Предательница! (1/1)

Линдиэль ехала навстречу зиме.Злость, обида, досада, гнев, боль, ненависть, разочарование, отчаяние, желание отомстить и уничтожить обидчика грели так, что не нужны были тёплые вещи.Сопровождавшие слуги и охрана видели: их леди не в себе, однако помочь не получалось?— любая попытка заговорить в дороге встречала агрессивный отпор, а на привалах Линдиэль полностью уходила в себя и что-то писала, сидя в одиночестве.И только когда впереди открылась развилка дорог, одна из которых поворачивала на Таргелион, а другая?— в Оссирианд, дочь лорда Новэ вдруг сама потребовала остановиться и взялась за меч.С неба посыпалась мелкая ледяная крошка, сильный ветер принялся то и дело менять направление, нанося удар то в лицо, то в спину.Сбросив меховой плащ в пожухлую траву, припорошенную пургой, Линдиэль приказала троим воинам нападать на неё и друг на друга.—?Каждый сам за себя! —?зло расхохоталась эльфийка. —?Сейчас каждый враг каждому!Клинки засверкали среди усиливавшейся метели, серая сталь рассекала белый переменчивый ветер, четыре тёмные фигуры начали танец, смертоносный в бою, но лишь опасную игру сейчас. Линдиэль понимала: здесь нет её учителя-мечника, а значит, никто не станет сильно бить по её мечу, не повалит на землю и не ударит в лицо или живот.Раньше это показалось бы счастьем, но теперь именно жестокости, настоящего риска, боли, от которой невозможно сдержать стон и слёзы, и не хватало. Эльфийке до безумия хотелось встретить врага, которого можно избить или даже лишить жизни. Сейчас, когда опустошение и бессильный гнев сменились жаждой отыграться, для полного возрождения из пепла требовалось принести жертву.Всё-таки объединившись в пары, фехтовальщики бросились друг на друга более яростно и организованно, Линдиэль ощутила нечто, отдалённо напоминавшее удовлетворение. Несколько раз ударив изо всех сил, вложив в нападение накопившуюся злость, леди вдруг осознала?— ей нет нужды калечить собственную охрану, поэтому стала останавливать выпады, напоминая себе, что участвует не в реальном бою, а лишь тренируется.Звон металла стал громче, слышался всё чаще, серые клинки путались в белом плаще метели, танцевавшей вместе с воинами, бросая им в незащищённые глаза ледяное крошево.Напарник Линдиэль пропустил удар и отступил с поля боя. Один из противников тут же предал временного товарища, перейдя на сторону своей леди и быстро сразив соперника.?Каждый враг каждому!?Только отвернувшись от поверженного врага, эльф напал на Линдиэль. Ожидая и не ожидая этого одновременно, дочь лорда Новэ почувствовала азарт: да! Наконец-то кто-то играет по её жестоким правилам! По правилам, отрицающим правила!Скрестив мечи и насладившись режущим слух и в то же время мелодичным скрежетом стали о сталь, эльфийка отпрыгнула, пытаясь понять, насколько серьёзно настроен новый враг. Воин начал наступать.Метель закружила льдинки, заставила закрываться рукой. Белая пелена не только ослепляла, но и оглушала, и было совершенно невозможно понять, с какой стороны ждать нападения.Ветер ударил в спину, и враг возник прямо перед эльфийкой, в последний момент успевшей отразить удар. Белая круговерть снова швырнула в глаза лёд, и Линдиэль, хохоча, отбросила меч.—?Пусть в этой игре не будет победителей,?— сказала леди, чувствуя удовлетворение и вернувшуюся способность быть рассудительной. —?Пойдём в укрытие.Слуги моментально подхватили оружие и плащ своей госпожи, проводили её в давно поставленный шатёр и дали горячего вина.Линдиэль почувствовала, как снова хочется жить, смеяться, стремиться и добиваться, и всё это по-настоящему радовало. Это не обязанность, не долг, а именно то, чего желало сердце, в котором опять звучала музыка.Вино опьянило очень быстро.—?Ненавижу его! Ненавижу! —?расхохоталась эльфийка, вонзая кинжал в расстеленный на полу лапник. —?Тварь морготова!Выпив ещё, дочь Кирдана запела, казалось, забытую мелодию, зародившуюся в сердце слишком давно:—?И смех разольётся на все времена и века,И вьюга проснётся, поманит себе на крыла,А я её обману, стану птицей сама!Я взмахну сизым крылом?—Что была моя боль, то окажется сном,И ветер закружится с песней вешней!