Chapter 8 (1/1)

Вот уже добрых двадцать минут ночной нарушитель спокойствия остервенело шарит по моей кухне, звучно громыхая дверцами настенных шкафов, в поисках алкоголя, пока я перевязываю ушибленное запястье, сидя на диване в гостиной. Бьюсь об заклад, что у парня действительно не все в порядке с головой, либо же он слишком самоуверен или слишком глуп. Хотя одно другому не мешает, а зачастую и вовсе сопутствует. Конечно, неприятно осознавать, что ему удалось скрутить меня за пару минут, как бестолковую первокурсницу, однако я не чувствуюугрозы и как бы ни было досадно, мои инстинкты упорно молчат.

С кухни вновь доносится грохот, и я поворачиваю голову на шум, не сдержав злорадной улыбки. Очевидно, какая-нибудь довольно увесистая банка со специями упала на ногу горе-искателю, раз он, не стесняясь в выражениях, клянет меня, на чем свет стоит. Ну, ничего. Еще и не такое приходилось слышать.Поднимаюсь на ноги, покидая комнату, по направлению к кухне и опираюсь о дверной косяк, сложив руки на груди, с удивлением разглядывая, стоящего спиной мужчину и яростно потрошащего полупустую конфетницу. Да, сладости в этом доме стали редким явлением с тех самых пор, как их стало просто не для кого покупать. Я помню, как в первые полгода продолжала делать вид, что ничего не произошло. Что все осталось по-прежнему. Где был только мой маленький мир, суженный до нескольких комнат среднестатистической сеульской квартиры, ставшей клеткой, в которой я отчаяннолелеяла свое безумие, пытаясь убежать от реальности, в которой не осталось ничего. Непрошенные слезы вновь оседают в горле комом и мне приходиться гулко сглотнуть, обратив, наконец, на себя внимание ночного визитера.— Долго ты собираешься разносить мою кухню? Кажется, я не давала тебе на это никакого разрешения, — окидываю мужчину раздраженным взглядом, ясно дав понять, что ему тут не рады. Однако тот смотрит на меня с таким искренним удивлением, будто я ворвалась к нему в дом посреди ночи.

— Ты и войти сюда не разрешила бы, поэтому я и заявился без предупреждения, — Кисок усмехнулся и вернул конфетницу на полку, размашистыми шагами проследовав к столу, вольготно присев на один из стульев, будто был здесь хозяином. — Отчего-то я был уверен, что ты не позвонишь и решил сделать еще один шаг. К тому же ночевать-то мне теперь по твоей милости негде, — пожаловался мужчина, засунув за щеку конфету, смакуя привкус шоколада. — Твои полицейские питбули оцепили весь район, в котором я оставил тачку. Еле ушел. Никогда не понимал, почему вы копы не понимаете по-хорошему? Идешь вам навстречу с открытой душой, а вы туда гадите.

— Я все еще не понимаю, кто ты и на кого работаешь. Но что-то мне подсказывает, раз ты решил скрыться от моих людей, то наверняка имеешь проблемы с законом, — открываю самую ближнюю к дверному проему тумбочку, доставая оттуда припрятанную бутылки виски, и ставлю ее на стол перед мужчиной, затаив небольшую надежду на то, что горячительное развяжет ему язык.

— Какая проницательность! Самосовершенствуешься? Посещаешь ночные семинары? — усмехнулся псевдо таксист, откупоривая бутылку, намеренно разливая алкоголь по двум стаканам, подталкивая один из них к противоположенному краю стола, в мою сторону. С досадой понимаю, что отказаться не получится. Если я все-таки хочу получить максимум информации, то придется играть по его правилам. К тому же вероятность того, что сегодня ночью меня вызовут в отдел, минимальна. Складывается впечатление, будто меня и впрямь уже списали со счетов, а сообщить забыли.— Этот пропустила, была на других, — ясно даю понять, что принимаю правила чужой игры и присаживаюсь за стол, подхватывая стакан, прокручивая его в ладони, наблюдая, как переливается при свете ламп янтарная жидкость. — Ну, так что? Может объяснишь, кто ты и зачем вломился ко мне?— Вы совершенно не гостеприимны, капитан Ким. Знаете об этом? Кто же задает такие вопросы прямо с порога? А, как же предложить гостю что-нибудь? Расспросить его о самочувствии и жизни, которая благодаря вашим потугам теперь изрядно подпорчена. Верх бескультурья, — мужчина страдальчески приложил ладонь ко лбу и несколько раз качнул головой, залпом осушив стакан, в попытке залить свое надуманное горе.

