III Последний день (1/1)
— Сколько лет я лежу здесь? — уставшие глаза разглядывают пустое пространство.— Неделя.Снова вздыхаю, получив краткий ответ на очередной вопрос. Всё-таки, единственным развлечением здесь так и остаётся осмотр лабораторной комнаты.А что со смертью? Она еще не пришла. Господи, поскорее бы меня добили.Рядом много чего поставили после того инцидента. Повытаскивали провода, теперь я перестал чувствовать боль настолько сильно.В операционной, как и в корпорации, время идёт чересчур лениво. Каждая секунда порой ощущается часами. В офисе можно было позабавиться над Йесодом или даже его сотрудниками, обколоться энкефалином и найти приключений на свой зад (возможно, после этих двух вариантов). А тут есть только следящий, он иногда здорово откликается на мои редкие просьбы об общении. Это единственный человек здесь, которому по-настоящему интересно моё состояние. Все остальные люди обычно сухи и молчаливы Правда, после того инцидента я чувствую себя совсем плохо, нет сил даже двинуться. Сейчас голова стоит на месте, но эта девушка в комнате… Она похожа на Кармен. В помещении очень холодно, вот уже несколько часов включён свет, но отопление, кажется, работать не собирается. Оттого и мороз пробирает до самых кончиков пальцев и злорадно смеётся, проходя через костяшки рук насквозь. Ещё тогда меня накрыли какой-то сухой тканью. Но следящий стоит в своей будничной тонкой одежде, не мерзнет, и занимается своими делами, как ни в чём не бывало.Полы покрыты гладким паркетом, стены выстланы плиткой, видимо, чтобы было проще убираться после операций. Они удерживают холод на себе. Хоть здесь и проходила уборка, подоконник так и не протёрли, в углу между ним маленький паучок уже стал плести паутину. Эх, атмосфера слишком тяжела и неприветлива. Я украдкой кидаю взгляды на рабочего с красным планшетом, выжидая от него хоть какое-то слово. Молчание тишины ещё долго стояло между нами, пока сам парень не вынужден был удалиться из помещения. Я поежился на твердом полотне своей ?кровати?. Голова всё еще болит. Физическая боль слегка.. необычна. Меня повсюду преследует ментальная, но действительную боль в теле я ощущаю редко. И когда я чувствую её… Становится страшно. Когда-то давно я мечтал о ней. Узнать и прочувствовать на своей шкуре, каково это, когда тебя насильно режут, ломают твои хрупкие кости, яростно бьют и давят тело. Мечтал лежать с раскрытой глоткой посреди старой мусорки, в гостях у больных крыс и назойливых тараканов. В течении долгих лет я бы покрывался живой и пушистой плесенью, зато в объятьях вечного сна.…Тишина сладка.Каждый звук раздаётся гулким эхом не только по всей окрестности помещения, но и в самом сознании человека. Любое слово, произнесенное вслух, наказуемо.Но вдруг послышался топот, отчетливое приближение бегущего со всех ног человека. В комнату ворвалась девушка. Русые волосы её распущены, в руке таится острозаточенный нож. Она громко плачет, слезы и кровь текут с бледных щек, её глаза стремятся куда-то вдаль, с большим волнением и горечью в сердце. Такую картину я вижу каждый день. Простите, я не рассказывал об этом раньше, умалчивал и не вдавался в подробности. Кармен подходит ко мне, садится рядом, берёт мои засохшие руки, поднимает почти что над самым лицом, греет в своих, алых от крови руках. Она смотрит на меня задумчиво, изредка вздыхает и кротко улыбается. Глаза девушки печальны, я заметил, что улыбка дается ей с трудом и создается лишь для чужих чувств. Мне больно смотреть на это притворство. Капли крови с её резаного запястья стекают по моему, красят кожу и падают прямо на лицо, отражаясь огненным страхом в груди. Жидкость с лица сползает на глазницы и виски, в конце концов, затекает внутрь ушей, только добавляя в костер побольше тошнотных ощущений. По спине прошла безумная дрожь. Я чувствую её дыхание, каждое прикосновение пальцев, в которые вложилась некая таинственность. — Кармен, я, конечно, очень рад тебя видеть, но почему ты так истязаешь себя? — фраза вышла сама, я даже не успел подумать, как проговорил её.Но ответа не получил. Только молчаливое дыхание над лицом и приход внутреннего крика.— Кармен?Внезапно в запястьях возникла сильнейшая боль, женские руки сжали их до посинения. Голова в тот же миг закружилась, виденье покрыла мутная пелена отчаяния. Я задыхаюсь. Как это говорят? ?Вся жизнь проносится перед глазами?? Мне нечего вспоминать, всё проклято.— Нет, нет, нет, нет! Я не хочу умирать, что ты делаешь?! Остановись! Оставь меня в покое! — крики сплошного непонимания.Я с силой вырвал руку из безумной хватки, и окончательно потеряв голову, стал нажимать на все кнопки прибора подряд. Не помогает. Он выключен.Из глаз полились слезы, мне захотелось плакать от безысходности. Такая родная, такая надоевшая, лживая беспомощность. Оставь меня в покое.Я снова опустил руки и отдался своим страхам. В последнюю секунду я снова становлюсь третьим лицом своих действий и снова ничего не делаю. Я идиот. И был им всегда. Закрыв глаза, почувствовал, как из меня течёт та же самая кровь горькой печали. Кармен успокоилась и, затихнув, обняла тонкими руками мою шею. Теперь я понял. Не нужно было говорить, её слова прозвучали внутривенно между нами. На смену боли и страха пришло спокойствие, необычайная лёгкость в теле. Тот, кто погубил меня, теперь дарит избавление, полное мира и душевной гармонии. Серая ночь уступает место прозрачному дню. Кристальная белизна. Это опавший снег на дороге и полюбившаяся мною свобода. Люди здесь ходят счастливые, поглощенные простой рутиной уходящих лет…Всё кончилось. Прощай.