Часть 8 (1/1)

Чонину всю ночь снился ласковый снег. Он был повсюду, провожая его на пути через огромные горы, бескрайние леса и равнины. Кай шел и шел, преодолевая бесконечные расстояния. Его рубашку трепал ветер, снежинки таяли на коже, плавно опускаясь на грудь, руки, лицо. По всем законам физики должно было быть холодно. Но было тепло. Это очень странно. Он поднял руку ладонью вверх, и на нее упала снежинка. Но не растаяла, а стала увеличиваться, принимая форму ладони, словно сплетаясь с ее пушистыми белыми сестрами. Вот уже сформировалась рука до локтя, потом плечи, тело, и скоро перед ним уже стоял красивый мужчина с белыми волосами. Его ледяные глаза улыбались. Кай узнал его. Тот самый образ, который он увидел в студии Мину. Рука с сияющей, как иней, кожей чуть сжала его пальцы и голос, похожий на звон крошечных бубенцов рождества, произнес:- Просыпайся, соня. Кай распахнул глаза и встретился взглядом с двумя темными озерами. Мин. Держит его за руку. В воздухе витают пряные ароматы чего-то вкусного. На краю огромной кровати, в которой Кай спал, лежит чистое полотенце. На стуле неподалеку выстиранная и выглаженная – его одежда. Душ. Безумно вкусный кофе в приятной атмосфере рассвета, ласкающего лучами стены уютной кухни. Кофейные глаза Мину. Запах только что испеченных булочек. Кай чувствует себя, как в полусне. Воздух будто подернут белесой дымкой, очертания предметов нечеткие, время растягивается в большое никогда, и желание во всем этом остаться и отдаться забвению такое сильное, что веки тяжелеют, стоит зациклиться на одной мысли. Кофе дурманит своим вкусом, играя на языке всеми оттенками чувственности, и он как будто единственная ниточка между сном и явью, между которыми Чонин плавает, как мягкая медуза, отдавшись волнам. Наваждение проходит лишь когда они приезжают в агентство и Мин передает его из рук в руки Сухо, уходя к себе.Уже к обеду лидера распирает спросить, что с младшим сотворил извращенец гример, что Кай за несколько часов не сказал ни слова и ходит как пришибленный. Глаза смотрят в никуда и выражение лица в целом испуганно-рассеянное. Зато его похвалил фотограф. Сказал, что для сегодняшнего концепта urban sadness Кай просто идеально настроен, ага. На что Сухо фыркнул, вспомнив, как во время гримировки этот sadness бой не сводил с Мина глаз. А тот только улыбался как маньячила. Подозряшки, однако. Потолок. Такой интересный. Ровная белая поверхность, словно холст для картины. Кай лежит на спине в своей комнате и тупо пялится вверх. Чанель и Дио сидят на соседней кровати, тихо переговариваясь, листают только что отпечатанный, свежий фотобук. Кай думает о снеге. А еще думает, что он сошел с ума. Нормальным людям не мерещится всякая неправдоподобная хрень. Он поднимает руку и смотрит на ладонь. Она все еще помнит тепло прикосновения. **********Мину наводит порядок на своем рабочем месте и улыбается. Наверное, он слегка переборщил. Бедный мальчик выглядит таким потерянным. Куда только делась его дерзость. Мину нравилась эта игра в догадашки. Он играл в нее последний раз очень давно, еще когда пробовал свои способности в первые самые разы. Поначалу это было весело – наблюдать, как человек удивляется, волнуется, понемногу начинает сомневаться в своей адекватности. А потом просто придумываешь и организовываешь красивую концовку представления – например, читая мысли, узнаешь что твоя жертва страдает от любви к кому-то, а этот кто-то его тоже любит, но оба боятся признаться. И ты создаешь сказку со ?случайными? обстоятельствами, встречами и судьбоносными моментами, в конце удовлетворенно наблюдая единение двух сердец, забывающих про все на свете от радости обретения друг друга. И чувствуешь себя божеством.Только вот божеству самому очень одиноко. Он многое научился контролировать и скрывать за свою долгую жизнь, но все равно никогда не мог расслабиться полностью. В самые страстные ночи он ни на секунду не терял ясности сознания. В самых напряженных ситуациях он держал все эмоции под контролем. Иначе вылезет на свет белый твоя ледяная натура и хана всему. Он на всю жизнь запомнил темноглазого барабанщика, поседевшего от страха, когда Мин У, забывшись, в одну из их горячих ночей трансформировался. Сколько было ужаса в глазах испанца, каких усилий стоило привести его в чувство. Мин заставил его видеть немыслимые образы и картинки, на ходу сочинял ему самый безумный ?сон? в его жизни, заставил его отключиться а утром сказал что это все было сном. Очень страшным, но сном. Парень поверил, что ему оставалось. Но это было концом. Теперь он подсознательно боялся Мину. И тому пришлось покинуть так полюбившуюся ему Испанию. Он сбежал в горы и бесконечно долго носился среди холодных вершин ледяным вихрем, расплескивая свою ярость, обиду и бессилие, завывая в ночное небо, пугая птиц и случайных путников, если им не повезло оказываться неподалеку. В конце концов, какой-то старик по пути на свою ферму обнаружил у горной дороги истощавшего, грязного парня, которого он поначалу принял за мертвого. Просто Мину от долгого голодания и скитаний обессилел, вернулся в обычный облик и больше не смог подняться. Лежал, смотрел в небо, и думал лишь об одном:?Мама! Почему ты не сказала мне, кто я? Отец не успел этого сделать. И вы оставили меня наедине с собой, а мне страшно. Я не знаю, чего от себя ждать.?Старик выходил его. Несколько месяцев Мин У прожил в маленьком доме под горой, помогая по хозяйству и обучая его маленькую внучку, оставшуюся без матери, читать и писать. Она была очень смышленой девочкой, но не без странностей. Когда она увидела его в первый раз, то назвала его Кюби. И все время заглядывала ему за спину, будто стараясь что-то увидеть. Ничего не находила, и хмурила брови, подозрительно его разглядывая. Сколько бы Мину с ней не спорил, она так и называла его странным именем, пока он не уехал от них. На прощание она положила ему в руку амулет с изображением белой лисы. И сказала:- Я поняла, почему у тебя нет хвостов. Потому что ты наполовину только демон. Ханъё. Так маленькая девочка из горной деревушки открыла Мин У правду о том, кто он такой. Сын человека и белоснежной лисы. Ребенок кицунэ.