Феерверки (1/1)
10 июля 649 года скончался самый могущественный Император Тан — Тай-цзун. После сорокадневного траура, все его фаворитки были отправлены на пострижение в монахини. Одной из них была и У Мэй Нян. Её отправили монахиней в буддийскую обитель, храм Ганье. Там она должна была прожить до конца своих дней, посвящая себя только духовной жизни. Но тогда никто и не предполагал, что спустя пять лет, простая наложница низшего ранга, возвратиться ко Императорскому Дворцу в качестве одной из главных Супруг нового Императора Гао-цзуна. И мир её уже узнает как ?Великую У Цзэтянь?.Эти несколько месяцев пребывания в храме для Мэй Нян оказались, пожалуй, самыми тяжелыми, особенно после осознания того, что под сердцем она носит ребенка Гао-цзуна. Ее тошнило, порой кружилась голова, но девушка старательно делала вид, что все хорошо - никто не должен был узнать о ее положении чтоб не было еще больших проблем. Она хотела мирной и спокойной жизни, а во дворце такое было просто невозможным. Да и пребывание в храме для нее было не самым лучшим вариантом — она чувствовала на себе пронизывающие взгляды "сестер", чувствовала, как их немое осуждение, презрение острыми кинжалами впивалось в спину, чувствовала будто бы ее раздирали на куски за одно только не такое движение и вскользь брошенное слово. Когда бывшая наложница получила на руки заветную карту и ключ, глаза засияли от счастья: она сбежит! Она обязательно сбежит, исчезнет, начнет новую жизнь подальше от интриг, смертей, недоброжелателей. Она обязательно будет счастлива с малышом на руках и сделает все, что дите ни в чем не нуждалось. Вспомнился недавний диалог с Наследной Принцессой.Гао Ян держала подругу за руку когда та расказывала про свои планы, про нежелание больше быть ни цаижень, ни кем-либо другим во дворце. Она принадлежала храму, была Минкон. На расспрсы подруги, Мэй Нян старалась ловко отвертеться, однако приступ тошноты заставил все-таки отвечать начистоту.— Ты беременна...— догадка накрыла разум Гао Ян подобно лавине,— Мэй Нян, это же отлично! Но... отец ребенка... Он...?— Наследная Принцесса обеспокоенно взглянула на притихшую подругу.Мэй Нян тяжело выдохнула, впиваясь глазами в пол. Не хотелось вскрывать старые раны, которые вот-вот только начали затягивться.— От Чжи Ню, однако об этом никто не должен знать, иначе возникнут новые проблемы,— увидев, что Гао Ян хочет с запалом что-то сказать, бывшая наложница постаралась как можно спокойнее ответить, ставя точку в диалоге,— прошу тебя, он не должен ничего узнать, иначе ему не дадут спокойно править Империей, а будут добивать просьбами убить меня во благо Китая. Дальше будут носится с тем "пророчеством о деве, что разрушит Империю", а я не хочу чтоб Чжи Ню потерпел каких-либо неудач.— Дурочка, если ты ему скажешь правду, он вернет тебя во дворец и тебя никто не посмеет и пальцем тронуть!— Гао Ян судорожно схватила подругу за плечи, пытаясь образумить,— Пойми же, что тебе некуда бежать, тебе негде жить, а во дворце у тебя будет все. Чжи Ню обо всем позаботится! Мы заставим их заткнуть из грязные рты раз и навсегда! Руи'ан по тебе очень соскучился...— Нет...— Мэй Нян отчаянно обняла подругу. Было невыносимо больно от того, что она вот так вот бросает всех кто был ей дорог, но у нее не было другого пути. Дворец не даст ей жить спокойно. Ей не дадут жить с малышом в защите. Поддержка подруги очень много значила для Прекрасной Наложницы, поэтому ласково взяв ее лицо в ладони, Мэй Нян прошептала:- Прости меня, но я не могу...- Мэй Нян...— Гао Ян гладила рыдающую девушку по голове, пытаясь хоть как-то облегчить ее душевные муки, но она, к сожалению могла лишь своим теплом немо убаюкивать вымученую Мэй Нян.