Часть 1 (1/1)

Самое лучшее в том, чтобы быть девушкой,?— это возможность находиться в женской раздевалке. Об этом прекрасно знала старшеклассница Харухико Таками, каждый урок физкультуры исподтишка наслаждавшаяся зрелищем, недоступным её одноклассникам мужского пола. В обмен на выставление своего тела напоказ ты имеешь доступ ко всей подноготной других девушек, часто не спешащих одеваться и слишком увлечённых под стать обстановке личными разговорами. Милые повседневные обсуждения быстро превращаются в нечто сокровенное, доступное только женской половине их класса, охраняемое их звонким смехом и тонкими деревянными стенками. Беглый взгляд незаметно скользит с одной футболки с нашитым именем на другую, с одних коротких синих шорт на другие, с кружевного белья на спортивное, с подрагивающих от смеха плеч на голые ноги. Таками давно переоделась и делала вид, что участвует в общем разговоре: тихо посмеивалась, удивлялась и кивала, когда на неё смотрели. Один палец поправил свернувшиеся на бёдрах трусики. В центре компании, конечно же, без рубашки стояла Саэки Нанако и оправдывалась от беспочвенных обвинений в зрелости и популярности среди парней. Лёгкая грудь подпрыгнула вместе с хозяйкой. Саэки смущённо хихикнула и мило улыбнулась, чем не оставила подружкам никаких сомнений. Белоснежный бюстгальтер резво выглянул из-под расстёгнутой рубашки. Нанако не глядя сложила форму в мешок и убрала его в свой ящичек. —?Ты видела, как на тебя Касуга смотрел? —?заметила девушка в трусиках с сердечком. —?Точно! Прям глаз отвести от тебя не может! —?подтвердила девушка в бежевом лифе. —?Перестаньте! —?запротестовала Нанако. —?Это неправильно?— говорить так… —?А-а, засмущалась! —?рассмеялись голубые трусики. —?Он же такой скучный,?— нахмурился спортивный топ. —?И странный! —?добавили чёрные кружева. —?Он постоянно читает,?— тихо защищала Нанако,?— наверное, он много знает. —?Эй, Таками,?— вдруг отвлекла её Киношита (про себя она уже вспомнила рисунок мишки на её белье),?— ты взяла обед? Единственной, кого Харухико не разглядела во время переодевания, была Накамура Сава, как всегда, смотревшая в одну точку за окном. ?У нас нет с ней ничего общего,?— думала про неё Таками обычно,?— она бежит от красоты женского тела, даже не пытаясь вкусить его неповторимой прелести. Я же не представляю своей жизни без ежедневной дозы девичьего великолепия?. Но она не презирала её и не ненавидела, ведь причин для этого не было. Даже больше: были причины сблизиться с ней, ведь Накамура всегда была одна и тоже не проявляла никакого интереса к мужской половине класса. В этом вопросе Таками было будто бы совсем без разницы, кого полюбить, пусть даже эту странную девушку или свою подругу, но предпочла влюбиться в Саэки. И на это тоже были причины. Скажем, её внешность далеко не была главным критерием. В рейтинге ума и доброты она лидировала с отрывом, также находилась в топе по лидерским качествам и навыкам коммуникации, умело делала милые вещи и вызывала сильное желание защитить её от всех бед. С таким набором кто угодно влюбился бы?— так оправдывала свой очевидный выбор Таками. Нанако стала постоянной фигурой её сонных фантазий: девушка придумывала несбыточные сюжеты свиданий с поцелуями и прогулки за ручки, а больше всего она любила представлять, как защищает маленькую и беззащитную малышку, одну-единственную, неповторимую Саэки, принадлежащую только ей одной. Конечно, для Таками не составило никакого труда запомнить наизусть весь её гардероб нижнего белья, поэтому она легко примечала любые новшества и не могла удержаться от мыслей о том, как медленно расстёгивает лиф и нежно спускает руку ниже. Будучи девушкой, Харухико не ждала ничего и не боялась, ведь, в отличие от мужчин, она совершенно не опасна и руководствуется одними только эстетическими устремлениями. Никто и подумать о ней не может в таком ключе. —?Ого, как вкусно пахнет! Нанако, у тебя новые духи? Девушки ринулись оценить аромат тела идеальной во всём Саэки, отчего послышались восторженные восклицания. Таками сглотнула слюну. Она сидела слишком далеко от толпы и выглядела бы странно, если бы через весь класс помчалась нюхать Нанако. В другой раз. Это был день дежурства Таками. Она отпустила своих подруг и просила не помогать ей?