0. По течению рек (1/1)

Когда Гвендис предложила ему вместе расследовать прошлое Серой Рати, Астор без раздумий согласился: он уже окунулся в это по уши и идти на попятную сейчас было бы безответственно, трусливо. Договорившись о встрече, он отложил все дела на Строс М'Кае и Проклятии Хью, собрал небольшую сумку, куда вместил несколько зелий восстановления магики и деньги — кто знает, куда их занесёт? Звонкая монета подчас куда более грозное оружие, чем меч или магия, — и обрадовал новостью слуг, близких и тех, дел с кем не успел закончить.Некоторые остались недовольны его скорым отъездом, но кто возразит ему, герою Ковенанта — тому, у кого в должниках числятся короли? Кузен, на плечи которого Астор в который раз сгрузил все свои немногочисленные обязанности, только смиренно закатил глаза, да и то, для виду. Он прекрасно понимал, почему Астор не может усидеть на одном месте, а небольшая дополнительная нагрузка не отягощала его. К тому же, Астор всегда приносил прибыль: благодаря его влиянию и активной деятельности дом Катарли практически монополизировал импорт алинорских тканей и реализацию знаменитого руссафельдского вина, а также каджитских пряностей, так что… он мог позволить себе вольности.Путешествие выдалось очень коротким: когда ты маг, особенно маг теней, преодоление больших расстояний не представляет сложности. На вдохе входишь в теневые тропы, на выдохе — уже стоишь в другом месте. Например, по колено в холодной реке. Что ж, иногда даже у специалистов его уровня случаются небольшие огрехи.По крайней мере, Астор действительно переместился в Гленумбру. Он узнал видневшиеся за высокими желтеющими по осени берёзами шестиугольные башни Даггерфолла… примерно здесь и условились они с Гвендис встретиться.Найти её оказалось не так-то просто: у Гвендис действительно был талант прятаться, не зря её отправляли на миссии, где требовалось умение не только постоять за себя, но и быть незаметной. Необходимость хорошенько осмотреться не расстраивала — всё же здесь не серый промозглый Скайрим, а зелёные, полные жизни, солнца и света леса Даэнии. На дне ручья, в который Астор по неосторожности вступил и по течению которого теперь шёл, виднелась обкатанная разноцветная галька, вились стайками мальки, а под влажными корягами и крупными камнями сидели, тараща выпуклые глаза и громко, с чувством квакая, коричневато-зелёные жабы. Чуть позже, вплотную подойдя к Даггерфоллу, Астор обнаружил, что наблюдают за ним не только жабы: из-за валуна, подпирающего городскую стену на другом берегу, показалась сначала знакомая рыжая макушка, а затем и сама Гвендис. Она приветственно махнула ему рукой и широко улыбнулась.Конечно, долгожданная встреча оказалась в радость: с западной Гленумброй у Астора связаны тёплые воспоминания, и вернуться сюда спустя несколько лет — по-особенному приятно, особенно в хорошей компании.Гвендис — впрочем, как и всегда — выглядела отлично, если не принимать во внимание синюшно-бледную вампирскую кожу и розоватые белки глаз с расширенными капиллярами. — Что? Спасения Скайрима для тебя недостаточно? Решил вписаться и в это расследование? — Гвендис звонко рассмеялась. Аккуратно подстриженные рыжие волосы блестели на солнце медью, но лицо она старалась прятать в тени. Видимо, вампирский рефлекс.— Рад тебя видеть, Гвендис. Надеюсь, ты тут не скучала?Они обменялись последними новостями, обсудили ситуацию в Западном Скайриме — стабильно тяжёлую, — и в Чёрном Пределе, переговорили на счёт недавних находок в замке Шипов и Каменном саду… на самом деле, им не удалось узнать чего-то невероятного, разве что обнаружить старую связь между Леди Шипов — вассалом Серой Рати — и домом Диренни, но в сложившейся ситуации и это могло оказаться важной зацепкой. — Всё ещё слишком много пробелов и пустых страниц. Но! Пока ты загорал в Хаммерфелле, я кое-что разузнала: в Бангкорайском гарнизоне есть учёная, Лауретт Диэль, которая может рассказать больше о том, как Серую Рать удалось остановить. Возможно, там мы сможем собрать ещё одну часть нашей мозаики.