Chapter 2 (1/2)

— Войсковая операция нужна в первую очередь вам, так давайте ее проводить! Мои полномочия дают мне право отдать приказ независимо от ваших соображений!Очередной удар кулаком о стол и моя ладонь снова неосознанно сжимает рукоятку табельного оружия, практически любовно оглаживая большим пальцем предохранитель. Знай представитель высшего командного руководства о том, что я с трудом подавляю в себе желание разрядить всю обойму ему в череп, то наверняка схватился бы за канцелярский нож, лежащий неподалеку на столе, дабы срезать мои погоны. Отвратительный и позорный, если не сказать попросту варварский способ ?увольнения? или иначе говоря, изгнания со службы. На моей памяти такое случилось лишь однажды, но прошло слишком много времени и я уже не помню ни причин, ни имени офицера, так подло выброшенного за борт собственными коллегами, а после преданного суду.

— Прошу прощения, господин генерал. Но не могу не возразить против того, что считаю это решение бесполезным и преждевременным, — начинаю осторожно, опасаясь ухудшить свое и без того шаткое положение, ведь спинным мозгом чувствую, что это совещание может обернуться настоящим линчеванием - первые предпосылки уже весьма красноречиво доносятся отголосками из речей некоторых сотрудников отдела.— Не стройте иллюзий, капитан! — краснея от ярости, вопил командующий. — Вы занимаетесь розыском три месяца и, что в результате? - тяжелые шаги генерала за моей спиной отдавались в ушах подобно раскатам грома. — Три сгоревших федеральных машины и два трупа ваших подопечных, а Гонзо и его ублюдки по-прежнему на свободе! Уверен, что это нельзя назвать прогрессом.

— Да, но мы отрабатываем материал, а не бездействуем! Первичная ориентировка гласила: ?Взять Гонзо и его ближайших сторонников живыми?. Вынуждена заявить со всей ответственностью, что вы ставите невыполнимую задачу, поскольку войсковая операция чаще всего дает трупы. Если бы дали нам немного времени, — не выдерживаю и поднимаюсь с места, игнорируя яростный взгляд полковника, непосредственного начальника нашего отдела.

— У вас было достаточно времени, капитан, но вы им не воспользовались, — безапелляционно отрезает и одаривает уничижительным взглядом, а я из последних сил пытаюсь сдержать свой гнев.

Этот подонок и понятия не имеет, насколько тяжело нам приходится работать, ведь лиц главарей illionaire не видел никто, а если и видел, то вряд ли они смогут кому-нибудь об этом рассказать. Поиски практически вслепую дают минимум результатов, которых нам, конечно, не хватает для раскрытия полной картины. Будто недостающие пазлы, без которых нам не разрешить этот замкнутый круг и не упрятать убийц за решетку до скончания века.

— Позвольте, господин генерал? — благоговейно доносится со стороны и ладони, которыми я опираюсь о поверхность стола, автоматически сжимаются в кулаки. Меньше всего на свете я сейчас хотела бы слышать этого человека, голос которого буквально режет мой слух.

— Слушаю вас, капитан Пак, —командующий благосклонно махнул рукой и офицер, сидящий через два кресла от меня, поднимается на ноги.

— Я думаю всем присутствующим ясна причина того упорства, с которым капитан Ким пытается отговорить нас от принятия решения, которое, как мне кажется, является для нас единственным выходом, — тихо усмехаюсь и гордо вскинув подбородок, поворачиваюсь лицом к своему оппоненту, сталкиваясь с внимательным взглядом карих глаз. — Ведь в противном случае, работа ее отдела окажется совершенно бесполезной и те жертвы, которые мы понесли, окажутся напрасными. Я понимаю. Это очень нелегко, но следует смотреть на вещи рационально. Только с помощью зачистки мы сможем избавить страну от этой банды и защитить наших граждан.— Ваша кровожадность совершенно не уместна, — процеживаю сквозь стиснутые зубы, отчего голос звучит несколько угрожающе. Однако на такого офицера, как Пак Джебом не действует эта бесхитростная манипуляция.

