Chapter 10 (1/2)
Оперативники во главе с Хенсу по ночным дорогам пребывают уже через пятнадцать минут, наверняка перебудив топотом своих ног весь подъезд. Любой преступник за десяток метров заслышит этот грохот! Впрочем, сейчас это было не так уж и важно. Кто бы ни перевернул квартиру Пака верх дном: он сам или кто-то неизвестный? - его здесь давно уже нет.
— Капитан! Капитан, где вы? — донесся из глубины коридора гнусавый голос помощника, сопровождаемый смачным ругательством. Очевидно, он тоже не сразу заметил бедное животное на середине пути.
— Здесь я, не ори, — устало выдыхаю, в очередной раз, обводя взглядом комнату, пытаясь определиться, какой версии из двух имеющихся придерживаться?Если принять во внимание мои сомнения относительно Джебома, то он вполне мог бы сам устроить весь этот бардак, чтобы запутать следы. Однако, с какой целью? Если предположить, что он работает на одну из группировок, то наверняка попытается сорвать завтрашнюю операцию, а весь этот цирк с исчезновением представить в качестве алиби. Мол, как я мог вам нагадить, когда сам в дерьмо вляпался? Шедевральная в итоге получится картина. Уже представляю, как в случае провала во время разбора полетов Пак заявится в Управление и убедит командование, что попал в засаду или валялся где-то без сознания, накаченный транквилизаторами. И отчего-то сомнений в том, что его простят, у меня не возникало. Он всегда умел выходить сухим из воды.
Однако, что если он никак не связан с группировками? На этот вопрос ответов у меня было куда меньше. Первоочередной задачей было выяснить, где Джебом? А точнее, жив ли он? А затем уже заниматься поисками того, кто проник в его квартиру и что он пытался найти? Не зря же все ящики перевернуты. Очевидно, что искомое Пак унес с собой. В могилу или просто, пока непонятно.
— Черт, капитан..., — пораженно выдохнул Хенсу, сдвигая назад козырек фуражки. — Что здесь произошло? Как после бомбежки...— Мне бы тоже хотелось это знать, — опираюсь ладонями о колени и поднимаюсь на ноги, окинув взглядом уже столпившихся в комнате оперативников и пару криминалистов. — Нам предстоит тяжелая ночка, господа, — с губ все-таки сорвался нервный смешок, но по лицам коллег я понимаю, что им совсем не до веселья, как, впрочем, и мне. Однако без единой улыбки на работе, пусть даже такой натянутой, можно было бы уже давно сойти с ума. — Джехван, — поворачиваюсь к сержанту, мгновенно вытянувшемуся по струнке. Вот, что значит академическая выучка. — Возьми двух человек, и пройдитесь по этажам, опросите всех соседей. Важна любая информация, в частности: когда капитана видели в последний раз, было ли что-то странное в его поведении, во что был одет? Может, кто-то к нему приходил? Доносились ли из квартиры посторонние шумы? Все понятно?— Так точно! — отчеканил оперативник и направился к выходу, прихватив с собой двух подчиненных.
— Ну, а нам с вами предстоит осмотреть жилище, — обращаюсь к оставшимся в комнате сотрудникам, задерживая взгляд на криминалистах. — Нужно все тщательно изучить. Может, найдет чьи-нибудь пальчики, кроме капитанских.
— Сора-ши, — неловко кашлянул Хенсу. — А, что если он жил не один?— Думаешь? — вопросительно вскидываю бровь, отреагировав на это заявление крайне скептически. — Ну, замечательно. Хоть посмотрю на эту сестру милосердия, потому что только такая сможет ужиться с нашим юродивым, — расплываюсь в улыбке, игнорируя укоризненный взгляд помощника и наконец, приступаю к осмотру.
