Часть 12. Скандал в придорожном маркете (1/1)
Миссис Пинкман как раз шла купить спаржи и теста на углу улицы Дантистов и ?Стальных протекторов для вашего железного коня Гудмана и Годвина?, когда ей так повезло с неожиданным, словно подарок судьбы, развлечением. Хотя как сказать... Сегодня день не особенно задался, да ещё она нос к носу в супермаркете маникюрных и парикмахерских принадлежностей сталкивается с Мари, отпущенной под залог. Кидая в корзинку товары, миссис Пинкман краем глаза наблюдала, как Мари сидела в углу, пока пуэрториканка старательно вытачивала и выкрашивая какие-то узоры на её ногтях. Миссис Пинкман недобро и горестно взглянула на свои рабочие руки домохозяйки и неухоженные ногти, и как-то внутри всё оборвалось. ?Вот ведь дрянь, - думала она. – Вдова героя. Который вёз моего мальчика на верную смерть... Ведь всем же известно, что этот самый Хэнк прикрывался мальчишкой от тех фашистских уголовников, выторговывая то ли у них, то ли у сумасшедшего химика из детского колледжа свою жизнь. И ведь выторговал же! Джесси жив, хотя я так и не смогла смотреть без содрогания на его фото после освобождения, которое прошло по всем каналам. А эта тварь… Так и живёт себе в шикарном домике, который мы с Адамом и за три жизни себе не позволим с его-то зарплатой и сердцем! Вот за счет таких мальчиков, как мой сын, все они и процветают. А кто знает, на диске, что она нашла в джессиной комнате, может, так всё и было, ведь Уолтер признаётся там, что Хэнк заставлял его варить эту голубую чуму? Так сколько же у этой твари денег моего мальчика, а я уж старуха, а все не могу выплатить грёбаный кредит!? И миссис Пинкман решила использовать свой звёздный час. Когда Мари случайно повернулась, Пинкман вперила в неё долгий презрительный и уничтожающий взгляд. Мари ответила ей взглядом ?бандитской шлюхи?, - как называла такие взгляды мать Джесси. Расплачиваясь на кассе, Пинкман бросила будто невзначай реплику: - Вы тут маникюры всем раздаёте на кровавые денежки, что себе полиция от наркоторговли присваивает, и не стыдно вам, что люди голодают и им за ипотеку годами платить нечем!Несколько туповатого вида покупателей проследили за взглядом мамаши и увидели Мари.- А! смотрите, смотрите! Тут же та самая жена подстреленного Фрэнка Шрейдера! Того, который заставлял своего больного тестя готовить наркотики! Бог их всех еще накажет, помяните моё слово! А уж воровка эта скоро будет своё шоу вести по телеку: ?Как я своровала у жены мистера Дункана бриллиантовый браслет, пока она пялилась, как он растёгивает мне блузку!? – миссис Пинкман вошла в раж. И обведя всех посетителей магазина гневным взглядом, сама не понимая, почему, добавила:- А сколько ты денег забрала у моего мальца, пока муженек твой вел его под пули как заложника? Посмотрите, люди добрые, вот она, полицейская шлюха! Верни мне моего сына, которого ваша семейка со всех сторон мне искалечила!!!Мари гордым испепеляющим взглядом посмотрела на Глэдис.- Да... с уровнем культуры вашей семьи я даже не понимаю, как такие, как ваш сын, смогли попасть в ту приличную школу, в которой мой зять вынужден был преподавать. Мне стыдно и противно, что такие, как ваша семейка, вообще еще разгуливают по нашему приличному городу и штату. *Прихожанки мистера Майкла как правило по утрам ходили сами за покупками в эту лавчонку. Она давно стала для них чем-то вроде клуба, и этот инцидент быстро стал достоянием местной церковной общины. И, говоря правду, ни только одной из них, ведь люди испокон веков использовали церкви в качестве своеобразных клубов по интересам и центров неформального общения.В Англиканском приходе Преподобный Мигуэль Адрауани быстро пресёк все эти разговоры, да и люди в его приходе сплетничали, скорее не от зла, а обсуждали все эти происшествия на уровне развлекательных телешоу, чтобы тут же забыть о них.*- Сынок, мама твоя совсем разгорячилась. Мои бабули видели её чуть ли ни в драке с миссис Шрейдер. Еле их разняли. Но это я тебе говорю не для того, чтобы ты…Он, расстегнув тугой воротничок, поднял жалюзи и глотнул воздуха и солнца:- Другой бы на моём месте сказал бы тебе что-то вроде того, что ?