VI. Погром в лаборатории, или Игра Кефера. (1/1)

– Ой, ну всё, – закатил глаза Гиксос и шмыгнул в дальний угол лаборатории.– Что всё?! Что всё?! – крикнула Сехмет, стукнув кулаком по столу. – Это уже просто невозможно! Ты отвергаешь всё, что касается твоего состояния, тогда как тебе нужна помощь!– Да не нужна мне помощь, – отозвался из своего убежища Гиксос, – помощь нужна Маат!– Маат? – удивилась львица и даже перестала злиться, что с ней случалось редко.– Она никак не освоится ни с новой жизнью, ни с новым посохом, помогла бы лучше ей, чем мне.Сехмет фыркнула.– Маат и сама справится, а вот ты вчера умудрился заработать синяк непонятным мне способом.– Откуда ты узнала? – недоверчиво спросил изобретатель.– Я видела его. Или ты думаешь, что чёрная одежда не закрывает твои руки?Теперь фыркнул Гиксос.– Это из-за Маат, – сказал он. – Она меня нечаянно подбила, когда тренировалась.– Извинилась?– Ну да. Так что я в порядке.– А головные боли? – не отставала Сехмет, которая с каждым днём становилась всё озабоченней.– Да лепёшка!* – слегка ругнулся Гиксос. – Ну у кого голова не болит?– Так, чтоб стонать ночами?Гиксос молчал, и Сехмет уже решила, что он сдался, но он вдруг возмущённо спросил:– Ты что, ходишь ночью в мою спальню?! И вообще – не было такого, я не стонал!– Ты что, ничего не помнишь? – оторопело спросила Сехмет, так что у Гиксоса сразу пропало желание кричать.– Чего не помню?– Сегодня ночью ты вломился в лабораторию, почти уронив столик, этим меня разбудил, а потом, когда я тебя спросила, что происходит, ты сказал, что у тебя разболелась голова. Я тебя отослала в твою спальню, а когда пришла с обезболивающим и кубком воды, ты лежал и тихо стонал от боли. Но потом обезболивающее подействовало, и ты уснул. Ты не помнишь?Гиксос молчал, не издавая ни звука. И чем дольше длилось молчание, тем больше Сехмет убеждалась, что он ничего не помнит. Это обеспокоило её ещё сильнее, ведь для той травмы лёгкая амнезия не была характерна, а травм головы у Гиксосане было. Возможно, головная боль была настолько сильной, что из-за неё он и забыл ночное происшествие, но почему боль была такой сильной? Может это быть связано с его переживаниями? Или есть какой-то фактор, который она не знает? ?Осирис знает о нём то, чего не знаю я?, – внезапно подумала она и даже сама удивилась своей мысли.– Ну, может, и было такое, – согласился он наконец. – Но это всё равно не повод заставлять меня проходить какие-то обследования и лечить.– Ты и от Осириса так бегал?! – взорвалась вдруг Сехмет и только через несколько секунд поняла, что перешла черту. Но она не могла не думать о своём учителе, тем более потому, что он был опытнее и знал Гиксоса лучше.Сам Гиксос сначала хотел раскричаться, его так и тянуло устроить скандал из-за напоминания о прошлой жизни, но вопрос Сехмет зазвучал вдруг в его ушах по-новому. Он понимал, почему она так спросила, понимал, что сам виноват, но сейчас не мог ничего сказать. Его вдруг захватило горькое чувство, и он тяжело сполз на пол по стене. У него появилась какая-то слабость, и тело пронзила несильная боль, останавливаясь в той злополучной травме позвоночника, которую сок редкого плода так и не смог вылечить. Юноша услышал, как Сехмет вышла из лаборатории. ?Здорово, – с сарказмом подумал он, злясь на себя, – кажется, я поссорился с единственным живым существом, которому было до меня хоть какое-то дело. Отлично. Лучше не бывает?. Но он тут же понял, что бывает и хуже, поскольку травма вдруг начала слабо ныть.***Сехмет прилетела на плантацию, но и в этот раз опоздала: все плоды были уже собраны, и ни за каким камнем не завалялось даже самого крошечного плодика. Вздохнув, львица с недовольством и тяжестью подумала, что придётся лезть в лабораторию Осириса. Уговорить остальных было легко, трудно было достать сок из Золотого города и привезти в Тёмную пирамиду.Конечно, она могла бы отказаться от этого, могла бы просто перестать помогать Гиксосу, но последние месяцы выработали у неё новые привычки и изменили её мышление – она не могла бросить его, не могла оставить его боль, не могла перестать помогать ему. Сехмет, размышляя о том, что иногда она бессильна, вернулась в пирамиду, стараясь отогнать одну навязчивую мысль, которая казалась ей то абсурдом, то единственным выходом.Она вернулась уже вечером, но успела как раз к ужину. В большой трапезной уже сидели остальные важные персоны. Тот о чём-то разговаривал с Маат, Накт, Хатанор и Карнак о чём-то спорили, хотя их беседа была более оживлённой, нежели агрессивной, а Анубис спросил у Сехмет, удачно ли она слетала. Ответив, что всё было напрасно, она села за стол, отметив, что стул Гиксоса пустует. Вскоре прислужницы-мумии подали тарелки с кусками большого пирога с курицей и кувшины питья. ?