1 часть (1/1)

Запомни, Синьчунь, – пожилая русалка укачивает младенца на руках, убирая свои седые пряди, попавшие ему на лицо, – даже самая жестокая акула всегда будет добрее человека.В городе русалок, на глубине, всегда темно и холодно. Солнечные лучи не проникают сюда, и молодое поколение знает о Солнце только по рассказам. В омываемом быстрыми течениями поселении не растут морские травы и водоросли. Русалки, чтобы заглушить голод, проглатывают камни, переставая испытывать мучительную пустоту в желудке.– Синьчунь, – Цюаньчжэ плывёт, еле волоча за собой огромный мешок, – на наше место. СрочноЦюаньчжэ – глупый русал. По крайней мере, так считают все, кто его знает. Все, кроме Синьчуня. Для него Цюаньчжэ – единственный и самый лучший друг. Он не боится рисковать, не желает жить в вечном страхе, изнывая от холода и голода – он всплывает к Солнцу.– Ты придурок или да? – Цюаньчжэ размашисто шевелит хвостом, поднимая песок со дна. Нельзя, что кто-то их увидел. – Чунь, когда ты ел последний раз? Ты бледный, как медуза дохлая.– Неделю назад, – честно признаётся Синьчунь.Он – слабый русал, и это знают все. Его не берут на охоты, не делятся добычей и часто насмехаются. Синьчунь ничего не может с этим поделать – молча терпит и не жалуется на синяки.– Давно тебе говорю – плавай со мной к Солнцу. Ты с твоей внешностью быстро одурачишь какого-нибудь рыбака. – Цюаньчжэ заныривает под камень, пододвигая его для Синьчуня. – Отобрал улов и всё, делов-то.Просторный грот с мягкими стенками покрыт тонким слоем водорослей. Пусть тут также темно, зато безопасно. Синьчунь не чувствует себя жертвой, находясь в нём. Когда он сказал, что хотел бы оставаться здесь на ночь, не возвращаясь в город, Цюаньчжэ притащил ему огромный камень, который служит дверью, маскируя вход.– Ну чё? – Цюаньчжэ развязывает мешок, доставая из него пару рыбин. – Поплыли со мной в следующий раз? – Я боюсь.– Чего? – Цюаньчжэ откручивает рыбе голову и достаёт внутренности. Синьчуня пугает и это – человеческие замашки. Там, наверху, у Цюаньчжэ есть друг-человек – высокий юноша без хвоста с чёрными глазами. – Вэньцзюнь не страшный, он каждый раз приносит мне одну штуковину…как же она называется…Синьчуня передёргивает от этих слов. Он самолично готов отправиться к акульим скалам, лишь бы никогда не повстречать человека. По словам Цюаньчжэ, при их первой встрече Вэньцзюнь хотел прибить его камнем, но остановился, стоило ему услышать ругательства Цюаньчжэ.– яблоко, вспомнил! – искренне радуется Цюаньчжэ. – Синьчунь, там наверху (Цюаньчжэ таинственно понижает голос на этом слове) тебя никто не будет обижать. Ты же такой цветастый, на коралловом рифе примут за своего. Ещё там куда теплее и всегда есть еда. Разная. Ты знаешь, чё такое фрукты?– Нет, – Синьчунь обнимает руками хвост, пытаясь унять дрожь.– А наверху их огромное множество. Поплыли со мной, я не могу смотреть на то, как ты подыхаешь здесь. В тысячный раз говорю – Веньцзюнь не обидит тебя, он хочет убедиться правда ли ты такой красивый, как я рассказывал.– Ты что-то рассказывал обо мне? – Синьчунь вжимается в стены грота, желая слиться с ними в единое целое.– Ага, оказывается под Солнцем нет людей с красными волосами и глазами. Он очень удивился, когда услышал это. Про белый хвост я уж умолчал, – Цюаньчжэ прерывается на секунду, – знаешь, он сразу сказал, что я, видимо, самый обычный русал…Пф, знал бы он, что почти все в городе выглядят одинаково.– Только один раз, Цюаньчжэ, – больше для себя говорит Синьчунь. ***Серый морской пейзаж постепенно начинает приобретать краски. Синьчунь никогда раньше не видел кораллов – их причудливые формы так и манят прикоснуться руками, ощутить и, может быть, попробовать на вкус. Они кажутся сладкими. – Эй, чё завис? – Цюаньчжэ висит вниз головой, размахивая плавником на спине. – Вэньцзюнь уже ждёт. – Не хочу, – Синьчунь играется с пёстрыми рыбками, завороженно изучая их, – такие красивые. Представляешь, тут мы самые большие, как акулы, только добрые. – Ага, сожри их.