Часть 9 (1/1)

Томас плачет, когда находит очередной кристалл?— к этому времени он, по ощущениям, блуждает в темноте несколько часов.Кристалл целиком оранжевый, он выдается над неровной поверхностью стены и испускает слабое теплое сияние умирающего янтаря. Томас ощупывает его вдоль и поперек, убеждаясь, что он и впрямь здесь, потом целует?— аккуратно, чтобы не поранить губы об острые выступы. Он и без того потерял достаточно крови из всех царапин и ссадин, полученных об камни.Упершись ногой в стену, Томас выдергивает кристалл, оказавшийся размером с бейсбольный мяч, и, баюкая его в ладонях, продолжает путь сквозь тьму. Ноги болят, колени подгибаются от усталости. Сознание, на короткое время прояснившееся при виде небольшого светящегося камушка, снова меркнет. Томас едва помнит, что вообще здесь делает.Раз или два он ловит себя на том, что разговаривает вслух. С Маркусом, которого здесь нет, потом с призрачной Оливией, затем?— с бабушкой.—?Не бойся, Льюис,?— произносит он в какой-то момент, осторожно переступая очередную вязкую лужу. —?Наши жизни принадлежат Господу.Некоторое время спустя Томасу попадается второй кристалл. И третий. Затаив дыхание, он ускоряет шаг. Четвертый, пятый, десятый. Чем дальше он продвигается, тем гуще кристаллы усеивают стены. В конце концов они начинают напоминать светящийся мох, и свет камушка на ладони Томаса по сравнению с ними тускнеет. Туннель становится все уже: Томас прижимает руки к бокам и идет медленнее из боязни ободрать кожу.Когда стены сближаются совсем уж сильно, Томас вдруг кое-что слышит. Это первый звук, услышанный здесь, не считая голоса твари, притворившейся Маркусом. Он мягкий и воздушный, как шепот. Легкий, как кисло-сладкий ветер.Пение скрипки.Томас идет на звучание далекой музыки, туннель расширяется. Сияние кристалла освещает дорогу, и видно, что впереди туннель раскрывается в пещеру?— просторную пещеру, наполненную тенями и ровным оранжевым светом. Музыка захлебывается?— так голос обрывается на середине вопля, но Томас, чьи чувства заморожены, едва это замечает. Уронив кристалл, он ступает в пещеру.Первое, на что Томас обращает внимание, это холод.Температура падает. Воздух обжигает легкие и выходит густыми облачками пара. Потолок такой высокий, что почти невидим. Он утопает в темноте, лишь кристаллы блестят, как освещенные окна на линии горизонта в Чикаго. Чем выше Томас смотрит, тем реже попадаются кристаллы, но ближе к полу их великое множество.Интересно, велико ли расстояние до города? Потом Томас вспоминает, как сомкнулась над ним земля после падения. Быть может, он вовсе не под Снейкспрингом. Быть может, он где-то в ином месте.На другом конце пещеры, в тенях, сотканных призрачным оранжевым светом, стоят друг напротив друга два силуэта. Один из них Томас узнает, даже не видя лица?— по плечам и очертаниям сложенных на груди рук.—?Маркус!Оцепенение, окутавшее Томаса во время путешествия по туннелям, рассеивается. Мышцы подергиваются, ревет, ускоряясь в жилах, кровь.Второй силуэт?— со скрипкой и смычком в руке?— разворачивается. Томас видит его. И тоже узнает. Дьявол выглядит в точности так же, каким Томас видел его во сне в свою первую ночь в городе. Дьявол выглядит в точности так же, каким Томас всегда его представлял.—?Священник,?— слово в устах Дьявола звучит неприязненно. —?Тебе, похоже, неважно спалось.—?Не смей! —?кричит Маркус Томасу, эхо гуляет по пещере, отражаясь от стен.Дьявол едва заметно дергает головой, и Томаса притягивает к стене. Желудок словно закручивается спиралью?