интоксикация; сан/ёсан, ррр (мат) (1/2)

Ёсан распахивает глаза. Потолок такой же белый и подвесной как тот, под которым он засыпал, и это вселяет в него секундную обманчивую надежду. Под руку попадается игрушечный шиба-ину. Ёсан отбрасывает его в сторону и торопливо выбирается из не своей постели. К тому моменту, как он выпутывается из закрутившейся вокруг его ноги простыни, Сан ещё распевается в ванной. Паник эт зэ диско, ха.На холодильнике жёлтый стикер с безукоризненным почерком Сонхва и розовый с кривоватым на фоне первого - Сана.

Пока кофеварка издаёт полунеприличные звуки, а Ёсан вытряхивает из холодильника сливки и сироп, пение смолкает.

У Ёсана дрожат руки, и он замечает это, только когда берёт свою литровую кружку, и кофе в ней напоминает волнующееся море. Ему всё равно ещё остывать до той температуры, с которой Ёсану можно будет его пить, так что он просто опускает кружку обратно.-Утречка, - раздаётся сзади, в непосредственной близости к нему.

Пластиковая бутылка с сиропом выскальзывает из рук Ёсана. Блять.

-Я же просил не подкрадываться ко мне сзади, - говорит он почему-то севшим голосом, наклонившись. Слава Богу, она хотя бы закрытая.

Когда он выпрямляется, Сан, в ежеутреннем прикиде из одних трусов и с ярко-розовыми пятнами на высоких скулах после душа, включает тостер. Ёсан отводит взгляд от его правой руки, как раз засовывающей штепсель в розетку.

Пиздец.-Пардоньте, - тем временем, отвечает Сан. - В своё оправдание скажу, что громко топал ногами.Он бросает на Ёсана взгляд через плечо, и в его лисьих глазах тому мерещится всякое. Просто всякое. Сан по-птичьи склоняет голову набок.-Не передадите мне хлебушек?

Ёсан рассеянно кивает, со стуком ставит бутылку с сиропом на столешницу и пользуется возможностью отойти и при этом не выглядеть дёрганным параноиком. Он так и остаётся стоять через стол от Сана, прежде чем догоняет, что можно занять освободившуюся ванную.

Первым делом он включает холодную воду и суёт под неё голову. Может быть, и ему стоит сосуществовать дальше так, словно ничего не было. Люди так делают, чем он хуже того же Сана? Тому хоть бы хны. Всё как обычно. Совсем всё.С кухни слышатся звуки кофеварки, а Сан уже обувается в прихожей, когда Ёсан наконец-то вылезает из-под душа. Ёсан совсем не смотрит на идеально выглаженную белую рубашку и туго затянутый галстук на Сане.

Сан козыряет ему ладонью и роняет:-Не забудь про лекарства.Ёсан не может заставить себя посмотреть ему в лицо и только торопливо кивает.

На кухне уже сидит Сонхва; перед ним стоит маленькая белая чашка с чёрным кофе и две миски с овсянкой.

-Твоя порция почти остыла.Ёсан бормочет что-то благодарное и утыкается в кружку с едва тёплым, как и должно, кофе, едва не макнувшись в него носом. Сонхва тоже напоминает про лекарства. Это вообще его обязанность, а не Сана.С Сонхва нет напряжённого чувства неловкости, но и поговорить с ним об этой фигне не получится. Если так подумать, то с кем вообще можно поговорить о таком? Ёсан отмахивается от единственного варианта, который упорно лезет в голову.Вечером он возвращается раньше всех и со страхом думает о приближающихся выходных. Просыпаться в кровати Сана и в будни стрёмно, но по выходным, помимо него, там будет и сам Сан.Как люди с этим спокойно живут дальше? После того, как натворили какое-то дерьмо? Может, это Ёсан какой-то особо одарённый?

Как ему и дальше находиться тут, просыпаясь по утрам в постели человека, который засовывал пальцы ему прямо в глотку и довёл этим до самого стрёмного, болезненного и сильного оргазма в его жизни?Он точно сотрёт себе в кровь либо руки, либо член; или у него начнут расти волосы на ладонях.

Сама мысль о том, что с Саном можно об этом поговорить, вызывает приступ жуткой паники.Всё идёт своим чередом; Сан жрёт всякую хрень и энергетики и насилует уши ни в чём не повинных граждан по утрам; Сонхва умудряется следить за питанием Ёсана и заниматься при этом своими собственными делами, постоянно задерживаясь в офисе и ещё зависая по вечерам на кухне с ноутбуком - у него вроде как стоит вопрос о повышении; Ёсан же ложится в ежевечерней тщетной надежде проснуться у себя или хотя бы на полу в прихожей, но его сомнамбулизм как будто издевается над ним, приводя каждую чёртову ночь к игрушечному шиба-ину и его хозяину.Ёсан ворочается полночи с пятницы на субботу, пока не смиряется и не уходит тихо на кухню, стараясь не разбудить Сонхва, который, впрочем, вряд ли спит. Хотя хер их знает, сильно устающих людей.