— Я бы хотела увидеть феерверки в последний раз,— горько улыбнулась Минкон,— хочу запомнить их, запомнить Чжи Ню и этот дворец, что стал мне домом. Может мне и некуда пойти, однако я хочу постараться начать новую жизнь... Хочу научится жить без Чжи Ню...— Если это твое желание, то мы исполним его, даю слово.Гао Ян покинула храм, убедившись, что подруга уснула и ее ничто не тревожит.***Хрупкие ладошки поглаживали округлившийся живот, тщательно скрывемый под синей робой монахини. Она вспоминала теплые руки Чжи Ню, которые бережно сжимали талию, вспомнила как он убаюкивал ее бархатным голосом, вспомнила их первую и единственную совместную ночь. Сколько раз он пытался достучатся до ее сердца, которое боялось открыться любви? Сколько раз он пытался заговорить с ней уже тут, в храме, а она убегала от него словно испуганная лань? Они не могут быть вместе. Им нельзя любить друг друга. Она это, к сожалению, понимала даже слишком хорошо. Но что было бы родись они в другое время? Любили бы также? Ради счастья своего и дитя, она готова стерпеть любую боль. Звук гонга и призыв к молитве заставил бывшую наложницу вынырнуть из тяжелых раздумий и поспешить к другим монахиням.В это время Наследная Принцесса с лукавой улыбкой вошла в Зал Тайцзи, где находился ее братец и его верный помощник — Ванг Де. Увидев сестру, Чжи Ню слегка удивился слишком веселому настроению Наследной Принцессы и попросил помощника удалится дабы разговор был только между ними двумя. — Сестрица, боюсь как бы ты своим слишком радостным видом не распугала всех вокруг,— хохотнул Император.— Я пришла с радостной новостью, которую хочу расказать исключительно тебе,— Гао Ян учтиво поклонилась Его Императорскому Высочеству, от чего тот чуть нахмурился.— Я весь во внимании. Надеюсь, не произошло ничего ужасного?— Мэй Нян ждет ребенка.О, эта новость, казалось, выбила весь воздух из легких Императора, от чего того слегка затрясло.— Ч-что? То есть как? Всмысле, это же хорошо, она ведь девушка...— резко, даже слишком, встав с трона, да так, что стопка докладов и чашка чая с шумом повалились на пол, превращаясь в груду хлама, Его Императорское Высочество буквально всем своим видом стал походить на выброшеную на сушу рыбу — та тоже жадно глотает воздух, трепыхается.Плюхнувшись обратно на трон, Император устало прикрыл глаза, откинувшись на спинку трона. Резкая боль пронзила голову, но Чжи Ню сцепил зубы, не выдавая ни единого намека на дискомфорт.— Я тебя сейчас удивлю еще сильнее.— Да куда уж больше. — Ты — отец малыша.— Гао Ян, ты сейчас так ужасно шутишь?— вымолвил Чжи Ню, заметно побледнев. Нет, он был счастлив, ведь давал отчет своим действиям в ту ночь, но также понимал, что Чжансунь Вуджи и "армия" его приспешников не дадут Мэй Нян и ребенку жить в тишине и спокойствии. Он даже вспомнил чертов приказ отца, от чего черты лица ожесточились а пальцы впились в ручку трона чуть ли не до хруста. — Мэй Нян просила не говорить тебе ничего, однако я не могла не сказать тебе это: она решительно настроена сбежать из храма куда угодно, чтоб начать новую беззаботную жизнь подальше от этих интриг и смертей.— Гао Ян сжала руку брата, прекрасно видя в его темных глазах отголоски боли и желания, отчаянного, быть рядом с возлюбленной.— Но прежде чем она сбежит, она поделилась со мной своим сокровенным желанием.— Я все сделаю, чтоб эти дни для нее стали самыми счастливыми.— Чжи Ню как-то слишком вымучено улыбнулся: за последние дни он не мог встретится с Мэй Нян — та всячески избегала его, выглядела словно загнанный в угол кролик перед удавом. Девушка закрыла свое сердце на миллионы замков, но он продолжал старательно подбирать ключи к каждому в надежде на то, что она однажды ответит взаимностью. Старался, но надежда с каждым провалом начинала угасать... Видимо, натупило время отпустить возлюбленную и дать ей покинуть место, которое причинило ей невероятное количество боли. А он постарается помочь им всем.