19. Воспоминание (1/1)

***1223 год Эпохи Древ Через десять лет после событий ?Аварии?Валинор, Предместье Тириона, 13.08Когда наконец все горькие слезы выплаканы, мальчик находит в себе силы успокоиться. Резко сев, он не мигая смотрит на светловолосого дядю, что сидит неподалеку, обняв колени.Почувствовав на себе пронизывающий взгляд, от которого сразу же бросает в жар, Тьелькормо поворачивается к племяннику. После нескольких минут молчания он, тщательно подбирая слова, начинает объяснять мальчику, развитому отнюдь не по годам, что такое иногда, но все же случается, когда самые близкие тебе нолдор тяжело заболевают и…Хоть Куруфинвэ Тьельперинкваро Куруфинвиону всего семь лет, однако он отлично всё понимает. Молча, с напряженным лицом выслушивая дядю, он в ответ лишь изредка кивает.—?Сейчас мы должны быть сильными, как никогда прежде, и изо всех своих сил стараться поддерживать дедушку Феанаро. Хоть он бодрится и делает вид, что все в порядке и он здоров, но на самом деле… —?нолдо осекается и качает головой.За эти несколько страшных лет отец отлично научился играть на публику. Он смеялся, когда на самом деле хотелось выть от этой сводившей с ума боли. Но стоило ему, как он думал, остаться одному, Феанаро полностью отдавался тяжелой болезни, сжигающей его изнутри.Всего две недели назад светловолосый Феанарион, приехавший к родителям немного раньше оговоренного времени, застал отца за не совсем благопристойным занятием. На удивление дверь в уборную была открыта настежь, и Тьелькормо мог наблюдать, как его любимого родителя, стоявшего на коленях, обхватившего руками унитаз, буквально выворачивало наружу. Юноша хорошо запомнил остекленевший взгляд застывшей на пороге кухни побледневшей матери, наполненный одним только горьким отчаянием.В тот свой приезд он просто не осмелился сообщить родителям о своем переводе в горячую точку, за который так ратовал перед вышестоящим начальством. Мать итак была очень подавлена тем, что от очередного сильнодействующего препарата, выписанного совсем недавно, и затормаживающего развитие прогрессирующей онкологии, придется все же отказаться. Отец весьма плохо переносил побочные эффекты лекарств, но до реанимации, как это было после первого же сеанса химии, к счастью, пока не доходило.Конечно же, такой неприступный и такой гордый атто, по возвращению на кухню, как бы в невзначай обмолвился, что за обедом съел блюдо из форели, которое имело странный привкус. У матери тогда так задрожали руки, что она едва не выронила чашку и не пролила крепко заваренный чай на себя. Тьелькормо же подыграл отцу, заведя беседу о нечистых на руку рестораторах и о плохом хранении продуктов питания. За ней и прошел весь вечер. А когда юноша уже собирался уходить, неожиданно раздался звонок на домашний…Взял отец, но включив громкую связь, привычно передал трубку матушке. Она и вела разговор с позвонившим свекром. Атто же, облокотившись спиной о стену, закрыл глаза. Тьелькормо было хорошо видно, как он вслушивался в такой родной голос любимого отца… И как ему тяжело от вынужденной и такой долгой разлуки с ним. Дедушка Финвэ, уточнив дату приезда невестки и внуков, после некоторой заминки принялся спрашивать о своём любимце. Матушка привычно отвечала давно заученные фразы ?мол, ноотропы помогают, и приступы мигрени не часты?, а у него сжималось сердце, когда вновь звучал сильно дрожащий голос деда.Когда все закончилось, и голос матушки затих, в огромной прихожей наступила тишина, достойная заброшенного некрополя. Атто, открыв глаза и посмотрев сначала на свою жену, а потом и на него, отрывисто произнес нечто вроде: ?у моего отца и так хватает поводов для переживаний, а при его высоком давлении ему нельзя лишний раз волноваться?. Аммэ хотела что-то сказать, но, едва набрав в легкие воздуха, выдохнула. Отец умел одним только взглядом заставить умолкнуть.С тяжелым сердцем Тьелькормо тогда покинул родителей. И что странно, больше всего он испытывал боль не за отца и мать, а за деда, медленно погружавшегося во Тьму. Тревога которого все чаще оборачивалась полуночными звонками всем своим родным с расспросами о здоровье его любимца.Взглянув на наручные часы, Тьельпэ охает. Быстро вскочив, он отряхивает джинсы с футболкой, направляется к старинному особняку. Почему-то притихший волкодав не следует за своим маленьким другом, а продолжает вертеться возле злополучного колодца.—?Ты куда? —?спрашивает встревоженный Тьелькормо, тут же поднимаясь на ноги.—?Дедушка Финвэ сегодня вечером обещал мне показать коллекцию,?— остановившись и посмотрев на дядю, отвечает мальчик.—?Тьельперинкваро… —?после некоторых раздумий, тихо произносит светловолосый Феанарион,?— Тьельпэ, дедушка Финвэ пока не знает, что… Пожалуйста, не говори ему, о тяжелой болезни дедушки Феанаро. Пусть пока он думает, что у моего отца простая, но очень болезненная мигрень.Мальчик кивает, но в его взгляде Туркафинвэ увидел незаданный вопрос. Вопрос, который аммэ так не осмелилась тогда, две недели назад, задать.Быть может и мудрая матушка, и развитый не по годам племянник правы, но и отца можно понять.—?Ступай,?— велит Тьелькормо.И юный нолдо спешно удаляется в сторону особняка.Через некоторое время, когда юноша, отряхнув брюки, зовет своего верного волкодава, он вновь слышит этот пронзительный собачий вой. Это Хуан, усевшись возле злосчастного колодца, истошно воет.—?Атто… —?опять шепчет вмиг побледневший Феанарион, почувствовав такое пугающее ощущение дежавю.Не проходит и мгновенья, как юноша срывается с места и бежит по саду. Ему необходим любой сотовый, любой мобильный. Ему надо срочно позвонить отцу. Ведь умный Хуан просто так выть не будет.***