Часть 1 (1/1)
На кухне горела конфорка. Её неровный слабый голубоватыйсвет – единственное, что освещало комнату. В Доме не было ни электричества, ни отопления, но в начале осени в комнатах ещё не слишком холодно. Нельзя сказать, что в доме существовали проблемы с проводкой или трубами – при желании подключились бы и свет, и тепло, но Он этого не хотел. Уже восемь лет Он не выходил из своего убежища, окружённый непроглядной темнотой и тишиной. Он не раздвигал шторы, не зажигал свечи, лишь в зимние холодные дни в углу гостиной полыхал камин, а Он сам, завернувшись в старый длинный плед, сидел вблизи от огня, безуспешно пытаясь согреться. За восемь лет Он привык к холоду и тьме. Его глаза забыли о свете… Не смотря на непроглядный мрак, в Доме не было зеркал. Он так давно не видел себя, что почти забыл, как выглядит, за что Его когда-то все узнавали. Газовое пламя под плитой и маленький огонёк сигареты – вот всё, что освещало Его жизнь в последние годы, но этого не хватало даже на то, чтобы рассмотреть собственные пальцы. К Нему никто не приходил – и Он постепенно забыл, что у Него есть голос.
Когда-то Ему приносило еду - точнее, продукты и всякий нужный в хозяйстве хлам - еженедельно какое-то лопоухое маленькое создание, которое лишь печально вздыхало каждый раз при виде Его сотканной из мрака фигуры. Словно тень оно прибиралось в комнатах и готовило, но никогда не оставалось надолго. Оно никому не могло бы рассказать о Нём самом и о Его Убежище – Он знал, что у печального существа отрезан язык. И это знание отдавало горечью. Когда-то Он даже знал его имя. Потом существо исчезло. Возможно, потому, что Он оградил своё Убежище настолько сильными чарами, что через них не могло пробиться даже такое странное и нечеловеческое создание. По ночам ему снились кошмары, от которых утром саднило горло – но они Его не пробуждали. Снова и снова они заполняли его память тем, что Он навсегда хотел изгнать из своей души. Возвращались снова и снова, истязая чувством вины и невыполненных обещаний, неспасённых и жестоко загубленных жизней, всех тех, чьи имена и лица высечены изнутри на сетчатке глаза. Он ничего не забывал.Дом снаружи казался полуразрушенным и заброшенным, и Ему не приходилось поддерживать иллюзий – фасад действительно пребывал в плачевном состоянии. Внутри всё было целым, но каким-то серым и пустынным. Сквозь плотный чёрный покров этого было не разглядеть – как и скудность обстановки: кроме упомянутой плиты - колченогий стол и табурет в кухне, а также дверь в подпол, камин и кресло в гостиной, на стенах ещё висят полки, когда-то забитые книгами, теперь рассыпавшимися в труху… или пепел. Он о них не жалел – всё равно не смог бы разглядеть даже обложки. Узкий топчан посреди комнаты, застеленный старыми истёртыми тряпками, когда-то бывшими хлопковым постельным бельём. Покорёженное жестяное ведро в углу, которое, как и всё остальное в доме, можно было найти только на ощупь.
В таком доме его не станут искать…Он не ослеп. Уже восемь лет он не использовал никаких настоящих источников света, не пользовался душем или канализацией, боясь, что кто-нибудь заметит – эти ?развалины? не то чтобы пустуют… Чары ночного зрения работали отлично, очищающие заклинания не позволяли превращать всё вокруг в зловонную свалку – это единственное, что Он мог позволить. Остальная магия стала табу так же, как и ?плоды цивилизации?. Даже в страшных снах Он не представлял, что когда-нибудь окажется в подобной ситуации, но сейчас забился, как загнанный зверёк и всерьёз пытался притвориться, что его нет…Окна кухни выходили в заросший запущенный парк, где никто никогда не появлялся, кроме стаи ворон… Только сегодня всё было иначе: словно из ниоткуда возникла стайка молодых людей, ошеломлённо крутивших головами. Будто не увидев того, чего ожидали, они растеряно перебросились парой фраз друг с другом и медленно двинулись вдоль засыпанной пожухшими листьями аллеи к выходу с территории особняка. Он провожал их взглядом, ожидая, пока незваные гости уйдут. Там, по другую сторону стекла, всего лишь в нескольких метрах от Него были те, кого Он больше всего на свете не хотел видеть. Рон в тёплой куртке и запыхавшаяся, раскрасневшаяся Гермиона в красной вязаной шапке на таких же, как Он помнил, густых непослушных кудрях, пересмеиваясь, вели – вернее, тащили – за руки ребёнка, в котором с лёгкостью читались черты обоих родителей. Рядом семенила девочка помладше, крепко цепляясь за Гермионуручонками, со стороны Рона бежал вихрастый смешливый мальчуган…
Рон и Гермиона с лёгкостью приютили старшего племянника, когда Билл и Флёр погибли.