— хуже, чем на резком спуске в парке развлечений. Хватая воздух, Томас силится освободиться, но тщетно. Он прижат и распластан?— руки раскинуты, ноги вместе. Томас вспоминает свой сон?— с пугалом на крестовине?— и содрогается.—?Не мешай,?— бросает Дьявол. —?Взрослые разговаривают.Он вновь поворачивается к Маркусу, который сейчас стоит, сжимая кулаки, и, судя по виду, готов убивать. Томас же сопротивляется невидимым путам, но по-прежнему безрезультатно. Тогда он начинает тихо бормотать молитву.—?Что здесь делает твой маленький раб? —?щерится Дьявол. Маркус вздрагивает и опускает лицо. —?Это между нами. Ты рассказывал ему?Из его нагрудного кармана появляется коричневая книжечка, самодельная, с ладонь величиной.?— Ты когда-нибудь говорил маленькому пророку, зачем ты здесь?Взгляд Маркуса мечется от Дьявола к Томасу и обратно. Он молчит.—?Я устал от тебя,?— скалится Дьявол. —?Куда бы я ни шел, ты вечно следуешь по пятам. Шип у меня в боку, ложка дегтя в меду. Считаешь, ты что-то новенькое? Интересное? Считаешь, ты стоишь моего времени? Я исходил землю вдоль и поперек! —?он потрясает книжечкой у Маркуса перед носом, как слишком пылкий проповедник за кафедрой. —?И все это?— ради едва знакомого мальчишки? Ради души, которой едва исполнилось десять лет?Томас чувствует движение почвы, чувствует, как сами мысли сотрясаются, словно его мозг?— обнаженный мускул, которого существо под городом пытается коснуться. Оно хочет свою колыбельную. Оно хочет, чтобы Дьявол продолжал играть. Ему надо уснуть.—?Я не остановлюсь! —?рычит Маркус. —?Я не отстану, пока не верну его душу. Ты прекрасно знаешь, что не отстану.—?Тот, Кто опора и спасение,?— яро бормочет Томас, отчаянно сражаясь со сковывающей его силой. —?Кто окутывает меня крыльями Своими, Кто хранит меня праведностью Своей, Кто…—?Твою ж мать,?— стонет Дьявол, резко повернувшись к нему, и поднимает руку, готовый щелкнуть пальцами. —?Вы, сраные мексикашки, хоть когда-нибудь затыкаетесь…—?Только попробуй! —?выплевывает Маркус.Томас обрушивается на землю, будто подстреленная птица, больно бьется коленями?— кровь сочится через порванные штанины.Дьявол, тут же отвлекшись, возвращается к Маркусу. Его глаза горят, верхняя губа вздернута, обнажая зубы. Томас гадает, каким его видит Маркус, какую личину носит Дьявол, чтобы мучить его.—?А ты держи язык за зубами. Он лишь на то и годен, чтобы облизывать ботинки тех, кто лучше тебя.Щелчок, предназначенный Томасу, достается Маркусу?— тот сгибается пополам со сдавленным криком, хватается за горло, белеет от боли. Ударяется о землю коленями, затем лбом и начинает кашлять черным и алым.—?Курение тебя погубит,?— сообщает Дьявол.Смотрит на Томаса и разводит руки, как бы спрашивая: ?Верно? Верно? ?Томас все еще на четвереньках у стены, его ладони изодраны и колени не лучше. Кое-как поднявшись, он добирается до Маркуса, хватает за плечо. Маркус дрожит под его руками. Мучительный надсадный кашель раздирает ему грудь. Покрасневшими глазами он пристально смотрит на Томаса и беззвучно выговаривает что-то окровавленными губами. Все в порядке. ?Не в порядке,?— думает Томас. —?Все совсем не в порядке?.Он поднимает голову: рука Дьявола протянута в его сторону.—?А-а,?— предупреждает тот. —?Один щелчок?— и ты обзаведешься проказой, священник.—?Я пришел, чтобы убить существо, спящее под городом,?— выговаривает Томас голосом хриплым, но сильным. —?Я пришел… по велению Господа.—?Что же Он не показался Самолично? —?раздраженно фыркает Дьявол. —?Забавно. Если я рядом, Его почему-то никогда нет. Наверное, стесняется.