Разные по свойствам металлы (1/1)

Когда Ириссэ бесцеремонно ворвалась на затянувшийся совет, где разговоры по существу давно закончились, и бесконечно повторялись одни и те же факты, лишь по-разному трактуемые, появлению дочери короля обрадовались абсолютно все.—?Папа,?— громко заявила принцесса,?— мне нужен твой менестрель и ещё этот юный летописец.Нолофинвэ поднял глаза от записей.—?Что ты задумала, Ириссэ?—?Доброе дело,?— подмигнула эльфийка. —?А для этого мне необходима поддержка.—?И я для этого не подхожу,?— отвернулся к очагу Турукано.—?Именно!—?Ириссэ,?— Нолофинвэ бросил беглый взгляд на сына,?— я тоже делаю доброе дело, и мне, не меньше, чем тебе, необходима поддержка.—?Тогда я возьму только Аклариквета,?— ослепительно улыбнулась принцесса.Король согласно кивнул.***Сидя чуть в стороне и наблюдая за тем, как ученица Митриэль осторожно, но с нажимом, растирает пахнущей травами и жиром мазью грудную клетку, левое плечо и руку Нельяфинвэ, Финдекано потерял счёт времени. Эльф понимал, что не сможет без отдыха, но боялся отлучиться. Знахари сменяли друг друга, по очереди дежуря у лежащего неподвижно Феаноринга, меняя простыни, смазывая и массируя тело, давая эликсиры и воду. А принца сменить было, по его мнению, некому.—?Тебе пора отдохнуть, брат,?— послышался, словно сквозь сон, голос Ириссэ, и Финдекано понял, что засыпал сидя. —?Но сначала, дай я обниму тебя, беглец! Не представляешь, как я скучала!Слабо улыбнувшись, вместо ответа, принц осторожно встал и прижал к себе сестру, чувствуя, как щемит в груди.—?Скажи, Финьо, ты мне доверяешь?Отпустив эльфийку из объятий, сын Нолофинвэ вдруг увидел, с кем она пришла, и усталость в одно мгновение пропала.—?Подожди, Финьо, не злись,?— примирительно подняла ладони принцесса,?— я хочу сделать доброе дело: Аклариквет, увидев Нельо, устыдится и впредь не станет петь плохие слова о нём и тебе. Правда, Риньо?Менестрель молчал.—?Ты хочешь невозможного,?— зло усмехнулся Финдекано.—?Я же принцесса,?— невинно улыбнулась Ириссэ.Подойдя к постели Майтимо, эльфийка на мгновение зажмурилась. Знахарка, водя ладонями по смещённым, исполосованным шрамами рёбрам, отвела взгляд.—?Уйди, Аклариквет,?— с угрозой в голосе проговорил сын Нолофинвэ.—?Пусть останется,?— твёрдо заявила принцесса, осторожно погладив Феаноринга по бритой голове. —?Ненадолго. Хочу, чтобы Риньо слышал мои слова. Может быть, я сейчас скажу глупость, но именно это и важно. А ты, Финьо, ложись спать. Если хочешь, прямо здесь. Свободные кровати имеются. Ты же не думаешь, что я позволю случиться беде?Финдекано не шевелился.—?Когда я слушала рассказы тех, кто видел Май… Нельо,?— опустила взгляд Ириссэ,?— все повторяли, что от прежнего сына Феанаро ничего не осталось.—?Так и есть,?— схватился за голову Нолофинвион, вспоминая пустой взгляд брата.—?Мне тоже сначала так показалось,?— сквозь слёзы улыбнулась принцесса,?— но потом я присмотрелась… Финьо, его ресницы такие же длинные и пушистые, как прежде. Знаешь, когда я была маленькой, меня пугал Нельо. Мне казалось, что он никого не любит, а меня?— тем более. Я считала, что никого и ничего не может быть страшнее, чем не умеющий любить эльф. И каждый раз, видя Нельо, огромного и страшного, я пыталась отыскать в нём что-то хорошее. И находила его ресницы. Их было очень весело считать, страх пропадал. Сейчас я тоже испугалась, уже готова была согласиться со всеобщим утверждением, однако, пожалуй, не соглашусь.Не сдержавшись, Финдекано тихо рассмеялся. Аклариквет опустил голову, всё ещё стоя у входа. Ириссэ снова стала осторожно гладить лоб Майтимо.—?Отдохни, Финьо,?— нежно сказала эльфийка,?— я посижу здесь. С тобой. А Риньо, если хочешь, выйдет.Не дожидаясь ответа принца, менестрель поклонился и исчез за пологом шатра. Финдекано с облегчением вздохнул.—?Спасибо,?— полушёпотом произнёс он, ложась на ближайшую постель. —?Прости, что не сказал этого раньше, Ириссэ. Я тоже очень рад видеть тебя. Жаль, что встреча такая нерадостная.—?Главное, что она состоялась,?— тихо отозвалась принцесса, хоть и видела, что брат её уже не слышит. —?Главное, мы выжили.