В этих словах нет ни капли лжи, но они язвой обжигают Синьчуня. Русалки едят рыб – это правда. Только вот как можно есть этих малышек? – Дурак, – шипит Синьчунь и подплывает к Цюаньчжэ, хватая за руку. До Солнца остаётся совсем ничего, пару сильных толчков и уже окажешься наверху – без привычной толщи воды, охватывающей всё тело, и остатков самообладания. Синьчунь проглатывает свой страх, комом стоящий в горле – он не хочет, совсем не хочет к человеку.– Закрой глаза, иначе ослепнешь, – предупреждает Цюаньчжэ, обхватывая Синьчуня за талию, – делай глубокий вдох.Больно, обжигающе больно – воздух сухой и горячий. Синьчунь не осмеливается открыть глаза, ощущая нарастающий жар. Он чувствует, как влага покидает его тело, и ближе льнёт к ещё прохладному Цюаньчжэ. Тот ведёт Синьчуня только в ему знакомое место, иногда поглаживая по спине. Вода становится теплее, глубина стремительно уменьшается. – Только не ори, – Цюаньчжэ перехватывает Синьчуня под подмышки и поднимает вверх. Всё-таки иногда его худоба играет на руку. Цюаньчжэ перестаёт поддерживать Синьчуня, отпуская. Заставляя его трусливое сердце упасть куда-то в плавники. Секундное падение, и чужие руки подхватывают Синьчуня у кромки воды – такой спасительной в данный момент. – Привет, – чужой голос, чужие ладони. Синьчунь, не думая, распахивает глаза, смотря прямо вверх – он сталкивается с двойным кошмаром. Боль от солнечного света и ужас от человека, находящегося непозволительно близко.Синьчунь, чей голос обычно находится где-то на уровне между головным и грудно-головным фальцетом, пронзительно кричит, заходясь в истерике. Цюаньчжэ лишь пожимает плечами, мол он говорил, что так будет. Вэньцзюнь, полностью уместив русала на руках, двигается по направлению к пещерной бухте. Они с Цюаньчжэ нашли это место давно, практически в день знакомства. Маленькая пещера с ослепительно белым песком и обширной бухтой. – Он когда-нибудь перестанет? – заткнув уши, спрашивает Цюаньчжэ. Конечно, ему не нравится, что вместо того, чтобы опустить Синьчуня и вернуться за ним, Вэньцзюнь продолжает держать Синьчуня на руках, зайдя в воду по пояс. – Чё влюбился уже? Тащи меня. – Ты всегда такой злобный с ним? – аккуратно уложив потерявшего сознание Синьчуня на дно, интересуется Вэньцзюнь. – Понятно, почему он всего боится. – Только для тебя, – Цюаньчжэ ныряет и резко выпрыгивает из воды – сильно и высоко. Вэньцзюнь ловит его, терпя многочисленные покусывания плеч. Устроив в воде двух русалов, Вэньцзюнь падает на принесённые им подушки и одеяло, с хрустом потягиваясь. За семь месяцев он успел обустроить это место так, что при желании тут можно было бы жить – набор посуды и столовых приборов в ящике у стены, коробка свечей и зажигалка, запасная одежда и одеяло, а самое главное – диван. Вэньцзюнь, честно-честно, чуть не умер, пока тащил его сюда. – Ты такой тяжелый по сравнению с Синьчунем, – говорит он. – Это просто он задохлик, я нормальный, – скалится Цюаньчжэ, разглядывая корзину яблок на злополучном диване, – хочу яблоко.– А пожалуйста? – Оставлю с Синьчунем одних на шесть часов, – скользкая улыбка открывает вид на крошечные, от этого не менее острые, клыки Цюаньчжэ. Он налету ловит яблоко и разламывает напополам, впиваясь в сочную мякоть, – Фку-уууу-шна.– Да, я сам тоже больше люблю красные яблоки, – Вэньцзюнь мечтательно смотрит на крошечное белое тельце, укрытое под копной ярко-красных волос. *** Мягко. Синьчунь нежится, не открывая глаз. Он пропускает песок сквозь пальцы, чувствуя, как он застревает под когтями. Длинные ресницы колышут воду, поднимаясь. Вода обволакивает открывшиеся глаза – безумно приятное ощущение. – Цюаньчжэ, – горло зудит. Неудивительно, но Синьчуню всё равно неприятно, – Цюаньчжэ!Синьчунь шарит руками по морскому дну в поисках друга. Так странно – никаких камней, только нежный-нежный песок. Дома, на дне, такого не найти. Всё, что встречается там, – хищники и острые камни, а тут солнечный свет окрашивает хвост Синьчуня в розовый цвет. Чешуя переливается и наконец-то не кажется прозрачной. – Симпатично, – шепчет Синьчунь и, закрыв лицо руками, выныривает. Воздух обжигает. Синьчунь через силу заставляет себя вдохнуть. Цюаньчжэ говорил ему дышать через нос. Впрочем, Синьчунь забыл об этом и, сделав вдох, едва ли не потерял сознание от боли. – Больно. – пот проступает на молочной коже. Синьчуню не нравится наверху – страшно, больно и голодно. Он оглядывается в поисках того, что можно было бы съесть, натыкаясь на человека. – Вэ-нь-цзюнь.