Часть 1 (1/1)

Бегство не имело особого смысла: Грабителей было больше, на своих двоих от них далеко не уйти, но Баки петлял среди деревьев не хуже зайца, прижимая к себе куртку Лауры. Вытертая грязная опушка капюшона, похожая на облезлый кошачий хвост, лезла в лицо, колола щеку, ветки цеплялись за одежду, били по плечам и рукам, ноги то и дело натыкались на торчащие из земли корни, практически невидимые в утренних сумерках и зыбком тумане. Джеймс бежал практически вслепую, не разбирая дороги, просто нессясь вперед, не сбавляя скорости, не позволял себе даже секундной передышки, стараясь увести Грабителей как можно дальше от Лауры. Он надеялся, что девочка за ним не пойдет; дети должны слушать, что им говорят взрослые, но Лаура за свою короткую жизнь успела перенести столько, что на жизнь смотрела глазами озлобленного, уставшего человека. Джеймсу тяжело далось решение оставить девочку одну в лесу, однако вдвоем бы им уйти не удалось, а так есть хотя бы призрачная надежда, что Грабители ее не заметят. Все-таки Баки - цель покрупнее и засечь его проще, чем худую девчонку с глазами чернее отчаяния.Барнс облизнул губы, перемахивая через поваленное дерево; пуля влетела в кору, выгрызая щепки из дерева, следующая переломила надвое сухую тонкую ветку, но Баки, невредимый, юркнул за широкую сосну. Легким после бега было тесно в грудной клетке, сердце металось между ними, колотилось о ребра, в глотке саднило от холодного воздуха. Джеймс с трудом сглотнул, сползая спиной по стволу на землю; устроившись ровно между корней, он уложил свернутую куртку на колени и прислушался: собственное дыхание звучало низко и хрипло, как у загнанного зверя, скрипели, качаясь, ветви деревьев, похожие на костлявые руки мертвецов, а пятна тусклого света ползли по земле, выхватывая из бледного мрака то поломанный куст, то поросший грибами пень, то овраг, заполненный грязной водой и гнилыми листьями. Баки слышал рев автомобильного мотора, грузные шаги - поступь у Грабителей была нечеловечески тяжелая, в тихом лесу, в полумиле от трассы она звучала оглушительно. Под ногами киборгов, звонко хрустнув, ломались ветки, шуршала жухлая трава и палые листья, хлюпала ледяная грязь; они были близко, и Барнс, пригнувшись к самой земле, липкой и холодной от стаявшего после дневного потепления снега, пополз к зарослям орешника; кустарник уже растерял все свои листья, однако их тонкие гибкие ветви, переплетаясь, образовывали чуть ли не живую изгородь. Джеймс нырнул в спасительную тень, проехавшись коленями и животом по мягкой, как ореховая паста, грязи. Пахло горько сыростью, землей и гниющей травой, острый сучок царапнул мужчину по щеке, мех на куртке Лауры потемнел и свалялся, испачкавшись, а ладонь Баки угодила в канавку, где сидел высохший, мертвый, но все еще колючий росток чертополоха. Игольно-тонкие шипы впились в кожу, некоторые, обломившись, остались в руке Джеймса занозами, но мужчина едва чувствовал боль. Это было такой мелочью по сравнению с тем, что за ним по следу стаей голодных шакалов шли вооруженные до зубов Грабители. Баки и сам был оружием; если бы не Лаура, он бы действовал куда более решительно, но сейчас во главе угла стояла жизнь девочки. Барнс не мог подвергать Лауру опасности, не имел права, поэтому скрывался в тени, сидел в грязи затаившимся волком, слушая, как Грабители подходят все ближе и ближе к его укрытию. Тонкий красный луч детектора движения проскользнул у него над головой и пополз дальше, сканируя лес, свет фонаря выхватил белку, дымчато-серую, но со слабой рыжиной на пушистом хвосте. Белка замерла, распластав когтистые лапки по древесному стволу, но стрелой взвилась вверх, когда выстрел отколол кусок коры в том месте, где долю секунды назад была ее голова.