Если любовь сильнее тьмы (1/1)

Весь путь из Садов Вала Ирмо до развилки дорог, когда Анайрэ повернула к подземному дворцу, а остальные, как и планировали, двинулись на север, Финдиэль молчала. Остаться с сыном во владениях Лориэна и Эстэ не было сил, слова застревали в горле, а в памяти постоянно крутился образ Лауранаро и его речь о верном пути для искажённого тьмой.Когда же Анайрэ и её верные скрылись из вида, старшая дочь Финдекано вдруг сорвалась, испугав и мужа, и сына, и слуг, сопровождавших карету:—?Это из-за матери! Это она виновата! Она! Она! Это всё она и её проклятое наследие! Это её надо вразумлять! Её, а не моего Лаурьо!Крик вырвался из груди, эльфийка, побагровев, сжала кулаки.—?Она боится действовать сама, поэтому интригами заставляет это делать других! Ненавижу её! Ненавижу это порождение тьмы! Она мстит за своих предков руками моих?— моих! —?детей! Я заставлю её поехать к Вала Ирмо! И пусть без моего сына, здорового и прежнего, не возвращается! А пока её не будет, я своими руками уничтожу всё то наследие, которым она так дорожит! Валинор?— мирная земля! Нам не нужно оружие! Мы не должны уметь им владеть! Нам незачем знать про зло прошлых дней! Мы рождены для счастья и покоя!Элеммиро молчал, как и Мелинаро. За окном кареты проплывали пышные зелёные деревья, пели птицы, вдоль дороги пробегали пышнохвостые белки, над травой кружились переливающиеся мотыльки. Медленно кружившиеся в воздухе искорки завораживали, отвлекая своим плавным неторопливым танцем от тяжёлых размышлений.?По дороге сна пришпорь коня! —?сквозь усыпляющее спокойствие и уже не трогавшие сердце пустые угрозы жены неожиданно запел в памяти голос сестры. —?Здесь трава сверкнула сталью,Кровью?— алый цвет на конце клинка.Это для тебя и для меня?—Два клинка для тех, кто сталиПризраками ветра на века…?Элеммирэ… Она сдалась, перестала бороться, ждать, добровольно ушла в мир грёз, испугавшись посмотреть в лицо правде, которая ей не нравилась. Может быть, сейчас память о ней пытается показать два пути: один простой, а второй… неправильный?—?Милая моя Финдиэль,?— вздохнул менестрель, обняв супругу, продолжавшую ругаться,?— наш сын применил великую силу музыки недопустимым образом…—?Что?! —?вдруг замерла и напряглась, словно готовая броситься и растерзать мужа, эльфийка. —?Что ты сказал?! Недопустимым?! Образом?! Да ты понимаешь, что это значит, бездарный безвольный глупец?! Лучше для тебя, если ты просто пытался меня успокоить и не приложил к составлению фраз умственных усилий! Но если ты действительно уверен, будто Лаурьо направил музыкальную магию недопустимо, я с радостью пополню ряды братоубийц и стану достойной наследницей прославленных кровопролитием предков! Проклятый Ванья! Слабак! Такой же ничтожный, как весь твой игрушечный народ! Я не требовала броситься с оружием на Вала Ирмо, лишившего тебя сына! Промолчала, когда ты безоговорочно послушался Валиэ Эстэ. ?Да, он трус,?— подумала я,?— но ведь знала, за кого выходила!?Шокированный Элеммиро потерял дар речи. Финдиэль не дождалась встречи с матерью и напала на того, кто на своё несчастье оказался не просто мужем, но ещё и рядом?—?Наш сын применил великую силу музыки недопустимым образом?! —?дочь принца Финдекано не могла успокоиться. —?Лаурьо что, попытался направить Песнь Творения на разрушение? Он внёс искажение в чужую тему?! Он присвоил славу творца?! Нет! Лаурьо не совершил ничего преступного! Не смей говорить о нём, как о справедливо наказанном, ясно?!Сидевший в карете с отцом и матерью Мелинаро, бледнея, с ужасом смотрел за происходящим, а когда Нолдиэ сделала глубокий вдох, то ли чтобы успокоиться, то ли для продолжения криков, только громче, юный эльф вполголоса произнёс:—?