Умбарская Роза (1/1)

Высокие неровные столбы серых скал были покрыты белесыми потеками птичьего помета и темно-ржавыми разводами лишайника. Еще было море: свинцово-серое, оно билось о подножье обрыва, поросшее осклизлой бахромой буро-зеленых водорослей. Свет Солнца был ярок, но тревожен - как перед бурей, когда по небу несутся клочья темных облаков. Мрачный, унылый, неприступный берег.Его кто-то звал, и надо было спешить на зов. И исхлестанные ветром скалы, и неприветливое море с чернильными тенями между гребнями штормовых волн, несхожее ни с искрящейся лазурью Ромэннского залива, ни с глубокой синевой Умбарской гавани - все это было совершенно чужим и страшно далеким, древнее всего, что было на свете. Точнее, раньше всего, что может быть на свете, в Эа. Арундэль понял, что это на самом деле музыка, уже просыпаясь: большой плоский серый камень под обрывом, в оправе кипящей белой пены, был тающим звоном последней струны.- Просыпайтесь, браннон нин, пора вставать! От звука чужого голоса гобелен сна мгновенно распался, тут же соткавшись в новый: туманная мгла, призрачно-белая завеса. И веселые языки буйного ярко-рыжего пламени. Какое-то мгновение Арундэль не мог понять, где находится. Но тут его тронули за плечо:- Ночь на исходе, скоро рассвет! - и память рывком вернулась к Арундэлю: он у себя в палатке, в военном лагере, в Харадвайте. В Средиземье.Арундэль сел, и от резкого движения сон на какое-то мгновение снова заслонил явь: серый камень сделался ближе, словно Арундэль летел к нему по воздуху. Сейчас, брат, подожди еще немного...Арундэль помотал головой и наконец разлепил веки: призрачная белизна оказалась стеной белой палатки, туманная мгла - предрассветным сумраком, сочившимся сквозь открытый вход. Тусклый огонек в простой лампе-плошке корчился на сквозняке.Лампу держал незнакомец, который, по всей видимости, и разбудил Арундэля. Спросонья молодой человек плохо видел его лицо, различая только острый нос и блестящие глаза.- Вставайте, лорд Арундэль! – бодро произнес он. – Нам с вами пора в дорогу, чтоб по холодку выйти.Альвион впервые увидел Умбарскую твердыню, когда Солнце, перевалив через полдень, только-только устремилась на запад. Предыдущую ночь экипаж шхуны ?Ромэн? (или, по-простому, ?Азул?) провел, к недоумению следопыта, на суше: до того, на всем пути от Виньялондэ они лишь раз приставали к берегу, на мысу Андраст, чтобы пополнить запасы пресной воды перед плаваньем через огромный залив Бэльфалас. А накануне, еще до того, как смерклось, шхуна причалила в небольшой укромной бухте. Из плавника и худосочных стволов местных деревьев моряки сложили костер, чтобы нажарить мидий и сварить местную уху из толтомапов и еще каких-то чудных тварей, которых Альвион никогда не видел и не пробовал, потому что в северных водах они не водились. ?Уха по-умбарски?, вот как это называлось. Кольца толтомаповых щупалец с присосками, плавающие в его миске, заставили следопыта насторожиться, но на вкус уха оказалась не хуже домашней, рыбной.- Неужто дальше такие опасные места, что ночью не пройти? – спросил Альвион у капитана Бэрэгонда, отправив в рот последнюю ложку.Капитан усмехнулся и согнутым пальцем расправил пышные усы.- Ты у нас в Умбаре ни разу не был, так?Альв кивнул.- Ну, значит, нам надо подойти к причалу после полудня.- А почему?- Увидишь! – и капитан похлопал следопыта по плечу. – Так, ребята?Команда белозубо заулыбалась в темноте. Моряки приняли следопыта в семью, всю дорогу Альвион общался с ними как свой, а не как пассажир: облазил весь корабль от клотика до киля, работал наравне со всеми.И вот теперь, когда ?Ромэн? вышла из-за последнего мыса, отделявшего шхуну от Умбарской крепости, Альвион, в нетерпении оседлавший верхнюю рею, едва не полетел вниз.