- Потише ты, придурок, - хрипло прорычал прокуренный мужской голос, - здесь тебе не тир. Спугнешь урода, я тебе лично яйца отстрелю.- А чего это ты вдруг моими яйцами интересуешься? - глуповатый смех перемешался с сиплыми вздохами и похрюкиванием. - Хотя бы так до них добраться надеешься? Обломись, говнюк, мои шары только для цыпочек вроде Циллы. Да, крошка? Когда закончим, может, посидим где-нибудь, выпьем пивка, а?- Заткнись, - отрезал женский голос, звенящий яростью и льдом; Баки размял вибраниумовые пальцы, чувствуя, как металл отзывается на движения тонкой вибрацией, мягко отдающей в плечо и посылая волну дрожи вдоль позвоночника. Он не знал, что среди Грабителей есть дамы, думал, они играют чисто мужской командой. Джеймс осторожно выглянул сквозь решетку росших наискось ветвей; что же это за девка такая, которую приняли в свору ублюдков Пирса? Женщин использовали в подобных операциях несколько реже, чем мужчин, в основном проверенных, уже зарекомендовавших себя на миссиях агентов. Баки презрительно дернул подбородком: это какой же сукой надо быть, чтобы сработаться с Грабителями?- Далеко он не ушел, поганец, ублюдок, мать его, - кто-то из киборгов смачно сплюнул, - с соплячкой на плече особо не побегаешь. Как думаете, нам за него доплатят? А то что, зря я, что ли, по лесу шатаюсь?- Скажи спасибо Красавчику, - огрызнулась женщина; ее лицо, застывшее, с темными провалами глазниц, казалось отлитым из червонного золота и солнечно мерцало, ловя отсветы фонарей. - Языком молоть любил только так, а мужика уболтать не смог. Даже задержать их толком не получилось! Думай он головой, а не задницей, мы бы давно скрутили мерзавку и приятеля ее заодно.- Эй, подружка, не кипятись, - голос Грабителя прозвучал развязно, - до утра поди управимся. Скрутим и девчонку, и дружка ее, и ты сможешь спросить с малявки за своего парня. Вы же с Пирсом это... того самого, да?Раздался тихий, щелкающий звук, словно выскочило лезвие складного ножа; Баки не видел, но слышал короткую возню, удар и треск рвущейся ткани, за которым последовал влажный чавкающий звук. Послышалась забористая, грязная брань, за которой последовал очередной удар и глухой стук. Сквозь ветви орешника, закрывавшие Джеймса, словно ширма, он увидел скорчившегося на земле мужчину; выпустив автомат из рук, он одну ладонь прижимал к правому боку, а второй закрывал рот.- Если еще раз поднимешь эту тему, я отрежу тебе язык, - выплюнула женщина, негодующе передернув плечами. Ее светлые волосы, уложенные крупными волнами, напоминали прическу Барби, которая немного нелепо смотрелась на фоне бронежилета под лаковой синей курткой. Сначала Барнс подумал, что в руках у нее ножи, однако, приглядевшись, понял, что лезвия тянутся прямо у нее из рук.- Горячая ты штучка все-таки, - прошамкал разбитыми губами Грабитель; рот его был красным, будто перепачканный вареньем, а вот на боку рана была сухой и совсем не кровоточила, однако, когда киборг поднимался на ноги, его повело вправо, рука безжизненно повисла вдоль туловища, но Грабитель улыбался, скаля в улыбке окровавленный рот.- Долго еще будешь ломаться, Цилли? Пирс подох, потому что облажался, так что нехер изображать его вдову, лучше бы обратила внимание на других парней. Я, может, и не блондин, но тоже еще хоть куда.