Томас пытается встать, но ноги разъезжаются, и он валится обратно. Дьявол презрительно наблюдает.—?Священник Снейкспринга,?— глумится он. —?Ого. Взгляните на этого пророка. На этого святого. Держу пари, ты даже не веришь, что твой Бог защитит тебя от змей в следующее воскресенье, бедный глупый невежда.—?Я сказал,?— говорит Томас, потому что, если повторить достаточное количество раз, он сам в это поверит. —?Я здесь по велению Господа.—?Вот только не говори, что ты здесь потому, что любишь Бога. Глупая затея,?— отмахивается Дьявол. —?Ты хочешь убить дитя, которое я породил под землей много лет назад?Он смотрит через плечо, куда-то вниз.?Существо под городом,?— в отчаянии думает Томас. —?Он смотрит на него. Оно там. Прямо там?.—?Никто не в силах его убить,?— смеется Дьявол. Тон его почти теплый, почти заботливый. —?Лишь несовершенное способно умереть, а в моем дитя нет ни единого изъяна. Оно безупречно.Томас повышает голос, говорит чуть тверже:—?Я хочу заключить пари.—?Мальчик мой,?— фыркает Дьявол,?— ты начитался грошовых романов.—?Я настаиваю,?— не сдается Томас. —?Предлагай любые ставки. Я смогу убить существо, спящее под городом.Дьявол щурится из-под полуприкрытых век.—?Иди сюда,?— предлагает он, наконец.Осторожно уложив голову Маркуса на землю, Томас поднимается на дрожащих ногах. Маркус хватает его за руку, пытается удержать, но Томас высвобождается.Он подходит к Дьяволу, ближе и ближе, пока не оказывается с ним практически нос к носу. И с этого расстояния он видит то, что у Дьявола за спиной?— край еще одной расщелины, уходящей в темноту.Глаза Дьявола блестят, как зубы лжеМаркуса.—?Если я соглашусь,?— произносит он,?— что ты отдашь, когда проиграешь?—?Мою жизнь.—?И?—?Мою душу.Слова легки?— в них нет ни веса, ни значения. Томас все еще верит, что Дьявол ничего не получит, что Господь не позволит его душе пропасть. Но Маркус позади стонет от боли и отчаяния, а Дьявол смеется.—?Ты прямо как тот мальчишка,?— говорит он. —?Когда он просил меня сделать так, чтобы его папочка вернулся домой. Габ-ри-эль,?— напевает он, потирая нагрудный карман, где лежит книжечка. —?Боюсь, тебе придется пожертвовать чем-то еще, священник. Твоей души маловато.—?Моя.—?Маркус,?— шипит Томас через плечо. —?Нет.—?Моя тоже,?— Маркус кое-как садится. Он едва ворочает языком, в горле свистит так, будто он дышит через соломинку. —?Моя душа.Маркус даже умудряется криво улыбнуться, прежде чем начинает задыхаться в очередном приступе кашля, и Дьявол сверкает улыбкой в ответ.—?Почему бы и нет,?— бормочет он. —?Почему бы и нет.Взглянув на Томаса, Дьявол трижды поворачивает скрипку, и та исчезает.—?Три ставки с вас, три с меня,?— Дьявол поднимает три пальца. —?Я открою поверхность земли, чтобы вы могли выползти отсюда живыми. Я оставлю вам страницу из моей книги с именем этого щенка Габриэля. И третье… —?он щелкает пальцами и ухмыляется, когда Томас даже ухом не ведет. —?Я исцелю рак легких, которым наградил твоего ручного священника. Как тебе такое?—?Договорились.—?Хорошо,?— на лице Дьявола широкая улыбка. —?Хорошо.Они обмениваются рукопожатием.Земля под ногами Томаса вздрагивает.Он вдруг особенно остро ощущает движение планеты, ее вращение и путь сквозь космос. Как хрупка нить гравитации, как легко ее можно рассечь. Он чувствует себя букашкой, прицепившейся к изнанке планетных покровов.Крепче сжав руку Дьявола, Томас тянет его к себе и тихо шепчет:—?Я знаю, что ты делаешь. Ты пытаешься заставить меня ощутить себя ничтожным. ?Это потому, что он чувствует себя ничтожным?,?