Подкат шестой, just adorable (1/1)

Ник Кейв как раз нежился в своей постели в компании очаровательной девушки с Кудамм, когда вдруг раздался звонок в дверь. Ник накинул полосатый халат, запихнул носком тапка под кровать грязный шприц и пошел открывать, несмотря на протесты зарвавшейся немки. На пороге стоял Бликса Баргельд. Растрепанный, грязный и безумный в чуть большей степени, чем всегда. Ник едва успел поразиться тому, как тряслись губы и дико вращались глаза его друга, обычно красиво выпученные и неподвижные. Но тут Бликса отодвинул его с дороги и решительно прошел в комнату. Вышвырнув из постели голую девицу, Баргельд лег вместо нее, как был — в кожаном плаще и сапогах. Накрылся одеялом, поворочался, угнезживаясь (Ник тоже любил колоритно выразиться) и затих.Воцарилось молчание. Только хныкала девица, тщетно прикрывая срам.— Ну, тогда пока, в общем, да, — хладнокровно сказал Ник и протянул девушке свернутую в трубочку купюру. Девица схватила подачку и мгновенно скрылась, чтобы в темном углу слизать с бумаги героин.— Здравствуй, — издалека начал Ник, присаживаясь на постель. — Как жизнь?Бликса высунул из-под одеяла краешек острого уха, но ничего не сказал. Одеяло чуть подрагивало.О, он мог бы рассказать Нику, ?как жизнь?! Вот только Ник бы от подобной правды пожалел, что родился на свет.Когда Бликса, превозмогая отвращение, откусил от мерзкого трупа некошерного животного, он сразу почувствовал — что-то не так. Но было поздно. Кислота мгновенно разнеслась по его капиллярам (Бликса сам это видел, как на анатомической карте), и мир медленно начал меняться.Вдруг в погребе стало светлее. Проявились очертания полок и стен, стали даже видны лежащие на полу пара шлемазлов. Бликса поднес к лицу ладонь с растопыренными пальцами — ах, руки-лодки, руки-птицы! — и восхитился тому, как пробегает по венам живое электричество. И в голове у него тоже незаметно прояснилось. Фундаментальный вопрос философии: ?кто я??. Бликса вот знал. Он обрел идентичность. Кто проживает на дне океана? Кто топит фройляйн в берлинском метро? А вот кто-кто в бункере живет? Бликса понял.Понял, что надо выбираться, пока не подоспели союзные войска. А поскольку верной жены с набором слесарных инструментов рядом почему-то не оказалось, спасаться пришлось собственными силами. В припадке смекалки Бликса сделал два шага на северо-восток, тут же нашарил ложку на полке за коробочками из-под монпансье, где Айнхайт хранил взрывчатку. Согнул вычурным иероглифом и сунул в дверной замок, повернул безошибочно…Воздух! Свобода! Опасность быть пойманным. Бликса понял, что надо укрыться у надежных людей. У них же и вызнать на всякий случай про ближайший самолет до Сан-Пауло.— Я как раз про тебя думал, — продолжал Ник. Девица за шкафом возмущенно фыркнула — теперь-то она поняла, почему у странного джанки был такой отсутствующий вид. — Хорошо, что ты пришел, — не оставлял попыток Ник. — А я тут песню написал. Прям для тебя. Может, послушаешь?— Как называется? — медленно спросил Бликса. Он решил поддерживать добрые отношения с потенциальными предателями.— ?Электрический стул?. Но это если в переводе по-вашему. А по-нашему это Трон Господа…— Что?!! — заорал Бликса, выпутываясь из белого кокона. — А ну повтори! Ты на что намекаешь?— Ну, — мигом засмущался Ник, — вообще я пошутил — это не я написал, это уже было…— Ты сказал, электрический стул!— Ну, да. Ладно, жаль, ты не въехал. Есть такой мужик, его зовут, как тебя, кстати… Тут с Бликсой произошло нечто совсем страшное. Он понял — у него хотят узнать имя. Может даже, проверить документы. А что потом? Арест, депортация, трибунал? И… казнь? Казнь в Штатах на электрическом стуле!Вдобавок, он очень неудачно пригляделся к своему собеседнику. Вот не стоило. Темно-лиловые и нежно-лимонные полоски на халате Ника вызвали вдруг ассоциацию с робами американских заключенных. Значит, он уже в тюрьме? На губах у Баргельда появилась пена, и он возопил:— Ихь бин кайн Менгеле, ихь бин Бенвей! Айм зе амэрикэн ситизен!— Вау, — восхитился Ник. — А что это значит? Его всегда восхищали эти припадки, в ходе которых перебравший Бликса выкрикивал бессвязности, в сознании романтичного Ника мигом обретавшие глубину и смысл философских максим.— Унд зисис ман райтс, ай кан нот унтерстанд! — прокричал Баргельд горной птицей.— Это типа иврит, да? — сделал Ник попытку коммуникации. — Смешение языков?Бликса лишь сверкал глазами и тяжко дышал. По его бледному костистому лицу текли слезы. Это ему очень шло.