- Ты заткнешься или нет? - рявкнул второй киборг; визор на его шлеме мигал алым, инфракрасный луч бороздил землю в поисках следов Баки. - Если уж так присунуть кому-нибудь хочется, то пристройся в дупло какому-нибудь дереву. Мы и без тебя здесь справимся. В стороне, за спиной Баки, кто-то рассмеялся, и Барнс, загребая руками по земле, кинулся в сторону, к деревьям, подальше от зарослей орешника, к которым Грабители оказались опасно близко: киборгов от Джеймса отделяло не больше десяти шагов, к Цилле и двум мужчинам присоединился еще один, предутреннюю мглу пропорол свет фар. Громоздкий джип, подпрыгивая на ухабах и кочках, полз к ним со скоростью танка, и Баки, уворачиваясь от луча света, прыгнул за дерево; ноги едва не соскользнули по насыпи, подошва ботинок тонула в рыхлой земле, мужчину потянуло вниз, но в последний момент он успел вогнать в древесный ствол металлические пальцы; вибраниум легко крошил дерево, Барнс повис на одной руке, прижимая к груди куртку и рюкзак, от которых пахло улицей, бензином и гудроном. Следовало торопиться, постараться оторваться от Грабителей, но Баки решил не рисковать; вероятность того, что его не заметят, была мала, однако, если они поймут, что Лауры с ним нет, вернутся за ней, бросят все силы на поиск ребенка, которому Баки пообещал помощь. Джеймс стиснул зубы, балансируя над оврагом, на дне которого лежал снег; он чувствовал себя слабым и беспомощным. Нужно было сразу отвезти девочку к Жан-Полю, вызвать его сразу же; Барнс хорошо знал Нордстара: прояснив всю ситуацию, Бобье приехал бы незамедлительно, но Лаура была уставшей, напуганной и голодной, протаскивать ее через допросы и дознания было бы жестоко. Девочка заслуживала немного отдыха, однако из-за этого Баки упустил время, что позволило Грабителям их обнаружить. Это была его вина: Барнс и не думал, что их смогут найти так быстро; либо Лаура слишком уж наследила, либо Грабителям она очень нужна. Мужчина взглянул в сторону дороги, разделявшей лес надвое; где-то там, среди деревьев, осталась Лаура. Баки сомневался, что ему удалось увести всех киборгов, скорее всего, несколько еще остались, чтобы прочесать территорию и убедиться, что девочки там нет. Джеймс должен был вернуться; он не хотел оставлять Лауру надолго, однако светало, уйти незамеченным становилось все труднее. Закинув куртку на плечо, а рюкзак, взмахнувший брелоком в виде плюшевого эльфа, повесив на руку, Зимний Солдат подтянулся на одной руке и перемахнул через торчащие из земли корни; прыгнув, Барнс припал на руки, напряженно вслушиваясь, пытаясь отделить от звуков просыпающегося леса посторонний шум. Все стихло; Грабители больше не переругивались и не стреляли по белкам, не сканировали местность, но джип стоял, припаркованный за растерявшей все иголки старой кривой сосной, с потухшими фарами, пустой - на первый взгляд. Можно было бы подойти ближе, если в замке зажигания остались ключи, то... Баки скрипнул зубами, надвигая кепку до самых бровей; нельзя, слишком опасно. Это вполне могло быть ловушкой; Грабители были опытными, прожженными наемниками, не такие они идиоты, чтобы просто так оставить машину посреди леса. Поэтому Зимний Солдат снова побежал, дальше, в самую чащу придорожного леса, стараясь двигаться вдоль проезжей части. Деревья, окутанные предутренней дымкой, то разбегались, сплетаясь ветвями, то плотно обступали Баки со всех сторон. Он не сразу понял, что его оцарапанная сучком щека слабо кровит; кровь сбегала вниз, к шее, сочилась за воротник, и Барнс раздраженно утер ее рукавом. Пока ему везло - Зимний Солдат был один на один против оравы головорезов и отделался одной только царапиной; Баки в Бога не верил, хотя не раз молился на войне, сидя в окопе, и готов был помолиться сейчас, чтобы хотя бы толика его удачи перешла к Лауре, чтобы она была жива и невредима, чтобы он успел. Жаль, что он не спидстер: со скоростью Ртути ему были бы ни по чем какие-то там Грабители.