Семнадцатая часть. Заключительная. (1/1)
Спустя какое-то время...— Ох... Артур, ты уверен, что хочешь туда пойти? – чисто из вежливости поинтересовался Россия, сосредоточенно застегивая пуговицы на рубашке Англии.— Конечно, Иван! Не то, что бы я сильно хотел, просто... я не собираюсь из-за этого кретина пропускать саммит.— Ну... Хорошо, — улыбнулся Россия. — Но ты все время будешь рядом со мной, так, на всякий случай.Повисла неловкая пауза.— Знаешь, Иван... Я хотел извиниться перед тобой, ну... за то, что так получилось. Я правда не думал, что так обернется...Брагинский внимательно посмотрел в зеленые глаза, а затем прижал растерянного британца к себе, уткнувшись носом в его ключицу:— Главное, что все хорошо кончилось... Я так боялся, что ты... что с тобой что-нибудь случится...
Эти слова льстили Киркленду, от них по телу словно растеклось тепло, а губы едва могли сдержать улыбку.?Неужели он так за меня волновался?.. Получается я... действительно нужен ему?..?В ответ Англия зарылся пальцами в пепельно-русые волосы с солнечным запахом:— Правда?— Да, Артур... Я очень-очень боялся потерять тебя.Неожиданно Иван поднял голову и оказался в сантиметре от лица Киркленда, а затем, секунду пристально посмотрев в глаза британца, поцеловал его.— Ты всегда будешь со мной... – тихо выдохнул Россия, когда их губы разъединились. — Я никому не отдам тебя... Никогда.Почему-то эти слова больше не пугали Англию, и он, слегка улыбнувшись, дотронулся губами до лба Брагинского:— Да, Иван... Я всегда буду с тобой...Артур не мог видеть лица России, но отчетливо почувствовал, что тот улыбается:— А еще мы будем бороться с твоей плохой привычкой...Британец немного удивленно спросил:— Это с какой же?— Мстить. Поверь мне, Артур, мстить – плохая привычка.— Эй!..Но возмущенный комментарий британца утонул в очередном поцелуе, который кружил ему голову и заставлял кипеть кровь.— Так что ты хотел сказать? – насмешливо поинтересовался Россия.Отдышавшись, Киркленд смущенно отвел взгляд и выдохнул:— А как же Америка?..Брагинский еще плотнее прижался к Англии и, усмехнувшись, прошептал:— Ты уже отомстил ему, Артур... Поверь мне...В конференц-зале.— Oh, la la, Артур! И все-таки я был прав! – воскликнул Франция, как только Англия вместе с Россией перешагнули порог комнаты.Реакция со стороны Киркленда не заставила себя долго ждать:— Заткнись, винохлёб! – прошипел он, с удовольствием вцепившись в шелковые волосы блондина, который хохотал чуть ли не до колик.— Ха-ха-хах... А что, я не прав, что ли?! – удивился француз, пытаясь поправить прическу.
После этого Англия все-таки отцепился от Бонфуа и пробурчал:— Пусть прав... Но все равно заткнись! Или я свяжу из твоих волос тряпочку, в которую ты и будешь молчать.Француз, испугавшись за один из предметов своей гордости, отмахнулся:— Ладно-ладно! Спокойно. Хотя все-таки...Но Англии уже не было рядом с французом, он, поняв бесперспективность спора, сел рядом с Россией.— Эх... Что поделаешь? Весна! Амур, ля-мур и розовые сердечки... – выдохнул Франциск, садясь на свое место, напротив Артура.Пока продолжался обоюдное британско-французкое шипение, с другой стороны Ивана сел Америка:— Привет, Альфред. Как дела? – совершенно без задней мысли спросил Брагинский.— Ха, а как могут быть дела у героя?— Нормально?— Ну, почти... – Джонс запустил руку себе за воротник рубашки и вынул что-то, похожее на кулон, на цепочке.— Что это? – полюбопытствовал Брагинский.Америка придвинулся чуть ближеи, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что это вовсе не кулон, а... пуля. Та самая.— Знаешь, Иван... Я много размышлял над тем, что случилось в тот день... И я хотел... попросить прощения.Россия даже слегка удивился:— Прощения? У меня?— Да... – видимо, это решение далось Америке с большим трудом. – В общем... прости меня, ОК?Брагинский радостно похлопал Джонса по плечу:— Конечно, Альфред! Я прощаю тебя. Надеюсь, ты усвоил урок.После этого, Россия отвернулся и продолжил наблюдать за тем, как Англия отчаянно рвется через весь стол, чтобы начистить морду одному французу, сидящему напротив.
И у него бы это получилось, если бы Иван не придерживал его за воротник рубашки, тем самым, спасая Франциска от страшной участи.Америка вновь бросил взгляд на пулю, которую сжимал в ладони, и, незаметно, слегка наклонившись, прикоснулся к ней губами.?И пусть я не люблю тебя... Однажды ты все равно станешь моим, Иван Брагинский...?— The End –