Ты. У. Меня. Есть. (1/1)

Наруто напрягся, внутренне готовясь, кажется, ко всему – к любой реакции своего опасного, словно потревоженная в гнезде гадюка, возлюбленного на столь отчаянное признание, что он, не выдержав, за неимением адресата под боком, излил хотя бы на бумагу. Но как всегда не преуспел в этом ни на йоту и оказался совершенно не готов к тому, что последовало за тем, как Саске, наконец, наткнулся на нужные строчки…Учиха поначалу по несколько минут вчитывался в каждое предложение, в целом, и слово, в отдельности, будто их в самом деле было не разобрать, – только вот Наруто уже давно отточил свой почерк разве что не до каллиграфического совершенства, – а прочитав, наконец, все до конца, застыл неподвижной ледяной глыбой, и только глаза на бледном лице еще ярче запылали ярко-красным пламенем Мангеко.Повисшее в комнате тягостное молчание стало почти физически ощутимым.Узумаки весь скукожился от его непомерной тяжести, на миг ощутив себя придавленной носком ботинка букашкой.Саске же сначала нервно провел рукой по жестким смоляным прядям и несколько раз моргнул, возвращая глазам обычный вид, и вдруг громко, заразительно расхохотался.Наруто тут же вздрогнул и смертельно побледнел, испуганно уставившись на него широко распахнутыми лазурными омутами.- Саске… – Несмело позвал он.- Подожди, Наруто, – выдавил сквозь смех Учиха, – я… сейчас…- Придурки вы оба, а не Великие Шиноби! Вот вам Великая Истина! Вам еще повезло, что знаю об этом я один и общаться мне, кроме как с вами, идиотами, не с кем, а то бы я живо разнес эту новость по округе, а заодно и репутацию вашу ?Круче только яйца? в пух и прах. – Проворчал Кьюби и добавил еще более насмешливо: – Слышь, детеныш, да начни ты уже приводить его в чувства, не видишь, что ли, у Последнего Учихи истерика – сам он не справится! Душевная организация у них, красноглазых в завитушку, больно тонкая, чуть что сразу в истерику и за катану хватаются, а мне еще пожить охота…- Прости, Саске. – Тяжело сморгнув, пробормотал Наруто и последовал совету враз как-то еще больше повеселевшего и предусмотрительно скрывшегося где-то на задворках сознания Лиса, применив вполне стандартный для влюбленных прием – в третий раз в жизни завладел ртом явно не ожидавшего ничего подобного брюнета.Но, вопреки опасениям Узумаки, Саске нисколько не сопротивлялся, наоборот, сразу с готовностью ответил на поцелуй и без раздумий, будто только этого и ждал, заключил бывшего напарника в страстные, крепкие объятия. Наруто таял от восторга, сразу же позволив Учихе перехватить инициативу, и растекся в его руках сладкой меренгой, принимая умелые, жаркие ласки.Ему было совершенно все равно, зачем Саске прибыл в деревню, почему вернулся именно сегодня, именно к нему, из всех; Наруто решил просто беззастенчиво наслаждаться тем, что у него было в данный момент, и не хотел портить его никому не нужными, глупыми расспросами.?Если сейчас он здесь, со мной, нуждается во мне, хотя бы и всего лишь в качестве доступного, на все готового тела, значит, ему так хочется… и я даже не знаю, каких Богов мне за это благодарить!?Когда темноволосый отступник мягко опрокинул дрожащего точно осиновый лист блондина на успевшую остынуть постель и, наконец, оторвавшись от его уже характерно припухших, сочно-алых губ, стал спускаться вниз, покрывая каждый сантиметр его обнаженной до пояса кожи короткими, жалящими поцелуями-укусами, неосознанно клеймя, как свою собственность, тот уже почти терял сознание от нестерпимого удовольствия, жалобно постанывая и извиваясь под возлюбленным всем телом в жгучей, тянущей жилы жажде большего…Чтобы Саске прижался теснее, целовал дольше, сильнее, ласкал откровеннее…- Возьми меня, Саске, возьми! – Эта хриплая просьба-стон, казалось, была исторгнута из самых потаенных глубин его сердца, его души, всего его существа.- Взять, Наруто? – Тихо, но вкрадчиво уточнил Учиха, для наглядности легко подцепил край его пижамных штанов и медленно потянул их вниз, высвобождая аккуратный, красивый, туго перевитый венами член с крупной темно-розовой головкой.- Ты, правда, хочешь отдаться мне? Предателю и убийце собственного брата, не считая всех тех, кто все это время просто попадался мне под руку? Хочешь?- Да, да! Хочу тебя, Саске, кем бы ты ни был, что бы ни совершил… – Простонал Наруто, зажмурившись почти до боли. – Пожалуйста…Саске на мгновение замер, будто борясь с самим собой, но не смог долго противиться столь искреннему, откровенному желанию, коим буквально изнывали такие одновременно знакомые и незнакомые черты поистине прекрасного лица.Видимо, решившись окончательно, он уверенно избавил все еще жмурящегося блондина от последнего предмета гардероба и, беспечно отбросив его куда-то за спину, хищно, почти некрасиво, улыбнулся:- Посмотри на меня, Наруто! Я хочу видеть твои глаза, хочу быть точно уверен, что ты отдаешь себе отчет в том, ЧТО и от КОГО ты требуешь… Понимаешь, что, получив в ответ ?да?, я не остановлюсь…Узумаки судорожно вздохнул и немедленно распахнул сияющие, полные до краев любовью глаза:- Саске, это ведь не сон, нет? Это и вправду ты? – Его ясный, чистый взгляд на краткий миг затуманился беспокойством.Но тут же снова посветлел, зажегся ярче полночных звезд, когда Саске, вслед за штанами Наруто отправив и свои, на пару с рубашкой, и широко разведя и без того доверчиво раскрытые перед ним острые колени, предсказуемо хмыкнул:- Да не спишь ты, придурок, и я, кажется, уже сказал тебе об этом.- Спасибо. – Всхлипнул Наруто, при этом блаженно улыбаясь, буквально купаясь в той нежности и почти благоговейном восторге, с каким прикасался к нему, готовя для себя, брюнет.- За что? – Наверное, впервые в жизни опешил, даже как-то глупо растерялся, Учиха.- За все, – еще шире улыбнулся блондин, чувствуя долгожданное вторжение, – за все, Саске. За мой мир, в котором есть ты… Наконец-то. Ты. У. Меня. Есть.?Был и всегда будешь, уж я постараюсь… Я же вам не кто-нибудь! Я Великий и Ужасный Наруто Узумаки!?

Кьюби на это лишь снисходительно хмыкнул и продолжил копить чакру.Что-то ему подсказывало, что в ближайшее время она ему ой как понадобится.С этаким-то Великим и Ужасным тандемом.А потом, месяцев через девять, может, и трио…Курама, признаться, страсть как любил маленьких…А уж наполовину Узумаки, наполовину Учиху он и вовсе обожать станет. Слово Девятихвостого.Это ж такой цирк будет…