Ступень четвертая: Младенчество (1/1)

С младенчества меня мучили страшные сны. Это?часто бывает с?детьми, и?все же?странно, что?в?детстве, когда тебя лелеют и?оберегают, может открыться окошечко в?ад.? Клайв С. ЛьюисНа Эллериан надето что-то невыносимо белое, воздушное и легкое, будто настоящее облако. Она ярко улыбается ему, золотые смешинки-звездочки задорно пляшут в голобых глаза.?Она прекрасна?,?— рассеянно думает Трандуил, открыто улыбаясь ей в ответ, не замедлив повторить это вслух, заслужив тем самым румянец на светлой коже и довольную усмешку.Он осторожно сжимает тонкие пальцы и склоняется в полупоклоне, преподнося их к своим губам. И хмурится, когда Эллериан мягко, но решительно высвобождает ладонь из его руки, легко касается щеки, заставляя подняться.Она молчит пару мгновений, внимательно вглядываясь в глаза супруга, будто силясь увидеть, найти там что-то одной ей ведомое, но вскоре разочарованно качая головой, отворачивается.—?Не стоит,?— отстраненно произносит эльфийка, не удосужившись даже взглянуть на него.—?Прости? Я не совсем понимаю…—?Трандуил,?— она резко разворачивается, золотые волосы взлетают в воздух,?сверкают, на миг огнем вспыхивая в лучах полуденного солнца.??— Не стоит.Эллериан вновь смотрит на него. Смотрит своими невозможно синими глазами-аквамаринами чуть печально, немного отрешенно, оценивающе, с горькой усмешкой на полных губах.—?Эллериан, что?.. —?начинает было он, взволнованный столь странными и быстрыми переменами в настроении жены.—?Почему ты не отпускаешь меня? —?спрашивает она, одним резким взмахом руки обрывая его на полуслове и поднимаясь на носочки в попытке заглянуть ему в глаза.—?Я не понимаю… —?ее синие омуты лихорадочно блестят, заставляя его замолчать.—?Я умерла, Трандуил, умерла, понимаешь? Из-за тебя умерла, по твоей вине. Потому что ты не дал мне выбрать, не позволил решить собственную судьбу из-за своей проклятой эгоистичности.—?Значит, я эгоист? —?мгновенно вспыхивает он, раздражённо сужая потемневшие от гнева глаза.—?Да, Трандуил, ты эгоист. Разве я просила тебя сохранять мне жизнь такой ценой? Ты ведь знал, что я жить не смогу с таким грузом на сердце. Ты, из-за своей эгоистичности пошел на это в попытке не дать мне умереть, а знаешь, почему ты это сделал? Не потому что боялся, что больно будет мне, нет.Он крепко сжимает кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу, раздираяя ее. Кровь теплой струйкой сочится сквозь пальцы, капли с грохотом разбиваются о тот самый паркет с алыми прожилками.Трандуил знает, что она сейчас скажет. Подсознательно понимает где-то в темных глубинах души. И это пугает.Не меньше, чем осознание, что Эллериан-то права. —?Ты боялся, что тебе будет больно. Боялся потерять комфорт, удобство, мое тепло. Потому что для тебя на первом месте всегда будет стоять твое благополучие, и только после?— чужих.Она не кричит, нет, она лишь устало шепчет, глядя на него своими глазами-сапфирами, заполненными жгучим разочарованием. И Трандуил отчего-то очень сильно хочет, чтобы она кричала, обвиняя его в том, в чем он действительно виноват, проклинала, а не… смотрела так, будто ей уже все равно.—?Я умерла из-за тебя, Трандуил, но даже после смерти ты не даешь мне уйти, найти, наконец, долгожданный покой. Не даешь, упиваясь жалостью к самому себе.Слова, холодные, расчётливый слова, попадают точно в цель, раня намного больнее любого клинка, и он отшатывается от нее, с ужасом глядя на ту, что когда-то, и до сих пор, была так дорога.—?Нет…—?Ты ведь сам знаешь, что я права, так зачем лгать?Эллериан смотрит равнодушно, сложив руки на груди и наклонив голову на бок, так, что золотые волосы волной лежат на плече. Она смотрит так, будто он?— никто. Будто они никто для друг друга. —?Потому что я люблю тебя! —?