День девятый. Петергоф: Лица и маски. (2/2)

Женщина улыбнулась, внимательно взглянула на меня и быстро стала перебирать оставшиеся платья. Наконец, ее ловкие пальцы выхватили из цветного многообразия что-то зелено-золотое и очень пышное.- Вот, взгляните. – она провела рукой по складкам платья, чтобы я смогла лучше его рассмотреть. – Я думаю, оно отлично подойдет к Вашим глазам.Платье, действительно, было роскошным. Его верх составлял белый лиф из тонкой парчи, отделанной кружевом. Низ – пышная парчовая юбка насыщенного зеленого цвета, с затейливым золотым шитьем по подолу. Здесь не было никаких лишних деталей: ни пайеток, ни россыпи камней, ни кружева. Платье пленяло своей простотой и изысканностью. Кроме того, к нему прилагалась легкая полупрозрачная зеленая накидка с просторными, свободно расширяющимися рукавами.

- Сейчас я принесу каркас, - видя мое довольное выражение лица, сказала женщина и скрылась за ширмой.Выражение моего лица тут же изменилось. Я живо представила себе, как неудобно мне, привыкшей к легкости в одежде, будет в этом каркасе, да еще и с довольно тяжелой юбкой. Еще одна сложность была с лифом: сзади обнаружилась затейливая шнуровка.Впрочем, каркас оказался не таким уж тяжелым. Организатор помогла мне справиться с ним и с корсетом, тщательно затянув шнуровку. После облачения последовал подбор маски и обуви. Перебрав огромное количество карнавальных атрибутов, я остановила свой выбор на аккуратной маске, скрывающей только небольшую часть лица. Тут тоже обошлось без всяческих ?наворотов?: никаких перьев и стразов, только та же золотая нить по светлому, жемчужного цвета, бархату. Туфли помогла подобрать организатор: легкие лодочки из зеленого, чуть темнее, чем юбка, бархата, на небольшом каблуке прекрасно мне подошли.- Я бы посоветовала Вам взять веер, - улыбнулась женщина, любуясь результатом своих рук. – Сейчас я подберу что-нибудь к Вашему наряду.

Пока она искала подходящий аксессуар, я взглянула на себя в зеркало. Из его глубины на меня смотрела знакомая незнакомка, одетая, как светская львица. Длинные волосы ниспадали на плечи, а глаза из разрезов маски озорно золотились. Интересно, узнают ли меня близнецы в таком наряде? А я их? Я вдруг представила Оливера в обтягивающих белых лосинах с гульфиком и едва не расхохоталась. Тем временем организатор подала мне веер – приятного фисташкового цвета, довольно большой и тяжелый, на деревянной ручке. В общем-то, я была довольна костюмом: все подобрано в одной гамме, платье и туфли сидят на мне, как влитые. Немного смущала только духота в комнате: из-за корсета стало труднее дышать. Оставалось надеяться лишь на то, что в зале будут работать кондиционеры.Прошло еще немного времени, и Танцевальный зал распахнул перед нами свои двери.POV ОЛИВЕРМы с Джеймсом уже битых полчаса сидели за одним из ломберных столиков, которые были расставлены вдоль стен Танцевального зала, и усердно делали вид, что играем в карты. На деле же, мы тщетно выискивали глазами знакомую хрупкую фигурку.- Сегодня я непременно признаюсь Анне в своих чувствах, - задумчиво сказал я.- Как будто и так ничего не ясно, - буркнул Джеймс, кладя на столик первую попавшуюся карту.

