Глава 17 (2/2)
— А может, я не хочу, чтобы мне оказывали помощь!
— Значит, тебе окажут ее насильно, — губы мужчины сжались в тонкую линию и, кинув на стоящего напротив парня хмурый взгляд, он вернулся к своим бумагам. – Если это все, что ты мне хотел сказать, то, полагаю, разговор окончен. Мне нужно заняться делами.
Лекс молча вышел, тихо прикрыв за собой дверь и только отойдя от кабинета на достаточное расстояние, позволил себе тихо зарычать и зарядил кулаком в стену, чувствуя, как засаднило костяшки пальцев. Его тошнило от собственного бессилия, которое холодным комком засело где-то в районе желудка. Он понимал, что срочно надо что-то делать, что-то придумать, но мысли как испуганные птицы метались в голове, бились о прутья, падали вниз и снова взлетали, не останавливаясь ни на секунду. Он задышал глубоко, ненадолго прикрыв глаза и стараясь унять внезапно нахлынувшую панику. Ясно одно – переубедить отчима у него в любом случае не получится, а оставить Яра… он просто не сможет. Уже не сможет.И что ему теперь делать?
— Милый… — мягкое касание руки по волосам привело его в чувство и, подняв голову, он заглянул в обеспокоенные глаза матери. – Все в порядке?— Да… — выдавил он из себя. Получилось жалко и неубедительно.— Пойдем со мной, — женщина вдруг неожиданно крепко схватила его за руку и потянула вдоль коридора. Проходя мимо гостиной, она заглянула в комнату и, убедившись в том, что Лера по-прежнему увлеченно смотрит мультфильм, пошла дальше в сторону кухни. Лекс послушно следовал за ней, немного сбитый с толку таким загадочным поведением матери. Он, может быть, и не волновался бы вовсе, но ее полный грусти и какой-то отчаянной решимости взгляд внушал ему немалое беспокойство.— Мааам? – нервно протянул он, когда Вероника Владимировна пропустила его вперед и плотно закрыла за ним дверь. – У тебя что-то случилось?— Не у меня, — женщина отрицательно замотала головой, отчего длинные прядки вырвались из неплотно затянутой косы и темными штрихами упали на лицо, и подняла полные слез глаза на сына. — У тебя.— Ты о чем, — не отдавая себе отчета, Лекс крепко ухватился за край стола до побелевших костяшек.— Он вчера напился и не соображал, что говорит. Это был просто пьяный бред, думаю, он даже не понимал, что находится в комнате не один, что и я там, — женщина обхватила себя руками и, уставившись мутным взглядом в пространство перед собой, поежилась, словно ей стало холодно. – Он говорил о тебе, о твоей… твоей ориентации и о том парне, которого он решил проучить и с которым ты...
Она вдруг подняла взгляд и посмотрела на Лекса.
— Как он?— С ним все … хорошо, — срывающимся голосом выдавил из себя Лекс. – Мам…— А еще он говорил, что собирается выбить из тебя эту дурь любыми способами, — механическим голосом продолжила женщина. – Даже если придется тебя сломать.
Молодой человек отстраненно кивнул и подошел к окну, вид из которого выходил на небольшой сад, где буйной палитрой цвели различные кустарники и цветы, заботливо выращенные хозяйкой дома. Над садом нависли тяжелые свинцовые тучи, роняя на землю первые крупные капли. Касаясь дворовой плитки, они оставляли на ней темные пятна, раскрашивая садовые дорожки причудливым узором в горошек.Легкий ветерок, проникающий в кухню через открытое окно, донес до него запах влажной листвы и озона, и этот аромат свежести напомнил ему о Ярославе и об их поездке в деревню. Темно-серое полотно неба вдруг разрезала ослепительная зигзагообразная вспышка молнии и буквально через несколько секунд оглушительный грохот заставил содрогнуться окрестности. Казалось, что само небо всей своей необъятной массой рухнуло на землю. А потом все вокруг на несколько секунд замолкло, чтобыснова нарушить тишину приглушенным шипящим звуком плотной завесы дождя, бьющего по земле.
Глядя на мутную стену воды за окном, Лекс улыбнулся. Будь он дома, Яр бы наверняка потащил его сейчас гулять, причем без зонтика. Этот псих испытывал какую-то ненормальную, он бы даже сказал маниакальную любовь к дождю и грозе. Ему вдруг до жути, до покалывания в кончиках пальцев захотелось оказаться рядом с Ярославом, чтобы просто чувствовать того рядом.
Как же он устал.— И что ты мне скажешь на все это? Ты разочарована? – он кинул тоскливый взгляд за окно и повернулся к матери, все это время молча наблюдавшей за сыном.— Почему я должна быть разочарованной? – в голосе женщины слышалась усталость.Лекс внимательно посмотрел на нее и, не выдержав этого пристального взгляда, опустил глаза. Он чувствовал себя виноватым перед ней, хотя и сам толком не понимал за что.— Я не оправдал твоих ожиданий… наверное. Навряд ли ты мечтала о том, чтобы двое твоих сыновей оказались геями.— Нет, конечно. Я мечтала вовсе не об этом, — Вероника Владимировна вдруг улыбнулась, печально и нежно.— Можешь не волноваться, — Лекс облокотился бедром о стол и провел пальцем по ярко-розовому лепестку цветка из букета, стоявшего в вазе. – Он не позволит нам быть вместе, так что…Голос предательски сорвался и он замолчал, стараясь не встречаться взглядом с матерью.— Глупый… — мягкая ладонь коснулась его щеки, заставляя поднять голову и посмотреть в такие же зеленые, как и у него, глаза. – Кто он такой, чтобы что-то тебе не позволять.С этими словами она вдруг отвернулась и подошла к кухонному шкафу, в котором обычно хранила всякие крупы. Широко распахнув дверцы, она начала вытаскивать различные банки и прочие емкости, а Лекс только следил за ней, озадаченный таким неадекватным поведением матери.— Да где же он… — пробормотала женщина, становясь на цыпочки ивытягивая руку, чтобы нащупать что-то на полке.