громом звучат в тишине странные, диковинные слова. Трандуил замирает на миг, пробуя из на вкус… —?Я люблю тебя. Всегда любил.—?А я ненавижу тебя, Трандуил, сын Орофера. Ненавижу до глубины души.А в следующее мгновение он просыпается в свой постели с руками израненным в кровь и странным ощущением пустоты внутри. Там, где должно было быть сердце. ***Тенью крадется он по дворцу; тихо поскрипывает лестница пол легкими шагами, еле слышным стуком отзываются каменные ступени.Одна, вторая, третья… Он замирает на мгновение, настороженно прислушиваясь к ночной тишине замка, прежде чем продолжить идти.Десятая, одиннадцатая, двенадцатая.?В вечность ведет сто ступней?,?— кажется, так говорил ему отец когда-то очень-очень давно, уже и не вспомнить.Знакомые слова отзываются привычной глухой болью в груди, а отцовский голос в голове тихо продолжает: ?Но цена за каждую слишком высока. Не ступай на этот путь, сын мой, не ищи про?клятых ступней, не пытайся найти дороги в вечность. Не тебе суждено это сделать, и прошу, не пытайся.?—?Прости отец,?— шепчет он хрипло, сжимая в руке медный подсвечник. —?Прости, что ослушался. Я вступил на этот путь, но успел пройти лишь три ступени, как пришло время платить. Ты был прав, цена оказалась непомерна. Может быть, когда-нибудь кто-то из нашей семьи и ступит на проклятую дорогу и сможет пройти до конца, но это буду не я.Пятнадцатая, шестнадцатая, семнадцатая…Еще немного, совсем чуть-чуть…Пальцы покрепче сжимают деревянную рамку и он замедляет шаг, глубоко вздыхая. Это?— его личное проклятие. Начав раз, остановится уже невозможно.А ведь началось все много тысячелетий назад с первого гроба в родовой усыпальнице, пальцах запачканных краской и сотен одинаковых портретов в заброшенной башне поместья.??Восемнадцатая, девятнадцатая, двадцатая. Вот и все.В подземельях по-прежнему темно, сыро и пахнет гнилью. Пламя свечи дрожит и на миг ярко вспыхивает, взвиваясь ввысь, прежде чем погаснуть. Он не обращает внимания на это, доверившись памяти, что услужливо указывает дорогу.Глухим стуком отдаются в тишине шаги, а где-то вдалеке вновь мерно капает вода.Все повторяется; вновь и вновь, раз за разом, а он все никак не может привыкнуть. Смириться и перестать наконец оказывать бесполезное сопротивление, которое, он знает, ни к чему не приведет; лишь тратя силы в пустую.Шероховатая поверхность мрамора вновь скользит под пальцами, очередной портрет становится рядом с предыдущим, и вот уже другие, ярко-синие глаза пронзительно глядят на него с холста, а черная восковая свеча вновь зажженна промокшими спичками, найденными в кармане.Секунду он зачарованно смотрит на два портрета, свечу, капли застывшего воска, темные мраморные плиты и витиеватую гравировку на них; прежде чем резко развернуться, взмахнув полами черного плаща, и уйти прочь, громко печатая шаг, чтобы больше не оглянуться.—?Через год. —?Резко выдыхает король Лихолесья, в ответ на щелчок замка двери, за которой остались темные подземелья, странные картины, свеча и все ошибки его прошлого. —?Я вернусь через год. Прощайте.***Огромные синие глаза, ее глаза, с удивлением глядят на него с детского лица; маленькие ручки тянутся к светлым волосам, ниспадающим по плечам.Малыш по-прежнему молчит, лишь хлопает пушистыми ресницами и переводит взгляд на блестящую пряжку плаща и наклоняет головку набок.Трандуил машинально протягивает руку, позволяя маленьким пальчикам обхватить его собственные. В груди тоскливо щемит, стоит ему только увидеть это знакомый жест; смотреть же в глаза сыну у него просто нет сил.Слишком уж он был похож на нее.—?Ваше Величество, вы так редко навещаете принца,?— незнакомая ему эльфийка, нянька ли иль кормилица?— он не знает; смотрит с укором. —?Может быть, хотите?..—?Нет. —?Холодно отрезает король, отворачиваясь?