Часть вторая. Глава 16: "Провожатые" (1/2)

?Бородавкин Илья Алексеевич, 2011.18.10.Глава 16"Провожатые"Всю справочную информацию можно найти в моей группе ВКонтакте: https://vk.com/club576301931.Путь. Такой далёкий и трудный, полный опасностей и приключений. Я представлял его именно таким, но…сейчас мне было совсем не весело. Не было той романтики, которая сопровождала нас с Газом на пути в Теллер. Не было рядом и Газа, который всегда готов был прийти ко мне на помощь, а приключения… Приключения, авантюры и опасности, о которых я так мечтал, уже давно превысили свой лимит. Их хватило мне по горло и, я так думаю, ещё сполна хватит. Теперь мне просто хотелось, чтобы происшествий было как можно меньше. Они жутко выматывали, сильнее, чем само путешествие, быстрее, чем эта постоянная игра в догонялки, больнее, чем наше с друзьями расставание… Хотя что может быть больнее, коли всё это следствие его. Всё это я делаю потому, что не хочу расставаться. Иду, превозмогая боль одну, будучи не в силах терпеть другую – боль разлуки. Иду на риск, иду на смерть… чтобы жить…И почему мне в голову начали приходить мысли о смерти? Я ещё слишком молод, приближаюсь к своему двадцатилетию, а думаю о том, как буду заканчивать свой жизненный путь. Каким он будет, этот конец? Как это? И что будет дальше… И главное, ради чего? На что можно разменять свою жизнь?

Так, стоп! Неужели я собираюсь тут жизнями меняться! Ничто теперь не предвещает беды, преступников-то рядом нет! Я просто двигаюсь навстречу своим ответам, иду выручать друга и искать крёстного с его дочкой. Пока что я просто иду… Иду по буроватой от песка дороге. Иду, а за мною тянется змейка моих следов, так интересно заходящая в повороты… Я просто иду, оставляя след в истории этого места и в истории своей жизни… Да, и тем более, разве предвидятся мне такие приключения в будущем? Да даже подобные путешествия вряд ли! Так что надо пользоваться моментом! Хотя… Может, мне уже ничего в будущем и не предвидится… Так, стоп! Опять! Хватит, нет уж! Пессимизм долой! Пора в путь за новыми приключениями, а не за смертью. Какая смерть, я ведь просто иду…А идти было так приятно. Приятно лишь потому, что под ногами был песочек и камни, а не лесные повалы и трава по пояс. Правда, вот этот путь был ещё тяжелее, чем раньше. Во-первых, приходилось постоянно идти в гору, отчего я останавливался каждые метра двести на передышку, упёршись руками в колени и наслаждаясь прохладой воздуха и пением птичек вокруг. Такое спорное наслаждение, не правда ли? Во-вторых, после сегодняшних марш-бросков и переживаний сердце вымоталось ну ой как ужасно. Оно буквально выскакивало из груди, отчего болело, и дышать становилось всё тяжелее и тяжелей. В-третьих, путь от Нома сюда и догонялки по всему городу, которые не давали мне уснуть ночи напролёт. За всё это время ноги устали и казались теперь каменными. К боли в них я уже привык за время подъёма в гору, благо, что я был натренирован в дальних прогулках за город, в которые мы пускались порой с Фоксером. Потом он всё больше и больше тянулся к городу, и эти путешествия прекратились. Я гулял и в одиночестве, и с другими друзьями, но, что самое главное, делал это регулярно. Однако никакие тренировки не готовили меня к такому большому путешествию, сопровождаемому столь насыщенными обстоятельствами. Так что если бы на пути оказалась бы ещё и трава, и ?Холмы?, то я бы точно кончился на первом километре. Благо, что на хвост мне никто не сел. У меня просто не было больше сил убегать! Преодолеть бы эту проклятую дорогу, и то ладно! Хотя чего это я, всё ведь могло быть гораздо хуже. Поэтому не стоит обзывать мой путь проклятым, а то, не дай Бог, он таким и станет. Он есть, какой есть. И не он виноват во всём, а только я, раз я его выбрал. Так что извольте-с насладиться им в полной мере, привередливый сэр! А иначе и удача покинет тебя, а этого ой как не хочется! До сих пор она всегда была на моей стороне, и мне бы теперь очень пригодилось сохранить данный союз. Только вот чем он выгоден королеве Удаче и чем я могу за него заплатить… История умалчивает, оставляя глупые вопросы с суровым жизненным содержанием. Как ни крути, а оно выйдет так, и платить воображаемому оберегу всё равно придётся своим потом и кровью, потерями и страданиями, стараниями и усердием.Так, шаг за шагом я вводил себя в новый тупик, который был поставлен вопросами без ответов. На самом деле, все эти вопросы не имели никакой цены, а ответы на них – никакого значения. Они были бессмысленны, потому как нереальны. Они возникали лишь как предположения, как происшествие, вероятность которого крайне мала. Так почему же я их себе задавал, если и сам не знал, что будет дальше? Наверное, это была попытка узнать, а также способ занять себя на всю дорогу.Всевозможные глупые мысли, подпитываемые последними событиями, продолжали лезть мне в голову, усиливая мою депрессию. Наверное, всё это нужно просто ?переболеть? и жить, как раньше. Кто его знает, может, завтра я проснусь уже совершенно другим человеком? Только это будет завтра, а сейчас мне совсем было нечем себя занять, кроме этих бессмысленных глупостей. Даже пейзаж вокруг был до боли однообразным. По обеим сторонам от склона высились деревья: клёны, осины, берёзы, редкие ели и сосны. Ни одной поляны, ни одной прогалины, речушки или оврага не было. Только лес и дорога, которая вела меня вверх, а куда – я не видел, потому как она виляла, закрывая деревьями очередной поворот. Вдоль дороги было на удивление чисто: на обочинах не было деревьев – всё было спилено, трава была хоть и высокая, но без кустарника, в общем – дорога была явно ухожена. Хотя тут и не было признаков активности, потому как за шесть часов, которые я двигался вверх по склону, я не встретил никого и ничего нового, кроме моих глупых мыслей. Но и те, в конце концов, отпустили меня, и часов с семи вечера я шёл совсем отрешённый от мира. В голове стало пусто, и я только об одном подумал - это отходняк после насыщенного неприятностями дня. Разум мой шёл на поправку. Болели теперь только ноги и пробитая ладонь, даже переносица прошла где-то через час после начала пути. День заканчивался и всё налаживалось.

За всё время, пока я шёл, я не сделал ни одного привала. Видимо, делая постоянные остановки, чтобы отдышаться, я давал отдохнуть и своим ногам. Конечно, на половине пути я, было, захотел остановиться, но поборол в себе это желание и так продолжал путь до восьми вечера на морально-волевых до тех пор, пока желание отдыхать и есть не пропало куда-то. Я думал, что сейчас за очередным поворотом я увижу место, где можно будет устроиться поудобнее, развести костерок и передохнуть, но такого места не было и я просто продолжал двигаться дальше.Так, к половине девятого вечера, я дошёл до вершины горы. Это было интересно и красиво. Метров за двести до вершины взору моему предсталополе, которое буквально уплывало вместе с ветром всё ниже и ниже по склону. Трава и вправду была похожа на волны. Они лились с обочины и прибивали к лесу ниже по склону, будто бы из-под дороги лился широкий водопад. Красиво-то как! И не было на поле цветов, но трава эта была до того зелена и гармонична, что они и не требовались для большей красоты. Лес представлялся океаном, который теперь сменил океан настоящий и простирался на много километров влево. Я двигался вглубь континента.

Впереди, левее вершины дороги, находился высокий холм, который почти прямым земляным скатом опускался в бушующее от ветра море травы. Вершина горы, по которой проходила дорога, оказалась как бы зажата между двух холмов, небольшого справа и этого отвесного слева. Посемусоздавалось ощущение, что дорога идёт сквозь небольшое горное ущелье. Только до него оставалось ещё метров пятьдесят, а я всё ещё шёл и смотрел куда-то вдаль, налево. Как же далеко видно! Красиво!Ветер был приятным и холодным, отчего я почувствовал желанную свежесть. Он поднялся не случайно – со всех сторон гору обложило тучами. К ночи надобно ждать дождя. На карту я уже давно не смотрел, потому как дорога никуда не виляла и не сворачивала. Главное, что она есть, а значит можно с уверенностью продолжать путь.Начинало темнеть. Солнце, что раскинулось над лесом слева, уходило на закат, мелькнув лишь мне напоследок, когда я перешёл границу ?ущелья?. Здесь было прохладнее, ветер дул сильнее и я накинул поверх чёрной кофты свою куртку. Она уже почти высохла после сегодняшнего ?купания?, и теперь от неё отлетали широкие жёлтые куски грязи. Вокруг так густо нависали деревья, что мне вдруг показалось, что за мной кто-то следит, прячась в чаще по обеим сторонам дороги. Тут было как-то не по себе, плохо и неприятно. А еще темновато и от этого неуютно. Кругом всё казалось каким-то неестественно тихим, и даже деревья не качались на ветру и не шумели. Шумел только сам ветер, нашёптывая мне какие-то пакости звоном придорожных камней. Казалось, что именно от камней исходит создаваемый ветром свист, потому как свистеть здесь было просто больше нечему. Но... некому ли? Этот вопрос, к горю или к радости, так и остался для меня загадкой, пускай и весьма щекочущей моё любопытство и нервы. Наконец все мои предрассудки остались позади. Пройдя около полусотни метров, я вышел из ?ущелья?.Создалось ощущение, что я попал в другое место. Над головой уже сгустились тучи, а вокруг снова был лес, густой и непроглядный. Тучи поглотили уже не греющее теплом, а греющее лишь сердце закатное солнце, из-за чего стало ещё темнее. Слева даже чуть-чуть громыхнуло, и теперь мне требовалось поторопиться. Благо, что дорога уходила вниз по прямой, упираясь то ли в развилку, толи в крутой поворот где-то у подножия, метрах в трёхстах от меня. Но… что же это такое, стоит в кустах? Неужели это то, о чём я думаю!?В кустах, весь заросший, поглощённый малинником стоял старый велосипед. Его слегка красноватая краска ободралась и уже не блестела как раньше. Не было в нём и той удали, с которой на нём проезжали километр за километром. На нём осталась только ржавчина и ободранное сидение. Я не сразу заметил, что у велосипеда не хватает левой педали, отчего он, по-видимому, и был выброшен. Колёса были уже давным-давно спущены, поэтому я сперва поколебался, а потом подумал. Спуск с горы был прямым и долгим, ни одного встречного автомобиля за день я не увидел, так что… а что, была не была?