***Оказавшись на улице, менестрель снова почувствовал себя абсолютно одиноким: да, он мог подойти к любому костру, заглянуть в любой шатёр, и никто, кроме принца Финдекано, не посмел бы его прогонять, однако это понимание совершенно не согревало, а с серого неба всё сильнее накрапывал дождь. Аклариквет остро ощущал, что за последнее время было пережито слишком много тяжёлых моментов, о которых нельзя петь честно, и, возможно, вовсе нельзя. Никак. Но эмоциям, воплотившимся в музыке, необходим был выход, менестрель нуждался хоть в ком-то, кто выслушал бы его и сказал доброе слово.Только певец слишком хорошо знал, чем в итоге оборачивается честность.?Подвиг моего сына должен быть воспет!??— настаивал король, видимо, рассчитывая помириться с наследником, лишь забывая о главном: Финдекано спас ?полуродственника? не ради славы.?Я напишу то, что от меня ждут,?— уверял себя менестрель,?— но сначала мне нужно выговориться?.—?Что там? Кто там в лунном свете? —?начал тихо напевать Аклариквет, достав из сумки арфу-лебедя. —?Это призрак в лапах смерти.Скован цепью, отдан птицам,Чёрный мрак в пустых глазницах.Один во власти всех безжалостных стихий и без надежды на покров. Капкан.Была в нём кровь, её не стало, было тело?— растащили по кускам.Дыханье смерти обожгло меня, и я хочу остаться, чтоб навек уснуть.Ещё мгновенье?— и отдам себя во власть костлявых и холодных рук.Ноги уносили прочь от недостроенного частокола, в сторону морского побережья, где пронизывающий холод ощущался сильнее, но, слушая шум волн, менестрель переставал чувствовать себя одиноким, и замёрзшие руки, касающиеся струн?— вовсе не большая плата за кратковременное счастье.—?Призрак вздрогнул, воет ветер,Цепи рвутся в пляске смерти.Туча крыльев, запах тленья,Бьётся тело в исступленьи.Себя отдав на растерзанье чёрным демонам крылатым, призрак спас меня.Кружатся вороны над ним, но их добычей никогда не стану я.Бегу вперёд и согреваюсь, и ведёт меня сквозь бурю неземная нить.И сколько мне идти осталось, я не знаю, но я знаю?— надо жить!***Эктелиону сразу не понравился предлог, под которым друг отозвал его с совета у короля. Конечно, обсуждение написания летописей и возможности переселения на юг затянулось, зашло в тупик и стало бессмысленным повторением одних и тех же слов, снова и снова упираясь в отсутствие новых данных разведки и ясности с состоянием Нельяфинвэ. Но уходить с совета вслед за менестрелем, заявив, что предоставился удобный момент обсудить личные вопросы, показалось Эктелиону невежливым.Под ногами шмыгнула мышь, и Глорфиндел с улыбкой вздохнул:—?Питьо поймал бы её и угостил меня.С неба накрапывал мелкий дождь, становилось холоднее. Постоянная смена погоды, скорее всего, была вызвана появлением новых светил и тем, что природа пока не приспособилась к ним, хоть и минуло немало дней. Раскинувшаяся вдоль горной цепи равнина постепенно зарастала зелёной травой, сухие кустарники тонули в юных побегах, молодые деревца тянулись к небу тонкими веточками.—?О чём ты хотел поговорить, и почему это невозможно отложить? —?наблюдая за работой оружейников, спросил Эктелион.—?Теперь я знаю, чей у меня меч,?— Глорфиндел обнажил клинок и, взяв его за остриё, засмотрелся на рукоять. —?Знаешь, если Феанариону пришлось стать родоночальником целой орды морготовских тварей… Это чудовищно.Стараясь держать воображение в узде, Эктелион отмахнуся:—?Лучше поговорить о том, зачем мы ушли с совета. Или?.. Ты это и собирался обсудить?—?Нет, конечно,?— рассмеялся военачальник. —?Я просто верну меч хозяину, если предоставится возможность. Сомневаюсь, что Нельяфинвэ захочет отдать такую ценность своим… кхм… наследникам.Немного помолчав, Глорфиндел убрал клинок в ножны и посмотрел на стремительно темнеющее небо.—?Сейчас легко об этом говорить,?— сдержанно начал военачальник,?— однако попробуй мысленно вернуться в недалёкое прошлое. Представь, если бы король, которому ты присягал на верность, приказал лезть на скалу и спасать его племянника, ты бы полез?Вопрос заставил задуматься.—?Король сказал, это ловушка,?— с сомнением произнёс Эктелион.—?Но оказалось, ловушки не было.Воины посмотрели друг на друга.—?Король Нолофинвэ,?— Глорфиндел поправил капюшон,?— лишил каждого из нас великой славы.—?Возможно, посмертной.—?Возможно. Считаешь, посмертная слава хуже прижизненной?—?А ты?