21. Кольца безумия (1/1)

Демон скалился из-за завесы липкой тьмы. Пробудил прошедший через сознание чей-то истошный крик, далекий и невыразимый. То ли кого-то за пределами ангара разрывали на части заживо, то ли кто-то страшно умирал от наркотиков или болезни. А в форте ли или на большой земле?— неизвестно. Может, и вовсе насмехался воздушными гремлинами наступавший шторм. Минди не решилась бы сказать, что она слышала, как будто на краю оборвался глас вопиющего. Зато она отчетливо ощутила мерзкое прикосновение сальных тяжелых рук к своей голове. Ваас съездил ей по щекам, намереваясь пробудить, заодно сбил напрочь верный шлем-парик.—?Блондинка? —?присвистнул пират. —?Хе-хе. Я так и думал! Все вы, женщины, ангелочки на вид, а внутри… ***! Прогнившие стервы!Короткие волосы, обычно скрученные в тугой узел, рассыпались по плечам. Лучше бы до вылазки ?под ноль? обрилась, чтобы не доставлять этому глумливому уроду удовольствия оценивающе теребить ее локоны, как шерсть собаки. Он нависал над ней, рассматривал теперь, как вещь, как свою добычу. Убивашка же, полностью пробуждаясь от тяжелого неестественного сна, ощутила, как металл наручников сковывает запястья. Ее приковали к одной из опорных конструкций, нерушимому металлическому каркасу. Впрочем, подвижности еще не лишили, значит, ничего не закончилось. Они даже упростили ей задачу: план на крайний случай предполагал сдаться в плен, дождаться, когда охрана оставит Маркуса, а потом сбежать. Убивашка с радостью отметила, что перчатки тоже все еще на ней, а, значит, в правой возле запястья притаилась и крошечная самодельная отмычка.—?Ну что, фиолетовая. Ты оказываешься вовсе не фиолетовой. Обычная девчонка, ходовой товар,?— ухмыльнулся Ваас. —?Мерзко, сестрица? Я знаю, ***, что это мерзко. Будь ты простой пленницей, я бы, может, даже не бил тебя. —?От незаметных поисков отмычки отвлекла неслабая оплеуха, которая обещала остаться заплывшим левым глазом. Ваас порычал:?— Но ты не товар, ты в воина решила поиграть, в героя. Ты выбесила меня. Слышишь? Выбесила на***! Не-не-не, я тебе скажу почему! Ко мне на остров приплывает очередная дура с гонором, которая думает, что круче меня. Меня, ***! Но, знаешь, игры закончились. —?Ваас посмеивался, но как-то невесело, точно скороговоркой. —?Решила, перестреляешь больших дядь с пушками, ан нет, дяди хитрее и умнее оказались, безмозглая дрянь. А могла бы дома сидеть, какао с пастилками пить, глядя на портрет твоего ненаглядного Папани.—?Не смей! —?непроизвольно прорычала девушка, отвлекая внимание на свой голос. Лишь бы главарь не заметил, как она шевелит руками за спиной. Но он обходил ее кругом, рассматривал со всех сторон, мешая ковырять нехитрый замок. Опаснейший план, однако сторожей и правда стало меньше. Маркус же обмяк напротив, лишь изредка отплевывая кровь, стекавшую сгустками из разбитого рта. Надо было срочно выбираться им обоим.Подлый снайпер покинул ангар, осталось только двое караульных, да сам главарь. Они считали, что уже победили, но рано радовались. Минди намеренно повысила голос, уже не задумываясь, что снова получит по лицу. Главное, чтобы главарь встал прямо перед ней. И этого удалось добиться. Он приблизился к ней, резко впечатывая ее затылком в металл опоры. Вновь на лбу клеймом почувствовалась его грубая мозолистая пятерня, окутал отвратительный дух перегара и курева.—?Постой, ты что-то сказала? А то я не расслышал. Повтори,?— как будто спокойно начал он.—?Не смей упоминать это имя, грязный сукин сын! —?