Драко Малфой о чём-то спорил с обоими бывшими гриффиндорцами, держась на шаг позади, но левую руку от него брела понурая Джинни. Со дня гибели Волдеморта она, наверное, так ни разу и не улыбнулась. По правуюшли Блэйз и Пэнси Забини - единственные, кто выжил из слизеринцев и почти не был ранен.
Малкольму Бэддоку попало осколком в живот, Миллисент раздробило бедро и теперь она едва быласпособна двигаться в пасмурную погоду, Дафна Гринграсс лишилась руки и части лица, её сестре Куини рухнувшей с потолка глыбой размозжило голову. Нотт, Монтегью, Пьюси, Уоррингтон и большинство детей пожирателей попались в ловушку в горящем здании. Вылечить их ожоги оказалось невозможно даже для самых опытных колдомедиков – рубцы остались словно метки на всю жизнь. У тех, кому всё же повезло выбраться. Их родители, отмеченные несмываемым знаком рабства, погибли – кто вместе с Лордом при нападении на Хогвартс, кто в облавах Пожирателей, кто от рук ?своих? обезумевших, загнанных, но не потерявших веру, заклеймивших тех, кто предпочёл детей войне как предателей.
С других факультетов выжило немногим больше… Дин Томас, передвигающийся на протезе левой ноги и только с помощью трости, казалось, всё ещё не пришёл в себя и выглядел потерянным без Симуса рядом, Луна с приобретённой за годы виртуозностью катила перед собой инвалидное кресло Невилла, без которого её муж давно уже не мог обходиться. Её уши были обмотаны чем-то красным, из них спускались тонкие серебристые ниточки-паутинки – Лавгуд… точнее, уже миссис Лонгботтом совершенно потеряла слух. Насколько Он был в курсе - а он давно уже не получал никаких новых сведений о внешнем мире - многие из тех, кого он когда-то знал, с кем дружил или кого просто видел мельком также стали инвалидами. Лаванда Браун лишилась зрения, глаза вытекли у неё полностью и их не удалось восстановить. Она не осталась одна, даже лишившись родителей - с ней была Падма. Но после гибели её близняшки-половинки у единственной теперь Патил развилось раздвоение личности. Дэннис Криви сошёл с ума, когда его пытал Круциатосом Захария Смит, насилуя при этом. Смита убили ауроры прямо на месте… истязания. Дэнни отправили в клинику Святого Мунго, по соседству с родителями Невилла, Локхартом и Ритой Скитер.Возможно, так даже лучше - он так и не узнал, что случилось с его старшим братом. Эджкомб ведь потеряла разум именно потому, что видела, что эти твари сделали с Чанг. Брат Рона, Фред так и не перестал разговаривать с пустотой – словно Джордж всё ещё рядом, а не упал сражённый заклятием в Битве за Хогвартс. Чарли оторвало руку по плечо, Спиннет перебило позвоночник, её парализовало от макушки до пяток, Сьюзен Боунс и Майкл Корнер потеряли запястья – первой его раздробило осколочным закятьем, второму просто оторвало вместе с палочкой. Ли Джордан стал шарахаться теней. Вуду пришлось бросит квиддич… Он лежал через стенку с Маркусом Флинтом - у обоих развилась боязнь высоты после того, как они в воздухе едва не расшибли друг друга. Маркус ещё и почти не приходил в сознание. По крайней мере, так было четыре, пять… или сколько прошло? лет назад. Наверняка многое изменилось… Только мёртвые не могли вернуться, их число за это время лишь выросло. Даже просто думать об этом больно… невыносимо… Но ведь были и те, кто пытался помочь другим не смотря на собственные раны. Демельза Робинс устроилась медсестрой, когда в Мунго стало катастрофически не хватать персонала. Её плохо зашитый шрам через всё лицо не бросался в глаза так, как левая рука, от локтя неестественно… светлая. Он пришёл в ужас, когда в первый раз это увидел. Наверняка она прикрывает волосами, всё такими же густыми и длинными, как Он помнил, эти жуткие отметины – кожа девушки оказалась настолько истерзана, что её практически невозможно было восстановить. Джастину, который пытался защитить ей, раскроило череп. Флетчли выжил толко благодаря чуду, но его координация движений оказалась нарушена. Старший брат Джаса, Джонотан, оказался не таким везунчиком…
Ликантропные вспышки у Ремуса стали стихийными и нестабильными, но реакция на зелья – сильнее и уравновешивала угрозу в любое время превратиться в чудовище. Тонкс в последнем сражении буквально вывернуло наизнаку – чудо, что её удалось спасти, но её матка и растущий внутри малыш оказались уничтожены. Тэдди остался их единственным ребёнком. Сириус… Если бы заклятие попало тогда на миллиметр точнее, он бы попал за завесу вместо этой сучки Беллатрикс Лестрайндж. Он долго не выходил из запоя, сотню раз едва не погиб и почти ни с кем не разговаривал. Но он выжил и даже сумел остаться собой.