— продолжать смотреть на живое напоминание обо всем, что он так хотел забыть, нет больше сил. —?Больше и слышать не желаю подобного ни от вас, ни от кого другого. Меня также не интересует и сам принц; делайте все, что считаете нужным, я доверяю вам. Прошу лишь больше не беспокоить меня подобным. Мы друг друга поняли?Эллет приседает в реверансе, но Трандуил успеет заметить тень недоумения и недовольно поджатые губы.—?Милорд?Ее голос настигает его у самой двери, когда Трандуил уже заносит ногу над порогом и заставляет его раздраженно закатить глаза, прежде чем обернуться с нарочито вежливой улыбкой на губах.—?Что еще случилось?—?Да,?— отрывисто кивает она, пряча глаза и нервно разглаживая несуществующие складки на переднике. —?Да, по правде говоря. Видите ли…—?Побыстрее, пожалуйста. У меня полно дел и кроме этого.—?Леголас… —?она начинает было говорить, но тут же осекается, испуганно прикрывая рот ладонью. —?Простите, я хотела сказать принц.—?Я вас понял. —?Ледяным голосом произносит король, рассерженно выдыхая.—?Принц отказывается пить молоко кормилицы, и мы не знаем, что делать.—?О. Вы действительно думаете, что я знаю, как решать подобные проблемы? —?спрашивает он бесцветным голосом, выгибая бровь. Ей почти удалось удивить его. Сказать, что Трандуил был впечатлен, значит не сказать ничего. За всю свою жизнь, это?— однозначно было самое странное, что он только слышал.—?Простите, мой король, просто мы…Испуганно начинает было девушка, но Трандуил взмахивает рукой, приказывая ей замолчать.—?Не нужно. Я вам полностью доверяю, поступайте так, как считаете необходимым.—?Спасибо, мой король, я ценю ваше доверие,?— он с усмешкой наблюдает, как эльфийка буквально начинает светиться от облегчения, и, покачав головой, наконец выходит вон из комнаты.Чтобы тут же замереть на месте, настороженно прислушиваясь к собственным чувствам, так и кричащим о фальши, и, что важнее?— об угрозе. Не ему, Леголасу.—?Ну что за чушь? —?Трандуил рассеянно взъерошивает волосы, скользя взглядом по длинному коридору. —?Бред, чистой воды бред. Неужто и вправду с ума сходить начал?..***Подтверждение того, что он все же не сошел с ума, появляется спустя неделю.Заседание совета длилось уже несколько часов?— поздний вечер давно уже сменился ранней ночью, и на темном небе появился бледный полумесяц, робко светивший из-за грозовых туч.Трандуил устало хмурится, то и дело переводя взгляд с пожелтевшего и, очевидно, промокшего пергамента, написанного прямым, грубым почерком, на роханского посла, робко мнущегося под тяжелыми взорами советников и ледяным, его собственным.Трандуил открывает было рот, собираясь задать очередной вежливо-саркастичный вопрос, но в следующую секунду закрывает его, с удивлением воззрившись на запыхавшегося и, отчего-то перепачканного в гари и саже, слугу, что ещё мгновение назад с грохотом распахнул двери, и, каким-то чудом избежав рук стражи, вбежал в залу.—?Милорд, там… —?хрипло выдавливает он, не успев отдышаться и заходится в приступе надрывного кашля. —?Там… Восточная башня горит. Принц все еще там.—?Что? —?Трандуил мертвенно бледнеет, вскакивая с кресла. —?Что?! Лорды один за другим поднимаются со своих мест; кажется, кто-то кричит что-то ему, но Трандуил этого не слышит.Ты обещал, с укором шепчет тихий голос в голове, и мир вокруг него гаснет. Его сын, ее сын, сейчас там, в горящей башне умирает. И, разумеется, он сделает все, чтобы спасти этого ребенка.Как бы больно ему самому не было после. ***Он бежит не разбирая дороги, а в голове лишь сияют огромные, испуганные глаза малыша. Его сына.Не спас, не уберег. ??И в этом виноват только ты и никто другой?,?— шепчет насмешливый голосок.Леголас. Его дитя, его сын, его наследник, умрет из-за него. Опять.Потому что вновь оказался слишком жестоким, вновь думал лишь о себе, не заботясь о благе других, вновь повел себя как эгоистичный идиот.