В наших бедах виноват Моргот, а не кто-либо другой, мама. Если бы я мог, если бы папа мог, если бы хоть кто-то был способен одержать над ним верх, Чёрного Врага бы уже не было в Арде. Но победить Моргота нельзя, поэтому мы должны приспособиться к миру, а не враждовать с ним.Финдиэль выдохнула, снова набрала воздух, посмотрела на мужа и сына, высвободилась из объятий и прошипела:—?Я вас обоих ненавижу!***Весь путь от Форменоссэ до Садов Лориэна Майя и эльфийка провели в молчании, лишь крайне редко говоря о необходимости привала и оставшемся до цели расстоянии.Олорин не пытался что-либо выспрашивать, читать проповеди и нотации, он был готов идти пешком или ехать верхом, даже, наверное, лететь на орле или какой-нибудь морготовой твари, если бы того пожелала Тинденис?— выйдя за осквернённые Морготом ворота, Майя стал абсолютно безучастным к происходящему. Эльфийка замечала, как быстро сокращается длинный путь под копытами лошадей, и за это, разумеется, стоило поблагодарить могущественного проводника, однако начать разговор не получалось.Когда Сады Вала Ирмо стали виднеться вдали, Олорин вдруг остановился, спешился и, сияя серебром и отблесками морской лазури, улыбнулся:—?Дальше наши пути разойдутся, Тинденис. Жаль, что ты не захотела узнать от меня мудрость, которую невозможно получить нигде, кроме Грани. Ещё больше я скорблю о том, как вы все не доверяете Валиэ Ниэнне?— единственной истинной целительнице, которая не рубцует раны, но создаёт заново плоть. Однако и ещё одной мудрости я научился у Грани, Тинденис: никогда, ни при каких обстоятельствах не пытайся делиться опытом с теми, кому это не нужно. Совета должны не просто спросить, Тинденис. О нём обязаны молить.Супруга Лауранаро понимала: следовало неким образом отреагировать на слова Айну. Возможно, он обижен, разочарован, пытается спровоцировать или просто говорит, что думает, без какого-либо подтекста, однако эльфийка не смогла проронить ни слова. Тинденис уже мысленно была с мужем, хоть и совершенно не представляла, что ей предстоит увидеть, а попытки предугадать по-настоящему ужасали.Постараясь спешить, но чувствуя, что идёт всё медленнее, Тинденис направилась к прозрачным ажурным вратам, за которыми виднелись сияющие росой и волшебными отсветами кроны и сверкающие золотом дня шпили.***Из искрящейся дымки, туманом поднявшейся над залитым рассеянными лучами Анар озером, вышли три юные девы, которых при беглом взгляде можно было спутать с эльфийками-Ваньяр. Их силуэты выглядели иллюзорными и слишком хрупкими, казалось, если нечаянно коснуться?— рассыплются в пыль.Тинденис хотела начать разговор, однако помощницы Валиэ Эстэ сразу дали понять гостье: им известно, зачем она здесь, не нужно лишних слов, и повлекли за собой вглубь сонного прекрасного пейзажа, выглядевшего неестественно статично, словно эльфийке предстояло раствориться в расписанном художником полотне. Окружившая красота, звучавшая пением птиц, стучалась в сердце, настойчиво требуя ощутить блаженный покой, но Тинденис не хотела думать ни о чём, кроме цели своего появления в Садах.И, словно поспешив исполнить мольбу измученного сердца, из сверкающей пелены, ставшей похожей на расшитую тончайшей золотой нитью ткань, выступили дворцы, арки и беседки. Среди тончайшей работы построек эльфийка увидела то, ради чего пустилась в путь.?То?. Увы, не ?того?.Прекрасный эльф, чьи золотые волосы отливали медью, в свободной лёгкой одежде сидел на скамье, словно сотканной из паутины, и задумчиво смотрел вверх.—?Прости меня,?— сказал Лауранаро без выражения,?— я не должен был навлекать на вас гнев Валар. Я не должен был множить зло и тьму, ведь этого и так слишком много, но не мог иначе, потому что чернота разрослась внутри меня. Я осознал это и понял: тот, кто не может жить в мире на свету, должен уйти туда, где никому не причинит боли.