- Ясно-то ясно, но… все равно, мне кажется, этот бал – прекрасная возможность для признания. Как думаешь?- Ну-ну, - пробормотал брат, вглядываясь в толпу народа, заполнившего зал. – Если мы хотя бы найдем ее.- Наверняка, она сама нас ищет, - не очень-то уверенно произнес я, побивая своей картой его ?валета?.- А ты так уверен, что она узнает в нас милых и добрых близнецов Фелпс? – фыркнул братец. – Ты посмотри на себя, Оливер! Нас бы и родная мама сейчас не признала, тем более - мы в масках!Я не мог не признать, что Джеймс прав. С выбором костюмов мы потрудились на славу: на брате красовалась белая льняная рубашка с кружевными оборками, светлый камзол и поверх – бархатный кафтан кофейного цвета. Нижнюю часть наряда составляли такие же кофейные панталоны до колен, надетые на белые чулки, а нормальную человеческую обувь заменяли темно-коричневые башмаки на высоком каблуке. Джеймс едва не упал, как только облачился в них. Кроме того, на голове брата красовалась шляпа с круглой тульей, в тон к башмакам, а на лице – коричневая маска с длинным носом - ?клювом?. Со мной же дело обстояло еще круче: мне посчастливилось напялить на себя костюм русского гусара. В соответствии с этим, на мне был надет красного цвета доломан со стоячим воротом (про название этой куртки мне объяснил организатор) с пятнадцатью рядами петель с серебряным шнурком на груди, синие рейтузы – чикчиры, довольно э-э-э… плотно облегающие мои не слишком мускулистые ноги, и низкие черные сапоги с шерстяной кисточкой. Вокруг пояса у меня был повязан кушак, а на голове красовался причудливый головной убор – кивер с султаном. Кроме того, организатор посоветовал прикрепить к моему лицу накладные черные усики, которые вкупе с красной демонической маской делали меня совершенно неузнаваемым. Ну и как, скажите, Анна поймет, что щеголеватый гусар-офицер – это я? Вот именно – никак. Если только я сам не найду ее.Вообще-то, момент облачения во все это старинное добро был весьма забавным. Джеймс без конца хохотал над моими рейтузами, а я – над его панталонами. Мы и сейчас не переставали подкалывать друг друга. Кроме того, в моей груди поселилось отчетливое ощущение, что мне непременно хотелось бы сняться в каком-нибудь фильме про жизнь русской Лейб-гвардии. Конечно, такое вряд ли возможно, но почему бы прямо сейчас не войти в роль храброго и отвязного гусара, который с легкостью кружит головы дамам? Хотя дама мне была нужна только одна, но в красочной толпе народа ее было никак не углядеть.

Едва Танцевальный зал распахнул перед нами свои двери, как мы оказались в шумном многоголосии настоящего светского бала. Тут и там расхаживали официанты с бокалами шампанского на подносах. Мы с Джеймсом для храбрости выпили по одному или по два. Теперь в голове еще больше шумело, а танцующие вокруг люди сливались в бесконечную вереницу из цветных шуршащих платьев, перьев, кружев и блесток. Кстати, о танцах. В самом начале торжества на импровизированную сцену, установленную здесь явно для сегодняшнего маскарада, поднялся устроитель праздника, высказавший длинную и высокопарную речь (рядом стояла девушка, переводившая его слова на английский; видимо, это делалось из тех соображений, что мы были не единственными иностранцами на этом балу). Он долго приветствовал гостей, говорил о том, что все средства, вырученные благодаря балу, пойдут на благотворительность (в частности, как я уловил, он сказал что-то о детских домах) и прочее в том же духе. Кроме этого, он оповестил нас о том, что каждый может поучаствовать в настоящих бальных танцах, принятых на Ассамблеях XVIII-XIX веков: организаторы маскарада наняли профессиональных танцоров, которые помогут гостям влиться в хоровод пляски. Так и оказалось. Поначалу робкие гости, выстроившиеся вдоль стенок, только наблюдали за профессионалами, занявшими центр зала и то и дело пытавшимися втянуть в свое действо кого-нибудь из женщин или