Chapter 5 (2/2)
Кладешь руки на глянцевую столешницу и склоняешь голову, опираясь лбом о ладони, и начинаешь беззвучно смеяться. Сейчас тебе абсолютно наплевать на несколько озадаченный взгляд бармена, который подозрительно косится в твою сторону, но не решается подойти ирасспросить о причинах твоей грусти, как обычно делают люди его профессии. Весь мир вокруг тебя остановился, и ты поначалу не обращаешь никакого внимания на то, что гул голосов вокругнеминуемо начал нарастать, пока не слышишь прямо над своим ухом.— Не надо так сокрушаться из-за одного единственного поражения, у вас ещё будет шанс отыграться.
Вздрагиваешь едва не опрокидывая стакан с соком, и медленно оборачиваешься, растирая по лицу остатки слез, как доказательство твоей недавней слабости.
— Докки - оппа, — произносишь несколько меланхолично и отмечаешь, как тухнет игривый огонек в глаза рэпера. Удивляешься разительной перемене - сейчас перед тобой стоит серьёзный мужчина с осознанным и мудрым взглядом, буквально выворачивающим твоё нутро наизнанку. Ощущения настолько непривычные, что становится жутко. Полный абсурд!— Проблемы?
Вот так. Прямо лоб. Без лишних ненужных предисловий, которые обычно затягиваются на полчаса, и к их концу ты уже можешь и не вспомнить о чем хотел говорить. Да и само настроение общаться пропадает, ибо вся эта вступительная лирическая муть зачастую пропитана таким трагизмом, что лучше сразу сброситься с небоскреба и не мучиться.
— Да, — киваешь на полном автомате, решая ничего не утаивать. Ли не идиот, чтобы поверить в ложь о том, что у тебя всё прекрасно, а покрасневшие глаза лишь результат световых перепадов. — Но я не могу тебе сказать.— Почему? — опускается на соседний стул, облокотившись локтем о столешницу, подперев рукой подбородок. Смотрит испытующе, будто видит тебя насквозь и уже знает, что ты ответишь, хотя ты сама, даже и не представляешь какую придумать более или менее правдоподобную причину, поэтому брякаешь первое, что пришло в голову.— Я тебя не знаю, — пытаешься внешне оставаться спокойной, но сердце бьётся о грудную клетку так, что тебе кажется, будто твои ребра вот-вот треснут под его свирепым натиском.— Не убедила, — поднимаешь на парня изумленные глаза, но тот сидит и спокойно потягивает кофе, принесенное барменом, и ведёт себя, как, ни в чем не бывало.Неловкая тишина затягивается, и ты понимаешь, что пора бы что-нибудь ответить, но благодарна реперу за то, что он не давит на тебя.
— Я и не пытаюсь убедить тебя, — тихо произносишь, рассматривая причудливую роспись на обратной стороне ладони парня, которой он сжимает небольшой стаканчик. — Я просто говорю, как есть.
— Не справедливо, — как-то жестко усмехается и перехватывает твой взгляд, лукаво улыбнувшись уголком губ. Любой приличный человек на твоём месте поспешно бы отвернулся, сделав вид, что вовсе не разглядывал своего собеседника, но ты последнее время перестала считать себя таковой.
— Что ты имеешь в виду?
— Судя по тому, что ты сидела здесь и ревела, то эти проблемы доставил тебе человек, которого ты знала или тебе казалось, что это было именно так, — садится к тебе пол-оборота, слегка наклоняясь вперед, и ты инстинктивно подаешься назад. По правде говоря, сама не до конца понимаешь почему, но убеждаешь себя тем, чтобы исключить двусмысленность ситуации, ведь никто не отменял съемочную группу, которая в любой момент может дать отмашку для продолжения съемок. — Так почему ты решила, что не можешь довериться мне?
— Потому что никому нельзя доверять, — глухо произносишь, допивая сок, и звучно ставишь стакан на барную стойку. — Сегодня я в этом убедилась окончательно.
— Мне можно, — безапелляционно тянет рэпер, самодовольно улыбаясь, глядя тебе в глаза, и ты не можешь не улыбнуться в ответ.Ты никогда не любила излишнее хвастовство и фарс, но уверенность парня почему-то подкупает.— Почему? — звучит несколько наивно, но это единственный вопрос, который ты в состоянии сейчас задать.
— Потому что мне нет резона тебя подставлять, — удивленно произносит и разводит руками в стороны. Ты прекрасно понимаешь, что он прав, но открывать свою душу человеку, которого видишь впервые, несмотря на то, что он близкий друг Джебома, не намерена.
— Нет, — качаешь головой, виновато улыбаясь, смотришь на репера, неловко заламывая пальцы. — Я не могу сказать.— Не можешь или не хочешь?
— Не могу, а может, и не хочу, — отзываешься довольно резко и видишь, как удивленно дернулась бровь молодого человека. — Прости, я не хотела.
— Забей, — отмахивается, пожимая плечами, кладет на столешницу денежную купюру и довольно бесцеремонно хватает тебя за запястье, буквально волоча за собой к игровым дорожкам. — Если я выиграю, то ты не выйдешь из здания, пока не расскажешь мне.Совершенно нет ни сил, ни желания сопротивляться напору репера, поэтому молча плетешься следом, надеясь только на то, что вам с Джебомом удастся обыграть Illionaire снова.