не сдерживая своих истинных эмоций, продолжала девушка. Здесь и играть не приходилось! Какой-то ничтожный пират, самопровозглашенный царек затерянного острова, посягал на святое?— на незабвенное имя ее отца.—?Ах, вот ты о чем. Папаня, Деймон Макриди, ***ый Бэтмен,?— намеренно провоцировал Ваас. Да они друг друга провоцировали! Хотелось только верить: враг все еще не разгадал, что у пленницы остался запасной из запасных планов. Еще никогда ей не приходилось жертвовать столь многим, чтобы достичь цели. Слишком опасно. Впрочем, раньше всегда страховал отец, а когда его не стало, и враги как-то измельчали. Если бы на остове супергероев оказалось хотя бы двое. Но Дейв явно не подходил на роль спутника в мести. Лишь бы о нем не значилось ни в каких списках, которые неведомым образом попались главарю. Теперь он наслаждался своим знанием ее истинной личности.Минди с отвращением плюнула ему в лицо, хотя во рту все пересохло и тягостно жгло. За свою выходку она получила новый удар, на этот раз под ребра, отчего едва не выронила почти вытащенную отмычку. Но уверенно сжала ее, сосредоточенно отвлекая внимания от закованных за спиной рук.—?Решила показать характер? —?отер щеку Ваас, но отошел к терявшему сознание Маркусу. —?А у твоего опекуна еще второе колено цело. Хотя может сразу отстрелить ему *** и заставить съесть? Ты этого хочешь? Да?!Он схватил пленника за шею, встряхнув так, словно намеревался сломать ему хребет.?— Нет! Нет! Я… —?испугалась Убивашка. Она переиграла, у главаря оставался главный козырь для шантажа. А у нее?— нет, ничего. И никакой надежды, что кто-то придет и поможет. Поэтому она шла до конца, не сдавалась и не просила пощады, ни на миг не оставляя своей затеи по освобождению, хотя тревога за родного опекуна буквально раздирала сердце. Казалось, что с нее сдирают кожу, когда Маркус посмотрел на нее из-за маски изуродованного лица.—?Что ты? —?скалился маньячно главарь, вновь подходя к ней. —?Давай, скажи: ?я больше не буду тебе дерзить, Ваас?. Ну? Будь хорошей девочкой,?— от этого он еще с большей издевкой посмеивался, наслаждаясь своим фарсом. —?Разве Папаня не учил тебя манерам? Видишь ли, Минди, я узнал о тебе все. Это было так просто! Твои враги?— тупые ***, но я не такой. Ты уже убедилась в этом? Да? Убедилась на***?!Он все терзал Маркуса, тряс его и беспощадно ударял и тыкал в свежие раны.—?Да,?— негромко отозвалась Минди, надеясь снова оттянуть внимание пирата от Маркуса.—?Ну! Говори! —?не отцеплялся от опекуна Ваас, продолжая избивать его. Глаза главаря делались совершенно сумасшедшими, как у учуявшей кровь акулы. Воплощение всего зла, обрушившийся на мир изначальный хаос.—?Ваас, я больше не буду… дерзить,?— низко опуская голову, проговорила Минди, хотя эти слова остались тошнотворным привкусом на губах. Утешало лишь то, что все это?— продуманная стратегия на пути к освобождению.—?Да, так намного лучше,?— выдохнул Ваас, оставляя в покое Маркуса, лишь ткнув его пистолетом в висок. —?Может, я даже оставлю этому м***у-копу его ***. Что, милая, морщишься? —?он подскочил к Убивашке, уже проводя все так же пропахшим порохом оружием вдоль ее лица. —?О да! Какое же унижение ты сейчас ощущаешь. И ненависть к себе. ***!Он рассмеялся, дойдя до ее шеи, где обретался ворот наглухо застегнутого костюма. Смотрел ей в лицо?— неплохо, руки уж точно не видел, как и его караульные. Но он дернул за язычок молнии, расстегивая до половины ее фиолетовую кожу. Вот это в планы Минди никак не входило. Хотя что там смотреть?