— Думаешь, учёные в гарнизоне действительно как-то прояснят ситуацию? — Астор даже не попытался скрыть сомнения. — В прошлый раз мне около получаса рассказывали о том, как святой Пелин спрыгнул со стен гарнизона и благодаря благословению Стендара отвлёк полчища вампиров, позволив им кормиться его неиссякаемой кровью, пока не подоспел имперский легион...— Это чудна?я история, которую рассказывают священники паломникам. Очень чудна?я. Нам нужны реальные факты, и у учёных в архивах они есть. Должны быть!— Если только эти архивы не пострадали во время атаки имперцев.— Будем надеяться. А ещё я надеюсь, что ты любезно откроешь портал и переместишь нас прямо под гарнизон, потому что трястись в повозке через весь Хай Рок — полный идиотизм.— Это займёт некоторое время, — Астор по привычке закатил рукава.Есть разница между проходом в тени, которым обычно пользовался он, и магическими порталами. Конечно, Астор предпочитал первый, привычный способ: поиск дороги на изнанке мира похож одновременно и на прыжок в пустоту, и на составление маршрута по карте. Для обученного клинка ночи это почти так же естественно и быстро, как дышать, хотя у него каждый раз приятно ёкало сердце, когда тени смыкались вокруг, а затем расступались… но Гвендис, да и любого другого не-клинка, таким образом он перемещать не отважился бы — для тех, кто несведущ, есть большой риск заблудиться, затеряться на тропах, зависнув в пространстве между "лицом" и изнанкой мира. Не каждое смертное сознание выдержит такое испытание.Открытие магического портала больше походило на пробивание шилом толстой кожи: грубо и довольно просто в исполнении даже для адепта Гильдии магов, но с увеличением расстояния возрастал и риск ошибиться. Астор сосредоточился, а Гвендис, устроившийсь в тени городской стены, приготовилась ждать.— Разве ты единственная, кто расследует прошлое Серой Рати? — спросил Астор, не отрываясь от настройки портала. — Пока что да. В Тамриэле слишком много зловещих заговоров и слишком мало Рейвенвотчей, чтобы заниматься ими всеми, — Гвендис громко хрустнула пальцами, сощурившись. Сразу видно: дай ей пару-тройку толковых помощников, и зло в Тамриэле испарится, потому что попросту не будет успевать строить свои злобные планы — Гвендис настигнет их раньше. Ах, сладкие мечты!— А чем заняты остальные? — Ну, разным. Феннориан может быть где угодно. Он обычно появляется то тут, то там. Мелина наверняка с ним. Дженеви осталась в Ривенспайре, следить за порядком. Адуса говорила что-то про некромантов в Эльсвейре… но, по-моему, ей просто нужно пополнить запасы лунного сахара. А та каджитка, которую ты рекомендовал, увязалась с ней. — Не нравится Юшиха?— Она странная даже по нашим меркам, — Гвендис скривилась. — Постоянно что-то шепчет и ничего не рассказывает о себе.— Вам бы следовало держаться вместе: Адуса с Фенном уже успели найти неприятности. Не кажется, что теперь ты на очереди?— Эй, я умею за себя постоять! — Гвендис криво улыбнулась. — К тому же, со мной ты. Уж с тобой мне точно нечего бояться.— С этим сложно поспорить.Найти нужную точку в Бангкорае не составляло особого труда: Астор бывал в гарнизоне не раз, и с этим местом связаны яркие воспоминания… пространство вокруг сжалось, затем разошлось по ровному аккуратному шву, искря магикой и энергией. Гвендис легко поднялась на ноги, отряхнулась и в ожидании положила руки на бока. — Прошу! Дамы вперёд, — Астор в шутливом полупоклоне отступил в сторону, пропуская её к порталу.— Какая галантность. Я точно не выйду в какое-нибудь лавовое озеро или что-то вроде того?— Думаешь, зачем я посылаю тебя первой?