Весь обколовшись об малинник, я таки вырвал этот состарившийся кусок металла из лап Матушки-Природы. Он был великолепен… когда-то. А сейчас он был орудием самоубийства в моих руках. Но не зря же я обкололся, не зря же я так старался! Я оседлал этого старого мерина, и, раздумывая и решаясь секунд двадцать, покатился вниз. Здесь главное – сделать первый шаг. От него, как правило, зависит исход предстоящего нам дела, и так со всем в нашей жизни. Только всегда ли нам хватает сил решиться? Всегда ли условия дают нам чёткую картину действий? Или мы всё-таки вольны сами выбирать свой путь? Может, не всегда даже жизнь ставит перед нами цели, а мы сами их выбираем? Выбираем цели и пути их достижения? Может, это и так… Может…А я нёсся вниз, разбрасывая как страницы по ветру свои негативные мысли и эмоции. Я заряжался хорошими. Скорость и невозможность остановиться заставили меня забыть про всё и сосредоточиться на дороге и ветре, который с шумом обдувал меня и развевал мою куртку, заставляя её похлопывать где-то позади. Глаза резало до слёз от ветра, даже несмотря на то что я ехал на ободьях. От этого велосипед подкидывало, поворачивало и постоянно кренило вправо, и я, пользуясь кривым рулём, пытался уберечь себя от падения. Только я об этом не думал. Я перестал думать, просто отдавшись инстинктам и адреналину. Не было ничего, что могло бы привести меня в чувство. И я даже вскрикнул от радости, которая захватила сердце моё. Я восторженно кричал и разгонялся всё сильнее и сильнее, всё настойчивее и настойчивее приводя себя в чувство своим безрассудным поступком. Ни тормозов, ни управляемости, а только инстинкты и чутьё, чтобы выжить. А остальное – не главное. Это только помощники в выживании, которое обеспечивают наши инстинкты. А вот они уже должны работать безотказно. И если им в их нелёгком деле помогает ещё и умная голова, то это вообще прекрасно. Жаль только, что мне это сейчас не грозило, потому как поступок мой был безрассуден и по-детски нерационален. Риск падения с последующими травмами был неоправдан. Правда, спорить с пользой этой велосипедной прогулки было бесполезно – я спустился с горы за считанные секунды и, что самое главное, очистил свою голову от всякой нечисти, что там обитала и паразитировала мой разум.На большой скорости я смог заехать на ещё одну горку и увидеть, что дорога действительно упирается в крутой поворот, однако налево уходила дорога, давно заросшая, с нависшими над колеёй деревьями, что окрашивали эту заброшенную дорогу в цвет ночной темноты. Но мне, судя по всему, надо было двигаться дальше по большаку, направо, где, метрах в ста от меня, находился ещё один поворот. Стоп, я помню это место на карте, неужели я так быстро дошёл!И мои ожидания оправдались. Сразу за поворотом я увидел несколько старых, посеревших от времени срубов. Они выглядывали из-за угла, и я пошёл до них, продолжая катить велосипед в руках. Мало ли кому пригодиться, а тут-то местечко приметное. Только вот я не знал, что это за деревушка и жива ли она вообще. На карте было отмечено только несколько домов, но кто там меня встретит? Может, опять выпрут взашей, как вчера? Ладно, проверим.Я был весьма удивлён, что дошёл до деревни так быстро. По всем подсчётам я должен был прийти уже ночью, а сейчас на часах только начало одиннадцатого. Однако уже смеркалось. Тучи, что слева, уже не гремели, улетев куда-то дальше, но небо всё равно было серым и объёмным, синея где-то на северо-востоке. Вот эта туча точно зацепит. Надобно поторопиться и найти ночлег раньше, чем меня застанет дождь.Я дошёл до деревни, правда, деревней это назвать было невозможно. Всё сходилось с картой, тут располагалось лишь несколько построек. Был бы я на Родине, я бы со стопроцентной уверенностью заявил, что это был хутор, через который когда-то проложили дорогу. По правую руку большак продолжал двигаться в сторону заказника, туда, куда завтра ляжет моя дорога. Посередине образовавшейся по левую руку от дороги площадки располагался серый от времени дом. Он был широкий, раскидистый, сгнивший, но с окнами, целый и невредимый. Кроме его цвета и подгнившего фундамента ничто не выдавало его старости. Слева, уже совсем поросшие травой, стояли хлева и покосившийся набок старый коричневый дом. Справа из-за угла почти на дорогу выглядывала старая хата, которая была ещё старше коричневого дома, но при этом стояла намного увереннее. Тут же, по правую руку, располагалось множество различных построек неизвестного мне пока назначения. Между домом посередине и тем коричневым, что слева, шла дорога, ведущая по прямой на запад. Она, казалось, была совсем недавно отсыпана и, вероятнее всего, вела к океану. Этакий выход на побережье, который опять-таки являлся жилой, по которой продовольствие и припасы доставлялись вглубь материка. Только вот странно, что этой дороги не было видно на карте.Поставив велосипед к серому дому, я решил оглядеться. Зайдя на внутренний двор по дороге, что вела на запад, я увидел здесь широкую постройку прямо посередине. Я вошёл сквозь открытые ворота, потому как дверьми это назвать было нельзя. Они были двустворчатыми и широко раскрывались на половину засыпанного песком двора. С другой стороны было точно так же, и только влево постройка уходила тёмным углом с лестницей на чердак. Видимо, когда-то это было конюшней или чем-то в этом роде. Сейчас же между сквозными выходами стоял широкий, но низкий железный бак, в котором было кострище. Отлично!

Недолго думая, я решил набрать веток для растопки костра, по которому я ой как соскучился. Я не стал заходить в дом, торопясь заготовить всё перед дождём. Обшарив окрестности, я насобирал совсем немного к тому, что уже имелось и лежало в углу. Видимо, здесь частенько останавливаются на ночлег или просто привал. В углу кроме веток были наложены порубленные дрова, только вот откуда они взялись и чем их порубили, я не знал. Оставив рюкзак у кострища, я отправился на разведку в соседние помещения. Наткнувшись на хлев с пробитой крышей, старый курятник и сеновал я уже было отчаялся, как вдруг около самого входа в старую хату нашёл маленький чуланчик. В нём-то и лежало два топора, колун и небольшой звонорёк, а кроме того ещё много всякого инструмента. Может, оно и не удивительно, что всё это ещё не растащили. Народу здесь ходит мало, а те, кто останавливаются, знают, что всё это может им самим пригодиться.

Несмотря на то что звонорёк совсем заржавел, он ловко оправдывал ожидания в моих руках. Метрах в пятидесяти от стоянки я нашёл совсем недавно завалившееся дерево и теперь задорно обрубал особо крупные сучки. Принеся к кострищу широченные ветки, я распилил их на брёвнышки. Благо, что в этом скромном чулане нашлась ножовка. Колодка же стояла прямо возле кострища, и я, задорно махнув сплеча, опускал колун на эти не такие уж и большие брёвнышки снова и снова.Я успел как раз к дождю. Конечно, столько, сколько я нарубил, мне было не надо, но вся эта волокита с дровами напоминала мне мой дом, мою деревню и уносила меня куда-то далеко-далеко за океан. Нравилось мне это дело – рубить, отсекать, укладывать… Хотя странно, ведь живу я совсем иначе. Сколько не пытайся, сколько не порывайся, а отсечь всё напрочь не выходит. Отрубить концы и забыть то, что было, я не мог. Я не мог обрубить всё, а остаток переложить в новую стопку, формируя новые качества личности, избавляясь от старых. С дровами-то так просто… А тут, выходит, ничего не получается, и я не знаю, к счастью ли это, али наоборот. Только… Только дров мне теперь хватит на всю ночь, коли б я захотел бы поддерживать огонь. Но мне моя работёнка была в радость, несмотря на сильную усталость. Спасибо добрым людям, что сохранили здесь всё как подобает. Пускай дровишки им будут в радость.Дождь начинал капать мерными каплями с сумрачного неба, разогреваясь перед основной атакой. Конечно, я мог посмотреть, что твориться в доме и узнать, есть ли там комфортный ночлег, но я не хотел. Там определённо было сыро и влажно, полно мышей, крыс и паутины, а тут свежий воздух, тепло от костра и приятный шум дождя.Костерок получился ловкий и во всех смыслах складный. Мои дровишки как раз поместились колодцем в кострище, и спички, не поддавшись на провокации сырости, помогли мне с первого раза поджечь бересту и почувствовать тепло. Эх, сейчас бы сюда ёлочку. Она светит ярко и от неё исходит так много тепла. Только вот прогорает она быстро, будто бы Газ… Отдался делу по полной и прогорел… А-а-й! Ничего! Выручу я друга, выручу! И всё будет хорошо...Я старался убедить себя в этом как мог, и, к моему удивлению, у меня это вышло. Очень скоро я забылся и остался наедине с хорошими мыслями и воспоминаниями. Наши посиделки у костра во дворе у дяди… такие тёплые, согретые не огнём, а сердцами и душами… Хорошо же было! Повторить бы! Сейчас-то мы все уже выросли, и всем этим посиделкам возросло значение в нашем понимании. Мы ведь с друзьями только сейчас научились любить и ценить тех, кто нам дорог…Шум дождя, порой, заглушал мои мысли, и мне постоянно казалось, что среди ударов звонких капель о землю я слышу шаги. Но никого не было. Сидя у костра за ужином, я продолжал мусолить глазами карту. До заказника оставалось всего ничего, завтра к вечеру я должен дойти. И то если со всеми остановками и в умеренном темпе. Хм, только вот… Озеро такое широкое, и где же мне искать этого вашего Ниджу? И что я ему скажу? Хотя, по этому поводу у меня уже имелась задумка…