Несколько часов безрезультатной возни и копания в чужом исподнем, причем как в прямом, так и переносном смысле, ни к чему не приводят, повергая меня в еще большее уныние. Но, зато за это бесцельно потраченное время я успеваю узнать о Паке намного больше, чем за все годы совместной работы. Помимо того, что капитан оказался заядлым собачником, он был любителем довольно дорогого белья. Обнаружив несколько особо впечатляющих экземпляров, Хенсу даже присвистнул от зависти, вызывая у всей команды криминалистов недвусмысленные смешки. Впрочем, на удивление, отменный вкус офицера просматривался не только в гардеробе. В коридоре на комоде стояли несколько флакончиков с парфюмом, а на полочках в ванной нашлась пара масок и увлажняющие крема для лица. Конечно, если быть честной и отбросить присущий мне снобизм, Пак и вправду был привлекателен. Его квартира с прекрасным видом на Ханган располагалась в престижном районе города и была довольно хорошо обставлена, несмотря на лаконизм. Очевидно, Джебом отдавал предпочтение свободному пространству, не желая окружать себя лишним хламом.Он был таким всегда и во всем. С коллегами всегда держал дистанцию, но был подчеркнуто вежлив, четко придерживаясь границ формального общения. Не припомню даже, чтобы он хоть раз посещал посиделки оперативного состава, которые иногда устраивались в праздники, если ребята оставались на дежурство в департаменте. Да и в рабочем кабинете на столе капитана не наблюдалось ни рамочек для семейных фотографий, ни единого другого намека на то, что мужчина не одинок. Конечно, сложно судить, основываясь на таких откровенно смешных наблюдениях, но это могло, по крайней мере, навести на мысль.Допускаю, что Джебом попросту не хотел пускать кого-либо в свою жизнь, со всей ответственностью отдавая себе отчет, что с такой работой, первой мишенью всегда будет семья. Жаль, что я в свое время не усвоила эту прописную истину и кто знает, может моя собственная жизнь, пошла бы тогда по совершенно иному сценарию? Я же была слишком самонадеянна, как и волею судьбы уже ставший бывшим супруг. Только сейчас понимаю, насколько мы были глупы и слепы.
Молодые, амбициозные и чертовски счастливые, мы на полном серьезе думали, что сможем справиться с любой преградой на пути, достаточно лишь взяться за руки. В то время все казалось таким простым и понятным, что я невольно считала это игрой. Но настоящие злодеи не картонные персонажи из дорам, где льются океаны бутафорской крови и не менее искусственные слезы. Бандиты в реальной жизни никогда не разглагольствуют о сути бытия и не толкают красивые речи о воровской чести и возмездии, как персонажи на экране. Они бьют молниеносно и в самую цель, выбивая почву из-под ног, и добивают, не дав собраться. Почему же выжила я? Потому что кому-то это доставило удовольствие. Потому что этот кто-то хотел, чтобы я жила и помнила, насколько легко отнимается жизнь. Правда, моя собственная, кажется, была им уже не нужна. По крайней мере, пока.
В квартире коллеги возимся еще несколько часов, но все безрезультатно. Ни тщательный осмотр помещения, ни опрос соседей ничего не дали, словно бы здесь и вовсе ничего не произошло. Это казалось немыслимым. Звук выстрела и шум от учиненного погрома должен был кто-то слышать! Другое дело, если люди боятся и не верят полицейским, что те смогут их защитить. Как мы могли дойти до этого?Место происшествия покидаю с чувством глубокого разочарования, которое неминуемо усугубляется тем, что сегодня ?тот самый? день. Уже третья по счету годовщина чудовищной аварии, унесшей жизни двух самых дорогих мне людей.
Еще совсем недавно мне бы наверняка дали отгул, но при нынешней ситуации это просто невозможно. Однако я не собираюсь что-либо менять в своих планах, даже если внезапно все ублюдки города решат выйти на улицы.
Именно поэтому я сейчас еду не в полицейский департамент, а ближайший цветочный магазин, после посещения которого хорошо знакомый маршрут приведет меня к черте города, где расположено ведомственное ветеранское кладбище.
Шаг за шагом по узкой аллее между одинаковых гранитных надгробий. Кажется, что весь этот недолгий путь, ставший для моей семьи последним, можно преодолеть с закрытыми глазами, полагаясь лишь на свои ощущения, которые не подведут. Еще бы... Ведь сколько раз приходилось преодолевать его почти ползком, пока друзья из управления или тамошняя охрана не найдут и не отправят домой, проводив сочувствующим взглядом и похлопав по плечу, пообещав, что все будет хорошо.К черту!Глубокий вздох и веки закрываются сами собой. Очевидно, сказывается усталость, ведь ночь прошла без сна благодаря внезапному исчезновению Джебома. Удивительно, как он одновременно исполнив мое несбыточное желание, умудрился разом омрачить радость от его осуществления.
Мысль совершенно не уместная и откровенно странная. Видимо, мне и, правда, нужен отдых.
Невольно усмехаюсь, когда в плечо прилетает довольно ощутимый толчок, от которого меня буквально разворачивает на девяносто градусов, и тут же распахиваю глаза, несколько растерянно разглядывая человека, на которого по своей же глупости умудрилась налететь. Черная толстовка, капюшон которой закрывает почти половину лица, идентичного цвета кожаные, узкие брюки и в довершении ко всему внушительные кроссовки, явно ограниченного выпуска.