Снимок 15 (1/1)

Несмотря на наличие тревожного чемоданчика, Лиам все-таки смог убедить Луи в том, что наносить грим (точнее загар) и клеить бороду не целесообразно и даже глупо: Луи уже примерял фетровую шляпу и кутался в плащ. У него была идея сесть в засаду и проследить за анонимом, а если тот по глупости сразу взял с собой отчет, то еще и похитить его, пока последний его не узнает. И все на словах у Луи было так просто, что Лиам понял — друг в глубоком отчаянье. Лиам видел такое не в первый раз, когда человек с дикими глазами и трясущимися руками дрожащим голосом говорит, что у него все под контролем, можно было и не строить долгих логических цепочек, и так становилось ясно — ничего у него не под контролем. Конечно, у Луи, который суетится и бегает по комнате, не все в порядке. Он уже видел его таким однажды. Да, это было как раз после того, как Гарри сообщил ему, что все было ошибкой и что он любит его — и только его — Луи вроде и поверил, и попытался простить, но все равно не смог сдержаться: пришел к Лиаму и очень долго уверял его, что ?все под контролем?, хотя Пейн и не спрашивал. Конечно, первым желанием Лиама было набить Гарри лицо, но Луи бросился ему наперерез и не дал ничего сделать. Сам помогал своему жениху строить эту иллюзию. Конечно, Луи бы не позволил ему вмешаться и в этот раз. – Правильно я понимаю, – проговорил он, когда они сидели у Томмо на кухне и пили чай для успокоения. Точнее, успокаивался гиперактивный и взволнованный Томлинсон, а Лиам просто разглядывал чаинки на дне чашки. – Ты хочешь сказать аноним — наш неуловимый одноклассник, которого толком никто и не помнит, которого нет ни на одном снимке, не считая того, за последний год, и который не появлялся на встрече выпускников. Так что ли?– Да! – горячо воскликнул Луи, и быстрым движением расплескал чай по столу.Лиам со вздохом встал со стула и взял бумажные полотенца, чтобы промокнуть влагу. Благо, чай собрался на столе лужей, а не стек вниз по скатерти. Луи поставил чашку с остатками на донышке на блюдце, пока Лиам приводил стол в порядок. Лишь когда друг опустился на свое место, легким движением меняя их чаши, Луи снова очнулся и обратил внимание на напиток. У него в голове не переставая гудел моторчик из мыслей.– Этот сукин сын, – подытожил Луи, постукивая кончиками пальцев по столу. – Я его вычислил. Он и не думал, что я пойму, но я понял! Если бы не этот дурацкий альбом, все время попадающийся на глаза, он так бы и водил меня за нос. Все так и решилось волей случая! Томлинсон многозначительно засмеялся. Пейн был почти уверен, что он будет картинно потирать ладони, но Луи просто сделал крупный глоток чая и удовлетворенно кивнул, снова предаваясь своим думам. Он мягко улыбался. Мысль о том, что он совсем близок к тому, чтобы взять анонима и все выяснить, придавала ему сил. Томмо не был так доволен даже когда его месть свершилась, и Гарри со своей шлюшкой получили по заслугам, даже когда его обесчещенный дом стал для него самым комфортным местом. – Луи, я не думаю, что это он, – наконец, осторожно сказал Лиам, начиная всерьез волноваться за ментальное здоровье друга, который похоже был уже одержим этим анонимом.Конечно, это была животрепещущая тема, даже для абстрактных размышлений, но Лиам не мог не волноваться о том, что за последнее время именно аноним был излюбленной темой Томлинсона. Что бы Луи не делал — все это было направлено на то, чтобы рассекретить или поймать анонима, понять его мотивы и замыслы, получить от него новую зацепку для своего мысленного пазла. Вся жизнь Луи состояла из этих посланий, и Лиам пусть и не говорил вслух, но замечал, что Томмо нервничает, когда аноним слишком долго помалкивает. Лиам мог бы сказать, что между ними появилось что-то вроде эмпатии, перерастающей в Стокгольмский синдром. В начале Луи злился и боялся, что кто-то вторгается в его жизнь, думал, что это может быть враждебным, затем, привыкая, он начал понимать мотивы (или додумывать их сам), имея лишь какие-то догадки, смутные образы (ведь лица он не видел ни разу), Луи создал романтический образ этого парня и сделал из него буквально прекрасного принца, который спас его из лап кудрявого дракона. Так это выглядело, думал Пейн. Пусть и своеобразно, но Томмо хотел изменить свою внешность. И это Луи говорит, что вся эта кампания лишь ради того, чтобы сидеть в засаде, на самом деле им обоим ясно: аноним прекрасно знает, как выглядит Томмо и узнает его в любом облике (особенно при своих навыках). Значит, он просто... хочет выглядеть привлекательно? Пейн