Выстрел прозвучал не громче щелчка пальцев, пуля, влетев в морщинистую кору лиственницы, брызнула опилками и древесной пылью. Барнс резко ушел вниз, припав грудью к земле, стукнулся подбородком о камень. Во рту сделалось солоно, в голове затрещало от удара; Баки, одной рукой обнимая закутанный в потертую куртку рюкзак, заскочил за дерево, оказавшейся кедром. Внутри ранца что-то шуршало; шелестела палая рыжая хвоя под рифлеными подошвами ботинок.- Быстрый поганец. Когда я тебя достану, первым делом переломаю ноги, - загоготал Грабитель, тот самый, что недавно заступался за неприступную, злую Циллу. Хриплый бас раздавался совсем рядом; Баки, обхватив рюкзак одной рукой, пополз на животе к буйно разросшемуся холмику. Металлические пальцы загребали землю, пахнущую сыростью, туманом и прелой хвоей; успевшая застыть за ночь, в вибраниумом кулаке она делалась мягче шоколадного бисквита. Зимний Солдат едва успел укрыться под пологом тонких ветвей, когда ствол кедра, служившего ему укрытием, изрешетило автоматной очередью. Носок моторизированного ботинка яростно врезался в выступающий из земли горбатый корень; красная маска, похожая скорее на освежеванное лицо, чем на череп, влажно блестела в бледных предрассветных сумерках.- Я тебя найду, гнида! Слышишь? Я найду тебя! - выплюнул Грабитель, вновь стреляя в дерево, но уже от злости; выстрелы вырывали из ствола щепки и куски коры. Кедр глухо застонал, содрогнувшись, ветви задрожали как от боли; на землю дождем посыпалась хвоя. Несколько птиц вспорхнули с испуганным щебетом и унеслись к неотвратимо светлеющему небу. Звуки выстрелов запутались в ветвях, вязли в холодном воздухе, эхо не спешило таять. Барнс испытал смутное чувство дежа вю: когда-то он точно так же прятался в кустах боярышника, изодравшего ему все лицо, сидел, вцепившись в старенькое однозарядное ружье, с прострелянной ногой и шишкой на лбу размером с кулак, а немцы шли по его следу с собаками, злющими свирепыми овчарками. Здесь овчарок не было; зато были Грабители, кучка злобных, хладнокровных отморозков, способных открыть огонь по ребенку. Не сказать, что Зимний солдат был намного лучше их, но он никогда не трогал детей. Живая ладонь похолодела, липкая от крови и пота, сжалась в кулак, Баки выдохнул, надувая щеки. Плевать, сколько дерьма он натворил, сейчас главным была Лаура, ее жизнь, ее безопасность.- Когда я тебя найду, - Грабитель зло саданул носком тяжелого ботинка по исстрелянному кедру; ствол от удара треснул, капли золотистой пахучей смолы выступили на углах разлома, словно кровь на краях раны. – Выпотрошу. Живьем, как свинью! На глазах у соплячки! Слышишь, выблядок? Кишки на кулак намотаю и на них же подвешу!Остальных наемников видно не было, на какое то мгновение Баки подумал, что киборг здесь один, как в следующую секунду сбоку сверкнул стальной луч, выскочивший из запястья Циллы, и распорол куртку на спине Баки, разорвал футболку и оставил на спине длинную косую рану, к счастью, не глубокую. Футболка тут же мерзко прилипла к окровавленной спине, на вибраниумовых костяшках темнели пятна маслянистой субстанции: она брызнула изо рта женщины, когда кулак Зимнего Солдата свернул ей челюсть. Второй удар превратил губы, достойные обложек модных журналов, в два куска кровоточащего мяса. Кровь, настоящая, темно-бордовая, как гранатовый сок, залила рукав Баки, женщина кричала, скаля затянутые кровавой пленкой зубы, и пыталась ударить лезвием по завернутому в куртку рюкзаку, но только исполосовала руку Барнса, держащую ранец. Она целилась именно по ?