1 часть (1/1)

Эффи за всю свою жизнь плакала только три раза!Только три!Из-за своих не очень хороших успехов в школе Тринкет вызвалась стать сопроводителем трибутов, пытаясь обеспечить маму деньгами, которая уже несколько лет была тяжело больна и не могла работать. Жизнь в Капитолии была слишком дорогой для их семейства, но дистрикты... лучше даже не думать об этом.Эффи Тринкет в девятнадцать лет впервые оказалась в Двенадцатом Дистрикте.Она до сих пор помнила свою первую Жатву и трибутов, которых своей легкой рукой отправила на смерть. Мальчик был младше её на четыре года, а для девочки это была первая и последняя Жатва. Странно, но вспоминая этот год, она ещё и отмечает своего ещё трезвого товарища — Хеймитча Эбернети. Да, в свои двадцать лет он был удивительно хорош. Молодой, полный сил, высокий с темными курчавыми волосами, серые глаза с той искрой жизни, которую ждешь увидеть у победителя. Он ещё жил, а не существовал.Первые проблемы начались сразу же после отбытия поезда от станции: девочка отказывалась есть и выходить из комнаты, а у юноши отсутствовали даже основы этикета. Было очень сложно, да и Хеймитч при любом удобном случаи пытался её как-то подколоть или ещё того хуже, поэтому сбагрив сразу же после прибытия в Капитолий все обязанности на ментора, она заняла свою любимую сторону наблюдателя.Неделю до начала самих Голодных Игр Эффи помнит смутно. Подготовка, парад трибутов, ежедневные тренировки, баллы, интервью, а потом прощание. Нет, она не плакала. Пока не плакала.Девушка помнит непосредственно сами Игры. В детстве, смотря всё это по телевизору, Эффи воспринимала все по-другому, даже смерть её ровесников она переживала спокойно, ни о чем не задумываясь, не смакуя. Но сейчас... когда ты провела с ними неделю, прикоснулась к их жизни... больно, ужасно больно. Гонг, оружие, Рог Изобилия и кровавая бойня у неё. Двенадцатилетняя девочка там и погибла, прожив каких-то несколько минут, ей размозжил голову трибут из Дистрикта-6. Юноши не стало спустя несколько часов; он стал жертвой группы профи.И она плакала, уткнувшись в плечо Эбернети, когда тот шептал слова успокоения и гладил своей теплой и большой рукой по её волосам, а сам пил. Она не знала, что именно он пьет, но не думала, что в стакане обычный сок или чай, нет, там сто процентов что-то очень крепкое и притупляющее.Первые слёзы и её первые трибуты.Прошли годы и, как и обещал Хеймитч, её сердце зачерствело.Смерть её не касалась, не касалась и жизнь подопечных. Всё проходило мимо, а она постепенно превращалась в тех дам, которых в детстве презирала. Эффи Тринкет влилась в обычную жизнь столицы и стала её частью, поэтому, приезжая в Дистрикты, была ярким и раздражающим пятном в серой массе.Второй раз она плакала, когда Смерть забирала маму.— Мам? Мама? Давай я вызову врача.Время, теперь только у времени была власть над нею.— Не надо, Эффи, приляг.— Нет, давай я вызову, он тебе поможет, правда, поможет.— Падай, — говорит женщина, постукивая ослабевшей рукой по кровати. — Падай, родная.Время, Судьба да Жизнь — те ещё суки, увы, Тринкет прочувствовала всю несправедливость мира на себе. Чтобы выжить, она должна стать сильной... или её просто сломают и выкинут на обочину.Эффи перестала испытывать эмоции, надевая маску жителей Капитолия. Да, она смеялась, восхищалась, умилялась и делала всё то, что делали другие. На автомате, а сама при этом оставалась холодной и неприступной. Могла без зазрения совести задумываться о переводе в другой дистрикт, если её трибуты смогут произвести фурор...... как Китнисс Эвердин и Пит Мелларк.Знаете, Тринкет во время Жатвы на 74 Голодные Игры ничего не предчувствовала, ни-че-го! Знайте, всё, что пишут в книгах — туфта. Она даже не сразу прониклась к ним симпатией, ведь её было трудно обмануть с этой лже-любовью, когда она помогала Хеймитчу продумывала эту интересную историю (кивала в знак согласия, всё), полюбила их она намного позже.Сначала появилось чувство благодарности, ведь после того, как они пробились в восьмерку финалистов, её засыпали вопросами. И да, Эффи ужасно нравилось внимание к её персоне. ?Наконец-то!? — ликовала она.Симпатия. Они выжили. Выжили оба. Впервые за много лет девушка видела Эбернети без бутылки в последний день Игр. Всё налаживалось, она имеет сразу двух победителей, когда такое было? Правильно, никогда. Теперь можно купаться в славе, роскоши и богатстве, не только Китнисс это заслужила, но и она.Жаль, что мир всё ещё жесток, а Судьба так и остается бессердечной сукой.Человек наиболее несчастен, когда вкусил предел своих мечтаний, полюбил и привязался, а потом всё это у него забирают. Безжалостно, как будто кто-то отрывает тебе крылья, а ты только научился летать.Всё так и произошло.Тур Победителей, а потом произошло что-то, что изменило всё. Нет, это случилось на много раньше. И имя этому Китнисс.Всё происходило очень стремительно, локации сменялись, слова были сказаны, даже не обдумав последствия, а действия влекли за собой грозную силу — Смерть.Единственное, что отчетливо ей врезалось в память и никогда, пожалуй, не исчезнет: выражение лиц Вения и Октавии, когда президент Сноу зачитывал карточку о условиях Третьей Квартальной Бойни. На их лицах был страх и отчаяния.— Дружить с победителями из Двенадцатого Дистрикта очень опасно. За это вы можете поплатиться жизнью, поэтому будьте аккуратны.И Эффи была предельна аккуратна.До Жатвы.Если и суждено умереть, то лучше прожить последние дни так, как хочешь ты, а не так, как будут указывать.В этот день всем было жарко и душно. Жители дистрикта молча обливались потом на улице, под дулами автоматов, и ждали результатов лотереи. Трое победителей стояли отдельно, и одна из них уже точно знала, что ей суждено погибнуть. Один листок в этом огромном, слишком огромном, стеклянном шаре. И только одно имя. Блестящий золотой парик служит маленьким протестом, который в дальнейшем безоговорочно подпишет Эффи Тринкет смертный приговор. Дрожащие пальцы никак не раскроют бумажку, объявив очередного трибута — Китнисс Эвердин.Дальше черед Хеймитча. Тот едва успевает понять хоть что-то, как Пит вызывается добровольцем. Теперь они оба добровольцы.Ночью, когда поезд летел с невероятной скоростью в Капитолий, Эффи последний раз плакала. Навзрыд, заглушая свои крики подушкой, но Хеймитч слишком хорошо её знает, поэтому спустя полчаса они плачут вместе.С кем-то из них они должны будут проститься. И оба знают имя того, кого они уже так безутешно оплакивают.Революции нужна Сойка. Вот только Сойке нужен пекарь.