мужчин, а потом, вероятно, нахлебавшись шампанского, так и хлынули плясать. Если говорить честно, то мы с Джеймсом только подхихикивали над всеми этими людьми, которые путались в неудобных костюмах, пытаясь повторять движения танцоров, но постепенно я стал замечать, что танец ставится все стройнее и красивее, и меня самого потянуло принять в нем участие. Вернее, потянули. Какая-то кокетка в синем распашном платье буквально потащила меня за руку, вытягивая едва ли не в центр зала. Кажется, эта девушка была как раз из числа профессионалов. Под ее чутким руководством я стал выделывать такие пируэты, которых сам от себя не ожидал, и постепенно влился, вошел в ритм и понял, что мне это нравится.POV АННАТанцевальный зал распахнул перед нами свои двери, и я чуть было не остановилась на месте как вкопанная. Великолепие этого места поражало. Зал был огромен и словно наполнен светом и воздухом. Окон здесь было больше, чем где-либо, они состояли из двух ярусов, а на глухих, казалось бы, стенах, – западной и северной, - были зеркальные окна-обманки, которые тоже добавляли света в пространство этого роскошного места. В простенках между окнами, везде, куда не брось взгляд, находились зеркала. Все это многократно увеличивало и без того большую площадь зала. Я подняла голову и увидела потрясающей красоты плафон, на котором был изображен Аполлон и который занимал весь свод. Плавный переход от стен к потолку был украшен живописными медальонами и лепными кронштейнами. Стены же просто сияли золотом. Я где-то читала, что Екатерина II приказала не жалеть золота и камней для украшения этого зала, и это, по истине, было так. Более пышного и прекрасного места я не видела еще нигде!К тому моменту, как я вошла в зал, он уже был полон народа. Кто-то ходил, рассматривая интерьер, кто-то вовсю играл в карты за ломберными столиками. Между гостями в красивых и изысканных нарядах сновали официанты, одетые по фасону былых времен. Я встала неподалеку от одного из столиков, за которыми уютно расположились щеголеватый ?дворянин? и разудалый ?гусар? и обратила свой взгляд на сцену, на которую с пламенной речью вышел главный организатор праздника. Слушая его вполуха, я думала о том, здесь ли уже Оливер и Джеймс. По-хорошему, надо было бы их найти. Или дождаться, пока они сами найдут меня. Интересно, узнают ли они меня в этом платье? А я их? В ожидании, я взяла бокал у проходившего мимо официанта и пригубила шампанское.И тут начались танцы!В центр зала разноцветной гурьбой высыпали профессиональные танцоры и сразу же захватили все мое внимание. Я не сильна в бальных танцах и традициях, но, судя по музыке, это был полонез. Танцоры двигались медленно, торжественно, танец напоминал шествие. Постепенно кто-то из танцоров выбирал себе пару из гостей, втягивая их в свое действие. Люди, не искушенные в танцах, двигались нелепо, но это не отменяло возникшей атмосферы волшебства. Наоборот, гости стали веселиться, зал наполнился шумом разговоров, смехом и, конечно, музыкой. Я смотрела на все это и чувствовала себя Наташей Ростовой, впервые прибывшей на бал. Казалось, что сейчас ко мне подойдет галантный Болконский, поцелует руку и скажет какую-нибудь милую глупость. Я прониклась праздничной атмосферой, меня вовсю переполняли эмоции, и я подумала: а чем я хуже? Чем я хуже Наташи Ростовой или вот этих гостей, которые уже постепенно влились в ритм танца и двигались не хуже профессионалов. Мне тоже безумно захотелось танцевать. Я залпом осушила бокал и поставила его на поднос подошедшему официанту. Тут же, словно угадав мои мысли, ко мне приблизился невысокий молодой человек в белом мундире с золотыми эполетами (вот точно, ни дать ни взять – князь Болконский!), чуть наклонил голову, приветствуя меня, и протянул руку, приглашая на танец. Я неловко присела в реверансе и вложила свою ладонь в его.- Как зовут милую барышню? – мягким баритоном поинтересовался мужчина.