Только на сегодня всё, рассуждать уже не хотелось. Ужин оказался прекрасным, пускай и скромным, но на голодный желудок тёпленькое зашло с причмокиванием. Я бы ел ещё и ел, но нужно было сэкономить еды на всякий случай. А вдруг я не смогу закупиться в деревушке около заказника? Хотя, что могло бы мне помешать, когда преступников нет на хвосте? Разве что отсутствие магазина, хотя для такой большой деревни, а на карте она была действительно большой, это было бы в диковинку. Хм, странно. Я даже думать стал опять по-деревенски. Столько просторечных слов возникло за день у меня в голове, будто бы я вновь уехал к себе в деревню. С другой стороны лучше уж такое преображение, чем пребывать в моём утрешнем состоянии. А ведь действительно, я вышел из этого ?горного ущелья? уже совсем другим человеком, ведь и предполагал же я завтра им проснуться! Кстати о сне… Подумав, я решил взглянуть на чердак. Он состоял из двух половинок: большой, там, дальше, над тёмным углом и почти до самого кострища, и маленькой, с другой стороны, тоже почти над кострищем. Между ними было метра разве что четыре, не больше. От костра как раз под крышей собрался тёплый воздух, так что чувствовать себя там я буду прекрасно. Лишь бы крыша не текла.Взобравшись по лесенке на большую сторону чердака, я обнаружил там постеленное и укатанное сено. Видимо, сея идея пришла в голову не одному мне. Только крыша здесь конкретно протекала, так что половина сена замокло. Эх, вот ведь незадача. Посмотрев на малую сторону чердака, я, стоя почти над самым костром и ухватывая с горячим воздухом его аромат, заметил, что над малой частью чердака нет дыр. Там определённо должно быть сухо. Только что наверху стояли какие-то ящики и большой рулон сена, и я не знал наверняка, помещусь ли я там. Я слез вниз и переместил лестницу. Взобравшись наверх, я был польщён своей удачей. Между ящиками и стенкой было достаточно пространства, чтобы я смог разлечься в полный рост, а не так, как мы спали калачиком с Газом прошлую ночь. После ночёвки под домом моя поясница до сих пор отнималась, и после каждого нагибания или приседания я чувствовал всё ту же неприятную боль. Да и подъём в гору не прибавил мне сил и устойчивости.Довольный, я возложил на чердак свой рюкзак, и, посидев немного у костра, решил покемарить. Я не стал разворачивать свой спальник, а просто подложил под голову рюкзак поудобнее, но, подумав, спустился вниз подкинуть дровишек. Пускай прогорают, а мне будет теплее, и комарьё отстанет.Огонь зажёгся с новой силой. Всё вокруг стало ярче, а воздух теплее. Куртка моя уже высохла, оставалось просушить только болотники. В помещении был такой же песчаный пол, поэтому сделать этого раньше я не сумел, постоянно отходя то за дровами, то за рюкзаком, то ещё куда. Наконец, водрузившись на чердак, я стянул с себя обувь и портянки и с ребячьей безалаберностью побросал их к костру, чтобы не запачкать ноги. Я надел шерстяные носки, которые сразу согрели меня, и, понежившись, я понял, что становиться теплее и на душе. Только вот недолго я дремал.Послышался рёв моторов, который мгновенно всполошил меня, и я, по привычке запаниковав, проснулся.

2.Ничего, кроме рёва мотора и ветра. Ничего. Только рёв мотора и ветра, и сердца. После того, как отец рассказал мне, что *** собрался отправиться за мной, я расстроилась. Уже сутки я жила с той мыслью, что он мог прийти в город и так и не найти меня там, а теперь… Теперь этому уже не бывать. Мы с отцом покинули Теллер и вернуться больше не было возможности. И что он теперь будет делать, если придёт в город… Там же преступники… Боже, как всё ужасно! И он не берёт трубку весь день. При первой же возможности буду звонить снова. Связь опять пропала. Бесполезно...Только рёв мотора и ветра, и моей души… Ничего больше. И ничего громче сейчас не было. Душа моя рвалась вперёд, к приключениям, и в то же время она разрывалась от бессилия хоть что-нибудь сделать. Ох, как же я надеюсь, что *** не пошёл за нами. Даже сам отец убеждал меня в обратном, но я так не хотела в это верить… И почему же я не спросила сразу об этом у мамы, когда ещё была возможность сделать это в Теллере!? И смогу ли я жить спокойно и впредь доверять себе после этого... Во что же я всех нас втянула... И что будет, если с *** что-нибудь случиться… Я никогда себе этого не прощу, никогда…Мы с отцом не разговаривали на протяжении двадцати минут после отплытия. Было просто нечего сказать. Тишину нарушил наш проводник, седовласый мужчина с грязным лицом и руками, и, как мне показалось, с такой же душой. Он совсем мне не понравился, и я, несмотря на то что сидела на носу лодки, слышала весь разговор от начала и до конца:- Я высажу вас в Бревиг-Мишн, у Шелман-Крика.- Но мы ведь так не договаривались, - деликатно заметил отец.- Вот именно! Мы так не договаривались! Какого… - последовали различные оскорбления и нецензурные восклицания, да такие лихие, что я отвернулась вперёд и даже улыбнулась. Вот уж не думала, что могу ещё улыбаться. Да уж, такого отборного мата я ещё не слышала!- Послушайте… - пытался вмешаться отец.- Да какого хрена по нам начали шмалять!? Не повезу я Вас больше никуда, не дождётесь!

- Но нам нельзя в Бревиг-Мишн! – заявил папа. Не знаю, насколько серьёзно он об этом говорил, но, как я поняла, он просто хотел напугать водителя лодки.- Ну уж не-е-е-т! – прикрикивал мужчина. – Я больше не пойду у вас на поводу! Не дождётесь!Отец хотел плыть дальше, но водитель потребовал, чтобы мы сошли у Бревиг-Мишн. Сложная ситуация с перестрелкой заставила проводника сменить условия договора, сколько они не ругались с отцом.- Неужели даже... - из последних сил пытался отец, но тщетно.- Нет! Ничего! И не пихайте мне свои паршивые деньги - шкура дороже! Либо я высаживаю вас в Бревиг-Мишн и мы расходимся по добру по здорову, я вас не знаю и вы меня тоже, - зыркнул водитель на меня яростным взглядом. Но я не повелась на его шаг и не дала слабину, а только щурилась от злости, стараясь показать это всем своим видом. - Либо если вам что-то не нравиться - валите нахрен за борт! Я никого не держу!Так вот и закончилось моё недолгое путешествие по морю. Что придумает отец, я не знала, наверное, он найдёт себе ещё одну лодку и отправиться дальше. Лишь бы он не отправил меня домой из Бревиг-Мишн. Ох... а лучше бы было? Может, *** всё ещё дома и у меня есть шанс его остановить? Нет. Кого я обманываю?! Я знаю его как облупленного!... Поэтому, видимо, и сомневаюсь. Он не так прост, как кажется. Он не такой, каким его считают мои друзья. Он сложен и непредсказуем, чего многие увидеть не могут. Но я точно знаю, точно знаю каков он есть на самом деле! А потому... потому и боюсь за него...Мы приблизились к береговой линии. На горизонте показались дома городка и устье Шелман-Крика, и ничего больше. Только рёв мотора и ветра… Только боль…3.Сквозь шум дождя я отчётливо слышал немного странный звук приближающихся моторов. Толи это были мотоциклы, толи это были автомобили, только их точно было несколько, и они мчались с огромной скоростью. Я понял – безопасность превыше всего. Ловко спрыгнув с чердака на песчаный пол, я в носках подбежал к болотникам, закинул их наверх и полез следом сам. Сердце моё почему-то совсем не волновалось, только в лицо немного ударила краска. Я не чувствовал приближающейся опасности, потому как наверняка не знал друзья это, враги или просто проезжие, которые пролетят мимо моей остановки. Запрыгнув наверх, я спохватился, что лестница приставлена к моей части чердака. В этот момент я услышал, что несколько транспортных средств с рёвом остановились на внутреннем дворе где-то поодаль, поближе к опушке. Затихло. Шумел только дождь, да мои посетители, что засуетились где-то на улице. Я, недолго думая, взял лестницу и, приподняв эту громадину, швырнул её так, чтобы она прислонилась к противоположной, большей части чердака. Только вот лестница сильно накренилась и начала сползать вниз по деревянному краю, и, зацепившись за слегка выпирающую доску, повисла на одной из жердей, начав раскачиваться на ней из стороны в сторону. В этот же момент в помещение вошли.Резко опустившись на пол чердака, я затаился. Зашуршал песок под ногами у вошедших. Костёр… Я понимал, что не смогу его потушить, и выхода у меня не было. Я спасался, как мог, хотя стоит ли опасаться обычных рыбаков? Кому ещё здесь быть-то? Нда уж, действительно, кому ж ещё.- Эй, есть тут кто? – громко раздался голос по помещению. Голос… я знал его, но не мог вспомнить… Я слышал его недавно, но это был не один из тех преступников, что отправились в путь параллельно с нами из Нома. Тогда кто же это мог быть?По сараю зашагало сразу несколько пар ботинок, и я постарался пригнуться ещё сильнее. И куда мне теперь деваться? Не стали бы же преступники кричать в голос и искать меня вот таким вот образом? В самом деле! Но голос… Откуда же он мне знаком? Может, это всё же один из рыбаков, что нерадостно принял нас с Газом в деревне? Н-н-нет, не похоже… Где же, где я его слышал?!

Наверное, именно голос удержал меня, заставил не потерять бдительности. Иначе я бы действовал посмелее, но… Но вот любопытство... Нет, это было не любопытство, это был страх и желание побыстрее от него избавиться. Именно этот страх потянул меня подглядеть, кто же вошёл в мою скромную, пускай и общедоступную, обитель. Я боялся неведения. Я боялся неожиданности. Я боялся ждать и терпеть, потому как терпеть уже стало невыносимо. Неужели это действительно так невыносимо? Это же только время, лишь ожидание. Я же терплю не боль, не утрату, не ложь, а всего лишь страх. Страх… Самый настоящий, такой сладостно страшный и странный, приятный и отвратительный одновременно. Страх… Что же ты с нами делаешь? Протягиваешь нам руку помощи или всё-таки сносишь нам головы? Наделяешь нас вниманием и сообразительностью или делаешь нас своими безмозглыми рабами? Даёшь нам спасение или убиваешь? Пускай лишь не всегда физически. К сожалению... К сожалению чаще ты убиваешь наши души, оставляя тело догнивать на этом свете, или же... Или же всё-таки ты делаешь нас сильнее?

