сухо, поднимающегося в прозрачном лифте наверх. Он очень старается. Только ничего не выйдет. Слишком хорошо Мину изучил глубину упрямства Кая. Вот лидер тащит Чонина по коридору, заводит в одну из дверей. Вот Мин заходит следом. Кай делает гневные глаза и кричит что-то на тему ?что этот придурок тут делает?. Вылетает из комнаты, хлопнув дверью. Мин смотрит на лидера взглядом а-ля ?убедился?? Сухо обреченно вздыхает. А Мин думает, что еще минус пара кило, и Кая будет сносить ветром. Этот идиот никогда не сдастся. Остался один выход – брать крепость штурмом, наплевав на принцип – никогда никого не принуждать. Мин разворачивается, идет вслед за мелким, догоняет его, перебрасывает брыкающуюся тушку через плечо и несет вниз. Дверь закрывается на замок, психа ставят на пол. - Что творишь?, - глаза метают искры, - Выпусти меня! Мин прислоняется к двери и скрещивает на груди руки. Даже исхудавший, его малыш прекрасен. Злится. Кричит. Пытается его дубасить. Мину хватает его руки и заводит за спину, заставляя пятиться к стене. Если бы взглядом можно было бы убить – от похитителя уже осталась бы кучка пепла, так его Кай сверлил глазами. Его сердце так сильно бьется, Мину не просто это слышит, но и чувствует через два слоя ткани – его и Кая рубашки. Когда спина мелкого упирается в стену, Мин прижимает его к себе одной рукой, другой за подбородок поднимает его лицо. Кай дергается, пытается вырваться, но бесполезно. Звериная хватка держит его как капкан. Мягкие теплые губы прикасаются к пухлым губам Чонина. Он замирает. По-разному он себе это представлял, но только не так… нежно. Он непроизвольно закрывает глаза. Танец начался. Сердце пропускает удары. Рука исчезла с подбородка и зарылась в волосы на затылке. Мин смакует его губы медленно, тяжело дыша и явно сдерживаясь нечеловеческими усилиями. Когда Кай перестает вырываться, хватка слабеет, и вот уже руки путешествуют по его спине. Аккуратно и бережно его поднимают от земли, сажают на стол. Между ног чужие бедра в грубых джинсах, собственные штаны уже предательски жмут. Кай открывает глаза, когда губы исчезают. Взгляд напротив просто раздирает ему душу. В нем смешались желание, нежность, обида и злость. Хочется что-нибудь сказать, но все слова выветрились из головы. Чонин притягивает к себе красивое лицо, находит губы, теперь пробуя их сам. Мин отвечает ему с выражением боли на лице – настолько трудно ему держаться. Кай прикусывает ему губу, он рычит и вырывается из его рук, отходя на несколько шагов назад. Сжимает голову руками. Кай пытается подойти, но он странным рокочущим голосом требует, чтобы тот остановился. Локоны на голове Мину пляшут радугу из двух цветов – черного и белоснежного. Вспыхивают и гаснут, излучая синеватое сияние. - Уходи, Чонин, - говорит он, упершись руками в стену, - Уйди, прошу. - Нет. Мин поворачивается, сверкая ледяными глазами. - Однажды ты меня увидел таким. И прогнал. Почему же сейчас не уходишь?- Прогнал. Я думал, ты как то влияешь на меня и мои чувства. Теперь знаю, что ошибся. Так что давай, выпускай своего зверя. Я хочу с ним познакомиться. Мин думает всего мгновение, что он может вообще отключиться и покалечить мелкого. Но это длится всего мгновение. Потом он подходит ближе, берет лицо Кая в обе руки и целует. Тот отвечает ему, тихонько постанывая. Мин выдергивает рубашку из его штанов и снимает ее прямо через голову. Спускает джинсы с задницы Кая, сажает его на стол и снимает их до конца. Руки мелкого тянут вверх его футболку. Губы Мина покрывают поцелуями шею, плечи, возвращаются к губам, потом находят маленькую горбинку на носу. Ласковый поцелуй. Еще раз. Мину держит его лицо в руках, прижимается лбом к его и тяжело дышит. Чонин отстраняется, смотрит в сверкающие ледяные глаза, убирая с лица длинные серебристые волосы. - Прости меня, звереныш, за то, что я так обидел тебя. Прости…Мину набрасывается на него с поцелуями, заставляя стонать от удовольствия. Потому что каждое его прикосновение помимо тепла будто прожигает тело Кая магией. Словно токи пробегают по крови, рассыпаясь в голове мириадами снежинок, затуманивая разум, растворяя комнату и превращая ее то в снежную пустыню, то в звездное небо. Как в полусне Кай ощущает длинные пальцы на своем члене и дрожит от удовольствия. Пальцы сжимают его, двигаются, у Кая из глаз сыпятся искры. Подозрение, что Мин У как-то усиливает его ощущения, все сильнее. Ну не может это быть таким потрясающе кайфовым. Никогда Кай такого не чувствовал. Губы нежнее нежного, бродят по нему, оставляя чуть влажные следы. Голова откидывается назад от ударившей в нее волны, он протяжно стонет и кончает, упирается лбом в грудь Мину, хватает ртом воздух, не в силах перевести дыхание. Судорожно ищет руками пуговицу на его штанах. Мин пытается его остановить, но он отбрасывает его руки, стягивает толстую ткань, затем белье, обхватывает горячее твердое желание, двигает рукой, каждым движением вырывая из Мин У ошалелые стоны. Он прижимает к себе Кая, дрожа, как натянутая струна. Много времени не понадобилось, он слишком долго терпел, он взрывается с ревом, разбрызгивая тяжелые капли по животу мелкого, хватает его и целует, мыча последние судорги в поцелуй, после чего падает на колени, потому что ноги не держат. Кай гладит его волосы, наблюдая, как они снова темнеют и перестают сиять. Кажется, он приручил этого зверя. Кажется, он в него влюбился…