– Звал? – с закрытыми глазами спрашивает он. – Только не ныряй, снова будет больно. – Ты что, не спал? – Синьчунь приближается к берегу, неосознанно слушаясь Вэньцзюня, подзывающего его рукой. – Где Цюаньчжэ? – Уплыл. – Куда? – расстояние между человеком и русалом становится больше с каждой секундой. Синьчунь опасается. В особенности, когда Цюаньчжэ нет рядом с ним. – Не убивай меня, – жалостливо просит Синьчунь.– С чего бы? – Вэньцзюнь заходит в воду и протягивает руку Синьчуню. – Я тебя не обижу, пойдём. Цюаньчжэ уплыл на охоту. – А, – урчащий живот Синьчуня выдаёт его с головой, – есть хочу.– Я собрал моллюсков, пока ты спал. Хочешь? Вэньцзюнь очень высокий. Наверное, Синьчунь от макушки до кончиков хвоста будет меньше, чем этот человек. У него чёрные кудрявые волосы и глаза непонятного цвета. Вообще он кажется Синьчуню странным. Не то чтобы неприятным, просто необычным. Он улыбается и терпеливо ждёт, когда Синьчунь подплывёт, вытаскивает его на берег и даже не жалуется, что промок.– Ну так что, будешь? – Вэньцзюнь протягивает Синьчуню корзину моллюсков, и тот не может её не взять. – Только отвернись, – полушепотом просит Синьчунь, – я страшный, когда ем. – Ты прекрасный, – так же тихо оспаривает Вэньцзюнь. Синьчунь с трудом просовывает длинные когти в створки раковины и ломает её. Слизкая субстанция падает на песок, начиная утопать в нём. Синьчунь бьёт хвостом по икрам Вэньцзюня – голод берёт своё. Всё же, он не человек – круглые зрачки вытягиваются в тонкую линию. – Я промою, – Вэньцзюнь поднимает моллюска, игнорируя хищника рядом с собой, – подожди немного. – М-ррр-г, – Синьчунь подавляет в себе безумное желание напасть на Вэньцзюня, впиться клыками в его спину и убить. Страх всё ещё главенствует в его сознании. Сумятица, рождённая много поколений назад, не исчезнет за один миг – люди враги.– На. – на раскрытой ладони Вэньцзюня едва шевелится устрица. Зверь внутри Синьчуня реагирует на это слабое движение – он хватает человека за руку. – Не так сильно.– Извини, – Синьчунь резко убирает свои руки, упирая когти в ладони. Так он не будет причинять вред другим. – Просто держись не так сильно, ешь, – Вэньцзюнь подносит ладонь с угощением прямо к губам Синьчуня. Тот совсем немного приоткрывает рот. Так, чтобы моллюск проскользнул туда, не более. Любая еда после долгого перерыва кажется вкусной, а любимая в особенности. Вэньцзюнь расщёлкивает ракушки при помощи какой-то железной штуки и протягивает их Синьчуню. – Ничего, что так? – утихший голод уступает место разуму. Сейчас кажется, что есть у малознакомого тебе человека с рук неприлично. Синьчунь смущается, чувствуя, что повёл себя глупо. – Всё в порядке. – Вэньцзюнь поглаживает Синьчуня по голове свободной рукой. – Тебя бы расчесать. Я подстриг Цюаньчжэ на прошлой неделе, вроде не жалуется. – Не хочу короткие волосы.– И я не хочу стричь такие красивые волосы. Можно просто расчешу? Кивка более чем достаточно. Вэньцзюню не хочется сейчас объяснять, что такое расчёска, поэтому он просто пересаживает Синьчуня спиной к себе. Под копной спутанных волос Вэньцзюнь находит крепкий белый плавник, тянущийся от основания шеи до кромки хвоста. Он немного подрагивает, когда Вэньцзюнь касается спины Синьчуня – забавно. Мягкие и упругие, на удивление, волосы русала оплетают запястье Вэньцзюня. Массивный завиток аккуратным обручьем лежит на руке. Вкрапления песчинок – звёзды в Млечном пути, Вэньцзюнь хотел бы однажды увидеть его вживую. – Ты такой неряшливый. – массажная щётка бережно касается макушки Синьчуня, пробуя. – Не больно?– Не-а, – сытый Синьчунь говорит более развязно. Похоже, у него есть дурная привычка. Он всасывает нижнюю губу, клыками удерживая её внутри рта, и улыбается. Вэньцзюнь скрывает своё умиление за кашлем, снова заходя Синьчуню за спину. – Вэньцзюн-ааа-а… – Чт-то? – неловко. Вэньцзюнь впервые чувствует себя на месте Синьчуня – щеки покрываются румянцем от ласкового слова.