Нет ни единого шанса (1/1)
Хана медленно листала плотные страницы уже давно прочитанной книги и вполуха слушала прогноз погоды. У синоптиков сегодня и на протяжении всей недели сухая и солнечная погода, а у рабочего класса, как обычно, за окном небо тучами затянуто и моросит мелкий дождь, толком не принося пользу, только будоража вековечную пыль утомленного солнцем асфальта.
Коротко хмыкнув в пустоту, девушка в тысячный раз вчитывается в аннотацию, хотя, кажется, уже знает её просто наизусть. Книга хорошая, много пищи для размышления дала в своё время, но сейчас благодарная читательница сомневается в способности данного автора дать ей ещё что-то новое, а посему придирчиво разглядывает титульную страницу, открывает фолиант то вначале, то в середине, то в опасной близости от эпилога. Это так невыносимо трудно и обременительно – знать, что будет дальше, и осознавать, что от твоего желания не изменится ни единая буква, бесповоротно вплетшаяся в унылый ряд печатных строк. Но и за новое браться не хочется. Страшно. Это такое особенное и неповторимое чувство избалованного потребителя – страх потерять интерес, ещё и не начав читать. А так, ко всему прочему, случается всё чаще. Хана кошмарно устала закрывать новёхонькое произведение, что получило список наград, лишь потому, что её требовательная душа не нашла во всей первой главе ничего своего. Абсолютно. Необычные картонные люди, плоские дома, ситуации, которым впору происходит в параллельной Вселенной, не иначе. Всё это книги, где она сторонний, не замеченный до самого конца наблюдатель.
А девушка предпочитает произведения о себе. Это можно назвать наглостью, привередливостью, эгоцентризмом, в конце концов, но почему-то раньше она обнаруживала что-то сугубо личное даже в научной фантастике, когда сейчас едва с микроскопом отыскивает единую знакомую эмоцию в рассказе ?о жизни простой рабочей, которая нашла своё простое рабочее счастье?. И обычная представительница прекрасного пола родом из Японии, а на данный момент проживающая в Италии, с жадностью глотала знакомый быт, типичные для повседневной жизни передряги, а по их исчезновению опять впадала в безразличный анабиоз к героине, которая, протерев пыль, едва не спасла человечество. И так от страницы до страницы – в поисках себя среди сахарных утопических лиц добряков и прогнивших сердец, но ещё более смазливых рожиц злодеев. Милая, ни на что негодная чушь.Рекламирующий очередной миксер мужчина средних лет восхищенно восклицает что-то уж слишком громко и восторженно, так громко и восторженно, что незаинтересованная свидетельница ?прорыва науки, который облегчит вам жизнь, подарит счастье и бесконечно времяпровождение с дорогими людьми? брезгливо морщится, почти выключая звук. Но не до конца. Как только она совсем изолирует вещающий что-то невразумительное ящик от своего сознания, в квартире станет совсем неуютно. Есть у неё миксер, есть, но кроме тупой жестяной кухонной утвари и довольно качественно обработанных продуктов он ничего ей больше не принёс. Нет невообразимого счастья и дорогого человека под боком. А подстрекаемые тишиной, напряженным полумраком, из-за затянутого грязными плотными тучами небосвода, из тёмных углов и укромных закоулков поползут мысли-тени и плотно обсядут её, нашептывая о своих проблемах. И зажимай уши, не зажимай, прячь голову в ворох диванных подушек, хоть по потолку ходи, их приевшиеся речи будут звучать четко, будто они в шаге от Ханы. Будто говорят просто из головы. Хотя, что за бред, так ведь оно и есть!Зло тряхнув головой, пленница собственной квартиры не без труда подскочила на ноги и закружилась вокруг своей оси, напевая незатейливую мелодию, услышанную недавно в какой-то старой мелодраме, что крутили по одному из итальянских каналов. Творение кинематографа было скорее выкидышем, песня тоже не далеко ушла, но девушке необходимо было слышать хоть что-то кроме навязчивых размышлений скорее врача-криминалиста или патологоанатома, а не среднестатистического хирурга. От сильно зажмуренных глаз багровое полотно на внутренней стороне век, подкинутое непозволительно богатым воображением или же хорошей памятью, принялось неохотно исчезать, уступая позиции более спокойной черноте. Голова уже совсем-совсем пустая, ноги устали и начинают цепляться за окружающие предметы и друг за друга, к горлу подкатывает тошнота, а шея, кажется, сейчас сломается от тяжелой и такой вакуумной, но будто чугунной головы.