— Она очень хочет увидеть феерверки,— выпрямилась Наследная Принцесса, украдкой смотря на брата,— Когда-то она любовалась ими вместе с нашим отцом, а сейчас хочет в последний раз запечатлить в памяти все, что ей дорого дабы легче было забыть. — Если она хочет их увидеть, я устрою ей самые лучшие феерверки,— решительно сказал Чжи Ню, хлопнув по столу. Подозвав к себе помощника и сделав необходимые указания, юный Гао-цзун поднялся с трона, провожая сестру.— Я хочу, чтоб хотя бы этой ночью вы поговорили спокойно.— Бросила напоследок Гао Ян, обняв на прощание брата,— я вижу, как ей больно, вижу как ей тяжело прощаться с тобой, со мной, этим местом, но ее не переубедить и мы должны в конце-концов уважать ее выбор. ***Храм Ганье погрузился в ночную тишину, однако вечернюю молитву никто не отменял. Монахини шептали молитвы перед золотым памятником Буды Шакьямуни и, казалось бы, не замечали ничего вокруг, в том числе и странных хлопков во дворе. Мэй Нян, стараясь не отвликаться на мелочи, продолжала читать молитву, однако любопытство начинало брать вверх да и хлопки становились все громче. Не выдержав, Мэй Нян все же выбежала во двор и, замерев, уставилась в ночное небо: то яркими красками буквально взорвалось, превращая черный бархат в роспись ярчайших красок. Руки трепетно коснулись живота, осторожно поглаживая. Она знала чей это был подарок, знала каких усилий стоило ему все организовать. Сквозь оглушающий шум феерверков раздался слегка ее голос, надрывный:— Чжи Ню, я знаю, что это ты. Прости за мой отказ. Мы должны исправить наши ошибки, но наш малыш не виноват ни в чем. Я никому не дам, даже тебе, узнать настоящую правду о том, что это наш с тобой малыш. Иначе это станет для тебя угрозой, нависшей над твоим троном подобно острому клинку. Ты пострадаешь...— слезы катились градом, трудно было сдерживать рыдания, что раздирали горло,— Прощай, Чжи Ню. Мы с малышом убежим подальше от Чанъаня, подальше от всех этиг интриг, ненависти, мы постараемся наконец-таки найти тихую, мирную жизнь. Береги себя...А Чжи Ню стоял прислонившись к дереву, не осмелясь тревожить покой любимой — его все равно никто бы не впустил в храм, как бы он ни просил. Он знал, что она любуется видом в ночном небе, но ему неимоверно хотелось взглянуть на нее, обнять, ощутить родное тепло.Мэй Нян, я бы о многом хотел тебя попросить, но не имею права. Так жалко выгляжу сейчас: Император Поднебесной, но мне никто не позволяет и слова молвить. Все мои принципы игнорируются, родной дядя считает, что лучше всех знает как поступать в той или инной ситуации, я даже тебя не могу любить! Мне не позволительно любить тебя... Я хотел бы чтоб рядом со мной была только ты, ведь ты знаешь меня лучше всех. Ты помогла мне достичь небывалых высот, научила любить сильно, искренне, а я кроме этих феерверков ничего не могу тебе дать и это вопиюще несправделиво!Как в тумане Чжи Ню стал спускаться по склону подходя поближе к воротам, в жалкой надежде на что, что сейчас они распахнутся и он встретиться лицом к лицу с Прекрасной Наложницей, но ворота как на зло были заперты и кулак в безсилии врезался в их гладь. Все, что он мог сделать — дать ей свободу и убедится в том, что ее жизни ничего не угрожает, а это он сделает любой ценой, даже если придется воевать с дядей и его приспешниками. Эта ночь была действительно особенной. Лишь этой ночью можно было услышать монолог двух душ.... Под утро Мэй Нян покинула храм Ганье.