— мысленно добавляет Томас, но молчит.Дьявол скалит зубы в пародии на улыбку и приглашающим жестом указывает на расщелину, позволяя Томасу самому увидеть, что там.Томас смотрит вниз.Сперва он ничего не видит. Просто трещина в земле, очень похожая на ту, в которую он провалился. Эта, правда, гораздо больше, с иззубренными каменными краями. Она уходит вниз, вниз, вниз, в темноту. Носком ботинка Томас сталкивает с края камешек?— тот долго летит, пока не скрывается из виду. Тогда Томас опускается на колени и смотрит внимательнее. У черноты далеко внизу какой-то непривычный оттенок.—?Оно там,?— тихо говорит Дьявол.Томас смотрит в бездну, бездна смотрит на него. А потом вдруг расширяется.Томас с криком отшатывается. Это зрачок?— невообразимо огромный зрачок, который только что сфокусировался на нем. Всего лишь зрачок глаза, но размером с десятерых человек. Дикий страх сдавливает Томасу грудь.Медленно, очень медленно он подползает обратно к краю. Дрожа, заглядывает вниз. Темнота?— зрачок глаза?— продолжает смотреть. Да эта штука, должно быть, размером со Снейкспринг. Или даже с Америку.Томас смотрит на существо. Заставляет себя вскрыть его взглядом, пытается понять его, каким-то образом соединиться с ним. Он испытывает к нему волну сокрушительной жалости. ?Что ты такое? —?думает Томас. —?Как мне убить тебя??Глаза закатываются, и Томас видит сон.Тьма.В начале была тьма.Из тьмы появился Рай. Из тьмы появилась Земля.Создатель и Разрушитель. Земля, поднимающаяся из моря, или море, уменьшающееся, обнажающее землю. А из моря, на дарованных Господом ногах, выходит Разрушитель. Старый дракон. Дьявол. Папа.Порой тихо, порой шумно. Ничто не имеет значения.Дьявол порождает дитя под городом. В начале была тьма.Нет дыхания. Нет воздуха, нет света, нет мыслей. Ни крови, ни души. Спи, говорит Дьявол, и проснись в конце времен, когда я позову.Дитя, которое будет смущать разумы и вызывать спазмы в животах.Чумное создание.У Дьявола нет всадников. Всадники будут плоть и кровь, помазанная Господом, ибо Его ценности?— в человечестве. Но с Дьяволом не так, он никому не доверяет свои дела.А создание будет лежать здесь и спать. Порой оно станет порождать змей, порой?— кошмары, а порой поветрием выползать наружу, просачиваться в дома и в легкие детей. Но большую часть времени создание спит. Ждет белого всадника, грохот белых копыт по земле. Он придет под именем Завоеватель. Чума. Загрязнение.И в конце времен существо под Снейкспрингом откроет свой рот и поглотит его целиком.Так сказал Дьявол.Томас слышит, как он скребется на задворках сознания.Шепчет.Томас устал от темноты. Да будет свет, думает он?— и делает. Из тьмы появился Рай. Из тьмы появилась Земля. Ноги находят опору на тверди сознания. Твердое место, где можно стоять. Он разглядывает жалкое создание, умостившееся в мозгу, крохотный узелок змей и теней, и все это, пока Дьявол шепчет.Я ненавижу, что ты здесь.Томас наклоняется к созданию. Теперь оно кажется таким маленьким, будто сознание Томаса подавляет его. Он поглотил существо, уменьшил. Оно с кролика или совсем мелкую собаку. В его недрах копошатся жуки. Оно все на виду. Оно стало слабым.Я ненавижу, что Он посылает ко мне не ангелов Своих, но вас, животных, будто вы что-то значите для Него. Мне лучше знать.У Томаса начинает болеть голова?— боль резкая, как мигрень. Как это может получаться, если он очутился в собственном разуме… разуме существа… своем… существа… Мигрень внутри мигрени внутри мигрени.Я думаю иначе.