Часть 4 (1/1)

Целые сутки провел я в каком-то грустном оцепенении, не замечая ничего вокруг себя. Вроде бы что-то делал, куда-то ходил, но что и куда - не помнил. Брал книгу в руки - не видел в ней слов, смотрел в окно - видел там образ накрепко запавшего мне в душу парня. Но перед ужином вдруг опомнился, встрепенулся, ожил: нарядился в свой лучший сюртук и спустился вниз.- Это еще зачем? - поинтересовалась мать. - У тебя куртка новая, да и не студент ты еще, и неизвестно, будешь ли.- Так гости будут... - тихо сказал я.- Да какие это гости! Не стоит оно того.Пришлось покориться. Я снова поднялся наверх, заметил сюртук курткой и провел рукой по волосам, гадая, как я выгляжу и обратит ли он на меня внимание.Княгиня с сыном пришли за полчаса до ужина; старуха поверх зеленого, уже знакомого мне платья накинула желтую шаль и надела старомодный, совершенно ужасного вида чепец с лентами огненного цвета. Она тотчас заговорила о своих векселях, начала вздыхать и жаловаться на свою бедность, ?канючила?, но нисколько не чинилась: так же шумно нюхала табак, так же свободно поворачивалась и ерзала на стуле. Ей как будто и в голову не приходило, что она княгиня. Александр же был воплощением изящества и строгости и выглядел настоящим князем. Однако взгляд его был настолько холоден, что я не узнавал его. Тем не менее, он оставался таким же прекрасным в моих глазах. Одет Александр был в изысканный пиджак черного цвета. Когда я глядел на прекрасного юношу, то чувствовал себя ничтожным, маленьким и жалким. Моя мать сидела по правую руку от гостя, и с несвойственной ей легкостью и веселостью развлекала его. Более того, я никогда еще не видел ее в таком хорошем расположении духа. Александр же, насколько я улавливал его настроение, улыбался холодно и только из вежливости поддерживал беседу. Разговаривали они по-французски, и меня поразила чистота произношения Александра. Княгиня во время застолья по-прежнему ничего не стеснялась, много ела и хвалила кушанья. Отец, видимо, ею тяготился и отвечал ей с каким-то грустным пренебрежением; матушка изредка чуть-чуть морщила брови. Александр также не понравился отцу.- Чересчур гордый он, все же, - говорил отец на следующий день. - И чего тут гордиться?..Вскоре после того, как мы отужинали, княгиня стала прощаться.— Буду надеяться на ваше покровительство, Марья Николаевна и Петр Васильич, — сказала она нараспев матушке и отцу. — Что делать! Были времена, да прошли. Вот и я — сиятельная, — прибавила она с неприятным смехом, — да что за честь, коли нечего есть.Мать почтительно проводила ее, сопровождаемая холодным взглядом отца. Я стоял там же, опустив взгляд в пол. Каково же было мое удивление, когда Александр, не обращавший на меня внимание весь ужин, едва коснувшись моего плеча, тихо и незаметно для всех прошептал:- Приходите к нам завтра в восемь часов, непременно.Я хотел было ему ответить, но тот уже скрылся вслед за княгиней, а я так и остался стоять, смотря в закрытую дверь, пока меня не окликнула мать.