Лирический откат (1/1)

У Франка всегда было подозрение, что окружающая реальность — не более чем сон, который мы видим в другом, отличном от этого мире.Возможно, всё совсем не так, и наша обуюченная, обручненная жизнь (Франк любил колоритные выражения) суть лишь мираж, предсмертные кошмары какого-то солдата, лишившегося ног под Плевной.— Бабочке снится, что она философ, — пытался объяснить ФМ, неловко взмахивая большими руками. Бликса смотрел снизу вверх с подозрением и жалостью, презрительно кривя, насколько можно, рот. Вот и сейчас ФМ со всей ясностью понял — он не отсюда, он другой. Он всегда это знал, с самого детства. А потом, уже с Бликсой будучи однажды на экскурсии в Дахау, Айнхайт нашел в пыли за бараком именную ложку. Обычную жестяную ложку, но… Франк с трудом разобрал процарапанное на ручке слово и обмер. Конечно фамилию ?Штраус? нельзя назвать экзотичной для всего региона, и вообще… Но что-то в этом было. ФМ понял, что сны про нарезание из него ремней, которые он видел порою после того, как Бликса особенно активно использовал ногти, имеют чуть-чуть больше отношения к реальности. А вдруг он и правда под ножом у Менгеле или даже Бенвея? И видит сны о развеселых берлинских ночах, а на самом деле из него уже делают абажур? Нет, нет, не думать об этом. Но совсем не думать Франк не мог — душа требовала работы. В Берлин он вернулся подавленным. Ложку, кстати, захватил с собой. Правда, закинул на полку в погреб, подальше от глаз, чтобы не волноваться. Тут в айнхайтовом бреду наступил момент просветления, потому что Франк вдруг четко сказал:— Мазл тов. Мертвому не умереть. И отважно перевернулся на спину. Как и всегда под кислотой, в его поле зрения стали появляться посторонние предметы, проникшие с других слоев реальности — какие-то феечки, летающие октаэдры… Но это всё было не страшно.Словом, его попустило. Бедный Франк не знал, что впереди второе плато.Почему-то ФМ очень ясно вдруг вспомнил один эпизод. Полгода назад они все втроем — он, Бликса и Алекс, забрались в погреб, чтобы хорошенько выпить (кому это можно), раскатать по паре дорожек и записать новый трек. У Бликсы, впрочем, были еще какие-то планы, но их Франк предпочитал не проговаривать и как бы даже не брать в расчет. Они накрыли стол в центре подвала. Зажгли лампу, достали водку, сушеных грибов на закуску, ?скорость? и прочие игрушки. Франк еще принес с собой магнитофон, гитару, ревербератор, кастаньеты, три листа железа, метроном, пару кастрюль и жидкость для розжига. Потом немного подумал и унес жидкость обратно. Большой мохнатый микрофон для полевых записей он тоже брать не стал, потому что Хаке при виде невинного прибора всегда впадал в смешливую истерику.— Поц мелкий, всему его учить надо, — добродушно хмыкал бывало себе под нос Айнхайт. Вот и в тот раз…— Франк, это таки кошерный амфетамин? — подозрительно нахмурился Хаке. Он еще не освоился в группе и во всем спрашивал совета у своего старшего товарища.— Ну, свинины и насекомых там точно нет, — протянул ФМ. — Хотя насчет насекомых…Франк имел весьма смутные представления о кошерности, но из наблюдений над жизнью вынес, что вот любое спиртное пойло, например, богоугодно и выше суда человеческого (к тому же, после пойла ему обычно не чудилась историческая хроника — не то, что после колбасок). Насчет амфетамина он был не уверен. Но был только один путь это узнать. Поэтому он нагнулся над столом и прилежно застучал бритвой. Слегка поколебавшись, малыш Алекс последовал его примеру.Спустя пятнадцать минут по бункеру уже разносились звонкие крики юного Хаке. Парня неслабо вставило — впрочем, ничего удивительного: пока Франк и Бликса делали по дорожке, он снюхивал сразу три. Чтобы наверняка. А теперь он бегал кругами и подпрыгивал от избытка креативности.— Все, что делается ради Единого, благо. Мы будем проповедовать Тору через нашу музыку, Франк, понимаешь? — глаза Алекса сверкали. — У меня есть сэмплы, я записал их в синагоге на Йом-Кипур. Это будет настоящий конец света! ФМ угрюмо кивнул и покрепче зажал Бликсе рот, чтобы яростные стоны не испугали мальчика.Спустя восемь часов расстановка сил немного изменилась — Хаке выдохся, ФМ, наоборот, приободрился. Бликса же сохранял нейтралитет. В этой сессии он мнил себя под модным словом ?свитч?. До звукозаписи так и не дошло, впрочем, все действие можно было расценивать как перформанс — музыка, как известно, совсем не главное. Тут Франк почувствовал, что происходит нечто очень важное. Он сполоснул горло водкой и вдруг обрел холическое видение.— Пить буду, гулять буду! Чистый спирт, а в спирте сила, брат. Spirit, spiritus, дух, душа! Да спросите хоть этого оленя Хаке! Алекс, правда, что спирт есть дыхание нашего еврейского бога? ФМ оглянулся на Алекса и увидел юношу полулежащим на коленях у Бликсы. Тот ласково втирал в его губы порошок пыльного цвета. Это несколько разочаровало Франка в авторитетности Алексовых суждений на ветхозаветные темы, и в дальнейшем он воздерживался от подобных вопросов.Франк все еще корчился на полу их с Бликсой квартиры, когда вдруг раздался странный шум. Зловещий черный объект надвигался с кошмарным жужжанием.— Мессершмитт! — осенило ФМ. — Все в убежище! И он быстро и четко организовал эвакуацию себя в бункер.