— легкая белая майка и мышцы. Пока еще ничего страшного. Пока еще. А что ждало потом? А потом не должно было случиться, она уже практически вытащила отмычку и уверенно тянулась к замку. Далее она бы свернула ему шею одним верным неожиданным движением. Пока Ваас просто рассматривал ее, скептически протянув:—?Будь ты на пару лет постарше, мы бы нашли, чем еще разнообразить это дело. Но я не педофил, ну… не замечал за собой такого. Или это в тебе дело. ***! Ошибка ты природы, машина для убийств.Отчего-то он резко озверел, точно нашел аналогию с самим собой?— вот уж кто ошибка, сорвавшийся с алгоритма рушащий все на своем пути механизм. Убивашка себя ошибкой совсем не считала, и не каким-то пиратам читать ей морали. Она почти торжествовала, ощущая превосходство над мучителем?— он-то еще не просек, что все идет по ее плану, пусть самому рискованному, но все-таки осуществимому.Но вдруг медные глаза Вааса, казалось, позеленели от злорадства, как у злых колдунов. На тонких губах заиграла противная ухмылочка. И не успела Минди осознать, что происходит, как ее схватили за запястья, стягивая перчатки и выбивая тонкую отмычку из рук.—?А, что это у нас? —?покрутил между пальцев воровской инструмент Ваас.Через миг он резко вонзил отмычку прямо в ладонь пленницы, пропоров кожу, кажется, прямо под ?линией жизни?. Минди задохнулась, издав только скулящий вздох не то боли, не то в большей степени удивления и досады?— вот теперь точно не существовало шанса выбраться. Последнее верное средство затерялось вскоре где-то на полу.Из ладони стекала тонкой струйкой кровь, но это отодвинулось на периферию понимания. Ее захватывала растерянность?— столь незнакомое чувство бессилия. Теперь уже наручники оказывались настоящей преградой к освобождению. Разве только ключи Ваас оставил кому-то из сторожей или держал сам. Минди старалась что-то анализировать и ни в коем случае не поддаваться панике. Ее спасало одно?— она сама прибыла на остров, она знала, на что идет, так что впадать в сетование на горести судьбы не намеревалась, потому что лишняя трата драгоценного времени. Но темнота ползла из всех углов, и демоны лезли из черных дыр, когда главарь посмеивался:—?Нет, Фиолетовая, ты не сбежишь. Куда торопиться? Мы ведь только начали! Я не могу быть уверенным, что ты не будешь пытаться сбежать. Поэтому… Окажу тебе невероятную услугу: превращу тебя в себя.Холодом пробрало от его размеренных слов, он щурился самодовольным крокодилом. Внезапно что-то обожгло руку, пробурило ход в вену, выпуская яд. Острая игла вонзилась жалом насекомого. Не удалось даже рассмотреть, что и в какой дозировке ей вколол главарь. Превратить в себя… Так вот, что он имел в виду. Банально! Тупо! Но возгласы протеста начали постепенно тонуть в ломающемся восприятии. Стены поплыли, решив, что прямые углы больше не для них. Темнота закружилась, прожекторный свет сжался и ударил в глаза. Минди ощущала не то приступы жара, не то озноба, как в самой тяжелой лихорадке. Наркотик ли? Психотропное вещество? Эксперимент местных ?умельцев?? Все едино?— больше рационально мыслить не удавалось. Любой план рассыпался, как осколки разбитого зеркала.Ей вновь не хватило буквально пары секунд: если бы освободилась, выхватила бы немедленно пистолет у главаря, вышибла бы ему мозги, успела бы и растерявшимся сторожам. В наступавших видениях этот образ победы порой казался реальностью. И тем большим изумлением и ужасом представал Ваас, когда маячил в объективе искаженного зрения. Как же так, восставший мертвец, зомби-вампир? Ведь она убила его секунду назад! Ведь она… Кто она?