Глава 17 (1/1)

Пестрота коробок, банок, бутылок и других упаковок, выстроившихся на полках и в бесчисленных холодильниках супермаркета ровными рядами, навевала уныние. Это всё казалось какой-то нелепой бессмыслицей, пустой тратой бесценных мгновений жизни – бродить здесь в поисках какого-то продукта именно в той упаковке, на которую выставлена метка в виде то ли зелёного листочка, то ли красной ягодки, то ли синего медвежонка... Уилл запутался. Какая разница? Хлопья – они и в Африке хлопья. Схватил первую попавшуюся под руку пачку и, не глядя, швырнул в тележку. Через час он стоял на верхних ступенях раскладной лестницы, вычищал забитый пожухлой листвой сток крыши своего дома и думал о том, что со всеми проблемами быта (будь то испорченный кран, соскочившая с петли дверь, забитый водосток или ещё что-нибудь) его жена почти целый год была вынуждена справляться своими силами. Не говоря уже о том, что все заботы о маленьком ребёнке тоже были на ней одной. При этом с виноватой улыбкой ей приходилось выслушивать полускрытые намёки или даже откровенные насмешки родственников и соседей по поводу того, что она как вдова при живом муже – всё сама, без мужских рук. И ни единым словом Конни не упрекнула его за это. Она выглядела немного уставшей из-за всего, но всё равно спокойной, и старалась улыбаться, хоть иногда. По телевизору несли такой бред, что не было сил это слушать. Не зная, чем себя занять, Уилл отправился на кухню – помочь Конни готовить ужин. Кроха-сынишка играл рядом в детском манеже игрушками, которыми задарил его папа.– Один парень заехал на машине в самый центр иракского рынка, – рассказывал Уилл, – и начал раздавать конфеты. Все дети сбежались и их семьи тоже. И он взорвался. Он поменялся в лице, оглянулся на Конни. Она ничего не говорила, только, повесив голову, продолжала чистить овощи. – Пятьдесят девять человек погибло, – напряжённо сказал Уилл. Немного помолчав, добавил, глянув на жену исподлобья:– Подрывники им там очень нужны.Она посчитала его последние слова шуткой. Разве может парень, которого она почти год дожидалась, всего месяц, как вернувшийся из самого пекла, думать о возвращении туда всерьёз?! Конни улыбнулась и протянула ему овощи:– Порежешь это?Уилл вяло кивнул, взял маленький нож и стал молча крошить овощи. Ему было не по себе. Казалось, он теряет нить, связывавшую их, и девушка, что была так дорога, его почти не слушает. И даже не пытается понять. Будто не чувствует.После ужина он взял мобильник и вышел из дома. Какое-то время бродил по небольшой тропинке между соседними домами, потом дрогнувшими от волнения пальцами набрал номер. Длинные гудки в трубке подхлестнули разволновавшееся сердце, которое стучало с такой силой, что его биение ощущалось уже в висках.Лёгкий щелчок, и её голос:– Уилл?– Дэнни, – он улыбнулся. – Как ты?– Уилл! Так здорово слышать тебя!.. Я? Ничего. Только… очень скучаю, Уилл, – её голос дрожал.Парень прикусил губу, потом сказал:– И я хочу тебя увидеть. Я могу приехать через неделю, если ты не против.– Конечно, Уилл, как только сможешь. – Ты слышала о парне на иракском рынке?Она вздохнула и встревожено ответила:– Слышала, конечно. Столько людей погибло, детей!.. Уилл, я прошу тебя… не спеши туда. Совсем недавно ты чуть не погиб у меня на глазах. Я это каждую ночь во сне вижу...– Дэнни, не думай об этом столько. Я приеду, и мы поговорим, ладно? – Хорошо. Я жду тебя. Они ещё немного поговорили и попрощались. Уилл Джеймс подошёл к высокому раскидистому клёну, облокотился на него, запрокинул голову, закрыл глаза и представил себе Дэнни Риз в обычной домашней одежде с каким-нибудь милым смешным рисунком. Она сидит на диване, поджав под себя ноги, и говорит с ним по телефону. Он почувствовал, как потеплело на сердце, и улыбнулся. ************Хохочущий кроха прыгал в папиных руках, глядя на Уилла во все глаза с неописуемым восторгом. Забавлялся вместе с папой новыми игрушками и уже даже пытался влезть внутрь, чтобы увидеть, что там. Сын своего отца. Уилл Джеймс знал: когда вновь окажется вдали от дома, он будет тысячи раз прокручивать в голове воспоминания об этих минутах.– Любишь играть с этим? – заговорил он с малышом. – Любишь играть со своими зверушками?Его глаза светились удивительной теплотой, такой необычной для жёсткого, до безумия храброго, нахального и развязного сержанта Джеймса, каким его привыкли видеть те, кто знал его по службе. Наверное, сейчас они не поверили бы, что это тот же самый человек. Из всех его сослуживцев за много лет только Дайан Риз довелось видеть в его глазах такой же тёплый свет.