Глава 6. Рейстлин. (1/1)

Буквы, одна за другой, ложились на разлинованный лист, и как бы ни старался Рейстлин, до ровных и аккуратных им было ещё очень далеко. Он с трудом подавил желание раздражённо отбросить перо в сторону и упорно продолжил своё занятие. Неожиданно непослушные, неловкие руки оказались подлинным проклятьем. Проведя первый день в Библиотеке за книгой, он привычно – он точно делал это раньше – попробовал выписать из неё сведения, могущие оказаться полезными, и остался крайне недоволен результатом. Внятный, хорошо читаемый почерк необходим любому магу, и мальчик твёрдо намерился исправить свой. У занятия каллиграфией было ещё одно важное преимущество – оно отвлекало от воспоминаний. Разрозненные, не дающие чёткой картины, состоящие из запахов, ощущений и эмоций, они всё равно были практически бесполезны. Рейстлин научился бороться с собственным любопытством после того, как чуть не вывалился в окно из-за приступа головной боли, пытаясь понять, почему зелёный камешек лучше, чем красный, хотя очевидно не несёт никакой магии. Карамон тогда долго не мог успокоиться. Эстетики снабдили мальчика всем необходимым для письма, хотя поглядывали подозрительно, брат вздохнул и попросил хотя бы изредка отрываться от стола. Что ж, похоже, пришла пора последовать его совету – краем глаза Рейстлин заметил мелькнувшую между рядами стеллажей тёмную мантию и неслышно скользнул вслед. Он знал, что Даламар недавно спускался в подвал проведать пленника. Брат полагал, что ему, Рейстлину, надо держаться подальше от старого чёрного мага, и хотя мальчик никогда не признал бы этого вслух, он был совершенно не против. Однако это не мешало желанию узнать о старике и обо всём происходящем как можно больше. Даламар тяжело оперся на заваленный томами и свитками стол, за которым маялся Карамон. Это уже было странно, Рейстлин был уверен, что брат всегда обходил книги стороной. Карамон поднял глаза на тёмного эльфа и удивлённо выругался.– Что, нравлюсь? – хриплым голосом спросил тот, и Рейстлин, осторожно обойдя стеллаж, увидел его бледное, усталое лицо.Отдача от слишком трудного заклинания.– Краше в гроб кладут. Зачем тебе опять понадобилось колдовать?– Чтобы обезопасить магистра Пар-Салиана от твоих кулаков, – ухмыльнулся Даламар. – Ещё раз сунешься в мою переписку – прокляну. Но отныне хозяин Палантасской башни будет именоваться исключительно Властелином Прошлого и Настоящего, кого бы ни имел ввиду говорящий.Карамон изумлённо таращился на эльфа, Рейстлин хмурился, пытаясь понять, о чём идёт речь.– Как?..– Меня надоумил твой приятель-кендер, когда рассказал байку про ?огромного волосатого мамонта?. Не нужно быть семи пядей во лбу, – эльф иронично посмотрел на Карамона, – чтобы понять, что каждый раз он пытается сказать нечто иное. Удивительное заклинание, но, к нашей радости, мало кто способен на него.– Спасибо, Даламар, – по интонации брата Рейстлин догадался, что для него это действительно важно.– Не ради тебя стараюсь, – эльф осторожно коснулся пальцами своей груди и поморщился. – А этот как? – похоже, Карамон был рад оторваться от своего занятия.– Пока без сознания, госпожа Посвящённая постаралась на славу.Карамон вздохнул с облегчением, Рейстлин – разочарованно. Даже если эльф лгал, выяснить это сейчас не представится возможности.Даламар также с любопытством покосился на тяжёлую книгу, лежащую перед воином.– ?Четыре возраста человека??* Вот уж не ожидал от тебя научного подхода.– Складно пишет, нечего сказать. И про ремесло, и про то, что мы ещё наплачемся. Хотя про мудрость это он зря. А главное, делать-то что? Страх, мне кажется, особо не поможет, если сильнее не навредит.Даламар только покачал головой.Решив, что разговор закончен, Рейстлин так же тихо вернулся на своё место. Заклинание, которое может заставлять людей говорить не то, что они хотят сказать на самом деле, сильно взволновало его. Интересно, можно ли понять, что подобное было наложено на тебя самого? И существует ли контрзаклятье? Рейстлин корил себя за то, что не выяснил, кто такой Властелин Прошлого и Настоящего раньше. Такого титула, несомненно, мог удостоиться только очень могущественный маг, к которому позже можно было бы податься в ученики. Рейстлин с нетерпением ждал прибытия магов. Конклав, созванный по случаю победы над Такхизис, обещал пролить свет на многое, а самое главное, помочь ему с поиском школы для обучения магии. Рейстлин чувствовал внутри себя её огонь, пока тихий и слабый, но способный превратиться в настоящий неконтролируемый пожар. Вздохнув, мальчик вновь обратился к своим упражнениям. Магия не терпит небрежности.