Казалось, что она превращается в насекомое с тысячью кож, оболочек, коконов. К горлу подкатывала тошнота, пока через искаженное восприятие она усиленно рвала пленки этих пут, уже не понимая, что это наручники ее держат, а не пелены бабочки. Яркой, тропической, с фиолетовыми крыльями. Попавшейся в путы черного паука с торчащим гребнем ирокеза.—?О да, в первый раз от такой дозы должно быть нереально хреново. Ведь для тебя это первый раз? Я вижу! —?доносился на разные лады голос паука. —?Столько нашей конопли уничтожила, столько притонов Д?Амико разгромила… И что, неужели никогда не было желания попробовать? ***! Да вся наркополиция балуется зельем дармовым. А вы с Папаней играли в героев. Вы ***ые на всю голову без наркоты. Но ты уже поняла: на Рук Айленде все игры кончаются,?— голос Вааса прозвучал отстраненно:?— Все кончается…Он уставился куда-то в пустоту, но на этот раз Минди уже видела, что оттуда сквозит темный смрад бездны, лезут щупальца чудовищ, кошмар длится нескончаемой пыткой беспомощности. Боль от отмычки не ощущалась в руке, потому что по всему телу невыносимо громко носилась кровь, циркулировала по венам, артериям и сосудам, искала выход, стуча в голову, разрывая ее. Мир кружился чередой искаженных очертаний, которые едва ли напоминали тот ангар, в который Минди только недавно ворвалась.Сначала она еще терялась в догадках, чем ее накачали и каковы последствия, в первые минуты она еще пыталась сопротивляться, вспоминала какие-то практики вроде йоги, концентрации воли. Но их хватало только на то, чтобы слабо подавить накатывавшие волны тошноты, дабы не выглядеть перед мучителем совершенно жалкой и сломленной. Да куда уж о внешней оболочке думать: глаза расширились от удивленного ужаса, когда голова главаря превратилась в пасть гигантского ящера. Она находилась один на один с антропоморфным чешуйчатым зверем, который клацал зубами, испуская клубы дыма и огня. Дракон, огненный змей из самых страшных сказок, впрочем, Папаня рассказывал ей иные истории, в них всегда главным злодеем оказывались Д?Амико.Отец! Отец! Где ж его образ среди бешено вращающегося хоровода теней? И тогда удавалось выхватить сквозь эту тьму силуэт Маркуса, перечерченный грязью и кровью. Только он еще слабо удерживал на зыбкой грани между сознанием и бесконечной трясиной, которая со все более жадным чавканьем затягивала ее. И уже не удавалось размышлять ни о намерениях, ни о планах побега.Она казалась себе чем-то отдельным от собственного тела и разума, точно душа уже покинула тело и смотрела на себя со стороны, на все то, что когда-то называлось Минди Макриди или Убивашка. Кто же все-таки? Кто из них маска и для кого? Но вот главарь сорвал последний покров: он вплотную приблизился к ее лицу, издевательски проводя грубой ладонью по щеке, скаля острые зубы ящера:—?Вот, отлично… Да… Очень хорошо. Я расслаблен, я спокоен.Наверное, он тоже уже накурился, говорил медленно и заискивающе, точно периодически слова не желали складываться в целостные предложения, но выходило именно то, что он хотел донести. Или ничего, тотальная пустота и бессмысленность. Чтобы он ни говорил, его это не оправдывало, сколько бы моралей он ни пытался подвести под свое искаженное восприятие. И праведный гнев на него пока позволял держаться, не увязать. Он только усилился, когда Ваас жадно сдернул родную черную полоску маски с лица девочки. Минди ощутила себя по-настоящему голой, нет, хуже?