покачал головой, стараясь об этом не думать. Но как не думать, если вот он — Луи. Сидит и буквально дрожит от нетерпения, жаждет встречи с тем, с кем до этого вел лишь одностороннее общение. Правду ли он хочет знать или наконец увидеть лицо этого таинственного (сомнительного) доброжелателя? – Во-первых, этот Зайн... Зейн..? В общем, тот парень... какое ему до тебя дело? В школе Вы не дружили, – терпеливо произнес Лиам, игнорируя ужимки Томлинсона, который, когда раздражался, начинал его передразнивать. – Он ни с кем не дружил. Избегал школьные мероприятия, редко бывал на уроках и вообще не бывал на вечеринках. Групповые фото игнорировал, никогда не спрашивал домашнее задание. Думаю, ему это все было не нужно, так с чего бы появляться спустя столько лет и вытаскивать правду о твоем женихе на поверхность? Я даже лица его не помню! Позвони кому угодно, хотя бы Скотти, он даже не поймет, о ком ты говоришь. И второе: если аноним вечно шарит по твоему дому, что мешает ему вытащить альбом на видное место и отправить тебя по ложному следу?Томмо раздраженно помотал головой. – Я скажу что, – ответил Луи, ткнув в Пейна чайной ложкой. Лиам скривился. – Это я кладу его на видное место, так у нас в семье было заведено. Да-да, альбом с воспоминаниями лежит в гостиной под рукой, и я не отказался от этой привычки, это же традиция. И потом, ну не кажется ли тебе это подозрительным: они оба скрытные, незаметные, неуловимые и знают меня! – Зейн не знает тебя, – как ребенку вторил ему Лиам. – А мы не знаем его, потому что... ну, ему было плевать, понимаешь? У него была прекрасная возможность пообщаться с тобой в школе, и он этого не сделал. Я говорил с этим анонимом — он был вежлив и дружелюбен, а голос нашего одноклассника... не уверен, что я вообще его слышал, – Пейн тяжело выдохнул и потер переносицу указательным пальцем. После минутной паузы Лиам поднял глаза. – Тем более, он перевелся за год до выпуска.Луи тихо вздохнул, глядя на умного, смышленого ?всегда-правого-друга?. Конечно, в словах Лиама есть здравый смысл, у него всегда было хорошо развито логическое мышление, он умел размышлять здраво даже в совсем непростых и откровенно сложных ситуациях. Но... догадки Луи тоже логичны. А даже если нет — не важнее ли в этом запутанном деле интуиция? Ведь только он мог знать, кто такой аноним на самом деле. Только он понимал, каково это быть у него под колпаком. Томлинсон допил свой чай до конца. Иногда ему казалось, что он чувствует анонима на расстоянии. Еще до того, как он выстроил свое предположение о том, что это Зейн, у него вдруг появилось ощущение, будто аноним некто знакомый, некто... кто его чувствует, кто его понимает. Пусть и мотивы его в начале были туманны, пусть что-то казалось откровенно противным, в какой-то момент Луи понял — это ему во благо. Благодарность ли это колыхалась в его душе или другое чувство, Томлинсон не знал и боялся подумать об этом. – Ты не прав, – прошептал Томлинсон и поднялся, чтобы начать одеваться.Пейн пожал плечами. Лиам прошел за ним до самой спальни и валялся на кровати, пока Луи искал неформальную одежду, отличную от того, что он носит в офис. Когда он снова попытался намекнуть на загар и шляпу, Пейн просто покрутил пальцем у виска. Томмо решил не дурить — в чем-то Лиама стоит слушать. Во многом, если честно. Лиам довез его до кафе на своей машине, правда, они немного перегнули со временем, и оказалось, что Томмо был на месте встречи на полчаса раньше. Мандраж Луи усиливался с каждой минутой, и Лиам даже предложил посидеть с ним, пока аноним не придет, а то и проконтролировать встречу, будто он — дуэнья. Луи решил, что дуэнья ему не нужна и попрощался с Пейном. Лиам поцеловал его в щечку и потрепал по волосам, попросив держать его на связи. Ему пришла мысль, что аноним — внезапно — может и быть враждебно настроенным, но решил не поднимать панику. Томлинсон заказал себе стаканчик глинтвейна, чтобы успокоиться, и стал ждать, постукивая пальцем по стакану. Секундная стрелка на часах стремительно бегала по циферблату. Без пяти семь в кафе зашел незнакомец, и Луи как-то интуитивно понял, что надо повернуть голову. К его столу уверенно направлялся симпатичный, смуглый парень, прячущий волосы под голубой шапочкой. На щеках легкая щетина, тонкие пальцы, стройная фигура. Ясный взгляд карих глаз остановился на лице Луи. Он мягко улыбался, сжимая в руках черную папку, а на шее у него висел фотоаппарат. Весь его вид буквально кричал, что он — аноним, но что более важно: Луи был прав. Стажер. Официант. Продавец. Зейн.