— они, конечно же, ничего не имели против. Харухико будто бы любила убираться в одиночестве, чтобы никто не мешал, и поэтому спешила спровадить медлительных одноклассников. На деле же она бездумно бродила по классу и напевала песенки, ожидая, пока в школе не останется ни одного ученика. И уже после этого Таками плотно прикрыла дверцу и осторожно достала спортивную форму Саэки Нанако. Футболка провела несколько секунд без движения в руках Харухико, а затем одним рывком обволокла всё её лицо. Нос долго вдыхал почти экзотический аромат дезодоранта, смешанного с пахнущими свежестью самого Ниагарского водопада духами. От чувства тепла, пронёсшегося по всему телу, девушка сжалась и издала тихий стон наслаждения, который едва ли привёл её обратно в реальность. Именно эта футболка обволакивала пухлую грудь, именно эта футболка легко поднималась, оголяя плоский живот, во время интенсивной игры в волейбол, именно она впитывала в себя сладкий пот Нанако и именно она теперь находится в полном распоряжении Таками. Харухико вдыхала снова и снова, задыхаясь, создавая головокружительную эйфорию, из которой уже не могла спастись; она проходила порочный круг раз за разом, сначала и до конца: так нельзя, а кто узнает, никто не подумает на неё, ничего плохого, но это ужасно по отношению к Нанако, так нельзя и далее по списку. Таками давно забыла про шорты, хранившие в себе куда более личный аромат Саэки, и больше не вспомнила про них. Пробуждению её способствовал звук открывающейся двери. Харухико застыла, как была, и не двигалась. Никаких звуков больше не было. Девушка медленно развернулась и увидела, что дверь закрыта, какой она её оставляла. Либо послышалось, либо кто-то тут же вышел, либо она и не слышала, как вошли. В приступе паники Таками забросила одежду обратно в мешок, кинула его на полку и побежала. На улице уже стемнело, небо залилось оранжевым, как апельсиновая корка, цветом. Таками никого не встретила на пути, только при выходе за территорию школы заметила в окне силуэт, заставивший её бежать быстрее. Уже на следующий день она страстно рассказывала подругам, что видела призрак девушки в старой форме, на что те заключили, что она перечитала манги и ей стоит завязывать. Харухико придумала эту историю, чтобы расслабиться и не слышать, как Саэки задаётся вопросом, неужели она и правда вчера так ужасно смяла свою форму, когда запихивала её в синенький мешочек. Но вечером ей было не до баек про бабаек. Столкнувшись с проблемой, Таками почувствовала сильное отвращение к самой себе. Харухико прекрасно жилось без угрызений совести по принципу ?можно всё, если никто не видит?, и её неконтролируемое вожделение к выбранному объекту страсти (в её понимании: любви) не доставляло ей забот. Но девушка опустилась слишком низко даже для неё. Как бы Таками себя ни сдерживала, в голове то и дело всплывал кружевной бюстгальтер, белые трусики, прямая спина, упитанные бёдра и пухлые губки Нанако. Как выглядит лицо Саэки? Оно едва ли приобретало очертания, когда Таками напрягала извилины. Пухлые щёчки, округлое лицо, чёлка, прямой миниатюрный носик… Как выглядят остальные одноклассницы? Какие у них имена? Фамилии вспомнить не так уж и сложно, ведь их объявляют во время переклички каждый день. Но остальное… ?А как бы он назвал это???— глядя в потолок, размышляла Таками. Она повернулась и достала из-под кровати небольшой томик с портретом на титульной странице. Большелобый мужчина назидательно вглядывался прямо в лицо Харухико, не оставляя ей шансов. Девушка хорошо знала этот взгляд, всегда казавшийся ей злобным, ненавидящим. —?Как же ты так, Таками? —?будто бы говорил Бодлер. —?Не стыдно ли тебе? Она познакомилась с Бодлером случайно, когда нашла старую книгу во время одного из крайне редких походов в книжный магазин. Обложка выглядела впечатляюще мрачно, а название подстегнуло её воображение. Только дома она поняла, что это стихи, а их она не любила. Стоило прочитать одно предисловие, как Таками заинтересовалась, а чем дальше она пробиралась в дебри ?Цветов зла?, тем больше была уверена, что это судьба. Раз за разом девушка перечитывала одни и те же стихотворения, не всегда понимая значение неизвестных образов, но не сдавалась и иногда даже шла в библиотеку, чтобы узнать. Их близость казалась ей постыдной, поэтому Харухико прятала сборник стихов под кровать и читала его только вечером, перед сном. Именно тогда весь мир переставал иметь значение, и преступность её влечений не казалась такой уж весомой на фоне описываемых страстей. —?