Кроме крепости Виньялондэ он из прибрежных (да, впрочем, из сухопутных тоже) видел только эльфийские гавани Линдона. Но рядом с Умбарской твердыней, величайшей крепостью дунэдайн в Средиземье, они казались… ну, небольшими фортами. Крепость стояла на горе, нет, она сама была горой, одев серые склоны ослепительной белизной стен, башен и домов. Несколько рядов укреплений, должно быть, построенных в разное время, не опоясывали гору, а как бы переходили друг в друга. Стены шли не на одном уровне, а волнами, следуя повышению и понижению рельефа. От этого издали твердыня казалась розой с полураскрывшимися лепестками, белой розой в золотисто-розовом свете послеполуденного солнца.Из груди Альвиона вырвалось ?Ах!?. Следопыт, конечно, был патриотом Виньялондэ, но Умбар Нумэнорский был ожившей грезой, мечтой, воплощенной в жизнь поколениями строителей. Вцепившись в мачту, Альвион пожирал глазами главное укрепление, гордо венчавшее вершину горы, – издали флаги на башнях казались разноцветными ленточками; сам город, расположившийся террасами на склонах, с непривычно темно-зелеными садами и бледно-розовыми черепитчатыми крышами (тут следопыта навестила непрошеная мыслишка: а в Виньялондэ-то до сих пор иногда крыши настилают из дранки…); порт с пальцами молов, протянувшимися в море. И молов, и кораблей в порту было больше, чем в Виньялондэ. И пахло здесь – Альвион вскинул голову и глубоко вдохнул легкий ветерок - …и пахло здесь не пиленой древесиной и хвойной смолой, как дома, а чужими, незнакомыми деревьями и нагретым камнем. И еще какой-то слабое, но на диво нежное благоухание струилось в воздухе, явственно различимое сквозь громогласный хор запахов южного моря.- Эй, там, на грот-мачте! Как тебе Умбарская Роза? – окликнули следопыта снизу.Альвион не ответил, только вскинул свободную руку в восторженном жесте. Когда Альвион, после долгих прощаний, благодарностей и обещаний вскорости свидеться, спустился на берег, из багажа у него была всего лишь одна заплечная следопытская сума, даже не доверху набитая. Из теплой одежды он взял только следопытский плащ, рассудив, что сумеет обзавестись в Умбаре одеждой, лучше подходящей к местной погоде и природе. Теперь этот плащ, на вид плохо покрашенный и вылинявший, весь в зеленых, бурых и серых разводах, он гордо накинул на плечи, поверх треугольной сумы. И отправился вверх, в город, по улицам, на отмостку которых не пожалели того же светлого камня, из которого были построены дома и стены.Шел он изо всех сил стараясь не крутить головой. Небольшие домики припортовых улиц, почти как в Виньялондэ, но только с каменными или белыми отштукатуренными стенами, зачастую затянутыми плющом, и не с такими крутыми кровлями, скоро уступили место высоким – в два-три этажа – домам с верандами, башенками и крылечками, увитыми розами и какими-то плетистыми растениями с большими красно-желтыми цветами. За невысокими оградами тянулись сады, полные незнакомых цветов, деревьев и трав. Ну, не то что бы совсем незнакомых: Альв остановился как вкопанный, увидев дерево, увешанное золотисто-оранжевыми шарами. Раньше он видел только плоды йаваннамирэ, любимого лакомства виньялондских детишек. На дереве рядом со спелыми плодами распускались белые цветы, и тот самый тонкий аромат здесь был сильнее. Пройдя еще полквартала, Альв вышел на небольшую площадь, посреди которой бил небольшой фонтан. Рядом с фонтаном стояла тележка садовника с полосатым матерчатым навесом. В тележке горой лежали апельсины. Альвион купил себе три штуки и пошел себе вверх по улице, жонглируя оранжевыми плодами. Ребенок, которого вела за руку нянюшка, ткнул в следопыта пальцем, засмеялся и громко, на всю улицу, воскликнул:- Смотри, зори, какой дядя рыжий, сам как лепесин!Женщина, смутившись, одернула ребенка, но Альв улыбнулся в ответ и кинул малышу золотой шар.