— с содранной кожей, словно по ее лицу, как из базы компьютера, можно было прочитать обо всех знакомых и друзьях, о тех, кто невольно подставлялся под удар, как Маркус. От ненависти Убивашка попытался дернуться, даже вытащила отмычку из онемевшей ладони. Окровавленный кусочек металла неприятно скользил в неверно дрожавших пальцах. И вот канул в небытие?— выпал куда-то в это болото, которое разбухало вокруг. В нем же неумолимо тонул Маркус.—?Как я и говорил: ходовой товар. Да, вполне ничего, губастая, таких быстро покупают. Теперь можно провести приятно время,?— посмеивался тем временем Ваас. —?***! Че опять морщишься? Думаешь, я тебя домогаться буду? —?он отошел, унеся хоть на короткое расстояние ядреный запах пота, перегара и дыма от наркоты. —?На***! Есть шлюшки поопытнее, а ты… —?он махнул когтистой лапищей в ее сторону. —?Ты не человек вообще. —?Кто из них еще больший ?не-человек?. —?Завтра тебя Хойт заберет. О его склонностях я не в курсе, хе-хе. Подозреваю, что он тот еще изврат. Но у нас сегодня более интеллектуальная программа.Воздух резали незримые черные пилы, гигантские, с крючковатыми зазубринами, их клинки похищали дыхание, заливая в легкие прогорклый приторно-горький запах оружейной смазки и дыма марихуаны. Главарь отошел от нее на несколько шагов, вновь нависая над Маркусом, потыкал его пистолетом, ударил наотмашь по окровавленному лицу. Нити противоречивых истин свивались змеями, пока Минди глядела затравленно на издевательства, пока собственная кровь вязла в венах ядом.—?Да, намного интереснее… Мы поговорим,?— обернулся к ней Ваас, ухмыляясь, с долей разочарования разводя руками. —?Хотя обычно ты только сыплешь заученными фразочками из комиксов. Но нет, ***, я хочу раскрыть тебя, выпотрошить, как устрицу,?— голос его терялся в облаках дыма огнедышащего дракона, когда он с упоением объяснил условия:?— Если ты не отвечаешь мне, то я отстреливаю этому м***ку по пальцу. Ну, а дальше?— как пойдет. Уяснила? О! Да тебе сейчас чертовски трудно соображать. Все просто: молчание вместо ответа?— один палец. Опять молчание?— еще один. И так далее… Считай до двадцати.Собственный голос, обычно задорный и неумолимый отчаянно не слушался, точно ушел весь в этот дым, в пары наркотиков. И болезненно ощущался ритм собственного сердца, точно весь организм превратился в слух, обращенный внутрь. В ушах пульсировала кровь, отзываясь маршами солдат, точно бесконечные полки печатали шаг по огромной площади. Их парад тянулся бредовым видением, одновременно не двигаясь с места.Но из плена иллюзий выхватывала фигура Маркуса, он с ненавистью все еще глядел на главаря, с болью смотрел на нее. Без осуждения, без обвинений в их бедственном положении. Но ведь именно из-за нее он так страдал! От невольно причиненной боли горечь ответственности впивалась в сердце длинными иглами, острыми спицами, что не от колес, ведь некуда ехать, некуда бежать. Здесь все зависело только от нее, от ее воли. Как и всегда, без права на ошибку. Только руки и ноги дрожали и выламывались разрушительным действием неведомого вещества, да и сознание, захлебываясь в омуте, с трудом удерживалось наплаву.—?Я все… поняла,?— просипела сбивчиво Минди, точно значения слов утратили для нее смысл. Мир состоял из оголенных ощущений, предметов без названия, точно в первые времена дикости.—?О! Уже отвечаешь. Хорошо! —?рассмеялся Ваас. —?Эта ночь принадлежит только нам, то есть мне. Но, чувствуешь, тебе тоже тесно в этом теле? Да, ***! А кровь скрипит вдоль вен. Ты ее слышишь уже? —?Ваас шипел и нависал, жадно высовывая язык, точно насмешливая горилла, но мрачнел, когда Минди сжимала зубы, непокорно скалилась. —?