— Парень, открой, — одевшаяся девица с трудом оторвалась от спектакля и нетерпеливо приплясывала в прихожей.— Уже? — светски поинтересовался Ник, отпирая амбарный замок на двери.— Работа, — философски вздохнула девушка и скрылась в берлинской ночи, тихо посмеиваясь над парой придурков.Когда Ник вернулся в комнату, Баргельд вооружился уже перочинным ножом и старательно портил предметы. С бельем он покончил быстро — остатки простыни весенними сугробами лежали на полу; проткнул в нескольких местах кровать и теперь резал одежду.Кейв в ужасе смотрел на своего гитариста, который распарывал обшлага плаща в поисках капсулы с цианидом и приговаривал: если русские возьмут нас живыми, они повесят нас на фонарных столбах! Ник понял — надо что-то делать. Еще пара десятилетий в ускоренном темпе, и Бликса начнет искать в себе инопланетные чипы. Поэтому Ник осторожно, стараясь не совершать резких движений, приблизился к несчастному.Бликса поднял на Кейва измученные глаза — прекрасный, как древний святой. И тут сердце Ника наполнилось божьей любовью. Он склонился и поцеловал Бликсу в лоб, вызвав тем самым когнитивный диссонанс — ибо вряд ли чекист стал бы целовать свою жертву.Бликса позволил уложить себя в то, что осталось от постели. Нож выскользнул из его руки, когда Ник мягко взял его за запястье и отвел удар от собственной шеи.— Всё хорошо, я не враг… — приговаривал Ник, ложась рядом и приобнимая Бликсу за плечи.— Правда? — по-детски серьезно спросил Баргельд.— Истинная, — подтвердил Ник. — Только ты не подумай… вот там…— Упирается, — дружески подсказал Бликса.— В общем, да. Тип того. Но это только потому, что ты меня оторвал…— Ага, да.— А так мы просто друзья, — жарко шептал Кейв Бликсе в затылок.— Охотно верю.— Это он тебе шею искусал? — вдруг вскинулся Ник.— Не, это Алекс.— Тогда ладно, — успокоился Кейв. Они помолчали.— Ник! Ник! — закричал вдруг Бликса. — Я слышу их шаги на лестнице!— Тебе кажется, — обнадежил друга Кейв. — Хочешь, я зажму тебе уши?— Давай, — согласился Баргельд. — Жми.— А хочешь, мы тебя разденем? — предложил Ник.— Зачем? — подозрительно нахмурился было Бликса, но тут же понял — а почему бы и нет.— Снимем этот плащ… Ну, знаешь, чисто по-дружески.— А вот не откажусь! — хитро улыбнулся Бликса, и сердце Ника болезненно дрогнуло — ах, что за прелестный у него товарищ. А главное — какой сговорчивый… Под утро изможденный паранойей Бликса наконец-то заснул в постели Ника, посасывая вовремя подвернувшийся тому мятный леденец. Баргельд был искренне уверен, что это — капсула с цианидом, которая все никак не хотела ломаться. С тем он и отключился. Голый. Обезвреженный. Невинный, как ребенок. Ник на кухне варил кофе, иногда заглядывая в комнату, не проснулся ли еще его беспокойный гитарист. Впрочем, гитарист ли он ему теперь только? И Кейв таинственно улыбался и взлохмачивал жесткие черные волосы, так, что они падали в кофе.— Such a wonderful person, — умилялся Ник про себя на чистейшем английском. — The most beautiful man in the world. Just adorable. Нighly creative. Love him.Солнце светило, и все было просто замечательно. Где-то в этот момент в бункере с трудом открыли глаза Айнхайт и Хаке. Они с ужасом оглядывались вокруг, на разгромленные полки, перевернутые стеллажи и осколки стекла. Отдельного описания требует удивление Франка по поводу состояния своей спины.— Извини, я бы предложил тебе поесть, но у меня только героин, — виновато вздохнул Ник, ставя на прикроватный столик поднос с двумя чашками.— Не, спасибо, я уже ел вчера. Больше не хочется, — галантно отказался Бликса, заставив Ника в очередной раз умилиться — какой у него славный друг. Впрочем, только ли друг теперь?..— Ты знаешь, — вдруг серьезно сказал Бликса, — после того, что произошло…— Да? — вздрогнул Ник, чуть не выронив чашку.— Я думаю, нам стоит как-то оформить свои отношения.— Что ты имеешь в виду? — замогильным голосом произнес Ник.Почему-то перед его мысленным взором возникла картинка — церковь, пастор, рис…— Я имею в виду, например, двадцать процентов. Прописанные в контракте, а не полученные методом хаотического дележа, — Бликса с удовольствием отхлебнул кофе.— Уф, — только и смог сказать Ник. С души у него словно камень свалился. Так Бликса про музыку!— Нет, конечно, я говорил о нашей свадьбе, глюпый, — Бликса поставил чашку на лаковый столик, чтобы ничто не мешало поцеловать Ника. И они рассмеялись. А что им еще оставалось?