Я так и не осознал, что делает страх всё это время со мною. Может, делает сильнее, может - слабее, а может быть превращает меня в морального урода. Перед глазами сразу же всплыли картинки спасения Кодиака, драка, которую так же спровоцировал страх... Я ведь ввязался в неё потому, что боялся. Я боялся не только за Алу, я ведь ещё и боялся, что не смогу найти выхода из ситуации мирным путём. Может, во всём этом виноват страх? Всё то, что сейчас происходит, быть может, не есть дело случая? Всё сделал страх. Только мой страх... И от того, что он оказался именно моим, захотелось плеваться от досады. Только вот плеваться - не плюнешь, да что там, я и дышать не смел! Оставалось только лишь подбодрить себя и доказать, что мой страх не сделает меня своим рабом. Я попробовал подглядеть. Прислоняясь к рулону сена, я старался меньше шевелиться, понимая, сколь сильно сено выдаёт меня. Я нажимал на него и знал, что отойти обратно без шума уже невозможно, но я лез вперёд. Лез нагло, глупо и бесповоротно. Зачем, спрашивается? Страх. Это он движет мною, он, а не я сам, он, а не мой разум, он, а не моё хладнокровие. Я думал, что таким способом поборю его, но я всего лишь шел у него на поводу. Он – лучший двигатель предателей и лжецов, он – лучший двигатель общественной системы, сторож целостности и порядка вещей. Порядка, рождённого самим Страхом, порядка, возведённого на сваях предательства и унижения, построенного на лжи и коварстве. И сейчас сам Страх, тот самый великий строитель звал меня туда, вперёд, посмотреть вместе с ним, что же там происходит. И он помог мне узнать правду…А была ли правда горькой - конечно же да... Как всегда... Высунув голову между стопкой ящиков и сеном, я увидел двоих. Теперь стало ясно, кому принадлежал знакомый мне голос. Это был тот самый кучерявый толстяк, что встретил меня в гостинице Теллера... А он мне сразу не понравился. Только сейчас он был не на столько прилизан и ухожен: его кучерявые волосы и лицо были мокрыми. Сверху был накинут почти одноразовый плащ, толку от которого, по видимому, было мало. Скорее всего то, на чём приехали преступники, не имело крыши. Мужчина был насквозь мокрый, запыхавшийся и с уставшими глазами. Однако это не помешало ему активно жестикулировать, пытаясь объяснить на языке жестов что-то идущим впереди, но их я не видел.Второй был тот самый, с фиолетовым оттенком шерсти, что подложил Алу жучок в порту. Он шёл многим дальше, почти что под самой лестницей и не обращал внимания на кучерявого, осматриваясь. Он был снова в капюшоне, но теперь только в химзащите, которая служила ему прекрасным плащом. Я не успел сообразить, как быстро всё произошло, но взгляд его остановился на мне, когда все уже прошли мимо. Он не мог меня не заметить, не мог! По спине пробежал жуткий холодок из мурашек, отчего меня перетрясло - ноги без обувки совсем замёрзли, и этот холодок будто бы обратил на них внимание всего тела, и мне показалось, что весь холод в ногах, который так долго накапливался и коего я так долго не замечал, в одночасье обрушился на меня, весь и сразу за одно лишь мгновение. Меня передёрнуло ещё раз. И снова. Каждая клеточка моего тела дрожала сейчас то ли от холода, то ли от жара. Движения моего пёс ну уж точно не мог не заметить, но я и так уже был обречён. Но он... Он остановился лишь на мгновение, приподнял свою голову, продолжая скрывать свой лик от меня. Я видел лишь его нос, выступающий из-под капюшона и мокрый от дождя, но от этого не менее выразительный и красивый. До жути. И он... Он просто улыбнулся. Улыбнулся, дав мне удостовериться, что он действительно меня заметил, и прошёл дальше. Просто прошёл дальше!Я задышал глубже. Выступила постстраховая испарина. Какой ужас... Но это же ещё не всё, что будет дальше? Что он задумал, о Господи! Что же делать? Рвануться сейчас, пока пёс не успел предупредить своих подельников? Босиком в чащу леса? Или ждать пока щёлкнет затвор и ящики разлетятся вдребезги, как и мои кишки по стенкам? Что делать? О, Господи!- Есть тут кто? - Снова начал кучерявый швейцар. - Не бойтесь!Может, они хотят опять меня обмануть, кричат, будто бы не знают, где я на самом деле? Может, кто-то внизу уже приготовил вилы и вот-вот вскроет мне брюхо? О, Господи! Мне сперва казалось, что страха не было вовсе, но как только я понял, кто предо мной, всё изменилось. Всё снова рухнуло в Тартарары. Подобного ужаса я не испытывал никогда в своей жизни. Ни в драке, ни в погонях, ни под окном бандитов, никогда!

- Ну, и что же говорит твоё "звериное" чутьё? - спросил уже потише толстячок, акцентируя внимание на предпоследнем слове.- Да я же говорю - его уже здесь нет, - послышался наиприятнейший голос. Но то, что он произнёс, было куда более сладостным для ушей моих. Как же так? Что пошло не так? Где логика? Может, он просто сам хочет меня взять, выслужится перед начальством? Да нет. Он пару раз осекал кучерявого и отдавал приказы. Он был явным лидером в этой группе. Но... что же? Что заставило его умолчать обо мне? Что он задумал? Зачем ему это? Как это вообще понимать?!Мне стало значительно лучше, но ужас всё ещё охватывал меня. Враги оставались совсем рядом.

- Он не мог далеко уйти, - заметил голос толстячка, казалось, прямо подо мною. - Надо попробовать...- Не стоит мокнуть, - отговорил его пёс пускаться в погоню. - Мы нагоним его по пути в деревню. Ему просто больше некуда двигаться. Ночью у него не будет выбора, кроме как идти. Он подумает, что за ним выдвинулась погоня и не остановится часов до трёх-четырёх ночи. Это измотает его и завтра мы, я думаю, встретим нашего обессилившего друга где-нибудь по дороге или в самой деревне.- А начальник дело говорит! - послышался издалека чей-то голос.- Очень умно и сообразительно, - не мог не подлизаться толстячок. - А как у Вас получается так рассуждать?- Просто я люблю только правду и истину, а она строится на объективности, которой руководствуется любой здравый смысл, в том числе и нашего вечно бегущего паренька. Но, прошу заметить, мы пришли сюда не чесать языками. Готовьте ночлег в доме - на улице холодно. Дождь будет минимум до утра.

На сём приятный голос замолчал, попросив лишь оставить у костра всё съестное, заявив, что он подежурит и приготовит ужин и завтрак.

У костра стало тихо. По песку затопали и захлюпали ботинки. Прозвенела связка ключей, после чего со скрипом отворилась дверь соседнего дома, и, мерно хлопнув секунд через двадцать, замолкла. Шумел только дождь и моё сердце, которое не находило себе покоя. Перед глазами стояла картинка, она возникала снова и снова. Он приостановился, поднял голову, улыбнулся и пошёл дальше. Эта улыбка и сам этот образ крепко засел у меня в голове и не отпускал. А хозяин этого образа остался здесь, наедине со мной, дождём и тёплым костром. Он прохаживался по комнате, затем, судя по звукам, приставил лестницу к дугой стороне чердака, скинул оттуда солому вниз и затем спрыгнул сам. А я... я не знал, что и думать. Может, он и впрямь меня не заметил? Ну... Ну не может быть такого, нет, никак! А может, он не хочет меня замечать? А что, если он обманывает меня, хочет, чтобы я подумал, что он меня не заметил, лёг спать, а тут он меня ножом... Нет, тогда бы он не улыбнулся бы мне. Ох, что же это такое? Что это за дьявол в его обличие? И что, что же мне делать?! Что-о!?Отвечать на этот вопрос было не мне. Весь ответ был за событиями, и я, словно Алу, моя любимая, лучшая подруга, уже перестал надеяться, а просто начал ждать, что скажет мне судьба. Каково будет её решение, или всё уже давно решено? А я до последнего не хотел в это верить, хотел думать, что сам волен распоряжаться своей судьбой. Выходит, что теперь моя судьба в руках преступника и коварного случая, только... Почему же снова так долго! Сколько можно решать, Судьба! Давай быстрее, а иначе я умру от сердечного приступа раньше, чем ты примешь здравое решение.

Только предположения мои развалились. Судьба моя ничего не решила, всё решили за нас с ней.- Жди здесь, - едва слышно прозвучал приятный голос незнакомца. Только вот от этого шёпота, мне казалось, сотрясаются стены. Его мелодичный голос эхом отразился где-то у меня в диафрагме, будто бы я был на рок-концерте. Меня вновь перетряхнуло. Слова были адресованы мне, никого другого поблизости просто не было... Наверное... Прошуршало сено, после чего едва слышные шаги удалились в сторону дома. Дверь снова скрипнула и захлопнулась.И что же мне делать теперь? Может, преступник всё это время обдумывал ситуацию и, решившись, пошёл за своими дружками кончать меня? Ну... ну зачем он со мной тогда говорил? Зачем ему это нужно? Может, лучше ослушаться его и убежать? И гора с плеч! А может... может, он хочет сказать мне что-то важное? Может, что-то произошло с Балто, с Газом... может, что-то произошло с Алу? И он даст мне шанс решить всё мирным путём? Но ведь подпускать меня так близко к себе опасно! Это ж ведь нерационально...Но я думал слишком долго, а время шло. Мне казалось, что я был на волосок от смерти, а время и было тем самым волоском, который натягивается с каждой минутой. И не дай Бог он лопнет! Мне следовало поспешить и хоть как-то обезопасить себя.Я неслышно и глубоко выдохнул и привстал. Зашуршало сено подо мной, что напугало меня. Но вокруг никого не было, а двери больше не скрипели. Я мигом намотал портянки поверх шерстяных носков и надел на них болотники. Чуть-чуть поджимает, но это совсем не беда. Лучше перемотаю их в безопасном месте, а сейчас нужно быть готовым к отходу. Я сложил спальник и натянул на плечи рюкзак. Я должен был быть готов к резким действиям, к прыжку и бегу и мало ли чему ещё... Пистолет... Я не стал вытягивать его, наоборот, я затолкнул его подальше, чтобы, если мне придётся показаться преступникам на глаза, они не узнали, что у меня есть оружие. Всегда полезно иметь козырь в рукаве, тем более тогда, когда от этого зависит твоя жизнь. Только я этого как-то не осознавал - я просто делал. Я не думал даже что делал, а просто повиновался своему телу, которое всё решало за меня. Разум же мой был полностью подвластен страху, который звал меня куда-то в тёмный и густой лес, не менее страшный, чем преступники, но более лояльный и безразличный ко мне, нежели эта банда. Только мысли мои оборвались. Дверь скрипнула, и я залёг на чердаке, упёршись рюкзаком в стену и затаив дыхание. Только дыхание и одинокие приближающиеся шаги. Топ. Топ. Топ. Топ. Страх совсем овладевал мною, и я решился. Рука плавно занеслась за пояс. Холодная рукоять обожгла ладонь и мгновенно согрелась в её страстных и крепких объятьях. Уже не холодно. Горячо...Шаги приостановились и сменили своё направление. Скрипнули ставни ворот, сначала одни, потом вторые. Железный засов звонко ударился о деревяшку. Ворота на сторону дома оказались закрыты. Хлюпающие шаги сменились на шуршащие. Хозяин шагов и мыслей моих был под крышей. Он медленно прошёл к другой стороне сарая и, прежде чем выйти наружу, произнёс:- Вылезай.Он сделал это так неэмоционально и сухо, что по спине моей пробежал холодок. Таким голосом... Так произносят слова только твои родственники, сообщая тебе о смерти близкого человека. О смерти части вашей семьи и кусочка вашего сердца.Отпираться не было смысла. Не повиноваться - тоже. Я сел. Незнакомец вышел из сарая и начал закрывать вторые двери.- Слезай, - уже более мягко произнёс он тем самым своим льющимся голосом.