Лауре?, сам Зимний Солдат ее мало интересовал; даже когда он насадил ее животом на криво торчащий сук старой сухой поваленной сосны, женщина сипела, раззявив разбитый рот, бестолково болтала конечностями, пытаясь дотянуться до свертка в объятиях Барнса.- Ненавижу! – вопила она, брызжа слюной, кровью и субстратом; рана на животе женщины искрила и дымилась, дерево, торчащее из ее живота, чернело, обугливаясь, а мертвый ствол трещал, разваливаясь под ее напором. Притянув колени к груди, женщина резко подалась всем телом вперед и уперлась пятками в землю, поднимаясь вместе с поваленным деревом. Лезвия принялись кромсать ствол; сухая древесина разваливалась легко, как перезрелое яблоко под ножом.- Ты еще и даму ударил, - продолжал Грабитель, стволом автомата раздвигая ветви; Баки перекатился в сторону, волоча за собой рюкзак. - Зря ты ее не прикончил, наша Цилла ох какая злопамятная сука, а ты ей знатно личико попортил. Бессмертный, что ли, а? Росомаха тоже был вроде как не убиваемый кусок говна, а сейчас он знаешь где? Знаешь?!Автоматная очередь прошлась по кустам; тонкие ветви забились в воздухе.- Сдох ваш Росомаха! И вы все сдохните, высерки поганые!Грабитель хохотал, стреляя по кустам и деревьям, гром выстрелов сотрясал лес. Цилла, искромсав дерево, провела лезвием по лезвию, высекая искры; третьего Грабителя видно не было, но Баки подозревал, что и он тоже где-то рядом. Зимний Солдат с сожалением оскалился: Цилла оставалась довольно резвой даже с дырой в животе, добить ее не представлялось возможным - сыворотка сделала его сильнее и выносливее обычного человека, но перед пулями все равны. Прежде, чем Барнс успеет схватить Циллу за горло, его изрешетит автоматной очередью. Грабитель продолжал стрелять, расходуя патроны, Цилла с дырой в животе размером с мужской кулак прыгнула прямо под пули. Лезвие пробило ствол секвойи насквозь, но застряло, и девушка замешкалась. Пользуясь заминкой, Баки вмазался кулаком в локоть Циллы, который от удара выгнулся в обратную сторону, чавкнув сломанным суставом. Куртка порвалась, лакированная кожа лопнула легко, будто пузырь из жвачки, и вместо костей из руки торчали тонкие металлические спицы, оплетенные био-волокнами. Цилла замахнулась уцелевшей рукой, метясь лезвием в шею мужчины, но Барнс выставил перед собой вибраниумовый локоть. Клинок отскочил, Грабительницу отшвырнуло назад, затем развернуло и приложило спиной о ствол дерева, когда Зимний Солдат впечатал подошву ботинка ей в живот. Тело Циллы заколотилось под градом пуль, наемник слишком поздно заметил, что стреляет по напарнице; ему понадобилось меньше минуты, чтобы опомниться и убрать палец со спускового крючка, но к тому моменту у Грабительницы не осталось сил даже стоять.- Твою мать! Цилла! Какого хрена?! - наемник разъяренно взревел. - Дура ебанутая, совсем помешалась!Девушка в ответ только прохрипела нечто невразумительное; во рту у нее булькало от крови. Она свалилась на землю, вывернув руку под неестественным углом; треугольное лезвие глубоко и крепко засело в дереве. Барнс, не дожидаясь, пока наемник вспомнит про него, побежал, но не в глухие заросли, а к дороге; скоро Грабители поймут, что Лаура не с ним, однако при свете дня выслеживать их будет гораздо сложнее. Баки все еще таил надежду обойтись малой кровью, но наемники шли за ним, буквально дыша в затылок, рвались вперед будто псы, учуявшие сырое мясо; его ничуть не удивило, что Грабитель бросил раненую Циллу; в этих головорезах давно не осталось ничего человеческого.