Каждый раз одно и тоже, – с досадой подумала Сехмет, – определённый день недели – определённая еда. Только когда присоединение Маат праздновали, они приготовили нам больше еды и подали фрукты. Но они не так умны и, к тому же, не располагают теми средствами, которые есть у Золотого города. Просто ужас?.Ужин прошёл достаточно быстро, но Гиксос так и не появился. Завернув его долю пирога в салфетку, Сехмет направилась в лабораторию, раздумывая над причиной его отсутствия. Когда она вошла, то увидела, что юноша что-то мастерит. Он даже не повернулся на звук открывшейся двери. Сначала львица хотела сказать, что морить себя голодом – не лучшая идея, но потом, заметив напряжение на лице изобретателя, молча положила кусок рядом с ним. Но он снова не отреагировал.Сехмет уселась в кресло и взяла планшет, занимаясь прежними исследованиями и изредка поглядывая на Гиксоса. Постепенно в его молчании и движениях она углядела причину его поведения: их маленькая утренняя ссора была для него весьма сильной, и, скорее всего, он не обижался, а чувствовал себя виноватым.Внезапно Гиксос, потянувшись за какой-то колбой, громко ойкнул и, пошатнувшись, рухнул на пол, едва не разбив колбы и пробирки, стоявшие рядом с ним. Сехмет, кинув планшет на кресло, очутилась рядом с изобретателем и слегка сжала его плечо, давая понять, что хочет знать причину. Он замычал и помотал головой, и она поняла, что он ждёт, пока пройдёт приступ боли, из-за которого он сейчас даже толком не сможет всё объяснить.Через несколько минут, отдышавшись, Гиксос рассказал о боли, начавшейся ещё утром, в пояснице – именно в той травме, которую им так и не удалось вылечить. Девушка дала ему обезболивающее и задумчиво на него посмотрела. Она решилась. Нужно было лишь немного подождать.***Осирис медленно шёл по коридору, раздумывая над побегом Маат и всеми последствиями. Ра, казалось, не был обеспокоен, даже наоборот – доволен, словно побег женщины был для него долгожданной радостной новостью. Но вот на Гиксоса он разозлился и почти повелел, чтобы при встрече с изобретателем того убивали на месте. Но тут за друга вступился Кефер, сказав, что Гиксос только обездвиживал воинов, причём его луч это делал совсем не больно – в отличие от пламени Анубиса. Ра, всё взвесив, велел просто захватить предателя в плен при первой возможности. После этого события о Гиксосе с Осирисом не говорили, и учёный уже решил, что три воина отказались от своих планов, но час назад Кефер собрал своих единомышленников и объявил о ещё большей решимости вытащить Гиксоса из Тёмной пирамиды. План пока прорабатывался – чтобы не вызвать ни у кого подозрений, нужно было дождаться благоприятного момента.Осирису оставалось пройти один поворот, чтобы добраться до своей лаборатории, как вдруг из того коридора повалил дым, послышался какой-то шум, а затем из-за поворота выскочил Гиксос с коробкой в руках. Юноша застыл, увидев своего учителя. Казалось, он собирался с духом и уже готов был что-то сказать, как вдруг сквозь пелену дыма выскочил Анубис и тоже увидел учёного Золотого города. Гиксос выстрелил под ноги Осирису, так что того откинуло и скрыло пыльной завесой, а затем Тёмные воины пронеслись мимо.Пыль немного рассеялась, и Осирис встал. Тут же раздались крики: ?Учитель!? – и его ученики выскочили из-за угла. Девушка помогла мужчине встать, а ученик сказал:– Вашу лабораторию обокрали... Ваш прошлый ученик.Осирис медленно прошёл в свою лабораторию, увидел следы несильного погрома, развеял сильный, но безвредный дым и стал осматривать свои вещи, пытаясь узнать, что же у него украли. Тем временем новость о ещё одном удачном проникновении в Золотую пирамиду разлетелась молниеносно, и скоро Ра с сыновьями, Правящим советом и элитным отрядом воинов пришёл в лабораторию.– Они украли почти весь сок самута, – сказал Осирис.– Если они сделают с его помощью оружие, нам придётся плохо, – мрачно изрёк Ра.– Сок можно использовать в разных целях, – заметил учёный.– Тогда мы находимся в неведении, – сказал Кефер, незаметно кивнув Осирису. – Отец, мы можем пробраться в Тёмную пирамиду, чтобы узнать, для чего им сок. В том числе и какое оружие они собираются сделать.– Хм-м, хорошо. Эксатон, ты лучше всех знаешь Тёмную пирамиду, вы с Кефером должны всё узнать. Можете ещё вызвать Лео, помощь юного фараона Земли может быть необходима.