Хоть день и клонился к вечеру, но Солнце жарило вовсю, и скоро Альвион заметил, что старается держаться теневой стороны улицы – подумать только, ведь раньше он никогда не прятался от Златокосой! А ведь гваэрон только начался. Альвион очистил и съел один апельсин, сладкий и прохладный, а через некоторое время остановился и снял плащ, оставшись в светло-зеленой льняной рубахе, красиво вышитой по вороту и рукавам. Под единственной лямкой и на спине рубаха уже потемнела. Плащ следопыт скатал и закрепил скатку специальными ремешками под сумой. И через несколько минут стража Цитадели увидела, как к воротам приближается невысокий молодой человек с волосами, собранными в хвост, со странного вида заплечной сумой на единственной широкой лямке, шедшей наискосок через грудь от левого плеча. На лямке вспыхивала на солнце массивная бронзовая пряжка, из-за левого плеча виднелось оголовье рукояти, а стоптанные сапоги и походка выдавали человека, которому приходится много ходить пешком. И не успел Альвион дойти до ворот и обратиться к часовому, как стража уже знала, что в Умбарскую твердыню прибыл следопыт, которого так ждет лорд Эгнор, советник Наместника.Аккуратная спираль картофельной кожуры сорвалась наконец с лезвия ножа и упала в ведро с очистками. Альвион рассеянно проводил ее взглядом.- Тебе помочь? – снова спросил он.- Помоги… - вздохнул Халдар и, выловив из ведра с водой картошину, кинул ее Альвиону, который сидел на краю высокой плиты, болтая ногами. Его сапоги были белесыми от умбарской пыли. Альвион достал нож и принялся обстругивать картошину примерно так, как резчик строгает деревянный чурбачок. На чистый пол полетели ошметки кожуры, и через полминуты от средних размеров картофелины остался небольшой брусочек. Брусочек плюхнулся в ведро с начищенной картошкой, обрызгав Халдара. Тот вздохнул, но ничего не сказал. Его нож продолжал неторопливо снимать узкую прозрачную ленточку кожуры с давешней картофелины.- Нет, ну ты можешь мне объяснить… - снова начал Альвион. На его скулах горели яркие пятна.- Я уже все объяснил. - Полгода на кухне! Можно подумать, ты на посту или в засаде уснул! Из-за такого пустяка!- Не такой уж это и пустяк.Альвион фыркнул:- Ты его еще и защищаешь! Халдар аккуратно опустил в ведро дочищенную картофелину и поднял на Ондатру умные светло-карие, как у собаки, глаза.- Альвион, - произнес он спокойно и веско. – Сначала я спорил с командиром. Потом с лордом-наместником. Я погорячился. Я был неправ.- Ты? Погорячился? Не верю!- Да, погорячился. Мне не надо было идти к лорду Рингору. Мне следовало подать письменный рапорт.Альвион только раздраженно выдохнул сквозь зубы и отвернулся.На огромной кухне умбарской Цитадели они сейчас были вдвоем. После приготовления полуденной трапезы ее уже успела до блеска вычистить армия поварят… и наказанный следопыт. Альвион покосился на белый фартук, надетый на Халдара.- Значит, одного следопыта отправили картошку чистить и понадобился второй?- Гм, не совсем, - проронил Халдар и занялся очередной картошиной.Альвион некоторое время ждал продолжения.- И что? – спросил он наконец. – Зачем я понадобился в Умбаре?Халдар улыбнулся и снова посмотрел на Альвион.- Может, это я по тебе соскучился и попросил лорда Эгнора тебя выписать, а? Думаю, тебе в наших местах понравится. Опять же, следопыту полезно побродить по чужим краям. Если хочешь, живи у меня: после маминой смерти отец с братом уплыли на Острова, так что я теперь один квартирую. Альвион пошевелился.- Лорд Эгнор сказал, чтобы я поселился в крепости. Чтобы я всякий час был у него под рукой. Но я попрошу его...- Не надо.- Точно не надо, Пёс?- Не надо, Ондатра. Я все равно в крепости почти каждый день с утра до вечера, а ты будешь бегать, так что видеться мы будем все равно столько же, как если бы жили в одном доме.Альвион помолчал, а потом продолжал уже другим тоном:- Так что мне припасено интересного, может, скажешь? Я же чую, что не просто так меня сюда прислали.- Что тебе сказал лорд Эгнор?- Спросил, где я ходил, как мне Умбар. И правда ли, что я хорошо знаю умбарский диалект харадского. И еще - сколько времени мне понадобится, чтобы привыкнуть к здешним местам.