Together 'till the time runs out (Эд/Лесли Томпкинс) (1/1)

Эдвард со скукой осматривал мёртвое тело. Сердечный приступ?— банальность. Никаких вызовов, никаких загадок. Нигма заполнил карту быстрым ломанным почерком и присел на низкий стул в углу. К нему тихо постучались. Вместе с проскользнувшим внутрь главным врачом вошла женщина. Таких улыбок в Готэме Эдвард ни разу не видел. Не просто снисходительная натянутая полоска губ, а искреннее отражение расположения. Тёмные густые волосы были завязаны в высокий хвост, а насыщенно-кофейного цвета умные глаза изучали прозекторскую. Тонкое золотое кольцо на безымянном пальце было не так легко заметить с первого взгляда на её загорелой коже. Над ним у запястья работал счётчик, и Эд готов был поклясться, что он спешил по сравнению с его на несколько секунд. Он скользнул взглядом на свой, чтобы удостовериться.От мыслей Эдварда отвлекли незначительные замечания и активная жестикуляция главврача. Эдвард рассеяно кивнул и что-то пробурчал в ответ.—?До свидания, мистер Нигма. —?Проговорила женщина, уже собираясь уходить, а Эдвард осознал, что пропустил всю организационную часть.—?До свидания. —?Скрывая смущение, попрощался Эдвард. Женщина мягко улыбнулась и скрылась за дверью.Отправляясь домой, Нигма заметил, как высокий смуглый мужчина, очевидно муж, посадил её в машину. Укол зависти пришёлся прямо в сердце. Эд прежде влюблялся не один раз, но всегда это летело к чертям. Он пытался нагнать всё, что не смог получить в своё время. Каждый раз сомневаясь перед очередным шагом, он не боялся растрачивать всего себя, в итоге оставаясь с разбитым сердцем и бессонницей. Он неизменно приходил к выводу, что сам портил всё, к чему прикасался, превращая симпатию в отвращение, а любовь в ненависть; ему лучше будет в одиночестве.В пустой квартире наблюдая за ходом маятника часов, Эдвард думал об улыбке таинственной женщины и об их почти синхронизированных счётчиках. Эдвард давно смирился с неотвратимостью прихода смерти. Теперь необходимо было смириться с его близостью?— осталось 17 дней 13 часов 36 минут и 28 секунд. Он попытался не потерять себя, цепляясь за оставшееся время, цепляясь за образ женщины, зная, что скоро они скоро совсем растворятся, а на их место придёт кто-то новый.На следующий день женщина пришла сама и угостила его домашним печеньем.Ему было непривычно получать от кого-то заботу, но это оказалось очень приятно, особенно для того, кто зависим от похвалы, от поощрения, от доброты, да даже от быстрых участливых взглядов в свою сторону. Особенно приятно было думать, что это выходит за рамки обычной вежливости и рабочих отношений. Возможно, он чувствовал себя наконец счастливым. Оставалась лишь одна незначительная деталь.—?Простите, я ужасно рассеянный. Я вчера пропустил, как вас зовут. Не могли бы Вы? —?Спросил Эдвард с абсолютно невинным видом.—?О, Лесли Томпкинс. —?Женщина протянула ему руку.—?Очень приятно. Мисс или миссис? —?Эдвард горячо пожал руку.—?Миссис, но я оставила свою фамилию. —?Уточнила терапевт.—?Буду рад видеть Вас своей коллегой. —?Нигма доброжелательно улыбнулся.—?Спасибо. Взаимно. —?Развернувшись, женщина тряхнула волосами, и до Эдварда донёсся пряный сладкий аромат.Каждый день из двух прошедший недель напоминал временную петлю, с которой Эдвард ничего не мог сделать, никак не мог избавиться. Он ощущал себя маленьким мальчиком, что зависит от заботы и любви и ищет это в каждой находящейся поблизости девушке. В своих лучших традициях Эдвард влюбился в Лесли, хотя, смотря в её лукавые глаза, осознавал?— он просто ребёнок, гоняющийся за похвалой. Нигма лишь изредка видел Лесли в коридорах больницы. Она не обращала на него ?лишнего? внимания, выходившего за рамки приличия, особенно на работе, особенно находясь в браке, предпочитая в общении девушку из архива, Кристен, кажется, но Эдвард был уже зациклен. Он знал о Лесли не так уж много: закончила Готэмский университет, была на семь лет старше Эдварда, замужем за хирургом, прежнее место работы?