- Наташа, - почему-то ляпнула я.- Приятно познакомиться, - он улыбнулся, и его глаза лукаво сверкнули из прорезей бело-золотой маски. – Андрей.Я изумлено выдохнула. Совпадение? Или этот человек – тоже любитель романов Толстого?- Сейчас будет вальс, - негромко проговорил он. – Вы умеете танцевать вальс?- Немного, - смущенно улыбнувшись, призналась я. Ну да, мы танцевали вальс на выпускном балу в школе, но я уже успела позабыть все движения.- Ничего, - мягко улыбнулся мой кавалер. – Сейчас я Вас научу.Музыка изменилась, ?Болконский? обхватил меня за талию, и тут же все понеслось, закружилось перед глазами в вихре танца. Уверенные движения мужчины помогли мне включиться в ритм, и вот уже я порхала по залу, легко подхватываемая его сильными руками. Меня переполняли радость, восторг и легкое, невесомое изумление всем происходящим. Это была какая-то магия, мне неподвластная, но я была вовлечена в нее, а потому являлась ее частью.Танцы продолжались. После вальса началась мазурка, и тут я приложила все усилия, чтобы запомнить движения и не показаться смешной. Был выпит еще один бокал шампанского. Кавалеры менялись, не особо задерживаясь в моей памяти. Я постоянно искала глазами Оливера, мне страстно хотелось увидеть его, прижаться к нему, ощутить его прикосновения, но я не находила его в этой разноцветной нарядной толпе. Моя голова уже начинала кружиться от всего происходящего, от чувств, переполнявших меня, к тому же тесный корсет не давал вздохнуть полной грудью, а от выпитого алкоголя становилось душно. Мне уже начинало казаться, что все это – бал, танцы, мужчины и женщины в масках – происходит не наяву. Дотронешься до чего-нибудь – и все рассыплется на зеркальные кусочки, а я окажусь на одной из улиц своего города. Так часто бывало раньше, когда я начинала о чем-нибудь мечтать. А сейчас, когда мечта, наконец, сбылась, я все ждала, что это окажется наваждением. Петербург, Оливер, наши незабываемые прогулки – все это просто не могло произойти со мной в реальности...Эти мысли вертелись у меня в голове, пока я танцевала. Кажется, вся эта обстановка опьяняла меня не хуже шампанского. В следующую минуту я сосредоточилась и все-таки пришла к пониманию, что все происходящее – не сон и не мечта. Вернее, сбывшаяся мечта. Мечта наяву. Вот только мне было невыносимо жарко. Тем более, что сейчас я танцевала с каким-то толстячком в приторно-розовой маске, и от него пахло потом и горьковатым парфюмом. Он что-то говорил мне, но я пропускала мимо ушей большую часть слов.- It chokes me, - прошептала я на его очередной вопрос.- Что? – удивился мой кавалер.Я тихонько рассмеялась. За время общения с близнецами я так привыкла говорить по-английски, что сейчас совершенно забылась. Глядя в удивленные глаза своего партнера я покачала головой. Пусть думает, что я иностранка, все равно разговаривать с ним не особенно хочется.Спустя еще некоторое время, меня снова пригласили танцевать. Я настолько привыкла к смене кавалеров, что почти не обратила внимания на этого, нового партнера в костюме гусара, отметив только его лихо закрученные усы. Но едва он обнял меня за талию, как тело мгновенно и очень странно отреагировало на прикосновения. Я ощутила, как по коже пробежали беззастенчивые мурашки, а сердце застучало в бешеном ритме. Удивленная такими переменами, я вгляделась в лицо мужчины, прикрытое демонической маской, и увидела, как лукаво блеснули его знакомые до боли, теплые шоколадные глаза.- Привет, - прошептала я, уткнувшись в его плечо.

- Привет, - так же тихо ответил он, вдыхая запах моих волос.Я, наконец, успокоилась и полностью доверилась его рукам. Наконец-то он нашел меня, все, чего я так страстно хотела, сбылось. Я покрепче прижалась к нему и даже не заметила, что мы почти не танцуем: стоим, обнявшись, посреди кружащихся в вальсе пар.- Анна, - сказал Оливер, нежно приподнимая мой подбородок ладонью, - я хотел сказать тебе…Мне вдруг почудилось, что тесный корсет еще сильнее стягивает меня. В голове помутилось. Я попыталась вздохнуть, но только выдохнула:- Мне душно…И провалилась в темноту.

***Я пришла в себя от того, что почувствовала приятное дуновение легкого ветерка прямо в лицо. Давление корсета ослабло, и легкие с удовольствием наполнялись свежим воздухом. Я вздохнула полной грудью, открыла глаза и увидела прямо перед собой обеспокоенные лица близнецов.POV ОЛИВЕРТанцуя с девушкой в голубом платье, постепенно ловя кураж, я вдруг заметил, как совсем недалеко от меня взметнулся в золотом вихре водопад медовых волос. Они принадлежали девушке, облаченной в чудесный бело-зеленый наряд. Ее хрупкая фигурка кружилась в ритме вальса, стиснутая в объятиях лысоватого полного мужчины. Я вдруг почувствовал, как что-то кольнуло в сердце. Не знаю, была ли это ревность, но мне стала неприятна одна только мысль о том, что мою девушку обнимают чужие руки. То, что это именно Анна, я уже не сомневался. Извинившись перед своей партнершей, я перехватил девушку у толстяка и крепко обнял ее. Она узнала меня не сразу, но, когда поняла, что я рядом с ней, удивленно распахнула свои каре-зеленые глаза, которые тут же радостно заблестели знакомыми искорками.- Привет, - прошептала она, прижимаясь к моему плечу.- Привет, - так же тихо ответил я, радуясь тому, что наконец-то нашел ее. Мне так много хотелось ей сказать! Я думал, что бал – самое подходящее место для того, чтобы, наконец, признаться ей в чувствах, до краев переполнявших меня. Я нежно приподнял ее лицо, вглядываясь в знакомые до боли глаза, и решился…- Анна, я хотел сказать тебе…Девушка вдруг резко побледнела и забилась в моих руках. Я испугался, не понимая, что происходит.- Мне душно, - прошептала она и тут же начала заваливаться на бок.