Вновь оттолкнул дорогое себе существо по собственной глупости и теперь вновь потеряет последнего родного эльфа в этом мире.А потерять еще и сына Трандуил не мог.Потому что Леголас внезапно оказался слишком дорог.Потому что впервые за эти месяцы, Трандуил понял наконец, что он?— не только ее сын, ее кровь и плоть, ее продолжение, ее погибель,, но и его дитя тоже.Единственное, драгоценное, любимое дитя.Ради спасения которого и умереть не страшно. Темная дверь слетает с петель, стоит ему только легко потянуть, и тут же его обдает волной яркого горящего пламени, на мгновение ослепляя.Огонь опаляет кожу, обжигает пальцы, дым рвется в нос и он задыхается, вновь давясь в приступе кашля.Одежда нам нем, наверняка горит или во всяком случае безнадежно испорчена, но Трандуилу плевать.Закрывая нос и рот рукавом, он с трудом продирается сквозь пламя, туда, где тихо, еле слышно бьется маленькое детское сердце.Объятая огнем балка обрушивается прямо перед ним, задевая краем ногу эльфа и заставляя того издать приглушенный стон.Глаза слезятся от дыма, руки давно уже ободраны в кровь, а внутри все горит не хуже того огня, что сжирает мир снаружи, от ужасной боли.Внезапно рядом раздается хриплый крик, и сердце Трандуила сжимается от облегчения?— Леголас жив. ??Пока еще да?,?— ехидно отзывается голос в голове, заставляя его ринуться в глубь комнаты, забыв о нестерпимой боли.Малыш рыдает навзрыд, захлебываясь в слезах, и Трандуил ловит себя на мысли, что это первый раз, когда он слышит голос сына.Лицо ребенка перепачкано в саже, угол шерстяного одеяла в которое тот укутан чуть тлеет, но сам Леголас, хвала Эру, цел и невредим.Трандуил тут же подхватывает сына на руки, прижимая к груди и пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, что, кажется, способно вырваться прочь из грудной клетки.Мальчик заливается слезами, изо всех сил цепляясь своими маленькими ручками за изорванный в клочья сюртук отца, и тот вдруг понимает, что назад дороги нет?— они стоят в маленьком кольце, окруженные огненной стеной.—?Тихо, дорогой, не плачь,?— отрешенно шепчет король, обожженными пальцами вытирая мокрые дорожки слез и оставляя алые разводы крови на детском лице. Ada рядом, все будет хорошо, вот увидишь, мы со всем справимся… Тш-ш-ш, не плачь, милый, не нужно… Дай мне пару минут, и аda найдет решение, обязательно, придумает что-нибудь…Валар, сможет ли он?.. Трандуил загнанным зверем глядит на пламя, ярко вспыхнувшее перед ним с новой силой, лишь крепче прижимая к себе драгоценную ношу.Да, сможет. Иного выбора нет, а значит, он сделает все, но совершит это.Раз, он сипло вдыхает воздух, прикрывая глаза на миг и делает шаг вперед. Туда, где огонь уже чуть начал утихать, стелясь у самой земли. И Трандуил решительно не хочет знать, не для того ли, чтобы разгореться после еще пуще.Два, огонь обжигает его, и королю на миг кажется, что он сгорит сейчас живьём, как и стоял, но в голове набатом бьется мысль, что Леголас должен выжить. А значит и он обязан жить.Три, он вываливается из полыхающей башни и бежит со всех ног, пока кровь застилает глаза, а руки предательски дрожат.Четыре, и внезапно приходит осознание, что все кончилось; оно наваливается на него, придавливая к земле и заставляя наконец опуститься прямо там, на до блеска начищенный паркет, пачкая его копотью и кровью.Они живы.Леголас жив.А остальное не так-то важно.***Малыш на руках доверчиво сопит?— он заснул уже спустя несколько минут, после того как они выбрались из рухнувшей башни, и Трандуил чуть насмешливо улыбается?— дорого бы он сам отдал за подобную беспечность.Краем глаза он видит, как слуга стоящий рядом испуганно вздрагивает, и тут же возвращает лицу привычное равнодушно-холодное выражение.—?Вон,?