— Аркхэм. Однако этой крупицы уже хватало, чтобы думать о ней постоянно.Раньше Эдвард представлял, что ему суждено погибнуть в несчастном случае, каких в Готэме происходит бесчисленное количество ежедневно, но теперь перед ним вырисовывалась полная картина.Эдвард не хотел причинять Лесли вред и уж тем более убивать, но эта навязчивая мысль стучала в его висках каждый раз, когда он пытался сосредоточиться на чём-то ещё. И он принял решение?— больше не позволять этому преследовать его. Главное избавиться от причины. Но также он понял, что жить без неё?— это чувствовать себя мёртвым. Он побоялся, что ему снова разобьют сердце, и потому решил ударить первым, избавиться от сомнений и мучений раз и навсегда.Оставалось лишь дождаться нужного дня. У них было так мало времени. Слишком поздно было начинать всё с нуля, пытаться что-то наспех слепить. Было бы неплохо украсть немного времени, как картину из галереи, но счётчик не останавливался, всё ещё продолжая свой ход до нуля. ?Терпение?— высшая добродетель??— повторял Нигма, постоянно отдергивая рукав. Мерный ход маятника теперь раздражал. Он жил лишь ради мгновения смерти. Даже профессиональная деятельность больше не занимала его разум. Дни сменяли ночи, а ночи дни, но перед Эдвардом лежала лишь определённая секунда.Проснувшись утром вторника, Эдвард был уверен?— это последний день его жизни, и её тоже. Всё его существо было наполнено решимостью и фатальностью. Безумные огоньки горели в его чёрных глазах. Словно религиозный фанатик он был весь пропитан верой. Раньше у него не было веры, которую можно потерять, только обрести. Он уже не слышал тиканье часов, только звон церковного колокола. Как в тот день, когда надежда покидала его сердце. В тот день он прощался со своей матерью навсегда, но ничего не чувствовал. Ещё в детстве он определил для себя отношение к религии, но теперь в его жизни был смысл, и Эдвард шёл к его исполнению. Первым делом придя на работу, он проверил нож, протёр его несколько раз и положил на стол.Эдвард позвал Лесли под совершенно глупым предлогом, но она всё же пришла. Зажигающиеся огни вечернего города тщетно пытались осветить тёмное помещение. Фигура Нигмы была погружена в тень. Это ощущалось, как конец. Это казалось концом. Лесли подошла к нему, и они вместе какое-то время смотрели на этот серый город, на его расточительство и беспорядок, вспоминая, как пробирались сквозь весь ужас, чтобы найти хоть немного счастья. Казалось, что всё закончилось. Осталось лишь покинуть этот ненавистный город, и они наконец сольются в нечто единое. Все волнения о будущем, попытки строить планы потеряли свой смысл.Эдвард вспомнил свою мать. Она была истинно верующей, прятала в блузке посеребрённый крестик, молилась про себя при каждом удобном случае. В голове прозвучали её любимые слова:?От Рая нас всех отделяет лишь образ мышления?.Эдвард лишь добавил:?Меня от Рая отделяет ещё и полное грехопадение, за которое я не раскаиваюсь?.Лесли обернулась к Нигме. Она не выглядела удивлённой, лишь слегка вскрикнула, когда холодный металл ножа вонзился в правый бок, заливая всё вокруг кровью. Эд точно знал под каким углом, с какой силой и куда точно направить лезвие. Женщина обмякла в его руках. Её взгляд впился в лицо Эдварда. Ослабевшие пальцы нащупали на столике с инструментами оставленный специально скальпель.Не сводя глаз с мужчины, Лесли, что есть сил, загнала скальпель в живот Нигмы. Он смахнул навернувшиеся слёзы и стал ловить ртом воздух. Через секунду на его лице загорелась блаженная улыбка. Лесли сползла вниз и окончательно потеряла сознание. Эдвард с последним усилием гладил её волосы и сухими губами шептал:Я знаю, что позволил многим вещам ускользнуть из рук, но я позволил им встать на свои места. Я хочу думать, что был хорошим человеком, просто недостаточно.Вскоре он тоже отключился и упал рядом с Лесли, их руки соприкоснулись, а счётчики на запястьях с секундным разрывом дошли до нуля.