Я подхватил ее на руки и стал беспомощно озираться вокруг в поисках поддержки. Анна была без сознания. Люди продолжали веселиться, будто бы не замечая, что девушке стало плохо. Странные они, эти русские. Наконец, ко мне подбежал Джеймс.- Что случилось? – обеспокоенно поинтересовался он. – Это твое признание так на нее подействовало?- Да я не успел ничего сказать, - растерянно пробормотал я. – Джеймс, не стой столбом, позови кого-нибудь!Брат тут же метнулся в сторону одного из официантов, что-то объяснил ему на языке жестов и вернулся обратно. Вскоре к нам подошла девушка в розовом платье.- Добрый вечер, - обратилась она к нам на английском. – У девушки, похоже, обморок? Идемте за мной.Она привела нас в небольшое помещение с голубыми стенами, где повсюду, куда ни глянь, были развешаны женские костюмы. Видимо, здесь переодевалась и Анна.- Усадите девушку в кресло, - приказала организатор. – Да что вы так в нее вцепились? Ничего страшного не случилось. Просто ей не хватило воздуха. Видимо, корсет сильно затянут. Знаете, когда в России пошла мода на такие вот наряды, обмороки были обычным делом.Слушая болтовню девушки, я осторожно усадил Анну в кресло и, аккуратно приподняв за подбородок ее лицо, отклонил голову на спинку. Анна была бледна, а ее губы чуть отливали синевой. Честно говоря, я изрядно за нее испугался.- Сейчас расшнуруем корсет, - пальцы организатора ловко справились с завязками. – Сейчас ей станет легче. Да, - обратилась она ко мне, подавая веер Анны, - слегка помашите на нее, чтобы обеспечить приток воздуха, а я пока принесу воды.Она ушла, а я присел на деревянный подлокотник кресла, развернул веер и принялся махать им возле лица Анны.- Что ты им машешь, как павлин хвостом? – фыркнул Джеймс, - это нужно делать плавно!- Ты-то откуда знаешь? – буркнул я, следя за его взглядом. Братец вовсю пялился на грудь девушки, соблазнительно выглядывавшую из-под сползшего корсета. – Ты отвернись, вообще!- Можно подумать, у тебя на это больше прав, - проворчал он, все-таки отворачиваясь к стене, на которой висели картины.Честно говоря, в чем-то его замечание было верным, но я надеялся, что прав у меня все-таки больше. И все равно отвел глаза.Прошло несколько минут, прежде чем веки девушки дрогнули, и она тяжело вздохнула и закашлялась. Наконец, она открыла глаза. У меня с души будто бы свалился огромный камень.- Как ты? – встревожено спросил я.- В порядке, - ее голос был слаб. Она неуверенно улыбнулась и смущенно опустила глаза, подтягивая корсет. – Полностью погрузилась в атмосферу XVIII века.Я тоже улыбнулся. Если она шутит, значит, действительно, в порядке.- Вижу, у вас все хорошо? – в дверях появилась девушка-организатор со стаканом воды в руках.- Спасибо, Марина, - ответила Анна, принимая емкость из ее рук и жадно припадая к ней губами.- Вы продолжите веселье или отправитесь домой?Анна вопросительно посмотрела на меня. Я пожал плечами. Честно говоря, я все еще за нее беспокоился. О каком веселье может идти речь? Ей бы сейчас в постель.Правильно истолковав мой взгляд, Анна ответила:- Пожалуй, мы поедем домой.Марина кивнула и поинтересовалась, здесь ли переодевалась Анна. После утвердительного ответа последней, они принялись искать одежду.- Ладно, - вздохнул Джеймс. – Мы тоже пойдем, переоденемся. По правде, этот костюм меня ужасно измучил!- А вам идет, кстати, - улыбнулась Анна, прежде чем мы успели выйти из комнаты.***Когда мы вышли на улицу, был уже вечер, и солнце вызолачивало крышу дворца и верхушки деревьев, оттеняя наползавшую с запада тучу. В его свете она казалась почти черной. Поднялся ветер, и мы ускорили шаг.