Мальчишки и море (1/1)

Они любили море, а море любило их. Они прибегали на побережье, тонкие, ловкие, почти неотличимые друг от друга. Ласковый ветерок трепал медно-рыжие лохмы, делая их головы похожими на горящие факелы. В огромных, наивно распахнутых, серых глазищах отражались синь неба и зелень морских волн, отражались и застывали в радужке легчайшим неуловимым оттенком. Приблизившись к пенной кромке, зовущей, сулящей ставшую привычной и в то же время всегда новую радость, они сбрасывали одежду и бросались в объятья волн, и волны ласкали их, играли с ними, отзываясь на искреннюю и радостную детскую любовь. Внуки нолдорана Финвэ, они могли ежедневно наслаждаться изысканными и хитроумными изобретениями деда, который охотно придумывал для многочисленного потомства новые игрушки?— игрушки, умевшие двигаться и говорить, словно живые. Любой ребёнок мечтал о таких чудесных игрушках, но рыжих близнецов куда больше радовали нехитрые подарки моря: блестящие гладкие камешки, причудливые ракушки, обломки коралловых веточек… И сам Оссэ часто наблюдал за рыжими близнецами, забыв о бесконечных заботах, которые по старой привычке перекладывал на его плечи Владыка Улмо. Мальчишки нравились ему уже хотя бы тем, что для них не существовало слов ?я? и ?моё?, а было только ?мы? и ?наше?. Какой бы горячий спор не возникал между ними, заканчивался он неизменно полным согласием, и даже если случайно вспыхивала ссора, и близнецы, сжав кулаки и свирепо сверкая глазищами, вставали в боевую стойку, всё равно кончалось тем, что спустя мгновение мальчишки со смехом бросались друг другу в объятья, искренне не понимая, что на них нашло. Неотличимые друг от друга близнецы даже назывались одним и тем же именем?— Амбарусса; оба предпочитали имя, данное матерью и подчёркивающее их необыкновенное сходство, отцовским именам, обозначавшим лишь принадлежность к роду, а не характерные особенности младших сыновей. ?— Амбарусса, давай построим на песке город. ?— Давай, Амбарусса! Большой-большой! Ветер треплет медно-рыжие лохмы. Нежный свет Лаурелин ласкает гибкие мальчишечьи тела. Братья работают молча, понимая друг друга без слов. Лишь изредка разносятся над пустынным берегом звонкие голоса: ?— Амбарусса! Смотри, какие ракушки! Наверно, сам Улмо прислал их нам в подарок. ?— Здорово! Амбарусса, давай украсим ими башни. ?— Давай! Маленькие строители трудятся, не покладая рук, пока ласковое сияние Лаурелин не соединяется на краткое время с прохладным светом Тельпериона. Одновременно отрываются от увлекательного занятия, встревоженно глядят друг другу в глаза?— будто в зеркало смотрятся. ?— Ой, уже Смешение! ?— Ой, и попадёт же нам дома! —?растерянно произносит один. ?— Накажут,?— соглашается второй. ?— Пусть наказывают, только пусть вместе,?— произносят вдвоём, в один голос,поспешно натягивают штаны и рубашки, и бегут домой. Дома ждёт гнев отца, молчаливое недовольство матери, насмешки старших братьев. Лучше всего улучить минутку и незаметно проскользнуть в свою, общую на двоих, комнату, но очень хочется есть, а значит придётся вытерпеть всё: и речи о недостойном принцев Нолдор поведении, и тяжёлые затрещины, щедро раздаваемые вспыльчивым отцом, и ледяной тон матери, и даже бесконечные издёвки-придирки старших. Всё, что угодно, лишь бы не расставаться! К счастью, никто не додумался разлучать близнецов с целью наказания. Сегодня близнецам повезло: отец засел в кабинете с очередным великим замыслом, старшие разбрелись кто куда, а мать, обиженная на не оценивших сладкие пирожки, собственноручно ею испечённые, мужа и сыновей, очень обрадовалась ценителям вкусной выпечки в лице младшеньких. Велела смыть песок и морскую соль, расцеловала растрёпанные макушки и усадила за стол. Уплетая пирожки с горячим травяным чаем, мальчишки заметили, как Нэрданель, отвернувшись, украдкой вытирает глаза, и одновременно спросили: - Мама? Что случилось? - Соринка в глаз попала, - ответила Нэрданель. - Идите спать, малыши. Пирожки можете забрать к себе в комнату, а неблагодарные пусть остаются голодными. - Мы не малыши! - дружно возмутились близнецы, схватили миску с пирожками и уже в дверях крикнули: - Спасибо, мама! Мы тебя очень любим! Нэрданель не ответила. У мальчишек, носящих одно имя на двоих, привычка долго-долго болтать перед сном, обсуждая свои необыкновенно важные дела, а после засыпать в одной кровати, тесно прижавшись друг к другу и держась за руки, будто они боялись, что во сне их могут разлучить.