Вечером, спокойно сидя в своей кровати, Рейстлин рискнул коснуться некоторых воспоминаний, казавшихся наиболее безобидными. Он помнил маму, но образ раздваивался, и перед мысленным взором возникала то рассеянная, отстранённая женщина, то юная, вспыльчивая девушка. Девушка заботилась о нём, но воспоминания о женщине вызывали ужасающую смесь боли и нежности. Воспоминания о брате тоже двоились. Старший брат, сильный и взрослый, всегда готовый защитить… И маленький мальчик, постоянно спрашивающий его совета, ищущий его одобрения. Возможно, у него было два брата? Но как быть с матерью?…Рейстлин не хотел засыпать. В первую ночь в Библиотеке его хранило благословение жрицы, но вчера, стоило лишь закрыть глаза, на него набросилась пятиглавая драконица, поэтому остаток ночи пришлось провести за книгой, утащенной тайком от брата и эстетиков. Однако его тело явно считало иначе, и глаза слипались, словно в них насыпали песка. Песка…Маги всё же приняли его в школу, и сейчас он читал заклинание, стоя у доски, но слова забывались, а руки не слушались. В классе слышались смешки, дети, недобро улыбаясь, один за другим переворачивали стоящие на столах песочные часы. Песок бежал, и дети стремительно росли. Вот один из них, уже обратившийся Соламнийским рыцарем, презрительно глянул на него:– Каждый маг предатель. Только и думаешь, как бы продать нас подороже.Красивая девушка ласково улыбнулась ему, но тут же презрительно расхохоталась:– Страшилище и неудачник! Никто не посмотрит на тебя, и не надейся!– Сжечь бы тебя на костре! Тебя и твою мамашу! – взвизгнула женщина постарше.– Кому ты нужен со своими дурацкими фокусами!На плечи некоторых из них легли цветные мантии волшебников, но и они презрительно отвернулись от Рейстлина:– Предатель! Ренегат!– Кормишь паразита! Сам по себе ты ни на что не годен.– Поступить так с собственным братом… Ты нам отвратителен!Часы стали больше, песок побежал быстрее.– Зачем ты убил моего друга, Рейстлин? – печально спросил маленький кендер.– Зачем ты убил жрицу? – негодующе вопросил старик в серой шляпе.– Зачем ты убил меня? – поднял от парты голову смутно знакомый пьяный мужчина.Часы разбились, и песок заполнил комнату целиком. Люди становились всё старше. Маг, облачённый в чёрное, поигрывал топором и презрительно усмехался:– Они правы, Рейстлин. Без меня ты ничто. Жалкий подражатель, не способный выдумать ничего нового. Даже твоё тело ни на что не годится.Белый маг укоризненно покачал головой:– Ты не способен к состраданию, Рейстлин.Они уже были мертвы, но продолжали надвигаться на него, несмотря на отваливающихся с их костей куски плоти, несмотря на то, что и сами кости рассыпались в прах.– Это ты виноват!– Ты уничтожил мир, - в одном из разлагающихся трупов можно было узнать Библиотекаря.– И теперь здесь будем только мы, – прошамкал мёртвый старик в остатках чёрной мантии. – Провести вечность с таким ничтожеством…– Я пытался наставить тебя на путь истинный, но…– Не этого ли ты всегда хотел? Зыбучий песок поглощал его, проникал в глаза и уши, затягивал в нижнюю половину огромных часов.– Рейст! – Рейстлин проснулся от того, что брат осторожно тормошил его за плечо. Плохо соображая, что происходит, он изо всех сил вцепился в Карамона. Образы из сна таяли медленно, нехотя, отступая перед зыбким огоньком свечи и знакомым голосом. Если бы Рейстлин сейчас мог думать, он непременно отметил бы, что Карамон впервые за эти три дня назвал его по имени. Но он только прижался крепче, надеясь, что это поможет, как помогало всегда.– Сон плохой приснился?Рейстлин судорожно кивнул.– Давай я посижу с тобой, хочешь?Не дожидаясь ответа, Карамон опустился на край постели. Рейстлин дышал медленно, стараясь успокоиться, и бездумно смотрел, как неровный свет колеблется на противоположной стене. Внезапно на ней появилась ушастая голова кролика. Рейстлин обернулся на брата, который, чуть повозившись, добавил кролику лапки**. Выглядел Карамон неожиданно смущённым.Рейстлин улыбнулся, глядя на подвижную тень, затем, тщательно повторив движения рук брата, добавил на стену второго, маленького кролика. В памяти услужливо всплыли ощущения мягкой шёрстки и аккуратных ушей, забавный шевелящийся нос…Уже засыпая, Рейстлин невнятно спросил:– Карамон, а ты купишь мне кролика? – и провалился в сон в полной уверенности, что брат согласился.* ?Четыре возраста человека? (Филипп Новарский) – реальный средневековый трактат о воспитания детей. Автор допускает, что в мире Кринна мог существовать его аналог. Карамон ссылается на фразы: ?необходимо обучить ребенка такому ремеслу, которое ему подходит?;?если ребенок плачет из-за наказания, не надо его жалеть, так как лучше, чтобы он для своего же блага поплакал и не заставил бы родителей плакать из-за сотворенного им зла…?; ?не следует молодому человеку быть мрачным и задумчивым и мудрствовать излишне?.**Карамон немного развил навык и складывает кролика вот так: https://deti-online.com/img/learning-item/learning-img-ten-zayca.png