— шипит Трандуил, не осмеливаясь повышать голоса, дабы ненароком не разбудить сына. —?Я разберусь с этим позже. И не дай Эру, узнаю, что поджег был преднамеренный и виновники до сих пор не пойманы…Заканчивать предложение ему не требуется?— слуга, мертвенно побледнев, с поклоном медленно идет прочь, с трудом удерживаясь оттого, чтобы броситься бегом.Трандуил качает головой и устало вздыхает. Валар, как же он вымотан…Дверь тихо скрипит, открываясь и он, наконец, оказывается в спокойной полутьме своих покоев.В камине потрескивает пламя, и Трандуилу становится тошно, стоит ему только взглянуть на него. Но сил потушить огонь нет и он лишь досадливо поморщившись, опускается на постель. По-хорошему стоило бы переодеться, скинуть эту пропахшую гарью и дымом одежду и смыть сажу с кожи, но расставаться с Леголасом даже на мгновение, не хочется.Перина прогибается под его весом, и Трандуил наконец ложится, щурясь теплым волнам наслаждения растекающимся по телу.О Эльберет, давно ему не было так хорошо…Леголас рядом ворочается и открывает глаза, сонно моргая. Увидев лицо отца, он удивленно замирает, чтобы после пролепетать робкое: ?ata?, и протянуть руки, в попытке схватить того за волосы.—?Ata? —?насмешливо переспрашивает он, приподнимая брови и аккуратно высвобождая прядь из цепких ладошек. —?Аda, Леголас, аda, не аta.—?Ata,?— настойчиво повторяет малыш, в этот раз обращая внимание на блестящее кольцо на пальце родителя.—?Аda, Леголас,?— упорно поправляет Трандуил, снимая перстень и убирая его подальше.—?Ata! —?губы у мальчика дрожат и король вдруг понимает, что тот собирается заплакать. И Эру свидетель, он понятия не имеет, что нужно делать с плачущими детьми.—?Ох… Я… Послушай, не нужно плакать, я…Малыш всхлипывает, глядя на отца как на настоящего предателя, и Трандуил обреченно вздыхает, не зная, куда деть руки.—?Я ужасный отец…И, конечно, ему ничего не остается кроме как осторожно обнять ребенка, пряча его в кольце рук.Пару минут Леголас тихо всхлипывает у него на груди, прежде чем наконец затихнуть, вновь засыпая.—?Эру, дети такие пугающие,?— выдыхает Трандуил, неловко проводя рукой по маленькой головке и вслушиваясь в ровное биение сердечка. —?Это оказалось гораздо сложнее, чем я думал…Он устало прикрывает глаза, отрешенно слыша как огонь задорно трещит в камине, а в настежь распахнутое окно вместе с ветром прилетают отзвуки тихого пения птиц и журчания рва, окружающего замок.—?Ata,?— шепчет во сне Леголас и Трандуил с удивлением чувствует, как в груди странно теплеет, а сердце начинает биться все чаще.—?Спи спокойно, meleth nin,?— еле слышно произносит он, легко касаясь губами лба сына. —?Ada рядом. Спи спокойно.***Детские пальчики крепко сжимают его собственные; Леголас с трудом поспевает за широкими шагами отца, то и дело переходя на бег и Трандуил нарочно замедляет шаг, иногда останавливаясь на несколько секунд.Леголас не спрашивает, куда вдруг они идут посреди ночи, без слуг, освещая дорогу лишь свечой, что держит в руке отец, а Трандуил и не говорит, терпеливо ожидая, когда сын наконец оторвется от созерцания паутины на старинных латах, и они смогут продолжить путь.Когда они подходят к каменной лестнице, ведущей в подземелья, и Трандуил настойчиво тянет сына за руку, заставляя спуститься, тот все же останавливаться, поднимая на того полные удивления глаза.—?Аda? —?непонимающе спрашивает он, быстро моргая.—?Все в порядке, Леголас,?— успокаивающе произносит король, ласково ероша короткие золотистые локоны сына. —?Доверься мне. Ты ведь знаешь, я никогда не причиню тебе вреда.—?Да,?— неуверенно соглашается мальчик, испуганно вглядываясь в холодную тьму подземелий. —?Знаю.—?Тогда идем, не стоит тянуть время.Мальчик перепрыгивает со ступеньки на ступень, опять не поспевая за быстрыми шагами отца. Их шаги отзываются глухим эхом от каменных стен и Трандуил рассеянно отмечает уже привычный звук падающих капель.