- Нам лучше поторопиться, - Анна взглянула на небо. – Кажется, сейчас так польет, что мало не покажется!Я взял девушку за руку, и мы почти побежали в сторону остановки. Но не успели. Над головой раздались первые глухие раскаты грома, и тут же хлынул ливень. Именно ливень, а не дождь: сильный, хлесткий, он окружил нас стеной упругих струй. Когда нам удалось, наконец, добраться до остановки, мы изрядно промокли, а на улице стало темно, почти как ночью. Как назло, остановка здесь была открытой, да еще на ней обнаружилась толпа народу. Видимо, автобуса давно не было. Анна в своей одежде, состоявшей из шортиков и маечки, дрожала, как осиновый лист. Я тут же пожалел, что не взял с собой куртку. Кто ж знал-то? День был жарким, и, казалось, ничто не предвещало грозы. Оставалось только притянуть девушку к себе, чтобы руками хоть чуть-чуть прикрыть ее от пронизывающего ветра. Она не возражала, только спрятала лицо у меня на груди.Наконец, вдалеке показались размытые огоньки. Приближался какой-то автобус. Я, было, обрадовался, но люди хлынули вперед, сметая нас с дороги, словно сходящая с гор лавина. У нас не оказалось никаких шансов, зато и толпа изрядно поредела. Следующий автобус не заставил себя долго ждать, и тут уж мы рванули к его распахнувшимся дверям.- Оливер, - неуверенно позвала меня Анна. Но я уже вступил на подножку, потянув ее за собой. – Оливер!Втянув в себя оставшихся пассажиров, автобус тронулся. Я расслаблено вздохнул, насколько это было возможно – люди обступили нас, зажали в тиски. Но это не мешало мне радоваться: здесь было определенно теплее.- Оливер! – Анна повысила голос, обращая, наконец, на себя мое внимание. – Олли, это не тот автобус, который нам нужен! Мы на нем даже до ближайшей станции метро не доедем!- Как это? – моргнул Джеймс. – А где можно сделать пересадку?- Я не знаю его маршрута, - растерянно пожала плечами девушка.

Ну вот, приплыли. Вернее, приехали. Что ж сегодня за день-то такой?Нам ничего не оставалось, как следовать дальше по неизвестному маршруту. Народ постепенно выходил на остановках, освобождая сиденья. Я плюхнулся на одно из них, усадив рядом Анну, и посмотрел в окно.- Ничего себе, - пораженно выдохнула девушка, следуя моему примеру.Пока мы веселились в Петродворце, здесь, похоже, пронесся настоящий ураган. На дороге лежали обломанные ветви деревьев, куски оборванных проводов. У одного дома, стоявшего по правую сторону от трассы, полулежал забор из синего листового железа, а по левую – его обломки. Один раз водителю автобуса пришлось объезжать упавшее дерево. Даже не верилось, что ураган не коснулся Петергофа, но, кажется, мы уехали оттуда весьма вовремя. Здесь гроза уже не бушевала, да и ливень был не такой сильный, так, маленький серый дождик.Анна, оглядывая последствия катастрофы, плотнее прижалась ко мне. Я обнял ее обеими руками, временами ощущая, как по телу девушки пробегает озноб. Бедная, сколько же ей сегодня пришлось пережить! Сначала обморок, потом холодный душ из дождевых струй… Я боялся, как бы она не заболела.К сожалению, на этом наши приключения не закончились. Водитель объявил конечную остановку, и мы покинули автобус, выйдя на дорогу. На улице было холодно.- Что теперь будем делать? – задумчиво поинтересовался Джеймс, оглядывая пустующую трассу. – Мы, вообще, где?- Понятия не имею, - ответила Анна сразу на оба его вопроса. Она выглядела растерянной и жалась ко мне, как маленький котенок. – Подождем, может быть, поймаем машину.- Отлично, – буркнул Джеймс, вглядываясь куда-то вдаль и обхватив себя обеими руками. Он тоже изрядно промок и теперь сильно мерз, пока мы с Анной делились друг с другом остатками тепла.