Как из другого мира, словно подслушанный на всевидящем зеркале, ей и не предназначающийся, заливается трелью глухой дверной звонок. А, нет, он очень даже громкий. Просто от безумного верчения так пульсирует в висках, что разобрать кто она, где она и зачем она сразу не получается. Но когда осознание происходящего болезненно врывается в почти отключившееся сознание, Хана мгновенно распахивает глаза и, на минуту остановившись, чтобы словить мир и уложить его в привычные рамки вокруг себя, еле оттолкнувшись от всё ещё плывущей спинки дивана, мигом оказывается в коридоре, словно спринтер – её основная профессия. Рывком открывая дверь, после того как долгие несколько секунд перебрасывала путающиеся ключи из руки в руку, готовя себя к самому невообразимому сценарию, чтобы потом не было неприятных неожиданностей, девушка наконец разрешает себе тяжело, но облегченно выдохнуть, тут же почти задыхаясь от недостатка кислорода. Сжатые в тиски рёбра противно ноют, отвыкшие от постоянных тренировок в виде крепких объятий боксёра, и не способствуют восстановлению дыхания, но хозяйке этих самых костей, признаться, как-то непозволительно чертовски всё равно. В конце концов, этих частей скелета у неё целых 13 пар.- Когда-то ты будешь там стоять до утра, потому что я себе все конечности переломаю, пока буду бежа…идти к двери, - бормочет смущенная своим внезапным проявлением чувств и болтливостью Хана, впиваясь длинными тонкими пальцами в широкие плечи, скрытые под запылившейся и липко-мокрой тканью дорогого делового костюма. – Сколько раз просила звонить, предупреждать…- Ты ЭКСТРИМально искренняя сегодня, - удовлетворенно усмехается блудный мафиози, придерживая девушку за талию, потому что слишком отчетливо слышит, как колотится её сердце, как она недовольно сопит, цепляясь за него крепче, потому что ноги совсем не держат, предательски подгибаясь под невыносимым шквалом эмоций.- Вот уеду я на три недели, позвоню за них всего два раза, крикнув в трубку сквозь какой-то дикий шум: ?Всё хорошо, ЭКСТРИМально не парься!?, - тогда и посмотрим, - по-детски обижено ворчит японка, но злиться не может. Куда там той ярости и обиде пробиться сквозь плотную стену куда более приятных и сильных чувств.- Чушь, - куда-то почти в затылок собеседнице заявляет Рёхей, улыбаясь одними уголками губ. – Кто тебя отпустит? Я вот тебе ЭКСТРИМально цветы принёс!- ЭКСТРИМально? Это с ожиданием того, что ты будешь этими розами сейчас получать? – фыркает счастливая обладательница скромного, но тешащего самолюбие букета, слегка втягивая носом приятный свежий аромат. – Да тут тебя и без моей помощи порядочно…потрепали.Он ничего не отвечает, лишь немного виновато отводит взгляд, пока девушка невесомо, боязливо касается рассеченного лба, сиренево-багровой опухоли на скуле и разбитой, но уже покрывшейся корочкой губы. Курокаве не надо смотреть, чтобы увидеть совсем расшибленные костяшки – она прекрасно почувствовала это, пока он её обнимал, стараясь не сгибать пальцы; Хана так же ощущала, как он вздрогнул, когда она неосторожно вцепилась в плечо – значит, и там не обошлось. А всё этот Савада…Месяц назад, когда шатенка, онемев от неожиданности, наблюдала, как её лучшая подруга, с тихими всхлипами глотая слёзы, багровыми от крови дрожащими пальцами зажимает рану на боку брата, она почему-то сразу обвинила в этом бывшего непутёвого одноклассника. Резким, дерганным, но уверенным движением поставив кружку ароматного успокаивающего зелёного чая перед Киоко, хозяйка съемной квартиры, на которую наверняка теперь будут косо и подозрительно смотреть, принялась наспех вспоминать весь пройденный курс в университете, вслух почему-то проклиная щуплого неудачника, за которым постоянно таскались оба из семейства Сасагава и странный дуэт не совсем адекватных друзей – бейсболист и местный хулиган-гений.