мама волнуется за тебя? и всё такое. Иди, блудный сын, пади к её стопам…- Но она же реально волнуется, мистер Майкл! Вы меня прямо порадовали в натуре. - Мальчик, держи голову на плечах и держи её прямо. И ещё – держи её трезво… Ты так травмирован, что эмоции кровавой волной чуть что заслоняют тебе здравый смысл… Отец Майкл присел на диван и налил себе фруктовой колы. - Вообрази, ты устроился на работу, в хорошее, условно говоря, место… Но мы-то знаем, что хороших мест нет, и везде люди работают на чью-то мечту и цель, обманывая себя и заглушая свою совесть выпивкой или ещё там чем… Какой-то лопух, у кого день не задался, жена отказала, или сын нахамил, или сам стал понимать, что стареет и выпускает из рук бразды жизни, - сорвался на тебе и высказал всё-всё, что он давно знал и про босса, и про своего сына, который его презирает, и про свою жену, что живёт с ним из милости, но скажет он это так, будто бы лично тебе и будто бы это ты и натворил все эти беды в в его жизни… Что ты сделаешь, а?- Заеду блин ему хорошенько в рыло и буду объяснять, что он не по адресу!- Угу, и я не сомневаюсь в том, что ты так сможешь сделать. Но смысл? Подумай? Ты был для него замещением других болезненных фигур. А им он сказать всё это боится. Как говорят ребята из этих всех веганов и нью-эйджеров: ты был добровольной фигурой, через которую он ?очистил свою карму?, сжёг карму семьи… то есть ты и был ?высокой жертвой?, взяв на себя как Христос все грехи мира. Гордись, малец, ведь так?- Блин! – Джесси забегал по комнате, и бил себя рукой по лбу. - Мы позавчера же об этом только говорили, когда Стрелка вспоминали! Вы прямо, как...- Как Уолтер, да? – священник подмигнул ему. – Потому я и говорю тебе, что он хороший человек. Потому и хочу ему помочь. Но, Джесс, иди сюда.Джесси подошёл. Отец Майкл схватил его за ветровку и привлёк к себе. Их глаза встретились очень-очень близко. - 20 лет, 30 лет, 40 лет еще... ты будешь доказывать и хаму на работе, что ты "хороший", и платить ?долг? родителям: психосоматикой, нервными срывами, неудачами, не прыгая выше доли и воли ?отца и матери своих?, "не огорчая их" ни успехом, ни красивым и аккуратным внешним видом, манерами не деланными, а идущими от сердца, Богом, в конце концов… И состаришься, станешь никому ненужным старым торчком, как тот вон, что у нас тележку из супермаркета по Альбукерке катает, видел, наверное? Он же таким стал почему? Знаешь его историю?- Неа, не знаю, ну спился человек... - Его мать, когда он женился, спала на раскладушке у их с женой дома, и каждое утро напоминала ему о "долге":- Ты забыл свою старую мать, эгоист! Твои птенчики и твоя ветреная девка дороже тебе матери родной! А ты, эгоистка! Ты забрала моего мальчика!- И он сломался, бросил жену и детей, сел на героин… Переехал обратно жить к своей старухе-матери... А когда она скончалась, то он был уже не нужен ни "ветреной девке", ни "птенчикам" , ибо первой уже не было в живых, а вторые выросли и разлетелись, кто куда... А ты-то думал когда-нибудь, кто это катает ту тележку?..*Отец Майкл отпустил Джесси, и Джесси понуро сел на диван.- Я знаю парня, который втайне от отца пишет картины, потому что чувствует муки совести, что "огорчает" своего "не понимающего, простого" работягу-отца "странным" поведением... Долго он ко мне на исповедь ходил... И парня, который играет в Нью-Йоркском оркестре, но вот когда отец узнал об этом, он сломал ему руку… Ты фильм ?Билли Элиот? видел же, да? - Ну почему… Родители же хотят нам добра?- Они его хотят, но не могут дать, потому что его у них нет. Они дали тебе уже всё, что смогли, но отдать им долг ты можешь, если только не подерешься с тем самым бастардом с условной работы, не уйдешь из оркестра, даже если это напугает твою семью, и тебе сломают руку, и продолжишь, как Билли Элиот танцевать... или … не станешь преступником… Ведь стать преступником, Джесси… это тоже самое. Это всего лишь выплатить им долг почитания по Декалогу… Ты совершаешь преступление, боясь "огорчить" рабочего-отца, которого тебе "неудобно" "ранить" своими утончёнными стихами... В этот момент ты и совершаешь преступление и против его же генов, в том числе, и против человеческой эволюции... Не стать ни на ступеньку выше их в эволюции, оставить всё как есть, и только упасть ещё ниже - это стать настоящим преступником, Джесс... Сам посуди, что мешало Андреа Кантильо уехать от своей бабули, которая мучила её уничтожающими взглядами и заставляла ходить на эту свалку сломленных в 12 шагов Анонимных Наркоманов?