Я тону в грехе и грязну в сожаленьях. Как справиться мне с ними без вреда? —?О Юность чистая, святая навсегда! —?бесстрастно отвечал Бодлер, поджав губы. —?Ты бесполезен,?— вздохнула Таками и закрыла книгу. Оглядевшись по сторонам, она снова вздохнула и раскрыла обратно. —?Откуда скорбь твоя? —?Я вожделею к дамам,?— призналась Таками,?— в этом смерть моя и моё спасение. Покинь меня, и я свалюсь с моста. К чёрту и к червям,?— выругалась она и стала вчитываться. Харухико любила подражать слогу поэта и говорить его словечками, ведь так она чувствовала себя равной ему. Она мало беспокоилась о том, что, по сути, написанные в книге слова?— не его, а переводчика; её также мало заботили её неудачи в копировании и заучивании. Всё девушка делала для себя, поэтому она не видела смысла беспокоиться о том, что на деле должно её успокаивать. А невероятнее всего её увлекала любовная лирика Бодлера, основанная на поклонении красоте и отдаче похоти, что было слишком уж похоже на её представление о любви. Пришла ль из бездны ты, иль к нам со звёзд сошла ты? ?Нельзя быть такой идеальной, Нанако,?— сквозь строчки стихов думала Таками. —?Ещё одна мысль о её теле, и я сойду с ума?. Твой взор, уста и грудь даруют мне усладу и в Рай неведомый мне раскрывают дверь. Харухико уткнулась в подушку и завопила. Грудь её то и дело медленно поднималась и опускалась. Дыханием девушка пыталась сбить подступившее наваждение, но едва ли могла спастись. Неужели сама Нанако не знает, как сильно она может действовать на людей одним своим существованием? Неужели её ни капли не смущает её нечеловеческая красота, причём не только внешняя? Неужели ей спокойно живётся, будучи универсальным идеалом для влажных мечтаний? ?Она должна ответить за это,?— решила Таками почти в шутку,?— я должна смутить её, как она изо дня в день своим существованием смущает меня. Да что там! Так, как она смущает всех?. Девушка тут же подскочила на кровати и села за стол. Вырвав из тетради листок, она с бешеной скоростью по памяти написала первую строфу ?Экзотического аромата? и мелко сложила бумагу. Чтобы не передумать потом, Таками бросила записку вглубь сумки, в данную секунду полностью уверенная в своём решении. Ещё два дня она будет ходить с листком, пока наконец не заставит себя подбросить его в мешок с формой. Письмо быстро стало достоянием общественности. Как только Саэки раскрыла листок, все присутствующие девушки обступили её и стали возмущаться. Таками не находила в себе сил даже повернуться, чтобы сделать вид, что ей интересно. Это выглядело странно, ведь на своём месте также осталась только Накамура, бесстрастно глядевшая на весь сыр-бор. —??Вдыхаю аромат твоих нагих грудей?? Что это значит? —?Звучит, как извращение! —?Значит, кто-то трогал твою форму, Нанако! Сама девушка почти в ужасе молчала, пытаясь домыслить что-то своё. Одноклассницами было принято решение обо всём сообщить учителю, который отменил физкультуру и устроил классный час, спрашивая, кто бы мог это сделать. Никто, конечно, не сознался, но поползли слухи про несуществующего извращенца, любящего странные стихи. Кто-то даже пошутил про Касугу, на что тот как всегда неловко и сбивчиво стал отрицать свою причастность. Сравнили почерки парней с бумажкой?— ни у кого не сошлось. Предупредили родителей Саэки и сказали девушкам быть осторожными. На этом день и кончился. Таками не хотела видеться с Бодлером, которого не могла избежать в своей комнате. Прикинув в голове места, куда могла пойти, она выбрала дорогу вдоль речки, в конце которой как раз находился поворот к дому. По единственной в городе магистрали на большой скорости проезжали машины. От лёгкого ветра покачивались редкие деревья и низкие хвостики Таками ужасно распушились. Скоро магистраль ушла в сторону, и кроме неё никого не осталось. Речка текла, как обычно. Харухико не была любительницей подмечать мелочи природы, и для неё река не имела никакого значения, пока на берегу она не заметила Накамуру. Таками тут же остановилась и, как завороженная, вглядывалась в её затылок. Будто зная, что за ней наблюдают, Накамура повернулась и впилась глазами в одноклассницу. Никак не ожидавшая такого поворота событий девушка тут же опешила и отступила. Но Накамура не заставила ждать: она медленно сняла очки и поманила пальчиком. Оглянувшись, Таками убедилась, что та зовёт именно её, и послушалась. Она не решилась поздороваться, но хотела заговорить первой. —?