Томас не смеет закрыть глаза. Если закроет, он знает, что случится. Мир взорвется на тысячи фрагментов, тысячи осколков света, и их хрупкая связь исчезнет. Как изображение на старом телевизоре, который отключили от розетки.Я знаю, что ты бесполезен.Возня становится непереносимой. Томас заставляет себя оставаться сосредоточенным, сфокусироваться. Держать жалкое создание в поле зрения, что бы ни нашептывал Дьявол. Теперь его голос эхом разносится по всему сознанию, блуждающим звуком плохо настроенного радио.Возможно, твой Бог говорил тебе иначе, но я умнее. Ему не одурачить меня любовью. Ему что-то надо, священник.Томас представляет пальцы Маркуса в своей руке. Это придает ему сил. Он почти наяву чувствует это прикосновение.Мои же помыслы ясны и однозначны. Пока у тебя есть, что отдавать, я буду любить тебя, а когда у тебя ничего не останется, закончится и моя любовь.Змеиный клубок теперь темнее, четче. Кажется, только сейчас Томас способен как следует разглядеть создание. Оно выглядит как змеи в церкви. Змеи, которых ему надо будет касаться каждое третье воскресенье. Перепутанные, струящиеся тела в старом ящике?— как было со времен Гефеста Шоу.Бизнес есть бизнес.Словно ведомый чужой волей, Томас тянется вперед. Свободную руку будто кто-то крепко сжимает. Томас тянется к змеиному клубку. ?Господь благословил меня, братья и сестры,?— произносит он. Он не говорил этих слов раньше, но откуда-то их знает. —?Я не бегу от смерти, я не позволяю ей восторжествовать над жизнью! Господь избрал меня, и этим вечером он со мной!?Ты ничего не сделаешь. Ничего не добьешься. Убей мое дитя, и я создам другое, всемеро ужаснее. ?Слава Господу нашему! Слава Ему, чей замысел совершенен и неоспорим!?Дурак. Думаешь, у тебя есть то, что нужно…?Слава Ему, кто избавил Святого Павла…?…чтобы быть священником Снейкспринга??…От змеиного яда. И слава Ему, кто совершит то же для меня. Да будет так?.Нет.Томас запускает руку в клубок?— глубоко, по локоть?— и вытаскивает самую большую и злобную с виду змею.Красную, красную, красную. С единственным вращающимся глазом.Нет.Томас держит ее, сомкнув пальцы. ?В моих руках смерть,?— говорит он. —?Но разве я умираю, братья и сестры? Разве Господь отверг меня??Прошу, не убивай мое дитя.Томас сжимает кулак.Существо под городом лопается, как прохудившаяся вена.Чувства возвращаются постепенно.Сперва Томас ощущает поверхность, на которой лежит. Не камень, но рыхлая грязь. Дождь падает сверху, как россыпь иголок по всем его царапинам и ссадинам. Голова покоится на чем-то мягком.Затем он слышит, как Маркус молится?— тихо, искренне и невнятно. Томас пытается вслушаться, разобрать слова и, должно быть, производит при этом какой-то шум, потому что молитва обрывается. На щеку ложится знакомая рука.—?Очнись,?— голос Маркуса негромкий, дрожащий.Ладонь холодная и липкая, но Томас не пытается от нее увернуться.Он открывает глаза. Моргает, ожидая, пока расплывающийся мир обретет очертания. Глаза болят, и Томас трет их, пытаясь умерить жжение.—?Ты в порядке? —?бормочет он.Маркус издает нервный смешок.—?Ага.Томас садится и только тогда понимает, что лежал головой у Маркуса на колене.—?Где… —?начинает он, и тут перед глазами мутнеет, и Томас, качнувшись, тяжело упирается подбородком Маркусу в плечо, пережидая приступ головокружения.—?Это правда было? —?стонет он, слишком измотанный, чтобы чувствовать неловкость. —?По-настоящему? Или мне приснился страшный сон?Когда Маркус начинает отвечать, Томас чувствует вибрацию в его грудной клетке.—?Чем бы оно ни было, оно закончилось,?