Нет, ***? Еще держишься? Бросай ломаться, получи кайф. —?Он ударил ее наотмашь по лицу, отходя, точно тоже собирая слова, точно заново уча их, бормотал:?— Хотя это вряд ли… На чем я остановился…Он раскачивался в безумном кружении, взмахивая пальцами, точно управлял незримым оркестром. Да, ему вторила ночь, все ее звуки, все самые мрачные гады джунглей. Казалось, мир вобрал в него чернильной кляксой всю возможную мерзость и злобу. Он взмахнул рукой, словно отгоняя призрака, указал пистолетом на Убивашку:—?Для начала: ты ничем не лучше меня. Может, померимся количеством убитых уродов? А? —?голос его повышался по мере приближения к пленнице, с каждым шагом все громче, резал ушные перепонки. —?Не хочешь, не слушаешь меня? Ты меня, ***, не слушаешь? Так вот, помнишь, скольких убила?—?Нет. Не было надобности считать,?— с максимальной собранностью и твердостью отозвалась Минди, надеясь, что по-прежнему способна отвечать четко, хотя язык упрямо заплетался. Проклятое вещество обжигало ее изнутри, звенело в каждом сосуде, превращая кровь в отраву.—?***! Вот и мне тоже! —?рассмеялся довольно Ваас. —?Ни*** не помню, но их было до***! До*** слабаков! Ты думаешь, что истребление мелких отбросов общества сделало мир лучше? ***! Даже такие, как Д?Амико?— это мелкая сошка по сравнению с настоящим злом,?— он выдохнул, разминая плечи, встряхивая нервно головой в ирокезом-гребнем. —?Знаешь, сестрица, оно повсюду, в каждом из вас, в каждой прогнившей душонке. А что твой Папаня? Одержимый местью маньяк! Ты слушаешь меня, мелкая ***! Ты такая же. Ну, давай, посмотри в глаза тому, кто ты есть?— ты убийца-линчеватель. И ты это делала не ради людей, не чтобы сделать мир лучше.Слова об отце больно резали бесконечным гневом, но она, точно выброшенная на берег рыба, не имела сил сопротивляться, и вместо грозного клича только сипела:—?Я пыталась жить как обычный человек. Это тоже не сделало мир лучше.—?Конечно,?— фыркнул Ваас, точно недовольный тигр, передразнивая:?— Потому что твои ?обычные люди??— это пассивные у***ки, которые будут равнодушно смотреть, как мы продаем в рабство их друзей или как горит дом из соседей. По***?— их не касается,?— он красноречиво вскинул брови, восклицая:?— Такую жизнь ты пыталась вести, ведь так? О***нная ?нормальность?, скажу я тебе! Нет уж, Минди, Убивашкой тогда быть лучше. Ты хотя бы не лицемеришь, ты плюешь в лицо этому с***ному обществу!—?Будто ты не встроен в их систему,?— отвечала Минди, чувствуя, что она обязана отзываться. Так существовал призрачный шанс снять наручники или, вернее сказать, вывихнуть большой палец левой руки, чтобы освободиться любой ценой из кандалов. Но ее конечности превращались в запутанное сплетение кровеносных сосудов, а внешняя оболочка словно через вату прощупывала предметы, едва угадывая, из чего они и каково их предназначение. Здравые мысли тонули в потоках бреда.—?Встроен,?— как ни странно, спокойно соглашался Ваас. —?Именно это я и называю безумием?— все это, весь этот рынок душ. Но супергерои?— как же, не видел большего бреда,?— он рвано рассмеялся. —?Самые жалкие создания, которые думают, что сделают мир лучше, тупо избивая мелких карманников и сумасшедших сынков мафиози.—?Мы очистили город от клеща, который впился в него! —?воскликнула Убивашка, исходя в этот возглас, отчего легкие точно смерзлись, собрались спекшейся папиросной бумагой.—?Х*рня полная! На место одно клеща приходит сотня. И вы не герои, вы все?— убийцы, такие же, как мы. —?Ваас ткнул ее в грудь пистолетом, пониже ключиц в обнаженную кожу. —?