Один взмах стальным клинкомРассечёт мою кровь на тогда и потом,И я забуду, что значит быть прежней!***—?Предательница!Это слово повторилось уже слишком много раз, и Каленуиль, сдерживая слёзы и обиду на отца, а особенно на мать, представляла, как это слово заменяет титул перед именем.—?Предательница!Уже закончились вопросы: ?Как ты могла? Ты понимаешь, что творишь?! Твоё поведение вредит и твоему отцу, и брату, и сестре, и мне! Как можно быть такой эгоисткой?! Неужели ради власти ты готова на подлость??Закончились и ответы: ?Мы стараемся на благо нашей семьи! Наше правление дало расцвет Краю Семи Рек! Если тебе не нравится власть отца?— уходи с нашей земли, а не пытайся свергнуть его!?—?Предательница!Каленуиль смогла не заплакать. Давно решив, что родители ей не союзники и не помощники, эльфийка не стала оправдываться, что-то объяснять, пытаться вразумить. Она просто попросила мужа отвезти её домой, тем самым дав ему повод тоже покинуть превратившийся в бессмысленную семейную ссору совет.***—?Я всё правильно сделал! —?убеждал своё отражение в зеркале и, заодно, лежавшую с книгой в постели жену лорд Каленовэ. —?Ты ведь правда на моей стороне, Элиан?Не дождавшись ответа и решив не настаивать, чтобы не услышать то, что не хочет, сын Новэ Корабела продолжил монолог:—?С какой стати я должен брать в свою армию дикарей, которых привёл с востока предатель?! Ты знаешь, что Долион?— один из тех, кто ушёл из Оссирианда в Химринг? Он предатель, служащий нолдорскому лорду-братоубийце! И спустя годы этот скользкий угорь является на мою землю и приводит войско вшивых чесоточных дикарей, которые воняют, словно рабы Саурона! Я уверен?— это западня! Долион притащил к нам вражеских лазутчиков, чтобы выслужиться перед своим господином, чей меч обагрён кровью наших сородичей! А наша дочь в тайне от меня позвала сюда Линдиэль, чтобы вновь посеять смуту! Только народ успокоился, только моя власть немного укрепилась, как эта интриганка, которую я больше не стану называть Каленовиэль, начала мутить воду! Сделай что-нибудь, Элиан! Ты ведь её мать!—?Может быть,?— отозвалась леди, напряжённая и бледная, однако спокойная на вид,?— ты не прав вообще во всём, супруг мой, может быть, Каленуиль способна привести Оссирианд к процветанию, а ты?— нет. Может быть, Линдиэль лучше смыслит в международных делах, так как много путешествует, однако я так скажу: мне тоже не нравятся люди. Даже если это не вражеское войско, и к Саурону они не имеют отношения, даже если Долион не предатель, а идейный защитник Белерианда, которого гложет совесть за то, что он однажды покинул родину ради войны, и теперь хочет помочь Оссирианду, даже если слухи верны, и дурно пахнущие, плохо говорящие существа уже расселились по Белерианду и верно служат Голодрим, даже если… —?Элиан посмотрела отражению супруга в глаза. —?Каленовэ, мой супруг, мы совершили много ошибок, но назад пути нет. Мне не нравятся люди, и Долион может сколько угодно называть их солнечными?— они не лучи, но грязный и вонючий от испражнений песок. Я не желаю делить с ними владения. Что же до твоей сестры, супруг, я сделаю всё, чтобы она уехала как можно скорее, а Каленуиль, наша дочь, оставшись без поддержки, присмиреет.—?Она мне больше не дочь! —?лорд замахнулся, словно готовый ударить зеркало, но потом остановил руку, сел на постель.Элиан многозначительно отодвинулась.—?Ты слишком разбрасываешься детьми, супруг мой любимый,?— слегка прищурилась леди. —?Впрочем, могу понять: ты их не носил под сердцем, не рожал, не кормил грудью. Однако, ходят легенды, будто отцы всё-таки любят своих дочерей.—?На совете ты была со мной заодно! —?Каленовэ вскочил на ноги, заметался по комнате.Снег валил всё сильнее, сугробы достигали нижних этажей слепленных, словно гнёзда, на деревьях домов. Ветра в лесу не было, однако шум качавшихся крон то и дело доносился с вышины, и тогда казалось, будто слышится вой приближающегося чудовища и даже целой стаи.—?У меня не было выбора, мой лорд,?— снова уткнулась в книгу Элиан, намекая, что разговор продолжать не планирует.—?То есть, ты хочешь сказать, что поддержала меня только потому, что я твой муж?! И только потому, что тебе не нравятся люди?!