Гвендис хмыкнула. Он шутил, конечно: самое опасное, что может ожидать её на той стороне — неудачно подвернувшееся бревно, об которое можно споткнуться на выходе из портала.— Умеешь обнадёживать.Астора обдало волнами вихрящейся магией, отблёскивающей пурпурным, а затем влажный и прохладный воздух Гленумбры сменился сухим и горячим — в Бангкорае середина дня, и в безоблачные дни солнце здесь такое же безжалостное, как и в Хаммерфелле. — Уф, — Гвендис поморщилась и сощурила глаза. Она оглянулась, осмотрела видневшиеся за густым кустарником стены гарнизона и штандарты с геральдикой Эвермора и удовлетворённо кивнула: — Отлично, мы не промахнулись! Осталось убедить солдат впустить нас в гарнизон и найти Диэль.С солдатами гарнизона проблем возникнуть не должно было: Астора помнили здесь героем, освободившим форт от безумной имперской ведьмы. А если и не помнили, то при себе он всегда держал печатку Верховного короля Эмерика — в Хай-Роке она всё равно что Скелетный ключ, отворяет двери и снимает вопросы. Спустя семь лет признаки минувшей атаки исчезли, истёрлись: тревожными напоминаниями служили лишь тёмные отметины копоти на серых крепостных стенах да кое-где сбитые камни. Выбоины и рвы на дороге, мешавшие повозкам и обозам, разровнялись, сожжённые старые деревья сменились молодыми побегами… Интересно, во внутреннем дворе остались следы Тёмного якоря? Всего семь лет, а изменения так разительны! Возможно, его и правда уже забыли — стёрли, разровняли, как те самые канавы и болезненные воспоминания… Астор отогнал эту мысль, огляделся, пытаясь зацепиться за что-то жизнерадостное, и наткнулся на престранную картину.Форменная тёмно-синяя роба, которую носили здешние учёные, наверняка задумывалась сдержанной, но на деле глубокий индиго сразу привлекал внимание на фоне гранитно-серых стен и желто-зелёной подвявшей травы. Женщина, носившая эту робу, отличалась ещё и тем, что в одиночестве сидела на ящике посреди наспех организованного лагеря и явно о чём-то переживала, обхватив голову руками.— Эм… милый у вас лагерь, наверное, — Гвендис сверкнула глазами из-под капюшона и кивнула Астору, чтобы говорил он. Учёная посмотрела на них затравленно и вместе с тем — устало, будто она уже смирилась со всеми невзгодами, свалившимися на её голову.— Вы Лауретт Диэль? — Астор улыбнулся. О, он умел улыбаться так, чтобы расположить к себе кого угодно: не только губами, но и глазами, и голосом, и языком тела — жестами, сдержанными, но выражающими искреннюю приязнь. Когда-то он был сыном торгового лорда, и соответствующий вышкол въелся в подкорку мозга настолько, что даже лишившись памяти и имени, Астор не забыл, как можно с ходу очаровать, заинтересовать или расслабить собеседника. Как и всегда, подействовало безотказно: Лауретт немного оживилась, с её лица пропало испуганное выражение загнанной лани, и, кажется, она даже улыбнулась в ответ — слабо, одними уголками губ.— О, вы здесь ради тура? Боюсь, мне придётся вас разочаровать: мои коллеги… они не в состоянии его проводить, да и гарнизон сейчас закрыт. *Гарнизон закрыт? Это что-то новенькое: такое на памяти Астора случалось лишь однажды, во время атаки Септимы Тарн. На вопрос о случившемся, Диэль покачала головой.— На нас напали! Когда мы возвращались из Эвермора, на меня и моих коллег напали солдаты... имперские солдаты! Мы разделились, и больше я их не видела. Ещё с нами была воительница из Погребального дозора, но я не знаю, что с ней случилось. А тут ещё солдаты гарнизона не впускают меня внутрь, не объясняя причины! Кретины! Простите… я слишком волнуюсь за них. — Досадно. Надеюсь, с вашими коллегами всё в порядке. Однако мы с моей спутницей здесь по другому вопросу. Мы ищем информацию — достоверную информацию — о Серой Рати и о том, как чудовищ сумели остановить.