— нет?—?Посмертная слава не померкнет, друг мой. Её нельзя очернить последующими недостойными деяниями, невозможно оспорить и подвергнуть сомнению. Она сияет звездой на небосклоне, и до неё не дотянуться ни с добром, ни со злом.Эктелион задумался. Он чувствовал, что друг не договаривает, но не знал, с какой стороны подойти, чтобы вызвать на откровенность.—?Я шёл в Эндорэ за славой,?— заговорил снова военачальник,?— и пока я жив. Король Нолофинвэ сделает всё, чтобы ослепительный блеск звезды его рода затмил все остальные, и, пусть принц Турукано во многом неправ, я поддержу его протест. Мне не нужны почести и замки в тени, отброшенной славой короля.***Сделав знак слугам принести вина и закуски, Нолофинвэ подозвал сына ближе и, наблюдая за летописцем, что-то усердно зарисовывающим сразу на трёх страницах, поднял бокал из аквамарина, серебра, белого золота и платины.—?В детстве,?— сказал король,?— я плохо разбирался в металлах, потому что мне не было это интересно. Но однажды произошло то, что заставило меня захотеть знать всё о том, из чего сделано так многое, что меня окружало: столовые приборы, зеркала, архитектурные элементы, украшения, инструменты. Я был совсем ребёнком, любил гоняться за бабочками по саду, ловить рыбок в пруду и читать книги о зверьках. Их писали специально для меня, и каждая новая сказка казалась мне бесценным долгожданным подарком. И вдруг в мой прекрасный мир врывается старший брат и приводит своего старшего сына. И, Турукано, самым неприятным в той встрече было одно обстоятельство, которое оказалось продумано до мелочей: я и Нельяфинвэ почти ровесники, он незначительно старше, поэтому нас, разумеется, сравнивали. И, как ты думаешь, о чём велись разговоры за столом, во время прогулок и прослушивания музыки? Разумеется, не о том, что интересовало меня. Говорили исключительно о металлах. Я ничего не понимал в этом, и Феанаро наслаждался триумфом, видя, как выигрышно выглядит на моём фоне его наследник. А перед уходом брат положил передо мной три игрушки. Это были маленькие, потрясающе красивые статуэтки из белого металла. Феанаро сказал: ?Здесь серебро, белое золото и платина. Их ценность различна. Я хочу подарить тебе самую дорогую из них, но ты должен доказать, что достоин такого подарка. Выбирай?.Отпив вина, Нолофинвэ вздохнул.—?Сын, мой бокал из тех же металлов. Видишь разницу?Турукано кивнул.—?Два чистых металла и сплав,?— улыбнулся своим мыслям король. —?Похожи на вид, но такие разные по свойствам. Как и все мы. Сын,?— отставив кубок, продолжал улыбаться Нолофинвэ,?— ты уже написал мне свои претензии? Я готов прочитать или выслушать.—?Я не готов говорить.Ответ был холодным.—?Могу я войти, владыка? —?послышался певучий голос, и, получив разрешение, в шатре появился Аклариквет. —?Я написал то, что ты просил.Ученик Квеннара, казалось, заинтересовался больше всех.Менестрель осторожно тронул струны.—?Один в чужом краю, покрытом мраком,Где горы дышат злом, кругом враги,Ищу того, кого считал я братом,Но всюду мгла, и некуда идти.Умник усмехнулся и покачал головой:—?Аклариквет не зря ест свой хлеб. Так изящно напомнить о том, что принц Финдекано считал Майтимо Руссандола братом, а тот предал его, это надо иметь особый талант!—?Спою я песню про края другие,?— невозмутимо продолжал менестрель. —?Нам путь туда уже не отыскать,Но в сердце о них память и поныне.Ответь, мой друг, я не устану звать!—??Друг?,?— поддакнул летописцу Турукано, тоже усмехаясь.—?Лети, стрела, мой друг в беде,К скале прикован злом!О, Манвэ, я зову к тебе,Молю лишь об одном:Дай точности стреле моей,Отец небесных птиц!Склоняюсь к воле я твоей,Чьей власти нет границ.Видя, что песня понравилась, Аклариквет поклонился.—?Это гениально! —?выдохнул Турукано. —?Если петь о том, что Финдекано помогли Валар, местные эльфы не узнают правду о нашем уходе из Валинора. Конечно, пусть все думают, что без поддержки Манвэ ничего бы не вышло! Вильварин, преклоняюсь пред твоим умом!?Я напишу о спасении лучше,?— заревновал к славе летописец. —?Моя легенда останется в веках, а не песня этого менестреля!?—?Ты знаешь, что делать, Аклариквет,?— с довольной улыбкой сказал король. —?Народ ждёт твоей музыки.***Нельяфинвэ открыл глаза.