- Стой, паскуда! - наемник стрелял Баки по ногам. - Не уйдешь ведь! Все равно не уйдешь! Мелкую дрянь уже поймали, тебе нет смысла играть с нами в сраные салки!Баки упрямо сжал зубы; Грабитель врал, нарочно, чтобы смутить его, заставить сомневаться, потерять бдительность. Джеймс не верил, что им удалось поймать Лауру, боялся поверить, ведь тогда получится, что он подвел ее, как и Стива.- А ты молодец, парень, смог нас наебать. Хвалю! За это я мог бы убить тебя быстро, но вот Циллу я тебе не прощу, урод.Наемник снова открыл огонь, и одна из пуль ужалила Баки в плечо, пропоров кожу, мягкие ткани и мышцы; Барнса швырнуло вперед, чуть не роняя на колени, но мужчина устоял. Он продолжал бежать, зная, что если остановится, все будет кончено и для него, и для Лауры; рюкзак и куртку Джеймс по-прежнему прижимал к себе, словно боялся отпустить. Тяжесть вещей девочки напоминала Баки о ней, об ее потешной серьезности, неловкости и смущении, о храбрости Лауры и готовности пожертвовать собой ради него. Лаура была лучше, гораздо лучше самого Джеймса; Зимний Солдат не мог допустить, чтобы она пострадала - они ведь поклялись на мизинцах, а такие обещания надо выполнять.Грабитель разнес ствол дерева метким выстрелом справа от Барнса, заставив его уйти влево, в сторону от линии огня; Баки слишком поздно заметил тень, мелькнувшую за деревом, не успел уклониться, и приклад автомата врезал ему аккурат под ребра. От боли у мужчины потемнело в глазах, он согнулся пополам, едва не выронив рюкзак и куртку, но уже в следующий миг вскинул вибраниумовую руку, целя апперкотом в подбородок Грабителя. Несколько пуль срикошетили от его металлического плеча, но одна шершнем влетела под колено, разорвав сухожилия. Баки не почувствовал боли, однако нога подкосилась, роняя мужчину на землю, а приклад впечатался ему в грудь; от удара легкие сжались, выталкивая воздух, Барнс поперхнулся, но смог выставить руку, заслонившись от наемника. Хрустнул приклад, ударившись о вибраниум, автомат отскочил, едва не вырываясь из рук озадаченного Грабителя; оглядев сломанное оружие, он, рыча, отшвырнул его в кусты и выхватил нож; широкое зазубренное лезвие мерцало нежным, звездным светом в бледных лучах зимней зари.- Прирежу, сукин сын, - пинком выбив из рук Баки вещи Лауры, наемник картинно подкинул нож на ладони. - А потом и девчонке глотку вскрою, просто так, для удовольствия. На ней все заживает быстро. А на тебе?- Вот это мы сейчас и проверим, - глумливо хохотнул второй Грабитель, подходя к Барнсу со спины и держа его на прицеле; заметив лежащие на земле рюкзак и куртку Лауры, наемник передернул затвор и выстрелил в вещи девочки. Пули рвали грязную куртку, прошивали рюкзак, выдирая из него клочья; плюшевый эльф отлетел в сторону, перебитый надвое. Рюкзак подкидывало под градом выстрелов, куртка лежала, раскинув грязные, изорванные рукава, и Баки сглотнул вязкую, кислую слюну; видеть, как Грабители измывались над вещами Лауры, было гадко, фантазия подкидывала отвратительные видения того, что шайка наемников способна сделать с девочкой, словно хворост в костер его гнева. Под коленом было влажно, джинсы насквозь пропитались кровью, однако боли Барнс почти не чувствовал, волосы липли к окровавленной щеке, перед глазами мелькали черные точки, будто в глаза ему сыпался пепел и песок. Джеймс не хотел умирать, но и сидеть, глотая зубоскальство Грабителей, не собирался. Пока парень с красным лоснящимся черепом вместо лица плевал и пинал растерзанный рюкзак, из которого на землю и жухлую траву вывалились конфеты и обрывки фантиков, похожие на конфетти, второй наемник держал Джеймса на мушке; оба были уверены в себе, считали, что уже победили. Привыкшие иметь дело с детьми и простыми людьми, Грабители быстро потеряли бдительность, хотя перед ними был Зимний Солдат, способный дать сто очков вперед всей этой падали.