— Маркус кладет ладонь Томасу на затылок, позволяя опираться на себя столько, сколько требуется. —?Он ушел… ушел…Томас лениво моргает на стены провала. Они темные, грязные, и не видно ни одного кристалла. Сверху льет дождь, заставляя одежду липнуть к телу. Не похоже ни на пещеру, ни на ужасный подземный лабиринт.—?Я как после кошмара проснулся,?— выговаривает Томас, и Маркус бормочет что-то в знак согласия.Он сжимает в кулаке рубашку на спине Томаса и дрожит. Явно не от холода.—?Ты можешь дышать? —?Томас прикладывает ладонь к чужой груди, ощущает, как работают легкие.Грудная клетка вздымается и опускается, вздымается и опускается.—?Ты можешь стоять? —?отзывается Маркус, и Томас, используя его плечо в качестве опоры, поднимается на ноги.Он стоит и смотрит в распахнувшееся над ними серое небо. Раскидывает руки, позволяя воде струиться по телу, заливать глаза, рот и нос. Он чувствует себя очищенным.Провал, в котором он очнулся, мельче, чем пещера. Можно было бы взобраться наверх, если бы были веревки. Без них это будет сложнее, но после туннелей Томас чувствует, что справился бы.—?Смотри,?— резко говорит Маркус.В его голосе нечто новое, нечто, чего Томас не может распознать. Маркус пробирается через грязь к расщелине, где раньше жило существо, спавшее под городом. Она выглядит гораздо меньше?— просто отверстие в земле.Томас тоже подходит посмотреть. Расщелина теперь мелкая, дотянуться до дна нетрудно. Там лежит что-то розоватое, кожаное, сминающееся под градом капель. Маркус хватает его, вытаскивает и стряхивает грязь.—?Смотри,?— повторяет он, и Томас понимает, что Маркус на грани слез.Он старается разгладить добычу, но у него слишком сильно трясутся руки. Тогда Томас забирает лоскут и расправляет на колене.—?Он оставил страницу,?— Маркус вытирает нос тыльной стороной запястья. —?В-выполнил свою часть. Пари…Томас разглядывает лоскут. Это маленький квадратный кусочек кожи, тонкий, как бумага, и старый, как грех. На нем имя?— выжженное, будто раскаленным стержнем.Маркус сидит, опустив голову, спрятав нос и рот в ладонях, и дрожит.—?Полтора года,?— хрипло шепчет он, пока Томас гладит его между лопаток. —?Полтора года я шел за ним.Томас подает ему лоскут, и Маркус берет его нежно, словно птенца.—?Давай,?— мягко говорит Томас. —?Я помолюсь с тобой.Он прижимается лбом к виску Маркуса и терпеливо ждет, пока тот соберется с мыслями.—?Отец Небесный,?— голос Маркуса срывается на первом слове. —?Ты мое укрытие и мое прибежище. Пусть душа этого мальчика, по заступничеству Девы Марии и всех святых, войдет в вечное Царствие Твое.?— Даруй ему вечный покой,?— вторит Томас. —?Вычеркни его имя из книги Дьявола и избавь от мук, которые он претерпевает.—?И пусть воссияет над ним Твой вечный свет. Благослови его, Отец, и благослови нас. Убереги нас от зла и даруй нам знание о вечной жизни.—?Аминь.—?Аминь.Они разом опускают глаза на кожаный лоскут в руках Маркуса. Тот переворачивает его снова и снова, выискивая имя.Имени нет. Оно исчезло, будто никогда и не было написано.Тогда Томас утыкается лбом Маркусу в висок и начинает хохотать. Он смеется, как чудом выживший ребенок, смеется, как ходячий труп. Маркус подхватывает?— сперва тихонько, потом громким счастливым смехом, от которого Томас заходится еще сильнее. Они обнимаются так, будто хотят сломать друг другу ребра. Маркус пытается вырваться, бормоча какую-то чушь насчет того, что Томас мог бы коня задушить, а Томас только крепче сжимает руки и повторяет, что ни за что его не отпустит. И дождь такой холодный, холодный, холодный, но никому нет до него дела.