- Ну…. Она хотела доказать… что сможет… Что не такая она! Блин! Падре! Мне срочно надо мета курнуть. Я не могу так!- Курни, но в меру. И пока куришь, подумай, что было бы если бы ты уехал из конторы по починке стиралок, только не один с левым паспортом, а... ну например, вместе с Андреа и Броком. Хорошо бы было? Но я и так тебе скажу: не было бы. - А почему?- Ты так и так нашёл бы кучу возможностей или вернуться сюда, или как-то еще ?отработать карму и родительский долг? или ?почесть? свою скандальную маму массой диверсий против самого себя, равно как и Андреа свою придирчивую бабушку. Вы измучили бы друг друга так же, как Скайлер и Уолтер, упрекая в эгоизме и тоскуя по родительской порке. И выпороли бы друг друга, в итоге, морально или физически, заменив родителей друг другу. А потом приехали бы сюда с покаянными минами и ходили бы и дальше в штанишках на помочах.Взгляд отца Майкла не был больше взглядом священника, и Джесси почувствовал в нём странную силу, исходящую из мира высшего, большего, чем наш мир. Какая-то странная вибрация, какие-то колокольчики зазвенели, и аромат разлился по комнате. Лицо священника превратилось в нечто древнее, будто высеченное из скалы на мексиканской пустоши, где был Петроглиф, и странные индейские камни с загадочными письменами страшно пугали, и где обитали то ли боги, то ли демоны, и куда Джесси с самого детства боялся забредать в своих играх.- Выпрыгни из этих ограничений своего ума, своего эго, Джесси. И приблизишься к Богу. Может быть. Хотя бы на миллиметр. И этого даже хватит, чтобы этот мир хотя бы немного пришёл в себя, – голос отца Майкла становился уже чем-то большим, чем просто голос священника, и Джесси вдруг расхотелось и пива, и мета.Он ходил по комнатам как тигр в клетке и всё ругался: ?Ну и?? ?Вот ведь блять!? ?И куда мне теперь податься, если всё связано этой лживой сатанинской сетью!? ?Если все в ней повязаны как в паутине! О да! Мистер Уайт наверняка знал. А меня посчитал как всегда за мальца и уж точно ни словечком не поделился!? Потом он вспомнил Джейн Марголис. До него как-то очень плавно и ясно дошло вдруг, что не умри она от героина в ту ночь, и если бы улетели они в Новую Зеландию, как они хотели, то с ними случилось бы то самое, о чём говорил Падре, если не чего-то ещё хуже... Не смогли бы они поддержать там друг друга, стать семьёй... Вечными любовниками, это да... Пока эта любовь не кончилась бы... Вместе с деньгами. "Да я и друзей себе приличных найти не смог, мать твою! Ну чего за отстои вечно вокруг меня ошиваются? Им же только в пансионе для слабоумных самое место! Неужто он знал?.. Умный такой, значит, да? А сам не смог справиться со своей Скайлер!"Злость на Уолтера опять охватила Джесси и довела прямо до бешенства. Ему хотелось ворваться в реанимацию и пинать, пинать мистера Уайта, насколько сил хватит. И еще он вспомнил все тычки, оскорбления и затрещины, что выдержал от матери.?Сука! Выбросила нахрен меня даже из дома родного! Шлюха!? - орал Джесси на весь дом, хорошо, что никого тут не было в это время, даже прислуга ушла на службу. Потом пришла злость на всех туповатых тусовщиков, с кем он вместе подкуривался после каждого перенесенного дома унижения, начиная еще с начальной школы. Он мысленно пинал и крошил их ножом, кривлялся и ненавидел. И потом пришла злость на тех партнеров мистера Уайта, - на Гретхен и Эллиотта Шварцев, которые получили от него готовый проект и выбросили его из бизнеса, - Джесси строил картину за картиной как взорвет нахрен их красавчик-домик за миллиард и будет плясать на его пожаре.