Сделав всё, что было в её силах, добившись того, что беззвучная истерика подруги слегка поутихла, Хана всё же убедилась в своих догадках – первоначальной причиной всех бед, проблем, недоговорок и неприятностей в общем был Савада. Проучившегося столько лет с Тсуной и странной компанией, что его всегда окружала, человека не так легко удивить, поэтому безмерно счастливая обладательница столь неблагоприятных для нормального человека связей не так изумилась рассказе о мафии, безграничной власти семьи Вонгола и фантастической силе колец, принадлежащих этому клану, как тому, как вообще кто-то мог решиться доверить свою судьбу столь жалкому существу. Она бы ему и ручку свою не доверила, не то, что жизнь. Идти за неуверенным тюфяком с комплексом неполноценности – чистой воды самоубийство. Что поражало ещё больше, так это понимание того, какие люди на это подписались.
Глядя, как Киоко, шмыгая носом, заламывает руки, полным отчаяния взглядом сквозь слипшиеся от слёз ресницы наблюдает за с трудом дышащим старшим братом, Курокава отчётливо поняла, что её неприязнь к самому непримечательному однокласснику была скорее дурным предчувствием. И девушка твёрдо осознавала, что будь Савада в тот момент где-то рядом, она бы без тени сомнения и бремени навыков таки ему врезала. В конце концов, втягивая людей в подобные дела, ты должен быть уверен в том, что не они смогут себя защитить, а у тебя хватит сил и отваги не подвергнуть их смертельной опасности. Этот тест Тсунаёши, как, впрочем, и все другие, тоже провалил.
Сейчас, усадив полуночного гостя на диван и вручив ему влажное полотенце, Хана отправилась разогревать ужин. В новоиспеченном муженьке подруги она до сих пор сомневается, но вот Рехёю привыкла верить. Она знает, что парень явился хоть немного раненным только потому, что лечил остальных, а на себя просто не хватило ни энергии, ни времени. А, значит, главное, что ему сейчас нужно – восстановление жизненных сил.Задумчиво помешивая на европейский манер – жизнь в Италии дала свои последствия – жарящийся и испаряющий аппетитные запахи рис, шатенка почувствовала, как её талию обвивают ещё чуть влажные руки, скрещивая ладони в замок на животе. Облегченно выдохнув, девушка со всей усталостью неделю волновавшейся и ждавшей мужа супруги откидывает голову боксёру на плечо и с иступленным удовлетворением ощущает сухие потрескавшиеся губы на виске. Где бы он ни был до этого, сейчас Хранитель Солнца Вонголы рядом и, слава всем богам, целиком.Словно угадав мысли находящейся в его объятиях представительницы прекрасного пола, Рехёй тихо посмеивается и шутливо-ворчливо отмечает, что сразу после его приезда рис у них в доме пригорает. Пока спохватившаяся и недовольно толкнувшая его в бок локтём Хана, бормоча что-то о наглых провокациях и отвлекании работника при исполнении, пытается спасти ужин от жалкой участи почётного представителя помойки, Сасагава, пытаясь, как всегда неудачно, шутить, рассказывает всё произошедшее на очередной смертельно опасной миссии. Курокава делает вид, что всецело занята кулинарией, намеренно кивает невпопад и сердито щурит карие глаза, но слишком ощутимо вздрагивает после некоторых уж слишком неудачных шуток. А боксёр внезапно вдаётся в ностальгию, вспоминая давний случай, когда выдал своей однокласснице тайну будущего. Девушка же воспроизводит в памяти невысказанные из чувства такта мысли и украдкой усмехается столь ироничному повороту судьбы, ведь именно она так не любит преднамеренные события и заранее ведомые сценарии. Но, похоже, это именно у Ханы не было и нет ни единого шанса. Ни единого шанса отвязаться от проблемного и назойливого тупого качка, ну, совсем не парня её мечты.