Он сидит на подоконнике в темноте и пытается просто не думать. В четыре утра ему ещё стояка не хватало. Его жизнь превращается в круг из сомнений, мастурбации и сожалений.

Сан заходит на кухню минут через двадцать, не включая свет. Ёсан чувствует, как к горлу подступает ком.Даже если он возьмёт свои яйца в кулак и заведёт разговор, то что ему говорить?Прикосновение холодных пальцев к голой ноге заставляет Ёсана вздрогнуть и вжаться спиной в стекло, надеясь, что оно не решит вдруг вывалиться из рамы.-Это ты? - спрашивает Сан своим полусонным, но всё равно с загадочными нотками подъёба голосом.-Это я.Сан хмыкает.-Подвинься.Холодный ночной воздух врывается в душное помещение, а Сан втискивается на подоконник рядом.

Очень близко.Слишком близко.Ледяные пальцы остаются на его бедре, далеко от коленки, но совсем рядом с кромкой трусов.Что, если Сан просто издевается над ним?Ёсан украдкой бросает взгляд на чёткий профиль в синеватом свете луны.

-Пялиться на людей невежливо.Сан едва поворачивает голову и смотрит на него с прищуром. Может быть, он просто сонный, но кожа Ёсана покрывается мурашками, и дело не в холоде.Всё стало бы проще, если бы Сан хотя бы сместил свою ладонь чуть выше.

-Так не пялься.Сан отворачивается со странной улыбкой. Может быть, это Ёсан странный, и ему всё лишь мерещится.Сан выкуривает две сигареты, прежде чем шлёпнуть Ёсана по голому бедру и спрыгнуть с подоконника на пол.

Ёсан не включает кофеварку, чтобы не перебудить всех, так что в шесть утра варит кофе в старой турке. Пока он остывает, Ёсан пялится в окно, в пустой двор столь же пустым взглядом.

Навязчиво липнущее ко всем мыслям "Как?" становится вопросом дня, ночи, недели. Может быть, он придаёт этому слишком большое значение.

От шлепка Сана ничего не остаётся, но фантомное ощущение его пальцев на бедре не даёт сосредоточиться на чём-то другом.Он знает, какие они на вкус.Ёсан обжигается о горячий пузатый бок турки и роняет её на пол; она приземляется с громким дребезжащим звуком. Ёсан замирает и прислушивается к утренней субботней тишине, почему-то боясь дышать.Никто не просыпается.Он запирает дверь ванной, на всякий пожарный перепроверив, и включает воду в раковине.

Он так сильно кусает свои губы, что сдирает кожицу с нижней, а его дыхание точно переглушает шум воды.Минуты две он просто сидит на опущенной крышке унитаза, спрятав лицо в только помытых ладонях.-Дойдёте до прачечной? - спрашивает Сонхва, когда на часах уже за три часа дня, и Ёсан выбирается из комнаты, чтобы стащить что-нибудь перекусить, как велит расписание, и сварить себе кофе.

Сан сидит на своём излюбленном подоконнике у открытого окна, и запах сигарет расползается по всей квартире.Сонхва говорит, что грязных вещей много, и ими лучше заняться сегодня, чем не заняться вовсе. Он трёт виски, наморщив лоб, и отодвигает от себя ноутбук, просит сделать кофе и ему тоже. Ёсан не решается сказать, что не хочет идти в прачечную с Саном; оставаться с ним наедине, пусть и в людном месте.Неизменные треники Сана, которые тот носит с незапамятных времён, среди кучи грязной одежды, поэтому он даже натягивает приличные джинсы, но с протёртой дыркой на коленке.

Сан снова курит, и Ёсан пользуется этим, как аргументом для самого себя, чтобы идти на большем расстоянии, чем обычно.

Как назло, в этот раз никаких случайных знакомых/коллег он не встречает.В вязком сгустившемся молчании они закидывают вещи в машинку. Сан с хлопком закрывает отделение с порошком и кондиционером.Ёсану режет глаза, пока он просто моргает, ободранная утром губа саднит. Если бы двери в их комнатах запирались, было бы просто прекрасно.

-Почему ты сегодня не спал?Погруженный в мысли Ёсан забывает, где он и с кем. Сан стоит вполоборота на расстоянии вытянутой руки, козырёк бейсболки отбрасывает тень на верхнюю половину лица, но в его раскосых глазах что-то бликует.

Ёсан выдерживает его прямой взгляд с невозмутимым лицом, но внутри всё поджимается и съёживается. Что, если он всё знает?-Очевидно, мне не спалось.Что, если он спрашивает, потому что Ёсан слишком очевидно нервничает рядом с ним?