— Тебе помочь?
— Нет. Он был где-то здесь… Ага, вот он!
Лекс, снедаемый любопытством вытянул шею вперед, пытаясь разглядеть, что же так усиленно искала мама. В ее руке оказался обычный белый конверт, ничем не примечательный, на нем, насколько мог видеть Лекс, не было даже никаких записей.— Что это? – спросил он, отмечая про себя, как трясутся сжимавшие конверт тонкие руки.
— Посмотри, — Вероника Владимировна протянула ему конверт и он нерешительно взял его, гадая, что же там может быть. Предположений не было никаких, поэтому, немного помедлив, он осторожно открыл его, обнаружив внутри несколько фотографий. Разглядывая первый снимок, он даже не сразу понял, что за люди на нем изображены, а когда до него дошло, он ошарашено уставился на мать.— Это не монтаж?— Нет.Теперь пальцы начали трястись и у него, хаотично перебирая снимки и чувствуя, как его переполняет отвращение и гнев напополам с какой-то безумной истеричной радостью. На снимках был изображен его отчим, тот самый, который чуть ли не брызжа кровью из носа, выказывал свое презрение к гомосексуалистам, что ничуть не мешало ему на этих снимках обнимать обнаженного худенького парнишку в черном ошейнике. Парнишка выгибался навстречу целующим его губам, повернувшись лицом к камере. Очевидно, он знал, что их фотографируют. В отличие от своего партнера. Он зазывающе улыбался прямо в объектив, сжимая пальцами цепочку, идущую от обхватившего его шею ошейника, конец которой был намотан на руку обнимавшего его мужчины. На последующих фотографиях были более откровенные позы и действия, что не оставляло ни малейшего сомнения по поводу того, что происходило между мужчиной и парнем.
— Сукин сын! – наконец прорычал Лекс, когда к нему вернулась возможность говорить. – Эта сволочь смела что-то говорить про заразу в нашей семье, а сам… Откуда это у тебя?— Мир не без доброжелателей, — усмехнулась Вероника Владимировна. – Помнишь Евгения Малежко?Лекс помнил. Этот мужчина, влиятельный в своих кругах человек, давно обхаживал его мать, и казалось, его нисколько не смущало, что женщина была замужем. Поклонник был настойчивый, но не совсем безумный, он всегда действовал так, чтобы не быть заподозренным мужем возлюбленной. Надо отметить, что Вероника Владимировна относилась ко всему этому с легкой долей иронии и юмора, но никогда не поощряла своего воздыхателя.
— Так вот, он прислал мне эти снимки, в надежде, что после такого я точно подам на развод. Идиот. Ведь наверняка сам же является клиентом этого клуба, иначе, откуда бы он это узнал, — женщина усмехнулась, но тут же ее лицо вновь стало серьезным. – Я не стала показывать их Владиславу. Разводиться с ним я не собиралась, а эти его увлечения… мне было как-то все равно. Но вчера, когда я услышала, что он говорил… Все же не зря Малежко потрудился.
— Не зря, — жестким голосом подтвердил Лекс, пряча конверт во внутреннем кармане ветровки. – Спасибо мам, ты даже не представляешь, как ты мне помогла.
— Не за что, родной! И знаешь… прости меня, — женщина вдруг всхлипнула. – Мне не следовало выходить за него замуж. Но тогда мне казалось, что я поступаю правильно… я такая дура!— Мам, все нормально, ты же не знала, какой он на самом деле, — Лекс обнимал всхлипывающую женщину, а внутри все сжималось от горечи. «Если бы ты знала про Данила…». Эта мысль ржавым гвоздем царапнула сердце, вызвав тупую боль.
— Мне пора, — он отстранился и натянуто улыбнулся. – С этим я разберусь попозже… мне надо подумать.
— Хорошо, — Вероника Владимировна кивнула, вытирая ладонями влажные щеки.— Увидимся, — он легко поцеловал женщину в щеку и вышел из кухни.Минут пять он прощался с Лерой, которая вцепившись в него всеми конечностями уговаривала не уходить. И только после данного ей обещания сводить ее на следующей неделе в парк, девочка выпустила Лекса, кинув на последок грозное:— Смотри мне, ты обещал!
Ливень на улице ничуть не уменьшился, наоборот, казалось, он стал еще сильнее. Струи воды яростно молотили об асфальт, создавая возле земли легкую дымку из отскакивающих от твердой поверхности брызг. За то короткое время, что понадобилось Лексу чтобы добежать от дома до машины, он успел промокнуть насквозь. Мокрая одежда неприятно липла к телу, вызывая в голове уютный образ мягкой застиранной домашней футболки и потрепанных джинс, которые он таскал дома. А еще хотелось горячего кофе и Яра… Последовательность можно и поменять.Улыбнувшись своим мыслям, он завел автомобиль и двинулся вперед, прорезая плотную стену дождя и чувствуя в нагрудном кармане приятную тяжесть конверта с фотографиями.