- Обоссать бы тебе хлебало, да только мне сейчас не хочется, - весело заявил Грабитель, тыча в сторону Баки дулом разряженного автомата; второй наемник недоверчиво хмыкнул.- Да ладно?! А что это, когда мы сюда ехали, тебе через каждые десять минут надо было отлить? Конец барахлит, а, Мэйкон? Краник плохо закручивается?- Падла, заткнись, - беззлобно бросил Мэйкон, но Грабитель продолжал:- Пирса надо было просить, чтобы он тебе туда добавил пару гаек. Может, еще и подсветку с виброрежимом на несколько скоростей, глядишь, на это бы Цилла и клюнула.- Пасть завали, - наемники начали толкаться и пихаться, словно расшалившиеся мальчишки, будто позабыв про Баки, который медленно, сантиметр за сантиметром, придвигался все ближе к Грабителям. Мэйкон растратил почти все патроны, однако второй вооружен, и выстрелы в упор будут болезненны даже для Зимнего Солдата. Сжав в холодной, влажной от пота ладони горсть земли, Барнс выжидающе замер волком перед броском. Кровь, стекая по щеке, капала на сухой, тускло-желтый лист, и стук багровых тяжелых капель казался Джеймсу таким громким, что от него закладывало уши. Грабители смеялись, не обращая внимания на Баки, только Мэйкон качнул в его сторону черненым стволом автомата, выдавив сквозь хохот, что пора его кончать и заняться уже девчонкой. Больше Барнс ждать не стал: ком грязи полетел прямо в лицо Мэйкона, залепив ему глаза и часть правой щеки. Грабитель с воплем шарахнулся в сторону, попятился, протирая лицо, палец наемника дрогнул на спусковом крючке, и короткая автоматная очередь прострекотала по кустам. Одновременно Джеймс вскочил, вибраниумовый кулак вмазался апперкотом в подбородок второго наемника. Клацнули обычные, вполне человеческие зубы, голова откинулась назад, и металлическая ладонь ударила по торчащему кадыку. Раздался короткий сухой хруст, Грабитель булькающе вздохнул и кулем повалился на землю; Мэйкон, размазав грязь по лицу, близоруко щурился, глядя на Барнса, припадавшего на раненую ногу.- Убью, - прохрипел наемник, осклабившись, и вскинул автомат, позабыв, что он разряжен. Патронов хватило только на один выстрел, пуля просвистела над плечом Баки и перебила тонкий сук, торчащий из древесного ствола точно указатель. Грабитель продолжал жать на спусковой крючок, не понимая, что обойма опустела; лишь когда Зимний Солдат двинулся к нему, сжимая вибраниумовые пальцы в кулак, Мэйкон отшвырнул разряженный автомат и выхватил нож с широким зазубренным лезвием. Наемник открыл рот, намереваясь что-то сказать, но Баки больше не хотел его слушать; удар ножа сверху он отбил: лезвие попросту сломалось, ударившись о ладонь из вибраниума, однако Грабитель все же пытался достать Барнса кривым, стальным зубом сломанного клинка - убить не убьет, но дырок наделать может. Джеймс перехватил его запястье, грубо выворачивая; титановый сустав заскрежетал, сминаясь и выскакивая из паза, Мэйкон заорал, однако не разжал пальцев, не выпустил из рук почти бесполезный, сломанный нож. Баки потянул сильнее, выбивая из сустава плечо наемника, выкручивал до тех пор, пока не разорвал сухожилия. Грабитель сипло выл на одной ноте; попытка ударить Зимнего Солдата второй рукой привела к тому, что вибраниумовые пальцы сдавили его кулак, кроша кости и титановые спицы как миндальное печенье.