Когда они, наконец, спускаются по лестнице вниз, Леголас опасливо жмется к нему, крепко хватаясь за край неизменного черного плаща и не желая отпускать, будто думая, что в этом случае, отец непременно исчезнет, бросая его здесь одного. Трандуил же на это лишь насмешливо усмехается и закатывает глаза, но никак не комментирует.—?Идем, осталось совсем немного,?— говорит он, но мальчик не двигается с места, лишь сильнее стискивая в руках ткань.—?Леголас,?— король устало выдыхает, отцепляя руки сына от накидки и сжимая его ладошку в своей. —?Не нужно боятся. Я рядом.—?Ты не бросишь меня?Синие глаза смотрят настороженно и боязливо, и Трандуилу не остается ничего, кроме как опуститься на колени, оказавшись чуть выше трехлетнего сына и, накрыв его ладошки своими, решительно произнести:—?Клянусь троном, что я никогда не брошу тебя, Лаэголас.—?О. —?На лице мальчика появляется недоуменно-растерянное выражение, и он робко улыбается. —?Тогда у нас все в порядке?—?Да дорогой, у нас все в порядке,?— кивает Трандуил, поднимаясь с колен. —?А теперь идем.В этот раз он идет чуть медленнее, позволяя Леголасу семенить рядом.Наконец они останавливаются и Трандуил оборачивается, внимательно глядя на лицо сына. Тот недоуменно хмурится, прежде чем прикусив губу спрашивает:—?Это nana и… daerada?—?Да.С тихим вздохом он опускается подсвечник на каменный выступ, позволяя пламени перекинуться на погасшую черную свечу, зажигая ее.—?Она красивая,?— прикусив губу, говорит мальчик, и Трандуил с удивлением смотрит на него.—?Да,?— соглашается он и опускается, чтобы поднять сына на руки. —?Ты похож на нее.Леголас обнимает его за шею и поворачивает голову, глядя то на два портрета освещенных тусклым светом свечей, то на хмурое лицо отца.—?Расскажи мне о ней,?— внезапно просит он, умоляюще заглядывая в лицо отцу. Трандуила эта просьба застает врасплох и пару мгновений он быстро моргает, не зная, что сказать, прежде чем откашлявшись, заговорить:—?Она была красива. Очень красива… У нее был прекрасный смех: слушаешь бывало и не можешь не улыбнуться, а внутри все так и трепещет, а мир кажется светлым-светлым, полным лишь одного добра. Знаешь, иногда я смотрю на тебя и вижу ее?— она в твоих чертах лица, в волосах, в глазах, в движениях, порой мне кажется, что у тебя ее душа. Ты не представляешь, как вы похожи…—?Прости… —?шепчет мальчик, пряча лицо на его груди.—?Простить? Помилуй, мне не в чем тебя винить, а значит и не за что прощать.Они молчат несколько минут?— Леголас словно зачарованный смотрит на картины, а Трандуил стоит, опустив взор, машинально поглаживая сына по голове.—?Она любила тебя, Леголас. —?Говорит он внезапно хриплым голосом, поднимая глаза к потолку. —?Любила больше всего на свете. Даже больше жизни.—?А ты любил ее? —?родные синие глаза-сапфиры серьезно смотрят на него с лица сына и он, облизав, пересохшие губы, тихо выдыхает:—?Да, любил. Вот только понял это, когда было слишком поздно.***На Эллериан надето что-то невыносимо белое, воздушное и легкое, будто настоящее облако. Она ярко улыбается ему, золотые смешинки-звездочки задорно пляшут в голубых глаза.??Она прекрасна?,?— вновь думает Трандуил, открыто улыбаясь ей в ответ, не замедлив повторить это вслух, заслужив тем самым румянец на светлой коже и довольную усмешку.Он осторожно сжимает тонкие пальцы и склоняется в полупоклоне, преподнося их к своим губам. И опасливо хмурится, когда Эллериан мягко, но решительно высвобождает ладонь из его руки, легко касается щеки, заставляя подняться. Опять.Она молчит пару мгновений, внимательно вглядываясь в глаза супруга, будто силясь увидеть, найти там что-то одной ей ведомое и вскоре ярко улыбается, одними губами шепча:—?Спасибо.