Я, убедившись, что револьвер не заметен из-под перевязывавшей пояс куртки, спрыгнул на песок. Песчинки брызнули во все стороны, а ноги в болотниках звонко хлопнули, выбрасывая наружу воздух. Громко... Я машинально и в страхе оглянулся в сторону дома.- Не бойся, все уже спят. Я ходил убедиться.Незнакомец закрыл обе двери. Остановившись лишь на секунду, он приоткрыл одну на градусов десять и повернулся ко мне. Он держал голову, немного опустив её. Капюшон свисал на глаза, отчего лицо его было для меня неразличимо. Нас с ним разделяло метров пять. Незнакомец улыбнулся снова своей обаятельной, как у Балто, улыбкой, отчего шерсть на выступающем из-под капюшона носу слегка взъерошилась. Он, казалось, видел меня сквозь капюшон, и, не спуская с меня этого странного безликого взгляда, отошёл в сторону от дверей.- Тебе предстоит решить сейчас... - начал он абсолютно спокойным голосом, не снимая с лица улыбки. - Как ты видишь, я не запирал двери. Если считаешь нужным - уходи. Если хочешь поговорить - останься.Я молчал. Я не знал что сказать. Преступник улыбнулся ещё шире.- Прежде, чем ты уйдёшь, запомни только одну вещь, - сказал он. - Решение всегда в твоих руках. Ты решаешь, что делать и как повернётся твоя судьба. Но только когда ты сам в это поверишь, твои решения будут иметь силу. Только тогда…, - продолжал говорить незнакомец, немного жестикулируя руками и головой. - …Тогда, когда ты будешь верить, что ты сильный - ты будешь сильным. А сейчас ты слабый. Ты очень слаб, и я скажу лишь, что твоя вера в силу - ничто, если ты не будешь подкреплять её делом. А что это за дело и как оно разрешится - решать только тебе... А теперь, - слегка подтолкнул незнакомец дверь. Она распахнулась шире, и в сарай вновь ворвался звук ударяющегося о землю дождя. - А теперь - скатертью дорожка. Я не смею тебя задержать, теперь только ты решаешь, куда тебе идти и что делать.- Ты… Вы сказали, что мы можем поговорить… - переспросил я, кажется, со страху. Я не знал, на что иду, просто… когда тебе говорят такие вещи нельзя не остаться. Наверное… А может, тут было что-то ещё, только я совершенно не мог понять что. Может, это было моё безрассудство, которое всё это время гнало меня вдаль, может, это было моё любопытство, которое вот-вот должно было прищемить мне нос, а может, всё дело в обаянии и красноречивости этого типа. Что же это? Не важно. А вот что же будет дальше...- Хм, а я думал, что ты не останешься. Видимо, я не до конца тебя понял. Ну да ладно, это уже мой просчёт, и я теперь уже сам могу поплатиться за свою ошибку. А вот ты привык платить за ошибки других. Зачем? – поинтересовался незнакомец и направился к двери. Я молчал.- Хм, - усмехнулся он. – Можешь не отвечать, как я уже сказал – тебя никто не смеет ни к чему принуждать, если ты сам того не пожелаешь, - продолжал разглагольствовать незнакомец.- Неужели можно желать своего принуждения? – несколько не понял я.- Можно. Только желаем мы этого не так очевидно, как тебе кажется, - преступник повернулся около выхода ко мне лицом и сделал небольшую паузу. – Значит, ты остаёшься?- Да, - окончательно взвесив все ?За? и ?Против? ответил я. Хотя чего я вру, когда рациональных ?Против? было куда больше. И лишь источаемые душой загадочные ?За? манили меня своей неизведанной тайной.Щёлкнул засов. Быстро покинуть сарай я уже не мог. Выхода не было. Выбор был сделан, ставки поставлены… Игра началась…4.Бревиг-Мишн. Это был даже не городок, а деревня. Видимо, потому-то отец и боялся останавливаться здесь – тут просто негде было укрыться. Кругом было лишь летнее арктическое поле, а именно коричневая, насыщенная водою грязь с кое-где выступавшей зелёной травою. Казалось, что место это попало в лето случайно, или же здесь находятся залежи какого-нибудь радиоактивного вещества. На пару километров кругом была только пустошь, которую лес окружал где-то совсем далеко. Вся эта картина непрестанно давила на меня... Как-то... угнетала и без того угнетённый мой разум, отчего у меня заранее сложились не лучшие впечатления о Бревиг-Мишн. Только хотелось мне, или нет, а высаживаться на этот нелюбый берег мне придётся.Водитель лодки упёрся продолжать путь, благо хоть согласился высадить нас не в районе посёлка, а в самом Бревиг-Мишн. Он подъехал к длиннющей пристани и лишь немного приостановился, даже не пришвартовав лодку. Отец выскочил на пристань, я перекинула ему рюкзаки и сама уже ели успела оттолкнуться и прыгнуть. Да что там, я чуть не упала в воду! Лодку несло по инерции вперёд, и я, ступив на самый край пристани, поскользнулась и упала на руки папе. Водитель лодки просто прибавил газу и уехал куда-то на север, даже не попрощавшись, даже не проклял нас, наконец! Хотя уж в этом-то я не сомневалась. Уверена, что он ещё долго буруздел себе под нос всякие гадости в наш адрес.Отец, не отрываясь, смотрел вслед уплывающей лодке и продолжал придерживать меня почти над самой водой. Я, обхватив отца руками, ещё секунд пять после отплытия висела на нём, согнувшись над краем пристани, да так, что если бы он дал слабину, мы бы вместе грохнулись бы в воду.- Па-а-ап! - с наигранной раздражённостью протянула я. Шум мотора всё ещё приглушал мой голос.- Ох да, прости! - опомнился отец и шагнул назад, подтянув меня и поставив на ноги.

Папа, провожая лодку взглядом, накинул на себя свою любимую старенькую лётную кожанку с подкладкой и рюкзак. Он остановился, ожидая меня, и продолжал смотреть вслед уходящей моторке.- Пап, ты чего?- Да так. Время слишком сильно меняет людей...- Выходит, ты знал его?- Выходит, что нет, - задумчиво ответил он.Отец пребывал в таком странном состоянии и его взгляд показался мне столь неестественным... каким-то уставшим, тоскливым и задумчивым, каким я никогда его не видела. Там, дома, его задумчивость была другой. Там любая его мысль имела право на свершение, но здесь, как мне казалось, он ничего поделать не мог. Наверное, именно осознание этого, прочитанное мною во взгляде отца, остановило меня от расспросов.- Всё хорошо? - позаботилась я, до последнего сомневаясь в своей правоте. Может, отец переживает о чём-то своём?- Да. Я могу рассказать тебе о нём, но только позже. А сейчас пора двигаться.Слова отца меня успокоили. Обвязав куртку вокруг пояса, я закинула на плечи рюкзак и приготовилась двигаться дальше. Только вот куда? Привстав на мысочки и потянувшись, я невольно зевнула. И всё-таки покинуть лодку было приятно, а так бы я не знала, сколько ещё пришлось бы плыть. Моё размякшее за время плаванья тело требовало движения. Господи, как же я не люблю сидеть на месте! И сейчас отчего-то так хочется бегать! Так бы и помчалась по пристани в городок и дальше по дороге, только вот... Глупость. Да и перед отцом неудобно. Не хотелось казаться легкомысленной. Я боялась показать ему свои детские желания, которых требовала душа. Если я буду вести себя инфантильно, отец точно прямиком отправит меня домой, посчитав меня ещё маленькой для такого похода. Да что там, отец всегда будет видеть во мне ребёнка, а мне уже скоро двадцать! Нет, позволить ему так считать было нельзя, а то пиши - пропало. Он-то хоть и герой, но... Героям тоже нужна помощь, уж ему-то тем более. У него ведь нет суперспособностей, зато есть большое сердце. Только вот его благодушность и доброта может сыграть с ним злую шутку, поэтому ему нужна я, тот, кто всегда его прикроет... Не знаю как, но я прикрою... я думаю...- Итак, Алу, - начал папа, прежде чем тронуться с места. – Городок небольшой, поэтому нам стоит быть крайне осторожными. Постараемся держаться вместе, и, если что-то пойдёт не так, встретимся у столовой в восточной части города. Ты её сразу заметишь, её нельзя не заметить.Отец закончил свою речь и медленно двинулся вперёд, с опаской, будто бы он боялся этого места или же забыл сказать мне ещё что-то важное. Надеюсь, что это было последнее. Мы сделали пару-тройку шагов, и я решила вывести отца из оцепенения, в котором он пребывал с самой нашей высадки, вопросом, который действительно волновал меня.- И куда мы идём?- Заглянем к одному моему знакомому.- Хм, у тебя что, в каждом городе есть хороший знакомый?- Хах, как видишь, - кивнул отец вслед уплывающей лодке, продолжая смотреть на меня, - Далеко не всегда хороший.- Просто… это как-то связано с твоим статусом, верно? – не знаю, почему у меня это вырвалось. Наверное, то, как отходчиво папа переключился на беседу со мной, вызвало у меня впечатление.- Ну… - почесал он в затылке. – В принципе да… Да чего уж греха-то таить, думаю, что в полной мере это так.- И что, неужели ты не раз здесь бывал, раз знаешь, где находится эта столовая? Неужели тебе знаком каждый город?- О нет, дочка, далеко не каждый! Просто понимаешь, моя молодость проходила совершенно иначе, нежели твоя.- Хм… А ты мне никогда об этом не рассказывал, - заметила я. А если честно, то мне было крайне интересно! Молодость у отца была такой насыщенной, да и вся его жизнь была такой, только вот для меня и моих братьев и сестёр судьба отца и история рода оставалась загадкой. Старина Балто никогда не распылялся на этот счёт, но уж я-то теперь точно выведу его на чистую воду! Здесь ему некуда будет от меня сбежать! И я, прокрутив в голове эти мысли, сама себе улыбнулась.- Я обязательно расскажу тебе, дочка, только потом, - заметил папа и снова остановился. Он хотел что-то сказать, и я повернулась к нему лицом. Мы уже как раз почти дошли до берега. Лицо у папы снова приняло озабоченный вид, и он, обхватив меня руками за плечи, наклонился ко мне и произнёс:- А если что-то пойдёт совсем-совсем не так, то мы встретимся за городом, у дороги на Север, хорошо?- Хорошо, - спокойно произнесла я и запомнила отцовский указ.- А если… Если я не смогу с тобой встретиться по каким-то причинам, - протараторил отец, рассчитывая, что я не пойму, о чём он говорит. – То просто направляйся в Ном, а там всё будет ясно. Ты поняла меня?- Поняла, - ответила сходу я, опустив голову. Я… я не могла врать отцу в глаза, я бы ведь всё равно никогда бы его не бросила.- Ты точно меня поняла? – спросил он, подняв руки на уровень выше и обхватив меня за щёки, а затем повернул моё лицо к себе. Я невольно улыбнулась и, выждав небольшую паузу, ответила:- Понятно, пап!Отец поцеловал меня в лоб и произнёс:- Ну, смотри у меня! – улыбнулся он, и, возобновив движение, опустил мне руку на плечо и, опасаясь, что его похлопывания будут болезненными, жёстко погладил меня по плечу, слегка больновато взъерошив мне шерсть.- Ау!- Ой, прости, дочка! – растерялся он было, но, опомнившись, скорее от испуга всё-таки похлопал меня по плечу.Мы ступили на берег. Направившись в северную часть городка, мы с отцом попутно ловили недоумевающие и удивлённые взгляды, которые останавливались на нас, нагло глядя в упор. И не удивительно - этот посёлок оказался крайне маленьким и все, должно быть, знали друг друга в лицо. А ещё мы не встретили ни одного нашего брата, быть может, в этом городке живут только люди? Тогда подобная реакция была бы оправданной.Кругом была одна грязь. Наши берцовые сапоги утопали в ней по самую щиколотку, потому как дорога в прибрежной части города превратилась в сплошное месиво. По широким протекторам и глубоким колеям было нетрудно догадаться, что здесь проходил какой-то путь, по которому постоянно двигались трактора и крупные автомобили. Городок был раскидистым и пустынным. То там, то тут зияли провалы окон уже заброшенных домов. Дома были заброшены даже в прибрежной части города, где открывался красивый вид на море и где находилась основная инфраструктура посёлка, если так это можно было назвать. Прямо напротив пристани, к которой мы причалили, расположилось трёхэтажное, но скромное административное здание, которое было с двух сторон окружено магазинами. Где-то позади, в южной части города у устья Шелман-Крика, был какой-то цех, окружённый рабицей, с просторной бетонированной площадкой и несколькими короткими пристанями, видимо, какое-то рыболовное предприятие. Дальше мы двигались вдоль деревянных и кирпичных домов, один на другой не похожий. В садах и на участках росли, в основном, кедровые сосны, ели, и лишь редко где можно было встретить лиственные растения, и те только яблони и вишни. Не смотря на обилие зелёного кустарника, город казался умершим и погружённым в осеннюю спячку. Ничто не красило его и всё здесь было каким-то холодным, грязным и странным. Даже прибрежный ветер нёс с собой какой-то необычный, слегка неприятный запах толи масла, толи бензина, толи чего-то ещё, да только принюхиваться не было никакого желания.Минуты за две мы дошли до нужного дома. Он был деревянным и раскидистым двухсемейником, который расположился вдоль береговой линии в северной части городка. Он был окружён маленьким зашарпанным белым забором чуть выше пояса, за которым, уже на самом участке, располагался густой колючий кустарник. Справа от дома шла широкая дорога вглубь Бревиг-Мишн, а по левую сторону стояла пара соседних сожженных домов, отчего казалось, что дом стоял на отшибе. Только почему-то сосредоточиться на нём самом я не смогла – взор мой был прикован к пожарищу. Кажется, пожар здесь был совсем недавно. Загорелся сначала один дом, потом огонь перескочил на второй, на третий… Господи, неужели кто-то погиб в этом аду?Стук в дверь вывел меня из транса и отвлёк от дурных мыслей. Это был отец. Я поднялась следом на очень высокое, но узкое крыльцо и решила заставить себя хоть как-нибудь, хотя бы через силу улыбнуться добрым людям, которые, надеюсь, смогут нам помочь. Только… только… Ну да, как всегда!Дверь резко отворилась и с размаху ударилась в стену. На отца почти в буквальном смысле чуть не вывалился весьма неухоженный и обросший мужчина, но, кое-как схватившись за дверной косяк, он устоял на ногах и втянул своё тело обратно в тёмный коридор. Из дома пахнуло затхлостью, запахом дешёвых сигарет и просто ужасным перегаром вперемешку с чем-то жутко противным. Ну и буке-е-ет, ужас!