- И что ты ему ответил?- Я сказал, что через три месяца буду как прирожденный харадец, если надо. Особенно если как следует загорю. А он засмеялся и сказал, что ему нечасто приходилось встречать рыжих харадрим. Слушай, он вообще серьезный человек? На вид больше на подростка смахивает. - Лорд Эгнор – мой ровесник. Его сюда прислал Совет Скипетра. И он дальний родственник лорда Рингора, по линии королевской крови. Альв присвистнул.- Ух ты! Понятно… Маскируется он неплохо. Сдается мне, даже Цитадель держит его за украшение пейзажа, на манер киринки.- Верно. Тут, на Юге, творятся серьезные дела. Лорд Эгнор, вообще-то, хотел целый следопытский отряд, поскольку ему надо точно знать, что происходит в здешних краях. И у него есть кое-какие мысли.Произнеся эту речь, Халдар умолк. Альвион тоже на некоторое время задумался.- Слушай, но если ему так нужны следопыты, то почему он не пойдет к Наместнику и не попросит тебя отпустить? Ты тут уже сколько, пару месяцев кукуешь? Достаточно, по-моему.- Он ходил.- Ходил? И?Халдар помолчал, покрутил в руке предпоследнюю картошину.- Лорд Рингор – человек… В общем, он любит, чтобы все было так, как он сказал.- Упрямый, короче. Я понял: повстречались лемех с булыжником.Халдар невольно усмехнулся.- Пожалуй, да. Но дело не только в этом. Здесь, в Умбаре, всё не так, как в Виньялондэ.Альвион поднял светлые, словно выгоревшие брови.- Что, прямо-таки ?всё?? Будь добр, объясни толком, в чем дело. Если не хочешь, чтобы я тоже пошел к лорду Рингору и… погорячился.Халдар резко повернулся к нему.- Не делай этого, - сказал он очень серьезно.Альвион поднял правую руку.- Обещаю, что не сделаю… если ты представишь мне удовлетворительное объяснение.- Хорошо, Альв. Знаешь, чем кончился наш разговор с лордом Рингором? - Чем?- Он… - Халдар помедлил, откидывая за плечо собранные в хвост волосы, черные и глянцевитые. - Он назвал меня полукровкой. Как будто хотел оскорбить. Теперь понимаешь?Они смотрели друг другу в глаза, карие и голубые.- И ты полагаешь, что после этого Умбар - подходящее место? Именно для меня? - хмуро спросил Альвион после долгого молчания. Халдар кивнул.- Да. Как бы то ни было, ты нужен не только Эгнору и Цитадели. Ты нужен мне.- Зачем?- Чтобы быть моими ушами, глазами и ногами.- Твоими?- Да. Я сделал глупость и застрял на мели. Нужно, чтобы здесь, в Умбаре, был настоящий следопыт, а не охтар в застиранном плаще. И даже не просто настоящий следопыт, а следопыт с везением, с талантом находить то, что еще не начинали искать. У тебя это получается лучше всех, кого я знаю.Альвион насупился. - Ты намекаешь, что я все время нахожу неприятности на свою голову?- Я хочу сказать, что это твое свойство для меня сейчас очень важно и ценно. Потому что мне нужно... - Халдар помолчал, подбирая слова, - странное. Неуместное. Как... как снег в пустыне. Может быть, даже... - Халдар снова замолчал, колеблясь, - волшебное. - Волшебное? - Альв поднял бровь. - Хочешь, чтобы я добыл кувшин с джинни, который умеет выполнять желания? Или принес под мышкой свернутый ковер-самолет? Или привел на веревочке зверя каркаданна?Халдар улыбнулся.- Ты помнишь мои сказки, - и продолжал с серьезным выражением лица: - Понимаешь, чутье говорит мне: в этих землях творится нечто необычное. И я должен знать, потому что это моя родина, мой дом. Ты поможешь мне?Альвион смотрел на него очень внимательно:- Я правильно понимаю, что именно это мой квэст, а не просто служба в Умбарской Цитадели?Халдар молча кивнул.- Халдар, отчего же вы не сказали, что он рыжий?Окна высокой комнаты с четырехугольным сводом выходили на запад – а сейчас был закат, и всякому было бы понятно, что лорд Эгнор умеет хорошо устраиваться, раз сумел, появившись в Умбарской крепости сравнительно недавно, обзавестись помещением, которое Солнце навещала лишь тогда, когда спадала жара.