Леди промолчала.—?Ты понимаешь, что с таким отношением жены власть мужа становится ещё более шаткой? Как я могу быть уверен в тебе, если ты не считаешь, что я прав?! Кто мне гарантирует, что ты не заодно с той, кто мне больше не дочь?!Каленовэ сорвался на крик, прокашлялся, замолчал.—?Я заставлю моих верных выяснить,?— хрипловатым полушёпотом произнёс лорд,?— кто ещё предал меня. Одна дочь пошла против меня войной, другая?— пытается прогнать из дома. Ты понимаешь, что наш сын и мой верный помощник может пострадать из-за их действий?! Ты понимаешь, что я могу пострадать? Король Тингол?— наш владыка, и мы обязаны следовать его курсом! Мы обязаны?— слышишь? —?выполнять его приказы! Да, порой в ущерб себе, да, это не всегда нравится местным вождям, но власть здесь, Элиан, не они, а я! Я здесь по воле Вала Улмо! С позволения Элу Тингола, который не давал разрешения людям проживать в его землях! Да, я его не спросил, но если бы такое дозволение было, я бы знал! Но нам не приходили никакие бумаги от короля по поводу людей! А твои дочери готовы на всё, лишь бы перевернуть Оссирианд вверх корнями! Ты знаешь, что неугодные народу вожди иногда не возвращаются с охоты?! Хочешь, чтобы однажды я тоже пропал в лесу?!Элиан зажмурилась, державшие книгу руки дрогнули.—?Ты этого хочешь?! Отвечай!—?Нет,?— прошептала леди. —?Но почему ты так боишься за свою жизнь и жизнь нашего сына?—?Может быть, потому что по моей вине погибли оссириандцы, а их родня и вожди об этом помнят? Может быть, потому что противостояние с Таргелионом местным кажется бессмысленным и вредным?—?Это тупик, да? —?спросила эльфийка, отведя глаза.—?Пока ещё нет, но если Каленуиль продолжит копать мне могилу…—?Не надо, прошу,?— по щекам Элиан покатились слёзы. —?Я поддержу тебя, любимый супруг, ты же знаешь.—?Не удивляйся,?— подойдя к окну, прошипел лорд,?— если однажды с охоты не вернётся кто-нибудь… Неожиданный. Кто-то избегавший опасности и поехавший просто за компанию.—?А если всё выяснится? —?спросила леди, вытирая лицо.—?Мне конец,?— пожал плечами Каленовэ. —?Вероятно, что и тебе, и нашему сыну, и младшей дочери. Всем! Поэтому я и требую быть заодно со мной всегда, безоговорочно поддерживать мои решения. И от Линдиэль нужно избавиться, как можно скорее. Мы не примем её у себя, и должны запретить всем пускать её в свои владения.Элиан кивнула, отложила книгу и села на кровати.—?Поклянись мне, супруг,?— сказала леди, будто через силу,?— что не навредишь своим дочерям, что бы они ни делали. Я?— мать, Каленовэ, и не могу сделать выбор между мужем и детьми.—?Тебе придётся, Элиан,?— сказал, уставившись в окно, лорд,?— как видишь, не я заставил тебя принимать столь тяжёлое решение.—?Прошу тебя, давай не будем делать выводы, пока не убедимся, что тебе или твоему статусу что-то действительно угрожает. Понимаешь, разговоры разговорами, но…—?Линдиэль приезжает,?— напомнил сын лорда Кирдана. —?Скоро. По просьбе Каленуиль. Этого мало?Элиан кивнула, однако промолчала. Наскоро одевшись, леди вышла из комнаты, коротко пояснив, что хочет полюбоваться свежим снегом. Каленовэ остался один, и вой ветра среди высоких крон показался эльфу стаей чудовищ, выпущенных из логова, которые вот-вот набросятся на беспомощную жертву и разорвут. Их добычей, конечно же, станет неудачник-ставленник Вала Улмо и короля Элу Тингола?— владыка Каленовэ, сын лорда Новэ Корабела, которого предала собственная семья.***Услышав шаги за дверью и узнав поступь матери, Гаэруиль, младшая дочь лорда Каленовэ, спрятала в стол недописанное письмо и чернильницу, достала книгу и сделала вид, будто читала.—?Привет, мама,?— фальшиво улыбнулась дева, и Элиан тут же поняла, что от неё попытались что-то скрыть, однако сейчас это было совершенно неважно. Оссириандская леди подошла и крепко обняла вставшую ей навстречу из-за стола дочку.—?Мама? —?спросила удивлённая Гаэруиль.—?Я люблю тебя, маленькая моя,?— прошептала взрослой эльфийке леди, прижимаясь крепче. —?Очень люблю!За окном снова повалил стихший было снег, вой ветра стал громче, ранние сумерки начали окрашивать белый покров в серые тона.А потом стало совсем темно.