– Любишь маму, папу. Даже свою пижаму... – ласково продолжал Уилл, обращаясь к сыну. – Ты всё любишь. Он немного помолчал, с нежностью глядя на играющего ребёнка, и задумчиво продолжил:– Знаешь, дружище, когда ты подрастёшь, все те вещи, которые ты так любишь, могут перестать казаться такими важными. Понимаешь? Как этот клоун, – он подал сыну пёструю фигурку, и его голос заметно погрустнел. – Со временем ты поймёшь, что это просто жестяная коробка с мягкой игрушкой, и забудешь, почему ты её так любил. И когда ты будешь такой, как я, у тебя останется всего пара любимых вещей... Он опустил голову, помолчал немного и, не пряча печальных глаз, тихо произнёс:– У меня осталась всего одна...************Уилл Джеймс спустился по ступеням крыльца аэропорта, захлопнул дверцу такси и назвал водителю адрес. Он почти не замечал дороги. От волнения пейзаж за окном машины, мелькание фонарей, витрин и домов сливались в сплошной поток, воспринимались плохо. Наконец, тот самый дом на пригородной улице. Обычный, двухэтажный, ничего особенного. Кроме девушки на крыльце, улыбающейся ему сквозь блеск слёз, проступивших в глазах.Он никогда не видел её такой – в обычной одежде, не в камуфляже. И сейчас, в лёгком трикотажном костюмчике с маленькой вышивкой – смешным ушастым зайцем – она казалась ещё ближе. – Отставить слёзы, сержант Риз, – тихо попросил он, обняв девушку.– Сам виноват, – так же тихо ответила она, вытирая мокрые щёки, – я так соскучилась. Ждала тебя ещё вчера. Успела подумать, что ты не приедешь. – Я бы не смог. Слишком долго не видел тебя.Слабый свет ночника отбрасывал на стены комнаты причудливые тени от колышущихся занавесок. Несмотря на холод, пришлось открыть окно и позволить осеннему ветру ворваться сюда. Здесь было слишком жарко. Души пылали, сердца неистово бились, тела были разгорячены и не находили покоя, обладания друг другом им было всё мало... Только ближе к утру Уилл Джеймс, выкурив сигарету, закрыл, наконец, окно. Он вернулся в тёплую постель, с наслаждением проскользнул руками по изящному телу девушки и обнял её. Она вздрогнула от удовольствия, улыбнулась и накрыла ладонью его пальцы, уютно расположившиеся на её обнажённой груди. – Как тебе дома? – спросил Уилл.– Не знаю... – задумчиво сказала она. – Как-то... не в своей тарелке. Я не могу общаться почти ни с кем. Не о чем говорить. У женщин на уме только сплетни и распродажи. У мужиков – ну, сам знаешь. – К тебе кто-то пристаёт? – нахмурился Джеймс.– Пытались, – усмехнулась она. – Забудь об этом, после службы в разведке и в Ираке им со мной не тягаться. – Уверена? – на всякий случай уточнил Уилл.– Поверь мне, эти ленивые боровы для меня – не соперники. – Ладно, верю, – улыбнулся Джеймс. – И потом, у меня есть оружие.– Ну, я надеюсь, до стрельбы всё-таки не дойдёт. Но, если что, я не против. Уилл немного помолчал и вдруг встрепенулся, видимо, что-то вспомнил:– Слушай, Дэнни, я тебе кое-что привёз.Он протянул руку, подтащил к себе джинсы и достал из кармана бумажник. Открыл его и извлёк оттуда золотой браслет.– Ты знаешь, я... – он опустил глаза, борясь с чувством вины, – я не могу подарить тебе кольцо... но я бы очень хотел видеть на тебе это. Дэнни приподнялась и села на кровати. Потом взяла мобильник и подсветила себе, чтоб разглядеть получше. На внутренней стороне браслета она обнаружила гравировку:For Diane from William JamesДэнни внимательно посмотрела ему в глаза, приподняла руку, и Уилл застегнул браслет на её запястье:– Если когда-нибудь тебе надоест меня ждать, просто сними его, и я всё пойму.– Положишь в свой ящик? – грустно улыбнулась она.Он поднял брови:– В ящик?.. А-а, в тот самый... не знаю. Я не думал об этом. Она немного помолчала и вдруг задала вопрос, заставивший его едва заметно вздрогнуть:– Уилл, ты ведь попрощаться приехал, да? – Что? Нет! Почему – попрощаться?– Я вижу это по твоим глазам. Ты собрался вернуться. Туда.Он опустил взгляд:– Мне нет здесь места, Дэнни. Я думаю, ты лучше других понимаешь, почему.Её пальцы легонько проскользнули по его щеке:– Я понимаю, Уилл. Правда...Уилл Джеймс наклонился к ней и стал целовать её губы, шею, плечи, грудь, тихо шепча между поцелуями:– Знаешь, о чём я жалею? О том, что не встретил тебя раньше.************Два огромных военных вертолёта Boeing CH-47 Chinook опускались на площадку аэродрома военной базы США. Среди вновь прибывших были и элитные бойцы, лучшие из лучших, к которым подходили персонально встречающие. Одним из таких бойцов был сержант 1 класса Уильям Джеймс, опытный сапёр и подрывник с невероятным послужным списком, обезвредивший около девятисот бомб, награждённый за особые боевые заслуги двумя орденами Серебряной Звезды. – Добро пожаловать в роту “Delta”! – не пряча восхищённого взгляда, пожал ему руку дежурный.– Сержант, – приветственно кивнул в ответ Джеймс.На следующее утро, облачённый в защитный костюм, с трудом пряча довольную улыбку, сержант Джеймс шёл навстречу ещё одной бомбе. Он вернулся в свою стихию. Он либо выйдет победителем, либо погибнет. До замены личного состава 365 дней.