Что ты, что Сэл… —?Ваас запнулся на миг, словно знал лично этого человека, а потом застыл в какой-то прострации, говоря явно с самим собой:?— Что могло бы сделать мир лучше? Например… ***! Например, не предавать свое племя, не делать больно своей семье… Цитра, ***, я не о тебе говорю. Но ты отличный пример, сука. ***! —?но на смену этому странному отступлению пришел неимоверный гнев, буря ярости. —?Не смей, слышишь, Убивашка, никогда не смей лезть в мою голову!Он сдавил ее шею мощной лапищей, скалился, точно крокодил, в расширенных черных глазах сквозила клокочущая бездна, словно Минди и правда прочитала тайно его мысли, а не услышала высказанное вслух.—?Ты сумасшедший,?— прохрипела Убивашка, практическая падая в эту гибельную глубину от недостатка воздуха, предельно напрягая мышцы, чтобы отвоевать себе хоть каплю кислорода. Но на грани безвозвратной потери сознания мертвая хватка ослабела, главарь отошел, выдыхая:—?Я успокоюсь, сестрица, успокоюсь. Все, видишь, я уже спокоен, мне уже не кажется, что ты слышишь мои мысли. Не видишь, как я спокоен?! —?вновь рычал Ваас.—?Нет,?— выплюнула с привычной наглостью Минди, вложив всю возможное презрение в короткое слово.—?Нет… И я о том же,?— но он действительно успокоился, разводя руками, словно отгоняя волны. —?И ты никогда не успокоишься. Это цена героизма без героев. Весь ваш героизм?— маскарад, один сплошной трагифарс. На месте одного ряженого супергероя в водолазном костюме встает десять ряженых а-ля БДСМ суперзлодеев,?— кажется, он имел в виду Криса. —?Вы продаетесь, сестрица. Да, ***! Не веришь мне? Я выкладываю сцену пыток на YouTube. А в это же время такие, как вы, выкладывают видео своего героизма. Зрелищно?— бум! бам-бам?— короче, о***нно, обыватели в восторге,?— он взмахнул пальцами, крутя ими возле головы, точно изображая спецэффекты. —?Мы соревнуемся по просмотрам, хе-хе. Вот только пытки у меня настоящие, а героизм ваш?— д***мо собачье. Не по тем бьете, ребятки. Ох, не по тем. Так, у нас вроде диалог. Время твоей реплики! Ну?—?Я делала мир лучше. Папаня делал,?— честно отозвалась Убивашка, упрямо ощупывая свои руки, готовясь к сильной боли. Повезло еще иметь такой рост и мелкое телосложение, несмотря на накаченные мышцы. Только немного вывихнуть пальцы?— и свобода. Удержаться бы только на ногах, пока внутри все скручивалось и разворачивалось, словно органы по неверной наводке меняли свои места.—?Во! Продолжаем?— есть контакт; теперь ты затыкаешься на***, а я говорю,?— с бесноватым весельем указал на нее Ваас. Но голос его уходил в глухое рычание отдаленного грома. —?Да… ?Лучше?. Но твой Папаня ничего не понял в жизни, если решил превратить тебя в живое оружие. Ты?— единственное, что у него осталось. А он… Что он? —?Ваас остановился, сощурив глаза и опустив голову, скороговоркой безошибочно перечисляя:?— Каждый день подвергал тебя смертельной опасности, таскал по притонам, с рождения показывал самую мерзкую изнанку жизни! Да, Убивашка. Нас убивает наша семья. Всегда, всех. Ты?— ребенок-солдат,?— он недовольно цыкнул, глумясь. —?Не-не-не, ничего особенного, такое случается, случается, сестрица. В тех местах, о которых обдолбанные супергерои и не слышали. Но не когда родной отец делает из дочери живое орудие своей мести. Думаешь, он любил тебя? Думаешь, он, ***, хотел тебе счастья? —?Ваас навис над ней вплотную, снова тошнотворно обдавая запахом перегара, а он твердил отчетливо и намеренно медленно, точно сообщая какой-то невероятный секрет:?— Ни***! Он себя любил, лелеял свою ненависть к Д?