- Мразь! Падла! Ублюдок, мать твою, сука, да я, тебя!.. - надрывался Мэйкон, брызжа слюной, но задохнулся, захлебнулся собственным воплем, когда кулак Зимнего Солдата заткнул ему рот, ломая зубы. Баки провернул руку, загребая пальцами язык наемника, похожий на шматок несвежей ветчины; Грабитель давился, сдавленно мыча, беспомощно дергался, пытаясь поднять искалеченные руки, и истерично вращал налитыми кровью глазами, в уголках которых блестели слезы. Мэйкон силился выплюнуть вибраниумовый кулак, вытолкнуть изо рта, но Зимний Солдат ухватил его за шею, не позволяя повернуть голову; он протолкнул кулак глубже, до самой глотки наемника, а затем резко дернул на себя, выбивая зубы и вырывая язык. Челюсти Грабителя не выдержали: Зимний Солдат практически разворотил нижнюю челюсть Мэйкона, от чего она безжизненно отвисла. Из уголков рта стекала окровавленная слюна, Грабитель, скуля, упал на колени, отчаянно мотая головой. Металлический кулак разжался, роняя на землю язык наемника, темный, сочащийся бордовой жижей кусок мяса, пальцы, испачканные в слюне и крови Мэйкона, Баки брезгливо вытер о собственные джинсы. Глядя на наемника, беспомощного, с кровоточащей раной вместо рта, Джеймс ощутил слабый укол вины; он понимал, что ни Мэйкон, ни Цилла не были бы к нему милосердны, и что, возможно, наемники все это заслужили, однако имел ли Зимний Солдат право их наказывать? На плечи ему давили собственные грехи, которых было ничуть не меньше, чем у Грабителей, в чем-то Барнс был не лучше наемников, но сделал это он не из-за них и не для себя. Утерев рукавом окровавленную щеку, Баки отступил от Мэйкона, пьяными от адреналина и затухающей ярости глазами оглядываясь по сторонам. Грабитель со сломанной шеей шевелился: дергал ногами, пытался поднять руку, что-то неразборчиво бормотал, качая головой как болванчик. Джеймс осторожно обошел его, распростертого на земле; поддев носком ботинка автомат, Барнс откинул его в заросли лысых кустарников; Грабитель скосил на него остекленевшие глаза, безответно шамкая губами, словно разбитый инсультом паралитик. Баки вздохнул; возможно, их не стоило бросать вот так. Будь Стив на его месте, он бы обязательно позаботился о поверженных врагах - такая уж у него натура, однако Зимний Солдат сделан совсем из другого теста. Поэтому он безжалостно повернулся спиной к Грабителям и, прихрамывая, бросился в сторону автострады, стараясь не вслушиваться в стоны и хрип, раздававшиеся позади. Пусть остаются одни в лесу, пусть поймут, что чувствовала маленькая девочка, которую они загоняли как зверя. Баки сорвался на бег; прострелянное колено подводило, однако Барнс, сцепив зубы, заставлял себя двигаться вперед. Он был нужен Лауре; наверное, она расстроится, узнав, что случилось с ее рюкзаком и курткой, но у нее все еще будет: и теплая одежда, и конфеты, и новый дом, где Лаура будет чувствовать себя в безопасности. Но только, если Баки успеет.Силы стали иссякать меньше, чем в сотне метров от проезжей части, однако Зимний Солдат давно научился превозмогать и усталость, и голод, и боль. В ботинке уже хлюпало от натекшей крови, в глазах темнело, но Джеймс упрямо шел вперед; мужчина не сразу заметил промелькнувшую на земле тень, только когда над головой затрещали ветки, Барнс остановился, запрокидывая голову. На фоне бледных облаков фигура в черно-белом костюме, узком и обтягивающем, прямо как трико танцора балета, казалась чем-то нереальным; окруженный ореолом холодного света, Жан-Поль Бобье спускался с неба подобно ангелу, разве что без крыльев, однако улыбка, которой Нордстар одарил Баки, была лукавой, как у беса.