- Ничего, все будет хорошо, - тихо сказал я, стараясь как-то поддержать брата и любимую девушку.На наше счастье, минут через пятнадцать на дороге показался какой-то транспорт. Я не мог разглядеть, машина это или автобус, но надеялся, что это ?что-то? довезет нас куда нужно. Так и оказалось. Рейсовый автобус, а это оказался именно он, резко затормозил, едва не обдав нас грязной водой из придорожной лужи.- Куда? – спросил водитель, когда мы робко поднялись на подножку.- До ближайшей станции метро, - быстро проговорила Анна.Водитель кивнул, озвучив цену за проезд.Свободные места оказались только в хвосте автобуса. Недолго думая, мы плюхнулись на них и продолжили свое путешествие, которое, как я надеялся, скоро закончится. Этот день изрядно утомил меня, а его события вызывали множество эмоций, которые я пока не мог разделить на составляющие и которые складывались в общую сумму усталости. Поэтому я просто притянул Анну поближе к себе, положил голову на ее тоненькое плечико и закрыл глаза, ожидая, когда мы въедем в город.

POV АННАПосле того, как водитель рейсового автобуса высадил нас у станции метро, мы с близнецами благополучно добрались до отеля и на время расстались, чтобы переодеться и потом спуститься в кафе поужинать. Оказавшись в своем номере, я приняла душ, на этот раз теплый, даже горячий, чтобы хоть как-то согреться и прийти в себя от переполнявших меня впечатлений.Этот день был переполнен событиями, как хорошими, так и не очень. Но, несмотря на то, что из духоты и блеска Петродворца мы попали под дождь, настроения мне это не испортило. Даже наоборот. Сегодня я увидела, как небезразлична Оливеру. Я заметила, как блестели его глаза, когда мы встретились на балу, как в них появилась тревога за меня, когда я пришла в себя после обморока, увидела теплоту и надежду, когда мы мерзли под дождем. Эти взгляды говорили о его чувствах лучше любых слов. А как он обнимал меня, пытаясь согреть… как мы ехали в автобусе, и он опустил голову на мое плечо… Да, что ни говори, этот день был одним из самых счастливых в моей жизни!Собираясь на ужин, я тихо радовалась тому, что встретила такого парня, как Оливер: веселого, отзывчивого, интересного. А еще он умный, хорошо разбирается в архитектуре. Хотя, он же учится на архитектора, так чему я удивляюсь? Похоже, я, действительно, влюбилась. И самое главное – взаимно. А то, что он англичанин, не так уж важно. Никакие расстояния не могут помешать быть вместе. Почему-то при этой мысли едва ощутимо кольнуло сердце. Я вспомнила о Роме. Все это так нечестно по отношению к нему. Нужно завтра позвонить и все объяснить, ведь я сама не люблю, когда мне лгут. Или чего-то недоговаривают. Рому было жаль, но, с другой стороны, себя ведь не обманешь. Я и так, как могла, сопротивлялась своим чувствам.Близнецы уже ждали меня. Подходя к занятому ими столику, я поймала взгляд Оливера и улыбнулась ему. Он тепло улыбнулся в ответ, и я почувствовала, как в груди бабочкой затрепыхалось сердце.- Как ты? – спросил Джеймс, когда я уселась на свободный стул и взяла в руки меню.- Хорошо, - на моих губах снова появилась счастливая улыбка. Было приятно, что не только Олли беспокоится обо мне, но и его брат.- Мы тоже в норме, - бодро ответил он, сделав большой глоток капучино. - Чудесный сегодня был день!- Ты, правда, так считаешь? – удивленно взглянул на меня Оливер.- Правда, - положив меню на стол, я едва заметно коснулась его руки и увидела, как в его глазах вспыхнула искренняя, неподдельная радость.От взгляда Джеймса не укрылась эта маленькая сцена проявления нежности, и он мечтательно вздохнул, подперев щеку ладонью.