Амико. К слову о твоих врагах… Вот Криса Френк Д?Амико явно любил, если стремился держать в стороне от этого д***ма, но достаточно малого… Да еще Хойт подсадил тогда Фрэнка на ?зелье?,?— скривился Ваас. —?Он умеет, ***, он ох***ть, как умеет, а сам не нюхает даже. И все, конец?— по*** становится на близких, была бы только доза… Но твой Папаня даже не нюхал ведь, м?А ведь и правда получалось, что Фрэнк использовал в первый раз Криса ради своей выгоды, когда крепко подсел на наркотики, на собственный товар, пошел на поводу у придурка-сына. И зло начало набирать обороты. Из-за Криса погиб Папаня, который столько лет просчитывал план мести. Мысль об отце, его образ, момент его смерти?— все предстало в единый миг, навалилось в одновременность, точно будущее, прошлое и настоящее встали в ряд. Убивашка ни за что не разуверилась бы, что Папаня ее любил. Да и кто верит словам врага? Он мог бы говорить хоть тысячи прописных истин, но они обесценивались его черными делами.—?Никогда! Мы истребляли таких, как вы! —?воскликнула Минди, давясь криком, оглушая себя. —?Тех, кто продавал наркотики школьникам и похищал людей.—?Вот видишь! У меня еще есть оправдание, всегда можно сказать?— Ваас, ты е***тый на голову,?— не в такт отвечал главарь. —?Так все говорят, когда не понимают меня, им так проще. А он-то! Он на трезвую голову такое с тобой сотворил! Поэтому на*** все обещания твоей гр***нной семье. Любой человек в своем уме давно послал бы на*** такую жизнь. Или… Ты прирожденный убийца. Все просто! Тогда не пытайся казаться нормальным человеком.—?Ты безумен! Ты никогда не поймешь, что значит нести это бремя! Ты безумен… Безумен! —?кричала Минди бессильно, утопая в череде галлюцинаций, но придавленные голосовые связки зашлись кашлем. И ее выпад только разозлил Вааса, он бешено встряхивал ее за плечи, точно пустой мешок:—?Безумен?! Не пойму? Давай! Я тебе покажу, что такое безумие! —?он со всей силы ударил ее под дых, пренебрежительно продолжая:?— Напыщенная ты своим героизмом ***! Обколотая, а все равно пытаешься мне указывать! Безумие?— это кидаться в пекло из-за психопатов и шлюх! Из-за таких, как Цитра… Из-за таких, как твоей отец. И что потом? Что, ***, потом? Что остается тебе? —?казалось, он спрашивал самого себя в том числе, впрочем, Минди не думала, увязая в бесконечной череде разнообразной боли; голос Ваас резонировал расстроенным роялем, самими толстыми струнами:?— О тебе никто не думал! Ты?— инструмент! Оружие их честолюбивых ***ых планов! Что тебя усмирит? М? Нет, все-таки стоит отдать тебя моим пиратам. Или хотя бы показать тебя нагишом, чтоб порадовались.Он снова встряхнул ее, провоцировал, издевательски заглядывая в лицо, заслоняя Маркуса, который беззвучно что-то шептал, слал проклятья, едва заметно шевелился. Минди же все не удавалось нащупать палец, взять его поудобнее, чтобы выдрать кость из привычной траектории, особенно, когда ее вновь встряхивали, мотали из стороны в сторону в такт реплик пирата.—?Но я скажу тебе одно: зря ты, шалава сунулась на мой остров. И все, знаешь, из-за чего? Из-за родительской любви,?— он почти пропел эти слова, точно любимую мантру. —?В мире нет вещи губительнее. Без нее ты свободен от всего, а с ней… Ты слушаешь, ***? Не хочешь принять это? —?он наклонился вплотную к ее уху, с упоением превосходство шипя:?— Деймон Макриди?— твой демон! Его месть привела тебя на мой остров. А не твоя гр***ая воля, потому что ее и нет! Ни*** тебя нет, ты тень Деймона! И на моем острове ты потеряешь все!