- Ик! Чё надо, псина? - спросил у отца человек, держащий в руке бутылку спиртного и облокотившись всем телом на дверной косяк. Его ноги постоянно путались и он из последних сил старался удержать равновесие, придерживая рукой с бутылкой себя за противоположный косяк. На нём были широкие трико, подтянутые аж до подмышек, белая майка, заправленная в них, и помятая бежевая грязная рубашка с мокрым подолом справа.- Могу я увидеть Гарета?

- А он...ик... нету его?- Что это значит, любезнейший? - старался быть обходительным отец, даже с ним. Я категорично его не понимала!- А. А-а-а! А вот любезничать... Хммм, - ухмыльнулся пьяница. - Любезничать со мной ты будешь... Будешшщь ты мне любезным, вот выпьешь со мной, по соточке, и... вот... сразу... Клара! - позвал он, видимо, свою жену. - Стакан! Живо! - рявкнул он.- А-а! Кого там... ещё принесло!? - послышался такой же пьяный, но уже женский голос.- Э-эй, нет, извините, не могу! - начал выкручиваться отец и махать руками. - Мы очень спешим! - взглянул он почему-то на меня.- Да, мы спешим, - подтвердила я.- Ну, а... А тогда чего припёрлись?- Мы ищем Гарета.- А. А-а-а!Так его ж нету!- Как нету? - попытался отец быть таким же эмоциональным, чтобы не потерять ту самую необходимую нить рациональности и доверия в этом безрассудном разговоре, а зацепиться за неё было нужно любыми силами.- А-а он уехль.- Как же так? А куда? - продолжал отыгрывать роль отец.- Э-э-э, - помотал головой пьяница и мерно со смаком икнул. - Ой... Плохо мне...- Так куда он уехал?- Да не знаю я! - махнул направо рукой с бутылкой человек, указывая направление. Меня облило мутной жидкостью, и я соскочила с крыльца. Да что б тебя! - На Северрр! Ик! Куда-то... Ой....После этого мужчина не выдержал и упал на колени, чуть не грохнувшись через голову с крыльца, выставив руки вперёд. Отец поддержал его, думая, что тот теряет сознание и падает, но пьяницу просто вырвало. Содержимое его желудка ударилось о крыльцо и расплескалось во все стороны, забрызгав отчасти мне сапоги.- Фу-у! Как же ж... - я спрыгнула с крыльца и отскочила в сторону. - Омерзительно! - со злостью пыхнула я на мужика, хотя читать ему морали сейчас было бессмысленно.

Отцу же досталось больше. Брызги попали ему на штаны, причём почти до колен, благо, что не столь обильно, а лишь каплями. И чего отец с ним возится? Может, он ещё его в дом поволочёт? Ну...ну конечно!Отец приподнял мужчину под руку, благо, что тот хотя бы попытался помочь ему в этом. А ведь обычно всё бывает иначе, но и тут всё не долго шло как надо. Сзади кто-то легонько задел мой хвост.

- Ой! - я подпрыгнула от неожиданности и увидала перед собой совсем крохотного мальчишку лет так семи-восьми. У мальчика было широкое грязное обветрившееся лицо, и его пухлые щёки и маленький носик, казалось, блестят, словно маслом намазанные. Руки у него были грязные и потрескавшиеся,все ссохшиеся от земли или грязи. Он был одет в когда-то белый, а теперь совсем уж грязно-жёлтый зимний полушубок, а на голове его была чёрная норковая шапка с завязанными наверх ушами. Конечно, сегодня на этом побережье дул холодный северный ветер и было не жарко, но не до такой же степени! И куда только смотрят его родители, нарядив пацана в полярника в середине лета!

При появлении мальчика мужик на крыльце оживился, будто бы мгновенно забыв про свой рвотный рефлекс. Он яро замахал руками, случайно ударив отца по лицу. Тот, естественно, посторонился и мужчина, смачно проехавшись ногой по содержимому своего желудка, что красовалось теперь уже не только на ступеньках, но и, кажется, по всему двору, шлёпнулся на верхнюю ступень крыльца. Он ещё секунд двадцать толи мычал, толи что-то бубнел, но лишь спустя какое-то время я смогла разобрать, что он говорит.-Ну п... паршивец! Домой! Бычсщстро! Домо-ой! - приказывал пьяница.Мальчик только нервно мотнул головой, не отводя с мужика глаз.

- Домоооой! – ещё резвее замахал руками пьяница. – Счас же!Малец только сильнее затряс головой и попятился назад, прячась за мою спину. Я видела – он делал это с опаской, косо поглядывая на меня и особенно на мой хвост. Он вряд ли контактировал с антропоморфами когда-либо. Только вот первые шаги на пути к неизвестному ему приходилось делать весьма быстро и тяжело. Ребёнок очень боялся своего отца. К сожалению, это, должно быть, был именно он. Этот страх был сильнее, и когда мужчина на крыльце попытался достать из-под стола, что стоял в коридоре, ремень, тот ужас, что испытал этот милый мальчик, оказался намного сильнее опаски перед неизвестным, и малыш вцепился мне в куртку сзади, до трясучки стараясь прижаться как можно ближе.- А ну-у-у! – дотянулся мужик до ремня. – Научу сейщас, скотина ты! От зар-р-раза! – обращался он к ребёнку, пытаясь сесть обратно с ремнём в руках. – А ну иди сюда, ублюдок! – резко заорал мужчина.- Я к маме хочу! – очень и очень жалостливо произнёс ребёнок и, не выдержав больше страха, заплакал.- Домой! Я сказал! – ещё громче прикрикнул мужчина. – Домой… Домо-о-ой!Я уже, было, чуть не сорвалась, чтобы высказать своё мнение по этому поводу, но креативность проявил отец:- Домой? – постарался сделать он удивлённое выражение лица.- Домой, - уже потише произнёс пьяница, толи осознав присутствие постороннего, толи просто увидев в папе потенциально опасную мужскую силу.- Ну, хорошо, хорошо! Пошли домой! – поднял отец мужика с пола и поволок в помещение. Пьяница остановился, вспомнив вдруг про сына, и, резко махнув рукой, да так, что его развернуло, потребовал : - И его домой!- И, и его дом-о-ой! – соглашался отец, стараясь как можно скорее покончить со всем этим. Только вот у мальчугана тоже нервы были не железные.- Нет, нет, я к мамке хочу! – закричал от страха мальчишка. - Дяденька, тётенька, заберите меня, ладно? - умолял малец, повиснув на мне. Он смотрел мне в глаза и тянул за кофту так, что я не могла оторвать взгляд от его искренних глаз. Из них лились слёзы, те самые, непроизвольные и очень тяжёлые. В нём плакал сейчас не страх, а плакала его душа, непоколебимая и пока ещё не уничтоженная. Чистая детская душа… хм, а ведь я, все мы ещё совсем недавно были такими же… только можем ли мы теперь говорить о том, что всё ещё чисты и непорочны? Нет… ни в коем случае, к… к сожалению. Я было поймала себя на мысли, что глядя на это дитя сама готова заплакать, но нет. Плакать было нельзя, и я отвлекала себя от этого, как могла.И чего это я вспомнила о наших детских годах? И только потом я поняла, почему. Мальчуган был чем-то, совсем отдалённо, но похож на ***. Наше с ним детство было таким весёлым и прекрасным, а вот у этого мальчонки, что есть у него? Неужели он этого достоин? У него же не было детства, а может... может, так он научится жить...Сколь же много всего пронеслось в голове за пару секунд! И рассуждения, и воспоминания, и драма. Что же нам делать с ребёнком? Неужели нам придётся всё так оставить? Когда я повернулась к отцу за ответом, его уже не было на крыльце. Он растаял в проходе, заволакивая мужика в дом. Моё сердце не могло больше выносить этих слёз, и я решила бороться с этим.- Так. Утри слёзки! Ты же мужчина! – сказала я, привстав на колено перед малышом. Он начал возить по грязному лицу рукой, оставляя на нём чёрные разводы. Мальчик поразительно старался держать себя в руках. – Ну вот! Какой молодец! Как тебя зовут?- Билли - насупившись, ответил мальчик.- А где живёт твоя мама, Билли? – спросила я.- В Уэйлсе.Хм, а вот это уже интересно! Это же нам по пути! Мы бы могли заскочить в город и отдать парня в хорошие руки. Это великолепно, только вот… реально ли это? Можно ли забрать мальчика, и что скажет папа? Поедим ли мы туда вообще? Хм… быстро смекнув, я решила убить сразу двух зайцев:- А ты знаешь, как туда добраться? – спросила я. Так я и не обнадёжила паренька, умолчав, что мы двигаемся в том направлении, и в то же время смогла бы узнать, как действительно можно попасть в Уэйлс.