— Хватит паясничать! Не забывай, с кем говоришь! При желании я могу арестовать тебя в любой момент. Незаконное проникновение в жилище, нападение на представителя власти потянет лет на восемь, как минимум, так что не зарывайся! — раздраженно возвращаю стакан на место, звучно стукнув днищемо деревянную поверхность стола, а после упираюсь в нее ладонями и поднимаюсь на ноги, ощущая, что еще немного и просто пристрелю мерзавца. Он не имел никакого права на то, чтобы вести себя здесь, как хозяин и свободно разгуливать по квартире, в которую еще ни разу с момента давней трагедии ни ступала нога чужого мужчины.

— То есть все, что произошло до этого, было лишь репетицией? Прямо скажем, впечатляющее начало, — жестко усмехается и неожиданно перегибается через стол, вытянув руку вперед, отчего я невольно напрягаюсь и делаю шаг назад, о чем тут же сожалею. Реакция, очевидно, только забавляет его, и мужчина удовлетворенно хмыкает и подвигает мой нетронутый стакан ближе к себе. — Не нужно тратить мои нервы и свое время, капитан. У тебя его и так немного, — очерчивает кончиком пальца стеклянные края и неожиданно поднимает взгляд, глядя пристально и испытующе, будто проверяя на прочность. — И ты далеко не в самом лучшем положении, чтобы вести со мной разговор в таком тоне. Все, что тебе нужно запомнить - это то, что я не враг. В противном случае, уже давно истыкал бы перышками* все твои органы в алфавитном порядке.

— Для опасного преступника и приближенного к одному из главарей преступных банд, ты слишком много трепишься. Такие долго не живут, — насмешливо цокаю языком и склоняю голову набок, пытаясь выглядеть непоколебимо, но понимаю, что будь слух мужчины хоть чуточку острее, то он наверняка бы услышал ускоренный сердечный ритм. Я понимала, что хожу практически по самому краю, пытаясь диктовать свою волю тому, чья личность до сих пор осталась неизвестной, как ипланы, но другого выбора не было, ибо будь моя сущность куда трусливее, то он вряд ли заявился бы на порог. Ему определенно что-то нужно, — Ну, так, что? Может ты объяснишь, наконец, с какой целью решил нанести визит? Тебе нужна моя помощь? — рискую все-таки предположить, ощущая, как все внутри стягивает от толики страха и любопытства, но мужчина к удивлению неожиданно начинает смеяться, запрокинув назад голову и прикрывая ладонью лицо. Впервые чувствую себя самой настоящей идиоткой, хотя за всю жизнь приходилось вытерпеть не мало, но такое откровенное хамство, будто что-то надломило внутри. Что-то, из-за чего стало по-детски обидно и захотелось топнуть ногой от досады.

— Женщина, у тебя слишком бурная фантазия и раздутое самомнение, — Кисок снисходительно улыбнулся и поднялся из-за стола, так и оставив мою порцию алкоголя нетронутой, шаг за шагом приближаясь все ближе, от чего я невольно вновь отступаю назад, пока не упираюсь спиной в стенку коридора, будь трижды проклята, — Не обижайся, но ты слишком переоцениваешь собственную значимость. В твоем болоте есть жабы покрупнее, поматёрее, да и что греха таить, посговорчивее, — снижает тон голоса и неожиданно вскидывает руку и касается кончиками пальцев скулы, заводя ее дальше, обхватывая ладонью затылок. — Поверь, я знаю, как действует мой бывший босс и единственная причина, по которой ты все еще жива - это то, что ты интересна и все еще способна веселить и тешить его самолюбие, — удовлетворенно хмыкает, очевидно, замечая, насколько сильно сжаты от злости мои губы и отступает, сворачивая в сторону гостиной. —То, что ты еще не продвинулась ни по одному из направлений, а застряла на перепутье, лишний раз доказывает то, что ты и понятия не имеешь, в какую войну, длящуюся уже не один десяток лет, оказалась втянута.

— Ну и зачем ты говоришь мне это? — бесцеремонно прерываю чужую речь и с неохотой плетусь следом, абсолютно наплевав на возможную агрессию со стороны мужчины из-за своего весьма не доброжелательного поведения. — Думаешь, я не знаю в каком дерьме барахтаюсь уже несколько месяцев?— Вовсе нет, — простодушно пожимает плечами и садится на диван, закинув ноги на стеклянный столик перед ним и заложив руки за голову. — Лишний раз напоминаю, что это скорее тебе нужна моя помощь.