И сколько ещё таких, искалеченных судьбой, с изуродованными телами и душами, с исковерканной жизнью. Тех, кому ?посчастливилось? остаться в живых…
Эрни Макмиллана и Энтони Голдштейна нашли вместе, в одной каше из внутренностей. Их даже не смогли разделить. Как они при жизни были неразлучны (насколько это возможно, учась на разных факультетах), так и в могилу отправились вдвоём. Чжоу Чанг захлебнулась в собственной крови. Её запытали как возлюбленную… героя…
От горькой усмешки сводит губы.
Сначала Колину оторвало пальцы взорвавшейся в руках фотокамерой, затем какое-то режущее проклятье попало ему в шею и голова, отделившись от тела, укатилась на пол.
Один за другим живые люди превращались в бесформенные стынущие куски мяса…Даже Миссис Норрис не повезло - Филч нашёл её растерзанной в одном из коридоров подземелья, у забрызганной кровью и кишками стены. Сам завхоз выжил, но стал ещё молчаливее и злее. Навернякатеперь вышкаливает какую-нибудь Мисс Поркинс – детёныша из последнего помёта своей любимой спутницы и одного наглого рыжего кота, в сражении за Хогвартс потерявшего переднюю лапу и всякую возможность завести ещё потомства. По крайней мере так было до того, как Он покинул внешний мир.
Смерть не обошла и преподавателей, и орденцев, и ауроров, никого не забыла в своей кровавой жатве. Ни Аластара Грюма, чей глаз с боем выдернули из двери кабинета Амбридж, ни саму Амбридж, растерзанную дементорами, ни Флитвика, ни Трелони, ни Хагрида… Макгонагалл потеряла двоих племянников. Дамблдор… об этом старом шакале лучше и вовсе не вспоминать. Многие потеряли своих любимых за годы войны, больше половины которой Он пропустил.Семья Рона потеряла троих…Семья Малфоев… ну уж они-то всегда смогут выкрутиться без потерь. Или почти без потерь… Малфои почти разорились, выплачивая огромные суммы на восстановление Хогвартса, Хогсмида, Гринготса, Косой аллей… Но что такое какие-то деньги по сравнению с жизнями? И если бы Люциус и Нарцисса не предпочли творящемуся безумию своего любимого сыночка и не перешли вовремя на сторону Ордена их бы ничто не спасло от Азкабана.Младшая чета Уизли, Дин и Драко, Джинни, Лонгботтомы, Забини и снующие рядом отпрыски неторопливо шли к полуразвалившимся заржавелым воротам, удаляясь от Его убежища, и уже почти скрылись из виду, он почти собрался с облегчением перевести дух, когда…- Так вот где Вы прячетесь! – внезапно за спиной колыхнулся воздух, обретая плотность человеческой фигуры.
Он стремительно обернулся на звуки Голоса.
- Люмос!
Инстинктивно зажмурившись и закрывшись от света руками, Он попытался отпрыгнуть назад.- Не думал, что Вы забьётесь в тёмную щель подобно таракану, - ехидный голос хлестал, как плеть, не оставляя нетронутым ни кусочка души, заставляя сжиматься и чувствовать себя меньше, младше. – Это, скорее, моя прерогатива. Хотя и я не захожу настолько далеко. Что же вы не принимаете заслуженные поздравления, мистер Гарри Поттер?!!Эту чёрную фигуру он хотел бы увидеть самой последней, после Тома Реддла и Альбуса Дамблдора (мир праху их) – перед ним во всей своей мрачной красе возвышался худший кошмар Хогвартса и персональный мучительГарри, по совместительству профессор Зелий и Декан Слизерина Северус Снейп.