Ужин прошел в воспоминаниях. Мы вдоволь посмеялись над происшествием на балу и нашими костюмами. А еще я сказала, что в начале праздника стояла совсем рядом со столиком, за которым они сидели, но за масками совершенно не узнала их. Оливер ответил, что тоже заметил девушку в зеленом платье, но сначала даже не подумал, что это могу быть я. Это было так странно: я бы не узнала и его и во время танца, если бы мое тело само не отреагировало на прикосновения Оливера. Интересно, а как я отреагирую, если сегодня, провожая меня до двери номера, он поцелует меня?Мое воображение так захватила эта мысль, что я не сразу заметила, что к нашему столику подошли две девушки лет шестнадцати. Лишь когда у меня за спиной раздался голос одной из них, я вздрогнула и обернулась.- Вы же Оливер и Джеймс, верно? – неуверенно, но со сквозящим в голосе восторгом, спросила девушка.Я удивленно покосилась на братьев. Кажется, они не поняли вопроса, но свои имена расслышали. Джеймс заулыбался, а Оливер отвел глаза.- Вы их знаете? – поинтересовалась я у близнецов.- Нет, - поспешно ответил Оливер.- Тогда откуда… - я не договорила. Мой взгляд неожиданно упал на блокнот в руках у девчонки, несмело переминающейся с ноги на ногу.- Вы Фред и Джордж! – радостно взвизгнула ее подруга и подсунула ручку Оливеру. – Ой, так здорово! Никто не поверит, что мы вас видели! А вы можете дать автограф?Вряд ли близнецы понимали все, что она говорила, но, тем не менее, Джеймс кивнул и уверенно расписался в блокноте. То же самое проделал и Оливер. Я уже совершенно ничего не понимала. Девчонки, радостно щебеча, достали свои телефоны.- А можно с вами сфотографироваться?- Что она говорит? – спросил меня Джеймс.- Просит сфотографироваться, - буркнула я.- А-а-а, - протянул он. – Ну, скажи, что мы сегодня добрые, поэтому можно.Я перевела девушкам ответ. Мне в руки тут же сунули телефоны, и я несколько минут щелкала кнопками, запечатлевая счастливых девушек рядом с улыбающимся Джеймсом и смущенным Оливером. Когда первые, наконец, ушли, вернее, упорхнули на крыльях фанатской любви, я попросила:- Объясните мне, пожалуйста, что здесь произошло? Вы какие-то знаменитости?- Не совсем, - начал Оливер, виновато глядя на меня.- В общем, да, - одновременно произнес Джеймс.Братья несколько секунд смотрели друг на друга, а потом Джеймс продолжил:- Мы актеры. Но пока мало где успели сняться. Нас знают по фильмам о Гарри Поттере…- Фред и Джордж, - протянула я, начиная кое-что понимать.

- Ну да, - кивнул Джеймс.Да, о ?Гарри Поттере? я знала не понаслышке. В детстве я с упоением читала книги о мальчике-волшебнике, и Фред и Джордж были моими любимыми персонажами. Но я ни разу не смотрела фильмы, считая, что они разрушат воображаемый мною мир. Ведь в кино не показывают и десятой части того, что описано в книгах. Нет, конечно, я знала, кто исполнял главные роли, но и только… Ничего себе!На меня вмиг обрушился такой вихрь эмоций, что я просто сидела, широко распахнув глаза, и молчала, не зная, что сказать. И самым неприятным в этой ситуации было то, что я наконец осознала, что меня обманывали. Обманывали все это время, с самого начала нашего знакомства. Я перевела взгляд на Оливера. Архитектор, значит? Что еще он мне не сказал?- Анна, - начал Оливер, заметив что-то нехорошее в моем взгляде, - послушай…- Извините, я… Я устала. Пойду спать, - выпалила я, резко вскакивая со стула и не давая ему договорить. Меньшее, чего мне сейчас хотелось, так это выслушивать его объяснения.Я пробкой вылетела из кафе и взлетела по лестнице, не дав близнецам никакого шанса догнать меня или хоть что-то сказать мне вслед. Запершись в номере, я перевела дух и почувствовала, как в груди поднимается волна обиды, превращающаяся в клокочущий и разрывающий меня изнутри гнев. Отдышавшись, я подошла к окну и распахнула створки. Закашлялась, глотнув холодного воздуха и, наконец, дала волю слезам.