Все разошлись, а Кефер и Эксатон стали дожидаться Лео, за которым отправился Рамзес, в лаборатории Осириса, пока учёный искал устройство, с помощью которого в случае опасности воины смогут вернуться в Золотую пирамиду. Кефер опасался, как бы отец не передумал и решил бы всё-таки убить Гиксоса, ведь было совершенно очевидно, что вылазки Тёмных воинов в Золотую пирамиду являются удачными только благодаря участию изобретателя.Лео, очень удивлённый случившимся, появился очень скоро, и воины отправились сразу.Эксатон провёл их тайным лазом в лабораторию Сехмет, куда и должны были доставить сок самута. Золотые воины выглянули в маленькое окошечко, расположенное высоко в стене, и увидели лабораторию Сехмет и её хозяйку вместе с Гиксосом. Игра Кефера началась.Гиксос сидел за столом, положив локти на него и уткнув лицо в ладони. Сехмет смешивала раствор фиолетового цвета – сок плода уже пошёл в дело. В лаборатории царило молчание, и воины огляделись. Рядом со львицей лежали старый сломанный посох Маат и какой-то новый, серебряный.– Я ведь выстрелил, – сказал Гиксос, облокотившись на стол, и воины увидели, что он мучается.– Ты выстрелил ему под ноги, – успокаивающе сказала Сехмет.– Но он мой учитель, – с горечью сказал юноша.– Рядом появился Анубис. Ты ведь сам сказал, что выстрелил, чтобы опередить Анубиса. Я уверена, что Осирис поймёт, что ты его спасал.– Я ведь враг, предатель, – вздохнул Гиксос.– Знаешь, я ведь тоже пошла за Эксатоном, а ты сказал, что Осирис говорил обо мне не со злобой и ненавистью. Я уверена, что ему сейчас очень больно, душевно, потому что мы оба не с ним.Гиксос снова уткнул лицо в ладони, а Эксатон и Кефер обменялись удивлёнными взглядами: они никак не ожидали услышать такой личный разговор. Да и Сехмет вела себя непривычно, а Гиксос… страдал.– Так, первая порция готова, – Сехмет перелила жидкость в кубок, который воины раньше не видели, и поднесла Гиксосу. Он одним махом осушил кубок и положил голову на стол с кряхтением. Сехмет вернулась к работе.– Если они узнают, что сок в основном идёт на моё лечение, нас с тобой сразу убьют, – сказал Гиксос, безразлично уставившись на коробку.– Не убью-ют, – не согласилась Сехмет, сосредоточенно подсыпая в жидкость порошок, – я же делаю новый жезл для Маат. А на него нужно не так уж и мало сока. Да и потом – ну лечу я тебя, что в этом запретного? Мне иногда приходилось лечить их самих теми веществами, которые я использовала для какого-либо опасного изобретения.Кефер вздохнул. Он узнал достаточно много, но хотел подождать ещё. Однако учёные молчали.– Кефер? Ты чего такой мрачный? – шёпотом спросил Лео.– Если они используют сок в основном для лечения Гиксоса, их кража не была настолько ужасной, – ответил он. – Сок лечит одну сильную и неприятную травму.?Осирису это не понравится?, – подумал он, пока Эксатон рассуждал о том, почему для лекарства понадобилось столько сока. Если для жезла Маат его нужно было не так уж и много, возможно, они планировали ещё какое-то оружие.– Тебе лучше? – спросила Сехмет, оторвавшись от работы.– Боль ушла, – монотонно ответил Гиксос, а потом выпрямился на стуле: – Я одного не пойму, почему это снова началось, да ещё с такой силой?– Мне кажется, ты запустил, вот и вернулось. А ещё ты часто нервничаешь, это тоже фактор.– Думаешь, может дойти до операции?– Нет, не думаю, – после минутного раздумья ответила Сехмет, но Кефер понял, что она думает и о таком варианте.– Операции? – не понял Лео.– Там нужно что-то вырезать, хирургическое вмешательство, – пояснил Эксатон, заметивший сосредоточенность брата.– Гиксос, иди поспи, – предложила девушка, – ты выглядишь совсем плохо.Кефер ожидал от Гиксоса шутки, как это бывало с ним в Золотом городе, но изобретатель вдруг недовольно замычал, однако встал и пошёл на кровать, расположенную в дальнем конце лаборатории. Сехмет проводила его взглядом, а потом вернулась к работе. Воины посидели ещё какое-то время, а потом вернулись в Золотую пирамиду.Ра, выслушав их, очень удивился, а Осирис расстроился, что не ускользнуло от внимания фараона. Но Ра и так знал, уж если при той травме заговорили об операции, дело серьёзное. Позже Осирис, Кефер, Рамзес и Ка думали, что делать дальше. Добытая информация расстроила их, но её всё равно было мало, чтобы начать действовать. И тогда Кефер припомнил, что у Гиксоса сложились хорошие отношения с Сехмет, что он наверняка больше всего доверяет ей.– Она знает то, чего не знаю я, но не знает того, что я знаю, – сказал Осирис, – можно попробовать как-то с ней повзаимодействовать, но ведь для этого нужно побольше обо всём этом узнать.– Первый шаг уже сделан, – сказал Кефер, – я подозреваю, что это большое поле одной сложной игры, а игроков на нём, возможно, больше, чем мы думаем. Может быть, кто-то затеял свою игру прямо сейчас.