— Ты не похож на альтруиста. Что ты хочешь, взаимен и как именно собираешься мне помогать? Выложишь мне все, что знаешь? — саркастически усмехаюсь, демонстративно останавливаясь аккурат напротив Кисока, загораживая работающую плазму от обзора, чем мужчина, очевидно, весьма недоволен.

— Чтобы ты потом пристрелила мне при любом удобном случае? Я похож на идиота? — искренне удивляется и даже оскорбленно качает головой из стороны в сторону, впрочем, совсем не пряча пакостной улыбки. — Нет, так не пойдет. Свой интерес в этом деле у меня действительно есть, но это... Как бы так сказать, чтобы тебе - клопу бюрократической продажной системы было понятно, — задумчиво потирает подбородок пальцами и закусывает губу от усердия, в то время как я надеюсь только на то, что выдержка все еще при мне, и я не поведусь на столь наглую провокацию. — Ах, да! Не в твоей компетенции! — неожиданно восклицает и явно довольный собой вновь откидывается на спинку дивана, шумно выдыхая, будто очень утомлен моим навязчивым присутствием.

— И ты хочешь, чтобы я поверила тебе на слово, и ты бросал меня туда, куда тебе захочется, как слепого котенка? Серьезно?

— А у тебя нет другого выхода, — холодно отчеканивает и подхватывает с подлокотника пульт, делая звук телевизора чуть громче. — Я вернулся в этот гребанный город, как только в полной мере осознал, что AOM собственноручно подпалили себе зад и все их бандитское гнездо зашевелилось. Вот только тебе это невдомек. Ты не видишь дальше собственного носа и то, что вам - узколобым полицейским крысам удалось взять Грэя, не более чем счастливая случайность. Будь он не ранен, то спокойно ушел бы, предварительно положив всех вас, — усмехается и гордо вскидывает подбородок, внимательно наблюдая за моей реакцией, которая не заставляет себя ждать.— Знаешь Грэя? Откуда? — спрашиваю скорее уже из праздного любопытства, ведь то, насколько хорошо он осведомлен о последних происшествиях и в целом об AOM, не оставляет сомнений, что он не простая пешка. Вопрос только в том, какую именно клетку занимает на шахматной доске? И по какую сторону?— Думаешь, я не знаю, где мой брат и что с ним? —произносит так, будто признается в чувствах любовнице. И улыбается так же. Томно и чуточку игриво. — Что с тобой, капитан? Нехорошо? — даже, несмотря на то, что в комнате нет зеркал я могу в полной мере предположить, насколько же сильно побледнела от услышанного. Только этого мне еще не хватало! Отхожу на несколько шагов в сторону и буквально падаю в кресло, полагая, что мне и, правда, лучше присесть, чтобы не свалиться от подобных откровений.

— И, как же так вышло? — произношу уже значительно мягче, решая, наконец, сменить гнев на милость и лишний раз не провоцировать мужчину, ибо одно дело, когда речь идет о личном оскорблении и совсем другое, когда этому подвергается кто-то из семьи.— Как обычно, — разводит руками и несколько раз демонстративно приподнимает бедра, скользнув языком по уголку губы. — Показать? — заходится в смехе и поправляет сбившуюся на глаза челку, буквально лишая меня дара речи.

— Боже, какой придурок, — тихо изрекаю спустя некоторое время и устало закрываю глаза ладонью, предварительно бросив взгляд на настенные часы. Уже четыре утра и через два часа мне бы уже следовало вставать, поэтому смысла ложиться нет. Очевидно, что отдохнуть в скором времени не удастся. — Я не о том спрашивала.

— Формулируй свои вопросы правильно и тогда получишь куда больше информации, — пожимает плечами и окидывает откровенно скучающим взглядом. — У нас разные отцы, но это ничего не меняет. В нас одна кровь. Что бы ни случилось.

— Так это и есть твой мотив? Освободить его? — неосознанно свожу брови к переносице и отнимаю ладонь от лица, внимательно разглядывая мужчину, пытаясь понять степень правдивости собственных догадок. — Он твоя цена?

— Не совсем, — лукаво улыбается и закидывает ногу на колено, постукивая кончиками пальцев по кожаной обивке дивана. — Лишь ее часть.

— Какая вторая?— Голова лидера AOM.