1 часть (1/1)

Прежде чем надеть ставший уже таким привычным ЭПОС, Ло раз за разом натуго стягивает бинты. Черное глазастое крыло хоть и не функционирует но доставляет определенные неудобства.оно разрастается. черный как смоль пух, липкий от крови продирается сквозь кожу и гнется о ткань рубашки.Виви осторожно проводит по как попало растрепанным черным перьям и как попало переломанным крыльям и отросткам на них похожим. Так мягко и по матерински нежно, и тихо спрашивает: "Больно?" - "Нет." так же тихо и сразу отвечает Ло, - "Сейчас - нет."У Виви мягкие прохладные руки. Она касается черных перьев, полых изогнутых костей, обернутых в тонкие сухожилия, покрытых кожей и облезающим черным пухом. Она касается их и пальцы сразу же тонут в непроглядной темени. Кончики пальцев проводят по обтянутым в кожу тонким мышцам и жилам и успокаивает каждодневную жгучую агонию, которую Ло уже привык не чувствовать, каждое утро стягивая черное глазастое убожество бинтами.такими же белым как на Юстиции. слепая крылатая Фемида. сними с нее бинты и обожгись яркими фонарями ее глаз.Оно чувствуется конечностью. Растет и ломается. Если заломить за спину руку, накрепко стянуть ее эластичным бинтом и проходить так сутки, то можно получить ощущение похожее на то, когда притягиваешь крыло бинтами к спине. Больно, правда?Когда это повторяется каждый день, а на сон отдается меньше семи часов, к этой боли привыкаешь и потихоньку многие чувства и ощущения атрофируются. Может только поэтому у Ло и получается быть настолько хладнокровным и спокойным.Самое смешное и больное - на таком ободранном крыле даже не взлететь. Оно как мертвый груз, что еще и осуждающе на тебя пялится всякий раз как снимаешь бинты. В какой-то момент Ло просто не выдержал и перетянул все глаза на этой гадости.Но глаза стали вырастать там, где их раньше не было и Ло наконец дотянулся до ножа методично выкалывая ярко желтые фонари с бегающими в лихорадочном страхе зрачками. Но глаза вырастали и открывались снова.яркие вспышки режущей боли посреди стынущей агонии. он остановился только на десяти. боль сковала руки, они больше не слушались, не поднимались и он свалился как мешок песка, с треском ломая тонкую полую косточку.тонкую полую косточку нового отростка.В какой-то момент он совсем забыл про бинты, забыл что их нужно снимать. В бесконечной безумной свистопляске кровожадных и не очень чудовищ постоянная боль где-то на заднем плане почти совсем перестала ощущаться.И он вспоминает. И он снимает. И ледяной воздух обжигает легкие.Согнутые в три погибели мелкие крылья наконец разворачиваются, янтарные лампочки-глаза, бешено снуют зрачками по комнате, а затем останавливаются, уставившись в некую точку перед собой. как и Ло.Ло дрожит и глубоко дышит, тупо уставившись в пол. Оно отчего-то почти невесомое и чувствуется до самых кончиков перьев. Оно тянет, как тянет отлежавшая рука и это и не больно, и не приятно.Есть вещи которые человеческий мозг не способен воспринять, не из-за особенностей устройства психики, а из-за невозможности успеть обработать ТАКОЕ количество информации.Ло смотрит в пол. Но ему упорно кажется что он прекрасно видит все комнату на 360 градусов вокруг себя, в том числе себя самого, свою сгорбленную спину из которой выросло и искалечило себя черное нечто покрытое перьями иглазами.глазами. он видит точно такие же желтые глаза. несколько десятков глаз смотрящих сугубо перед собой. и все что видят они, видит и он. у него больше десятка глаз. глаза на спине. он видит затылком воздух.О, эта странная вязкая как деготь и как паскудно пахнущий гудрон, мысль, что все это время он был слеп и глуп. забинтовывая свои глаза.Фемида с завязанными глазами. сними с глаз ее бинты и обожгись их светом. светом глаз, которых так много, что реальность дробится на мелкие кусочки, наслаивается и на стыках видно то, чего быть не должно.Иногда ему интересно - неужели Большая Птица со своим множеством глаз видит так же как он? Видит ли так же как он Птица Апокалипсиса, а глаз у нее больше.Ло близок к сумасшествию стараясь ОСОЗНАТЬ что он видит, но видит он так много, что просто не успевает собрать все сразу, моментально теряясь там, где теряться не должен.Он хорошо знает план комплекса и легко мог ориентироваться в пространстве но этого пространства теперь так много, что понять где он - стало для него непосильной задачей.и он тонет тонет в пространстве, которое накрывает его со всех сторон километровой волной.Всевиденье утомляет. Всевиденье топит твой бедный искалеченный социумом разум еще глубже. Видеть все и сходить с ума, не понимая что есть, а чего нет, что существовало на самом деле, а что придумал твой лихорадящий рассудок.Слепота душит и пугает. Слепота где-то на периферии сознания, что медленно и верно разворачивает глаза в бездну внутри. Видеть лишь перед собой, видеть только то, что позволяет человеческая физиология и постепенно пожирать себя сожалениями об утраченной полу-божественной способности. однако это лишь иллюзия выбора между бездной снаружи и бездной внутри.Ло слишком устал чтобы выбирать. Боль и собственное хрипящее дыхание, шумящая в ушах собственная кровь и бьющий в висках пульс - привычный фоновый шум.шум. весь мир стал непрекращающимся шумом. шорох перьев недоразвитых крыльев, влажно елозящие в орбитах глаза, бешено скачущие зрачки. мир - есть шум. кроме шума ничего нет. шум приобретает очертания того что производит его - не больше и не меньше." - Не важно выглядишь." - простые правила приличия на которые он предпочел не отвечать. - "Все далеко не в порядке, так ведь?"Иногда он задумывался зачем она здесь. Она не жалит холодом, не обжигает гневом и не отравляет бессильной злобой. Виви делает больно по другому - она сострадает. Ей не хватает или нимба или тернового венца чтобы сойти за святую. Дева Мария среди кромешного ада. Ло только кивает в ответ. Желтые прожектора-глаза с любопытством и тревогой глядят на нее.на Нее - на свет, который не видели раньше. светлая сверкающая жемчужина в вязком болоте...Она удивительная. Оплот спокойствия, опора, она унесла в себе часть той наружней нормальности, которую здесь теряют за день, за мгновение - а она продолжает ее хранить. Хранить то неугасимое человеческое, что Ло неумолимо утрачивает и все пытается за него ухватиться. Но человеческое раз за разом обжигает дрожащие руки, проходя сквозь пальцы. Для Ло оно поток горячего воздуха, который пока не тронешь и не попытаешься схватить - никогда не навредит, как и его Бездна, как и тьма, что он видит никогда не навредят ей. Ей. Деве Марии в этом темном кровавом аду....то лишь попытка увидеть испепеляющими глазами Фемиды что-то воистину прекрасное и безгрешное. не сжечь ими - с о г р е т ь. и так ли плохо, запомнив ее светлый образ, навсегда ослепнуть?