– Почему тебе интересны русалки? Как ты познакомился с Цюаньчжэ? Ты умеешь плавать? – Синьчунь делает глубокий вдох, закрывая жабры, прижав плечи к ушам, и продолжает. – Ты меня обидишь? У тебя есть злой умысел? Ты красивый…– Раз тебе интересно, Прекрасный, – Вэньцзюнь переворачивает расчёску и разделяет волосы на пробор. Тупое основание не царапает нежную кожу. Вэньцзюнь хочет заплести косы и, может быть, вплести в них бусины и ракушки, – расскажу.Flashback Вэньцзюню восемь лет. Он живёт в рыбацком городке, где постоянно пахнет солью и рыбой. Старый дом с покатой крышей сильно накренён. В нём нет окон и мебели, только стены и потолок. – Сынок, – тощий рыбак сидит на коленях перед сыном. Недавно они остались одни. Бедность не щадит никого – мама Вэньцзюня умерла от истощения, и на её похороны были потрачены последние деньги. Чтобы организовать достойное прощание, продали всё, включая мебель, – не плачь. Мама никуда не ушла, она стала морской богиней – русалкой. – Я смогу увидеть её? – Вэньцзюнь размазывает слёзы по лицу, смешивая их с пылью и солью. – А, отец? – Если будешь ходить к морю, однажды тебе повезёт…Вэньцзюню семнадцать лет. На протяжении одиннадцати лет он не пропустил ни одного дня – его упорству можно позавидовать. Одноклассники дразнят его утопленником и подсовывают мёртвую рыбу в рюкзак, говоря, что он должен общаться с друзьями. Над ним издеваются и насмехаются, желая задеть побольнее.Вэньцзюню всё равно, по крайней мере, так все думают. Он сидит на побережье часами, строит крепости из камней и разговаривает с мамой – так легче. Прогулки по побережью, восхождение на гору и роковой момент…– Мама…End flashback– Ты что, хотел сброситься со скалы? – Синьчунь обвивает Вэньцзюня хвостом. У русалок высокий уровень эмпатии, тем более, если они также знакомы с травлей. – И что потом? – Цюаньчжэ вытащил меня. – у Вэньцзюня сияют глаза, как будто он говорит о подарках, полученных в день рождения, а не о попытке самоубийства. – Он сказал, что слушал меня всё это время и даже приносил красивые камни со дна для моих замков. Две только заплетённые косы резко падают к Вэньцзюню на плечи. Синьчунь крепко обнимает его всеми частями тела, повисая на Вэньцзюне. Он слабо трётся о его плечо щекой и делится самым сокровенным – своим страхом. – Надо мной тоже издеваются. – Вэньцзюнь поддерживает Синьчуня под местом, где должны быть колени, и поясницей. – Знаешь, Цюаньчжэ бы мог забрать тебя с собой в наш город. – Он рассказывал.— Я хочу помочь тебе, Вэньцзюнь, — честно признаётся Синьчунь. Он и раньше обнимался. С мамой и Цюаньчжэ, когда была нужна поддержка. Они обнимали и гладили по голове — тепло и уютно. В объятиях Вэньцзюня — страшно и безопасно одновременно.Дрожь в голосе заметнее шума мора. Волны, разбиваясь белой пеной о внешние стены грота, достигают ступней Вэньцзюня и плавников Синьчуня. Русал зажмуривается от странных, смешанных ощущений. Ему холодно от редких капель солёной воды и жарко от человека, нависающего над ним— Я просто дотронусь до тебя. — Вэньцзюнь прижимает Синьчуня ближе и проводит пальцем по его напряжённому животу, немного надавливая. – Можно? Синьчунь поднимает голову и тянется первый, ударяясь лбом о подбородок Вэньцзюня.– Не спеши. – шутливо просит Вэньцзюнь. – Торопишься? – Тот, кого поцелует русалка, никогда не утонет. – от всего сердца произносит Синьчунь. В его голосе искреннее сочувствие, смешивается со слезами. – Пожалуйста, выплывай наверх.Первый поцелуй – трепетный момент, откладывающийся в душе каждого. Его невозможно забыть или изменить, лишь хранить в своём сердце как воспоминание. Свой первый поцелуй Синьчунь отдал человеку, поддерживающему иллюзию жизни. – Ты же… – Синьчунь робко задевает губы Вэньцзюня своими. Он обхватывает его верхнюю губу, заставляя открыть рот – вкус печали смешивается с морем. Тяжело, – Вэньцзюнь больше не утонет. Море нашло его и не бросит.