Халдар терпеливо и без малейшего удивления смотрел на начальство, невысокого худого андунийца, чьи русые волосы в розовом свете, лившемся из распахнутого окна, тоже казались рыжевато-алыми.- Браннон нин, вы про это не спрашивали. Но уверяю вас: Нимрихиль Альвион – один из лучших, а со временем может стать и самым лучшим среди нас.Лорд Эгнор, сидевший в высоком кресле, вздохнул, укоризненно глядя на стоящего следопыта. Потом махнул рукой на табурет сбоку от его обширного стола.- Что ж, Халдар, садитесь, давайте работать...Эгнор развернул на столе большой лист папируса, исписанный харадским иератическим письмом, поставив на верхние углы чернильницу и песочницу, а низ прижав тяжелым пеналом.- Как вы задали, я перевел первые два периода, но в третьем меня смутил вот этот знак… - тонкий палец Эгнора указал на символ в середине листа. - Когда мы с вами учили иероглифы, вы сказали, что его значение – ?шакал?, в ?сехи-ен-шаи? он означает торгового посредника, но здесь он несет какой-то другой смысл.Халдар взглянул на текст.- Да, здесь ?савар? значит ?проводник?, ?провожатый?. Хотя вообще у этого слова много и других значений, например ?толмач?, ?перебежчик?, ?соглядатай?.- Неплохой перевод для слова ?следопыт?… - усмехнулся Эгнор, покосившись на своего учителя.- Я предпочитаю другие, - спокойно ответил Халдар, не сводя с него прямого и твердого взгляда.Эгнор откинулся на высокую резную спинку кресла и сплел свои тонкие пальцы, на одном из которых сверкнул бледно-лиловый камень.- И все же, Халдар, я никак не могу понять, почему вы отказываетесь от моего предложения, – произнес он с досадой в голосе. – Вы не чистили бы картошку и не наставляли бы в старохарадском бестолкового ученика, а занимались бы делом, которое любите и умеете делать и которое можете сделать только вы. Чем, несомненно, снискали бы не только хвалу, уважение и благодарность, но и душевное удовлетворение. Почему же вы отказываетесь?Халдар улыбнулся:- Мне нравится учить вас, мой лорд, да и картошка меня не пугает. Но если серьезно… - следопыт помолчал. - Я считаю, что мое место – здесь, в Умбаре. И я сам его выбрал – не потому, что я умбарец по рождению и следопыт по призванию, а потому, что это мое место. Таково мое решение.- И вас нельзя уговорить, нельзя что-то сделать, чтобы вы передумали? – продолжал допытываться неутомимый Эгнор.Халдар пожал плечами.- Всякое может случиться. Я не зарекаюсь.Эгнор постучал пальцами по столу.- Вы ничего не делаете просто так, верно, Халдар? Ведь даже ваш друг Нимрихиль… Вы хотели, чтобы он приехал сюда, а не просто назвали мне имя, правда?Халдар помедлил, а потом кивнул:- Да, лорд Эгнор. У меня были – и есть - основания желать, чтобы Альвион оказался в Умбаре. Но даже не будь у меня этих оснований, равно как и желания увидеть товарища, я все равно назвал бы вам его имя: Альв не просто очень хороший следопыт, он выучился у меня харадскому и многое узнал о наших краях.Эгнор нетерпеливо тряхнул русой челкой.- И все же меня интересуют эти основания. Или о них вы предпочтете умолчать?Халдар снова помолчал, глядя, как над головой Эгнора пляшут в розовых лучах пылинки.- Я затруднился бы объяснить… впрочем, можно попробовать. Видите ли, мой лорд, дело отчасти в самом Нимрихиле Альвионе. Он – человек непокоя. Не потому, что следопыт: все следопыты непоседы, но не всем ведом непокой. Альвион словно ищет… нечто, как Морестранник, но только на суше, и это гонит и гонит его. И я хочу ему помочь. Я хочу… поделиться с ним тем, что нашел сам.- Почему вы думаете, что он найдет то, чего сам не знает, здесь, в Умбаре? – серьезно спросил Эгнор.- Я надеюсь на это по многим причинам, - Халдар провел рукой по своей черноволосой голове. – И одна из них - та, по которой вам нужен опытный и умелый следопыт. Пусть даже рыжий и в веснушках.- Вы полагаете, он согласится на то, от чего отказались вы? – с сомнением спросил Эгнор.- Не думаю, - ответил Халдар. – Но всякое бывает, когда следопыт находит то, чего не искал.