1 часть (1/1)

Катарина щурилась, делала напряжённое лицо, сухо, в тонкую линию, поджимала губы. Не то, чтобы ей не нравился новый попутчик… В общем-то, нравился. Но с ним точно было не всё в порядке.?Возможно, он чем-то болен?, — Катарина понимала, что эта мысль больше успокоение, нежели правда, но думать о чём-то другом, более глубоком и правдивом, себе не позволяла.Она боялась. Достаточно сильно боялась Гера Грина, чтобы периодически посматривать на него с напряжённым прищуром и пытаться угадать: что он сделает.А в том, что Гер Грин что-то сделает, она нисколько не сомневалась.Как вообще можно сомневаться в дурных намерениях без пяти минут гуля, который крадучись идёт за Ван Хельсингом, жадно и голодно смотря тому в спину.?Только попробуй, гадёныш?, — раздражённо думала про себя Катарина, сжимая призрачные, но оттого не менее опасные кулаки. — ?Я на ленточки тебя порежу. Только дай мне повод?.Гер Грин повода не давал. Вёл себя, конечно, не совсем нормально, но относительно сносно. По крайней мере, Абрахам Ван Хельсинг не шибко-то торопился доставать револьвер из кожаной кобуры, разворачиваться и в упор стрелять новому попутчику в лицо. Пока что именно это и останавливало Катарину от решительных действий, впрочем, нисколько не мешая строить решительных планов.Миновав Кельтергальский лес, тёмный, как Адова Дыра, Хельсинг с товарищами вышли к окрестностям Марковнии, глухим и безлюдным, а оттого привычным, едва ли не родным.Катарине невольно вспомнился бык, огромный, снежно-белый, с двумя одинаковыми головами, изредка мычащий глухим, пробирающим до костей басом, а потом, как бы невзначай добавляющий: ?Я говорю: Му-у?.У каждого нового посетителя Марковнии это вызывало неприкрытый ужас.А Катарина делала чопорное лицо и с умным видом, хорошенько изученным ей ещё при физической жизни, упрекала: ?Господин Двуглавый Бык, не изволите ли вы не пугать барышню благородных кровей??Бык, конечно, был в изумлении от такого неожиданного поворота событий, но вида не подавал, умело и ловко притворяясь, словно бы никогда ничего и не произносил на человечьем языке.— Дальше я не пойду, — тихо сказал Гер.Хельсинг остановился. Головы не повернул, но Катарина очень чётко уловила его напряжение.?Может, он всё и без меня узнал давно?? — Катарина сделалась невидимой, но лишь для того, чтобы подстраховать напарника, заведомо не зная, о чём он может думать.Излишняя осторожность никогда не была главной чертой Катарины, но и излишняя легкомысленность тоже. Повязанная клятвой, с некоторых пор больше по желанию, нежели по принуждению, она научилась подстраиваться под тактику и планы Ван Хельсинга, за что тот, безусловно, ценил её.И она не собиралась его хоть сколько-нибудь разочаровывать.— Мне казалось, что Марковния твой дом.— Так и было, — Гер пристыженно опустил голову, — когда я был человеком.— А сейчас ты не человек? — Хельсинг развернулся, смерил попутчика изучающим взглядом.— А то ты не знаешь.— В Марковнии, вообще-то, не слишком много людей, — едва слышно фыркнула невидимая Катарина.Грин вздрогнул, вероятно, забыл уже о существовании экстравагантной спутницы охотника, чего делать не следовало. Огляделся и удивился, никого не увидев.— А она всегда…— Как захочет, — мрачно сказал Хельсинг. — А теперь, Гер, давай-ка начистоту. Я не идиот, ясно? Что ты делал в Ривере?— Да ничего я там не делал, — и немного погодя добавил: — со мной делали.— Продолжай. И не заставляй меня клещами из тебя всё тянуть. У меня, знаешь ли, терпение уже закончилось. И у неё, — Абрахам кивнул на вновь материализовавшуюся Катарину, — кстати, тоже.Грин порывисто обернулся, рефлекторно сглотнул и обмяк, понимая, что молчание подпишет ему, если не смертный приговор, то точно тяжёлые увечья. Из недолгого, но насыщенного приключениями путешествия он успел понять, что Катарина далеко не безобидный призрак, а неупокоенная душа-демон. И убивает она так же легко, как говорит, а говорит она, если есть у неё желание, без умолку.— Ривера мой дом. Две недели назад туда пришли два мужика, солидные, хорошо одетые, сказали, что из Ватикана. Хотели знать о главном кладбище. Не помню точно, что они говорили, но, кажется, там не со всеми могилами всё было в порядке. Смерды им всё рассказали, а дальше…— Дальше — понятно, — кивнул Хельсинг. — Сами были гулями, всё кладбище подняли и сделали гулями и ты, видимо, как крайний, огрёб.Гер беспомощно развёл руками — добавить ему было нечего.— А в Марковнию зачем тебе надо? — поинтересовалась Катарина.— По их поручению. Я же почти гуль. Должен до кладбища добраться и…— Доберёшься, — с нехорошим блеском в тёмно-карих глазах пообещал Абрахам. — Будешь и исполнителем их воли, и косвенным палачём.— А потом я сниму с тебя проклятье гулей, — неожиданно вставила Катарина. — Чего сразу-то всё не рассказал?— Я… думал… — Гер растерянно улыбнулся, — убьёте.— Пф, — Катарина высокомерно скрестила прозрачные руки на прозрачной груди, — сдался ты нам.— Как? Подходит тебе такая сделка? — серьёзно спросил Хельсинг.— И ты ещё спрашиваешь! Я всё сделаю!— Тогда, пошли.И они двинулись в путь.?Знал, значит?, — хмыкнул про себя Катарина опять теряя в видимости. — ?И про слежку гулей знает. Лишает меня работы! Не то, что его отец. Хотя, — она улыбнулась, тепло, едва ли не влюблённо, — оно и к лучшему. Сильные и умные мужчины всегда были моей слабой стороной?.