За годы работы с ним в одном отделе я поняла только - он крепкий орешек. Совершенно не восприимчив к чужим словам и преследует строго свои интересы, шагая зачастую по головам, а то и трупам. Слишком напорист и хладнокровен. Приверженец радикальных методов борьбы с преступностью. Обладатель стальных нервов и безукоризненной репутации - для меня же был самым обычным лицемером. В нашем отделе он всегда слыл темной лошадкой. Не было ничего известно о его прошлом, но обстоятельства, при которых его перевели к нам, были весьма сомнительны.Сухая официальная формулировка, прописанная в приказе, не внушала мне никакого доверия, но доступ к личным делам сотрудников, тем более такого ранга, как Пак - был невозможен. Всегда показательно вежливый на публику офицер кардинально менялся, стоило высокопоставленному начальству скрыться из виду. Нет, он никогда явно не выказывал своей неприязни. Хотя и дело было совершенно не в ней. Каждая завуалированная колкость Пака, насквозь пропитанная ядом, имела отношение сугубо к моему служебному положению. Вот чего он самом деле желал. Он был одержим службой, засиживаясь в Департаменте допоздна, а иногда и вовсе ночуя, предпочитая сухие страницы уголовных дел полуночным мужским утехам после тяжелого трудового дня. Подобное рвение в работе, безусловно, поощрялось. Возможно, именно поэтому ему удалось достичь таких карьерных высот. Впрочем, это единственное в чем мы с ними похожи. Но, если подавляющее большинство отдела знало об обстоятельствах, побудивших меня погрязнуть во всем это преступном дерьме, то истинные намерения Пака были понятны лишь ему одному. И только один факт был ясен и понятен для коллектива - за своей улыбкой офицер прячет заряженный ствол.— Мне жаль, что вы так восприняли мои слова Сора-ши. Я совершенно не жаден до чужой крови и вам не следует демонизировать меня, — произнес поучительно, с расстановкой, слегка склонив набок голову, явно наслаждаясь моментом. — Я всего лишь реалист и пытаюсь смотреть на вещи здраво, не поддаваясь эмоциям, ведь всё-таки я мужчина.Едва не задыхаюсь от возмущения, засевшего в горле плотным комом. Мало того, что Пак только что фактически назвал меня истеричкой, но и решил затронуть и без того болезненную проблему дискриминации по половому признаку. Хитёр. Он прекрасно знает, с каким трудом я получила свое звание. Впрочем, его потуги тщетны, ведь никому не под силу переубедить меня в том, что наличие члена в штанах отнюдь не показать ума и отваги.— Я наслышана о вашей расчетливости, Джебом-ши, — равнодушно отзываюсь, отмечая, как едва заметно дернулась бровь офицера. — Однако я все ещё протестую против применения мер такого характера, как войсковая операция. Уже сегодня придут данные последней экспертизы, которые во многом помогут нам в расследовании последнего убийства, — последние слова обращены уже к командующему, с интересом, наблюдающим за нашим диалогом.— Должен заметить, господин генерал, что капитан Ким весьма разумна, — вмешивается полковник, и я облегченно выдыхаю - руководитель отдела на моей стороне, а значит, есть шанс удержать ситуацию под своим контролем. — Я солидарен с ее словами и так же считаю, что нам следует повременить с принятием такого ответственного решения. Не следует забывать, что во время спец.операции могут пострадать гражданские лица, как уже бывало прежде.

— Хорошо! — раздраженно бросает генерал и стремительно направляется к выходу, один единственный раз, обернувшись на пороге. — Даю вам неделю.

Вздохи нескрываемого облегчения шумовой волной прокатились по помещению, звучно отстукивая от стен, оглушая самих обладателей, которые наверняка еще долго будут обсуждать одно из самых коротких совещаний за последние полгода. Не имея ни малейшего желания задерживаться, я уже вознамерилась сделать шаг к выходу, как на пути возникла высокая фигура Пака.

— Вы прекрасный парламентер в разговоре с генералом, — одаривает снисходительно улыбкой, слегка наклонившись вперед, сокращая разницу в росте. — Скажите, вы импровизируете? Или планируете заранее?— Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, — отчеканиваю и подаюсь в сторону, в попытке обойти офицера и внезапно ощущаю его цепкие пальцы на сгибе локтя.

— Глупость вас не красит, капитан. Я лишь хотел предупредить вас, чтобы вы были более осмотрительны и менее горды, ведь никогда не знаешь, у кого иной раз придётся просить помощи, — снижает тон, воровато озираясь, наблюдая, как сотрудники постепенно покидают помещение.

— Попрошу вас немедленно убрать руку, — шумно выдыхаю, стискивая зубы от злости, которая вот-вот неминуемо вырвется наружу, если Пак не уберется с моих глаз подальше. — Иначе мне придется применить силу.— Угрожаете? — улыбается уголками губ, пытаясь выглядеть непоколебимо, вот только я вижу, как заиграли жевалки на его лице.