Закрыв рот руками и замотав в ужасе головой, Тинденис бросилась к мужу, понимая, что нельзя давать волю чувствам и показывать истинное отношение к происходящему, однако была не в силах сдержать слёзы. Упав на колени около безучастного супруга, эльфийка схватила его за руки и попыталась всё же сказать правильные для Валар слова:—?Ты должен был думать о детях! Ты мог лишить их счастливого будущего!И не увидела никакой реакции.—?Я должен уйти,?— спокойно произнёс Лауранаро,?— и уйду. Путь начат.Тинденис сжала голову мужа, заставила посмотреть в глаза и…Эльфийка никогда не встречала Мириэль и даже Фириэль, однако многое знала о первой королеве Нолдор, и теперь, увидев и услышав супруга, Тинденис вдруг поняла: перед ней не просто одурманенный чарами эльф. Это тело, из которого постепенно изгоняется дух.—?Лауранаро! —?сквозь полившиеся слёзы едва не выкрикнула женщина. —?Лауранаро! Не уходи!—?Я должен,?— словно во сне произнёс безразличный голос. —?Путь начат. Осталось лишь завершить. Я иду от неприятного мне света к близкой и понятной тьме. Лучше для всех, если уйдёт один, зато уцелеют тысячи.Пусть всё фальшь, но обманНам порой дороже истин,?— начал напевать Лауранаро, однако Тинденис понимала: всё это произносит не её муж, а кто-то за него. Здесь только захваченное, порабощённое чужой волей хроа, а феа… —?Сладость лжи как туман,Как мираж в пустыне грёз.Яд речей сердце пьёт,И мечты дурманят мысли.Волшебство не спасётОт удушья чёрных слёз.Воля?— фантом, ничего, кроме боли,Феа взамен не даёт,Но о борьбе сердце глупое молит,Верит, надеется, ждёт.В бездну шаг!—?Нет! —?эльфийка встряхнула супруга, словно пытаясь разбудить. —?Вернись! Лауранаро! Остановись! Не иди туда!—?Воля?— фантом…—?Стой, остановись! —?попыталась петь, вкладывая все душевные силы, что смогла собрать, Тинденис. —Вернись, вернись, вернись!Стой! Остановись!Вернись! Вернись! Вернись!И вдруг ей показалось, будто взгляд мужа изменился: глаза словно ожили, но ослепли?— было ясно: Лауранаро не видит и, возможно, даже не узнаёт находящуюся рядом женщину, но… Он хоть немного пришёл в себя.—?Отражений новых дней ищуСредь окон-зеркал,?— продолжая петь, Тинденис схватила супруга за руку, погладила ладонь. —?Но где-то в грудиПусть голос звучит:?Стой! остановись!Вернись, вернись, вернись!?Лауранаро слабо улыбнулся, закрыв глаза. Сейчас казалось, будто он с трудом делает каждый вдох, хочет сказать что-то, только губы не слушаются. Бессильно уронив голову на спинку скамьи, эльф приподнял веки, но, похоже, так и не увидел никого около себя, лишь стал дышать чаще, словно в горячке.—?Мы будем вместе,?— продолжая гладить дрогнувшую ладонь, вновь запела эльфийка. —?Здесь, в Садах я встречу эту ночь.Пустынный пейзаж,Эльдар, ослеплённые луной,Я прячу глаза,Мне город принёсДым музыки слёз.Стой, остановись,Вернись, вернись, вернись!—?Всё сказано, всё смыто. Лунный дождь,Знакомая теньУпадёт на двери в стихший дом,Где сон и постель,Свет, чьи-то шаги…На плечо Нолдиэ упала росинка.—?Ты сможешь увести мужа домой,?— сказал тонкий звенящий голосок,?— только если тьма умрёт в нём.—?Тьму не победить,?— снова чётко и отрешённо произнёс Лауранаро, сев ровно и устремив взгляд вверх. —?Я должен уйти, чтобы никому не сделать зла.—Стой, память не жги! —?Тинденис поняла?— слуга Вала Ирмо нарочно отвлекла её, снова позволив поработатить беспомощную плоть эльфа. Решив не тратить силы на ненависть, Нолдиэ сильнее схватила мужа за руку:?— Стой, остановись!Вернись, вернись, вернись!Стой! Остановись!Вернись! Вернись! Вернись!Росинка скатилась на искрящийся песок и без остатка впиталась в него. Лауранаро снова обмяк, бессильно уронив голову. Слабая улыбка тронула напряжённые губы, ресницы дрогнули.—?Если твоя любовь, Искра, столь сильна, что победит тьму,?— произнесла появившаяся будто из воздуха Валиэ Эстэ,?— вы оба вернётесь в свой дом. Если же нет,?— Владычица развела руками, и туман, сгустившись, засиял золотым узором,?— останетесь здесь, пока не изменится Арда.