Тебе нравится сидеть тут? Любишь разглядывать холмы? —?Хочу попасть на ту сторону,?— бесстрастно ответила Сава. —?Мы скоро поедем на экскурсию, подожди чуть-чуть. Хотя ехать с классом немного… —?Тебе не по душе мысль спать в одной комнате с другими девушками? ?Звучит очень провокационно,?— подумала Таками, нахмурившись. —?Может ли быть, чтобы она… Да откуда ей знать?? —?Почему же? —?Что бы ты делала, если бы с тобой в комнате оказалась Саэки? ?Это ещё что…??— думала Харухико. Накамура слишком мило для своей натуры улыбнулась и подалась вперёд?— поближе к собеседнице. Услышав заветное имя, девушка мигом покрылась потом и едва вспоминала, что нужно дышать. На момент всё вокруг исчезло, не слышалось ни единого звука, ничто в мире не делало движений. —?При чём тут она? —?с опаской спросила Таками. —?Я видела, как ты нюхала её форму,?— живо отозвалась Накамура. —?Стихи?— тоже твоих рук дело? А это уже был приговор. Таками опустилась не только внутренне, но и физически?— села прямо на холодные камни, с силой схватившись за сумку. —?Но не бойся, я никому не скажу,?— с улыбкой уверяла Накамура. —?Чего ты хочешь? —?перебила её Таками. —?Заключим сделку,?— не отводя глаз от собеседницы, заявила Сава и поднялась с места. Её рука легла на щеку Харухико, чем вызвала у той ещё больший ужас. —?Взамен на моё молчание ты лишишься чего-то ценного. —?А кто тебе пове… рит… —?опомнилась Таками, догадавшись про почерк. Не то чтобы у него было много особенностей, но и хоть немного изменить его в письме девушка не пыталась. —?Хочешь проверить? —?усмехнулась Накамура. —?Только представь: девушки потеряют к тебе доверие и больше не позволят переодеваться с ними. Такого допустить никак нельзя. Поставить себя в положение мужчины… нет, даже хуже. Как Таками сможет это пережить? В другой ситуации ей не было бы так противно от себя, если бы здесь не была замешана Саэки?— луч солнца их класса, да что там! всего города. Отвращение Нанако для Таками было сродни потери божьей милости?— вместе с ней она утратила бы надежду на возможность мирного существования такого гнилого человека среди истинных женщин, убедилась бы в своей ничтожности и осталась бы навсегда такой же отвратительной в своих глазах, какой казалась бы ей. —?Ты грязная! Грязная, грязная, грязная! —?хохотала Накамура, схватившись за живот. Девушка присела на корточки и едва не сваливалась на камни. Таками с ужасом наблюдала за картиной: и у этой ненормальной в руках её судьба, думала она. —?И давно ты… заметила? —?тихо спросила Харухико. Накамура, казалось, совсем её не слушала, но вдруг резко изменилась в лице и с презрением взглянула на одноклассницу. —?Да от тебя за километр прёт извращением. И ты думала это скрыть? Не смеши меня. —?Ты же не скажешь Саэки? —?повторила Таками, желая убедиться наверняка. —?Ты вообще меня слушала? —?озлобленно рявкнула Накамура. Харухико испугалась и вскочила, решив, что без рукоприкладства не обойдётся. Всё-таки слухи сделали своё дело, и в этом отношении про Саву чего только ни говорили. Не просто же так она смела обзывать учителей прямо в лицо?— есть в ней что-то опасное. —?Извини. Я поняла,?— протараторила Таками,?— увидимся завтра? Ответом на прощание был один только испепеляющий взгляд, напомнивший ей Бодлера. Харухико поспешила ретироваться, пока могла, и по дороге тщетно старалась заставить себя не думать о случившемся. И всё было относительно неплохо, но только до момента, когда она столкнулась глазами с портретом на книжке. —?Не надо слов, дитя! —?Это всё из-за тебя! —?злилась Таками. —?Если бы не твои вонючие стихи, Саэки не смогла бы ничего узнать! А теперь я как будто под прицелом. ?Что значит заключить сделку? —?размышляла она, угомонив ярость. —?И чего такого ценного я могу лишиться, если она пообещала не рассказывать Саэки? Может, Накамура хочет денег? Может, расскажет кому-то ещё? И ведь не было бы всего этого, если б только не чёртовы стихи!? Возможно ль задушить, возможно ль побороть назойливое угрызенье?