- Ага, - ответил мне он. - Туда лодки наши ездиют, - уже совсем спокойным голосом пояснил мне малыш. - Только меня с собой никто не берёт, только Френсис.- Какой ещё Френсис?- Ну, Френсис, он добрый, он один раз меня взял, только ему за это влетело. Но он согласится снова, я знаю! Только Вы возьмите меня с собой! Возьмёте, а?В дверном проёме появился отец. Он протёр лоб и с чистой душой и грязными штанами переступил через лужу на крыльце и подошёл ко мне. Прикинув, что да как, я решила, что начинать разговор о мальчике при нём самом будет совсем не резон. Он и так сильно переживает, а тут ещё отец в его присутствии неизвестно как будет реагировать. Лишний стресс был нам ни к чему, и по сему я ответила:- Мы посмотрим, что можно сделать. А пока ты побудь здесь, а если появятся новости, то мы придём сюда, только ты никуда не уходи, хорошо?- Нет! Я больше здесь не останусь! - деловито, но всё ещё по-детски растягивая слова ответил Билли, - Я к Френсису пойду! А вы к нему потом подходите! Я буду ждать Вас у него! - восклицал мальчик.- Ох, вы о чём? - спросил у меня умаявшийся папа.- Хох, - привстала я и отряхнула колено. - Пошли, пап, у меня появилась идея.- А вы придёте снова?- Я не знаю, - ответила я. Малыш слишком сильно заполнил воздух своей чистой и такой наивно-искренней речью, что я снова чуть было не расплакалась.- А я буду ждать! - сказал он нам на последок, и когда мы отошли от дома, он продолжал кричать нам вслед. - А я буду вас ждать, слышите! Я буду ждать!5.После того, как дверь щёлкнула, в сарае повисла немая тишина. Рюкзак мой отчего-то безжалостно давил мне на плечи. Странно, он был нетяжёлым. Видимо, усталость. Или нервы. Или... Так, стоп!В голове беспрестанно кружилась какая-то чушь. Я не находил, что сказать незнакомцу. Я стоял посредине сарая, словно памятник лешему: грязный, мокрый от пота, пропахший им, хвоей, сеном, сыростью и ещё не пойми чем. К тому же, вероятнее всего, взъерошенный, красный от волнения и, что самое страшное, испуганный. Уж не знаю, читался ли испуг мой на глазах моих, только вот незнакомец явно чувствовал своё доминирующие положение и поэтому мерно, с почти наигранным спокойствием, отправился в сторону костра.- Ну, чего стоишь как не родной? Садись, погрейся!Да уж, тоже мне, родня! Однако я прикрыл глаза, опустил голову, расслабился и выдохнул, и вместе с этим выдохом я выбросил из головы все свои предрассудки и страхи. Так больше продолжаться не может! Нет больше сил бояться... Представлю, что он - обычный незнакомый собеседник, слава Богу, хоть на эту роль он, вроде, сгодится.Я развернулся и подошёл к костру. Незнакомец уже распаковал свой рюкзак и нанизывал на шампур домашнюю колбасу. У костра лежали два больших скинутых им с чердака снопа сена.- Присаживайся, - не отвлекаясь от своей процедуры, произнёс пёс. Так, ладно, пока ничего беды не предвещает, можно и сесть.Я приземлился на шуршащее сено и снял с себя рюкзак. Чего уже терять. Незнакомец закончил с колбасой, выделил место на кострище под угли и, не отвлекаясь, произнёс:- Я весьма удивлён, что ты остался. Ты либо дурак, либо ты страшно хочешь что-то узнать, - пёс, так и не присев, взглянул на меня из-под капюшона, но я всё равно не смог разглядеть его лица. Только в глазах его промелькнуло пламя костра, так же неожиданно потухнув в его уходящем образе. Он ушёл куда-то вглубь сарая и скрылся в темноте, зашуршав сеном. - На дурака..., - доставая что-то из-под сена произнёс он, крякнув. - ... ты не похож. Значит, тебе нужны ответы, - пёс подошёл к костру из темноты и скинул на сено передо мной перину с подушкой. - Что ж. Я слушаю.- Я, эм-м..., - я был совсем не готов сейчас говорить. Я не мог отойти от переживаний.Даже когда опасность, казалось бы, уже миновала, я видел во всём происходящем скрытую угрозу. Мне было страшно сидеть, ведь сидя я не успел бы вскочить и умчаться в спасительную темноту леса. Мне казалось, что на следующий шампур будет нанизана не колбаса, а моё сердце. Я видел, как преступник, шурша в темноте, достаёт из-под сена вовсе не матрас, а винтовку, ствол которой сейчас же повернётся ко мне и убьёт. Я...Я просто был не готов. Но отвечать было нужно. - Я... я ищу своих друзей.Но лишь пара слов мне понадобилась, чтобы страх мой вылился в остальные слова, и я потоком начал обрушивать на злодея предложение за предложением.- Мне не нужны вы все, понимаете? Меня не интересует, меня совершенно не интересует, чем вы тут занимаетесь...- Хм, и тем не менее, ты знаешь, - заметил незнакомец. Его замечание повергло меня в ступор и я снова заволновался и растерялся. Только пёс был спокоен, и, не смотря на постеленный матрас, так на него и не сел, а просто начал медленно бродить по сараю кругами, продолжая надменно улыбаться из-под своего капюшона.- Да ничего я не знаю, - искренне заверил я.- Знаешь! - с некоторой злобой в голосе произнёс незнакомец и остановился. - Не ври мне! Не унижайся и не позорь себя, своих родителей, своего дядю и его семью.- Ты знаешь их?! - удивился я, забыв даже обратиться на "Вы". К... Как? Как такое возможно? Дядя, его дети, это понятно, но мои родители, о них-то он откуда знает? Вот это номер!Однако пёс мне не ответил. Он склонил голову и медленно сел на постеленный матрас передо мной. Он явно хотел, чтобы его слова произвели на меня какое-то впечатление, однако лица своего старался не выдавать, поэтому это плохо у него выходило. Мне на секунду показалось, что это смущает даже его самого.- Это не важно, - отрезал пёс. - Важнее понять то, что ты знаешь о нас. Поверь, это будет для твоего же блага. Тебе было бы лучше вернуться, пока не поздно. Пока ты не узнал лишнего.- Хах, да что такие ребята могут скрывать?! - совсем обнаглел я, не смея противится чувству наигранной ярости, что выливалась кипятком из чаши свежего страха. - Эрик, Джонатан, ещё двое... Саба называла их Гарри и...и...- Хм, Хьюго, - улыбнулся пёс и, кажется, немного расслабился.

- Да, точно, Хьюго! Они же.. Да они... просто шайка оборванцев! - закипал я, выплёскивая свой страх.- Неужели ты не понимаешь, что они просто шестёрки?- Да это я и хочу сказать! Но разве серьёзной организации нужны шестёрки?- Да, звучит рационально, - ответил мне незнакомец. - Ты всё сильнее пытаешься убедить меня, что ты не дурак, - улыбнулся он, и, опустив голову вправо, взял из-под ног горстку песка и ссыпал её наземь. Когда песок кончился, он нащупал на полу ещё что-то и снова взял в лапу горсть песка вперемешку с пеплом из этого места. Он приподнял её, но ссыпать не стал, продолжив говорить. - Но не думаешь ли ты, что даже эти шестёрки могут наворошить пеплу? А пепел такая штука... - начал он процеживать содержимое лапы сквозь пальцы. - Что он такое? Это лишь прах минувших дней, который сгорел и, казалось бы, его уже не вернёшь. Но..., - закончив сцеживать пепел с песком, пёс ловко подбросил из, казалось бы, пустой ладони, уголёк и поймал его пальцами. - ...прошлое тоже способно давать свои плоды. И они могут быть весьма и весьма полезны, - сказал он и кинул уголёк в костёр. - Поэтому Эрик, Хьюго и остальные - они наши глаза и уши, причём хорошие. А ещё они выполняют весьма полезную, даже важную работу. Вы уже убедились в этом на собственном примере, - заулыбался незнакомец, продолжая говорить со мной своим льющимся, как у дяди, голосом. Да он даже улыбался так же, только... с какой-то затаившейся издёвкой, что ли. Коварно, в общем.- Я бы так не сказал. Если вам действительно так нужно то, что вы ищете, то методы борьбы ваших "ушей и глаз" с нами оказались не столь радикальны. Они так и не добились своего. Да что там, я так и не понял, чего они от нас хотят! Что это за п-п-проклятые документы, леший бы их побрал!?- Тише, тише! Или ты хочешь разбудить парней и отправиться с нами за компанию как и твой дружок? - надменно заявил незнакомец, но и я поостыл. Да, чего это я в самом деле? Неужели я в таком положении, чтобы повышать голос, или, чего боле, выяснять отношения?

- Извините, - произнёс я, переступив порог ненависти к преступнику, что был сейчас передо мной. Во всяком случае, с ним-то хоть приятно иметь дело, нежели с теми его соратниками, с которыми я повстречался в Номе... Только вот Газ... И как же я смею извиняться перед тем, кто украл у меня друга! Ох, и зря же я это сказал!- Тебе не за чем извиняться, - будто бы прочитал мои мысли преступник. - Помни, что за это поплачусь не только я, но в первую очередь ты сам. Привыкни спрашивать разрешения лишь у себя, и ты станешь сильным.Для меня его слова прозвучали как девиз преступности, и у меня снова всё загорелось внутри. Меня всё это злило. Он умён и толи он хочет меня запутать, толи навязать какую-то мысль, я не знаю. Знаю только, что нужно быть осторожней.- Однако тебе не стоит забывать, что ты играешь с огнём, сынок! - заметил незнакомец и, наклонившись ко мне поближе, продолжил говорить уже потише. - Думаешь, что раз наши люди не проявили по отношению к вам радикальных действий, то они простые ворюги? О да, во многом ты мог бы оказаться прав, но... заметь... никто из них не имеет криминального прошлого. Все они... Ну, конечно, не все, а те, кто основал всю нашу... организацию, были втянуты в неё не по собственной воле, а по воле случая. Только..., - наклонился пёс ещё ближе и произнёс ласковым наигранным шёпотом. - ...это секрет. Поэтому большинство из них - это не то быдло, за маской которого они скрываются. Это интеллектуальные, и даже высокообразованные люди, которые преследуют некоторые цели. Только цена достижения этих целей может быть разной. Видишь ли, мы могли действовать более радикально, но кому это нужно? Или тебе так не терпится?В этот момент незнакомец начал с нарастанием свистеть, отчего я вмиг протрезвел.- Эй-эй, не надо! - замахал я руками.- Ха-ха! То-то же! - засмеялся пёс. - Видел бы ты своё лицо!Я промолчал и взял себя в руки. Тихо, вроде бы никто не идёт.- Видишь, - продолжал преступник. - Всё в моих руках! Или ты ещё сомневаешься во мне?- Нет!- Может, ты сомневаешься в тех самых "шестёрках"? - сделал он акцент на последнем слове. - Думаешь, у них кишка тонка? Думаешь, они не убивали? Думаешь, на этих лапах нет крови? - показал незнакомец ладони, на которых виднелись шрамы. Я промолчал. - Просто эта система должна работать иначе, ведь всё в мире стремиться к статичности, не так ли?... Да чего ты, расслабься! - предложил он мне. Но сделать это было нелегко. Да что там, у меня ничего и не вышло бы, я даже и не надеялся. В течение всего диалога меня бросало то в жар, то в холод, то в гнев, то в ужас, и сердце моё не переставало давать знать о себе, стремясь всеми силами вырваться из грудной клетки. - Просто... понимаешь, - продолжал незнакомец. - Мы сперва вас неплохо напугали, разве нет? И вы уже тогда могли расколоться. Во всяком случае, вы тут не причём, всё это должно было повлиять на Балто.- Ух, а я говорил, что зря мы всё сразу ему не рассказали... - подумал я вслух и совсем опустил голову.- А ты молодец, мыслишь разумно. Однако вы этого не сделали, но теперь уже это не столь важно, ведь мы прибегли к более категоричным мерам. Однако и это вам не помогло догадаться, что пора обратиться к Балто за помощью! Тогда у нас не было выбора, кроме как снова повысить планку, и вот вы здесь! Согласись, что так было эффективнее! - покивал головой незнакомец. - Просто... вряд ли бы Балто с таким же "энтузиазмом", как сейчас, решился бы уладить свои прошлые дела, увидев, например, кишки своей любимой дочки, разбросанные по её же комнате, мм?Я взорвался гневом. Ух-х-х, только бы удержаться! Кровь аж закипела в моих жилах, кулаки невольно сжались и… и… Я сдержался и меня перебили:- Вот и я думаю, что это совсем негуманно. Плюс - слишком много крови и лишних проблем на лапах. -надменно, как последняя сволочь говорил пёс. - К тому же это через чур эффективно, не скажешь? Или ты всё ещё не доволен нашими "нерадикальными" мерами?Я мотнул головой.- Поэтому помни, что всё могло быть и хуже! И поверь, поверь мне! - ткнул мне пальцем почти в самый нос незнакомец, заставляя меня поднять голову. - Может и будет ещё хуже, если всё это не закончить как можно скорее!В сарае повисло молчание. Только что-то шаркнуло на улице и так же быстро затихло.- Хух, - выдохнул незнакомец и встал, разминая колени. - Я открыл тебе пару секретов, так что я жду, что ты будешь со мной так же искренен, как и я с тобой. И всё-таки я так и не понял, что же тебе известно?

- Всё, что я знаю, так это то, что вы охотитесь за какими-то бумажками, которые пытаются сломать моим друзьям жизнь. Я не знаю, что в них такого, я не знаю, откуда они взялись, я просто хочу это остановить. Мне это уже не интересно. Да, может быть раньше меня и терзало любопытство, - продолжал я начистоту, однако и сам того не знал, вру я самому себе или говорю правду... Ох, нет, и всё-таки любопытство моё никогда не даст мне покоя. -Когда я был рядом с Алу, я хотел ей помочь. Я хотел и должен был, а потом всё пошло наперекосяк. Теперь разбираться я уже не хочу, я хочу только помочь, я должен, понимаете! Я прекрасно понимаю, что лишняя информация теперь может сыграть со мной злую шутку, и я хочу от этого уберечь своих друзей, пока они не зашли слишком далеко, и...- Уау! - похлопал в ладоши незнакомец и проронил смешок. - Просто - уау! Вот, Во-о-о-т! Молодец! Я, признаться, не думал, что услышу сие от тебя! Именно это я и хотел тебе предложить! И я ни от лица нашей организации, а искренне от себя прошу -уж постарайся это сделать, ***! Это то, для чего я и решил поговорить с тобой. Ты умный, не смотря на твою молодость. Ты не идёшь на поводу у молодой горячки, ты думаешь, и это похвально. Так что постарайся усвоить тот урок, который я тебе преподал сегодня и, самое главное! - поднял указательный палец вверх преступник. - Попытайся разубедить своих друзей. Просто мы пока не можем их найти, а у тебя, ты сам понимаешь, в этом есть преимущество.- Значит, где они сейчас, Вы не знаете? – спросил я в надежде, на что пёс разочарованно помахал головой.- Мы не знаем где они с тех пор, как они покинули Теллер. И уж поверь, мои ребята не будут с ними столь гостеприимны, как я с тобой сегодня. Но и я, уж поверь мне, не такой добрый, каким я мог бы тебе показаться. В следующий раз, когда я тебя увижу, я башку тебе снесу, понятно? – спросил он и улыбнулся.- Хм, понятно, - впервые за вечер улыбнулся я в ответ.- Так что считай этот день праздником, - усмехнулся из-под капюшона пёс. – И постарайся найти своих друзей раньше нас. А там уже мы с Балто сами поговорим. Уж найдём новый способ, ты только не переживай, - будто бы по-доброму обратился ко мне незнакомец. А, может, и взаправду это было так? Может, преступник искренен со мной? Ведь иначе он бы не стал так рисковать своей шкурой, чтобы попытаться урегулировать всё мирным путём. Хм, а ведь действительно...- Хм, знаешь что, ***, - обратился он ко мне. Я вопросительно кивнул. – Я верю тебе и всему тому, что ты мне рассказал. Я попросил у тебя остаться честным, и, думаю, что ты был искренен со мной, и знаешь что?- Что? – не понял я.- Ты так ничему и не научился сегодня. Мои слова прозвучали зря… Ты привык выполнять чужие просьбы, какими бы абсурдными они не были. Поверь, не всегда нужно быть честным. Нужно быть честным тогда, когда это может сыграть тебе на руку.- Нет, - не согласился я. – Честным нужно быть всегда. Насколько только хватает сил.- Хм, - дёрнулся не понявший меня преступник. – Это ещё почему же?- Просто моя совесть будет чиста. Я нашёл в себе силы и повиновался тебе. Да, мне страшно. Да, это риск. Но теперь, чтобы я не делал, все последствия останутся на твоей совести.-А что, если у меня нет совести?- Если бы у Вас не было совести, то мы бы сейчас не разговаривали.

- Хм, да. Я не ошибся в тебе – твои слова, казалось бы, мудры и обоснованы, но всё это софистика. Твой выбор – это выбор слабого. Ты говоришь о совести, но сам просто хочешь уйти от ответственности, разве не так? Ты постоянно бежишь от неё. Да, ты совершаешь благородные, порою даже в чём-то сильные поступки, но всё это только ради того, чтобы решение принимали другие. Когда мы с тобой сегодня встретились, ты был удивлён, услышав, что можно желать своего принуждения. Ты сам же себе доказал, что можно. На своём же примере – далеко и бегать не надо! Скажи мне, разве я не прав? – продолжал говорить пёс своим льющимся как песня голосом. Только сказать мне и вправду было нечего… Мне было… стыдно, что ли? Ох, как же…это звучит... – Ты всё это время думал, что пытаешься разобраться с этой проблемой, а на самом деле взвалил весь груз обязательств на свою подругу. Ты ведь просто был её инструментом, желая им оставаться. А вот решать приходилось только ей одной. И, между прочим, отвечать за твою жизнь пришлось бы тоже ей, да! И не перед кем-то, а перед своей совестью, о которой ты так славно говорил мне сейчас. Ох, и что ты только знаешь о совести, сынок? Когда ты в последний раз принимал свои собственные решения, а? Когда решал, продолжать ли тебе свой путь, или нет? А я уверен, что ты решал, да! Ты умный, поэтому так просто ты не пошёл бы на серьёзное дело. Наверное, ежели бы между вами ничего бы не было, то ты бы и с места не сдвинулся! Я прав? Пра-а-ав!- Да ничего ты не прав! – сказал я, сам не веря в свои слова. Мне было действительно стыдно за всё сказанное этим… преступником. Он ведь по большей части был прав, только вот последние его слова… Какая-то неразбериха.- Ха-ха, да брось, я прав, сынок! Я понимаю, когда твой… ?враг? пытается убедить тебя в твоей неправоте, то, не смотря на аргументы, в это невероятно сложно поверить. Но поверить тебе придётся, как ты это ни крути. Хочешь ты, или нет, но эту пилюлю тебе придётся проглотить.Я получил пощёчину от самого себя. Рационализм с громким шлепком ударил по моему самовлюблённому эго. Оно слишком долго скрывалось за пеленой обмана, слишком…- Но ты займись этим потом, - продолжил пёс. - Времени подумать у тебя будет о-о-очень много! А пока я хочу спросить у тебя, куда ты идёшь?- Как куда? – не понял я. – Искать своих друзей.- А где ты собираешься их искать?Я насторожился.- А какая разница?- Ох, большая! Если ты знаешь, что они поехали на лодке, то почему ты идёшь не по побережью?- Так через материк я сокращу путь… - начал я, понимая, на что он намекает. Я-то знаю, где находится их база, и двигаюсь туда. Да, я врал ему, но... но сейчас это было необходимо. Ошибка могла стоить мне жизни.- Хм, вот твоя теория и сломалась, - улыбнулся незнакомец во всю морду. Эта улыбка мне совсем не понравилась и я... о, Господи! Что же мне теперь делать! Он что-то подозревает. - Эй, переверни мясо, если не трудно! – вывел меня незнакомец из транса буйных мыслей.Я постарался отбросить все свои жуткие догадки и исполнить просьбу. Пару секунд, и всё было готово, только что дали эти секунды...- Твои движения. Ты занервничал сильнее, чем прежде, - заметил пёс, наблюдая за моей манипуляцией. А он... Да он этого и добивался!Я насторожился.- Что-то ты не договариваешь... - продолжил бродить по сараю незнакомец. - И тем самым предаёшь свою теорию. Кто из нас говорил пару минут назад, что нужно оставаться честным до последнего, ммм?Я промолчал.