— Мне жаль, но я не эксперт по Первой Эре и не смогу вам помочь… Индоз мог бы рассказать больше, но он… вы не могли бы его поискать, пожалуйста? — в звонком голосе Диэль отчётливо зазвучали просительные нотки, и она сцепила руки в умоляющий замок. — Его и остальных моих коллег. Вы выглядите как кто-то, кто мог бы дать отпор тем имперцам. Ну конечно. И почему все сходу решают, что могут повесить на него свои проблемы? Впрочем, учёных всё равно найти нужно, как и воина Погребального дозора. Астор подозревал, что это Шелария, их с Фенном общая знакомая — после нападения некромантов Драугркин на Нечестивую могилу из Дозора только она и осталась, и вряд ли за такой короткий срок нашла и обучила кого-то, кто смог бы рекрутировать вместо неё. В том, что на учёных напали солдаты, он усомнился: столько лет прошло, что все недобитки и дезертиры должны были давным-давно исчезнуть. Скорее всего, Диэль не повезло встретиться с местными бандитами, которые обзавелись имперской экипировкой… возможно, среди них было несколько имперцев, осевших тут после того, как бретонские войска отбили гарнизон: типичная ситуация, когда армейские дезертиры благодаря выучке и дисциплине сколачивали грозные банды. Но это не важно — с бандитами разобраться до смешного легко.Астор вздохнул, и они с Гвендис решили разделиться. Со слов Диэль, двое вместе с воином Дозора побежали на север… найти учёных по горячим следам не составило особого труда: прятаться они совсем не умели, но хотя бы остались живы. Правда, выяснилось, что "их знания касаемо событий Первой Эры очень ограничены, особенно без доступа в архивы гарнизона"... он не стал слушать бессмысленный лепет и попросту отправил их к Диэль, убедив, что дорога свободна, а бандиты их не тронут.Шелария же — как позже выяснилось, это действительно была она — заставила его поволноваться: отвлекая внимание бандитов на себя, она спряталась в старой крипте на кладбище святого Пелина и угодила прямиком в костлявые лапы неупокоенных мертвецов. Ей пришлось прятаться в одном из альковов… Шеларии повезло, что Астор нашёл её достаточно быстро: как показало происшествие в Нечестивой могиле, воины Погребального дозора давно назывались "воинами" скорее по привычке, нежели по делу — они владели лишь базовыми боевыми навыками, наработанными при поступлении на службу. Печально, но закономерно: любой древний орден, охраняющий "неведомое зло", рано или поздно превращается в яму, куда сбрасывают всякий сор, от бывших преступников до лишних крестьянских детей. Чего ещё от них ожидать?Впрочем, своё мнение касаемо её боевых навыков Астор оставил при себе. Он помог Шеларии выбраться из крипты — очередного древнего и жуткого места, пропитанного сыростью и старыми костями, — попутно упокоив несколько особенно возбуждённых мертвецов.— Спасибо! Да направит Онси твой клинок, — голос Шеларии охрип от пыли и волнения, и она прокашлялась, с облегчением глядя на безоблачное голубое небо. После зыбкой прохлады, окутавшей коридоры крипт, прогретый солнцем воздух казался раскалённым, пылающим, но свежим и лёгким, как крылья самой Тавы. — И вновь ты спасаешь мне жизнь, друг. Как ты здесь оказался?— Хотел проконсультироваться с учёными гарнизона, которые могли бы рассказать мне больше о Серой Рати. Пришлось собирать их как цыплят быстроножки, а то разбежались в разные стороны. Но, кажется, мне повезло хотя бы с тем, что я нашёл тебя. А что здесь делала ты, к слову? — Планировала отправиться в Эвермор, чтобы рекрутировать людей в Погребальный дозор, потому что в гарнизоне желающих не нашлось. Вместо этого отбилась от разбойников и едва не погибла в крипте.— Значит, у нас обоих планы пошли наперекосяк.Шелария хмыкнула и криво улыбнулась. У неё заметно отросли волосы, но она по-прежнему собирала их в редгардские косички.— Ты говорил, что ищешь информацию о Серой Рати? Почему не обратился ко мне сразу?— Не был уверен, что застану тебя на месте, а времени у меня очень мало. Когда Шелария отдышалась, он предложил провести её к лагерю Диэль — после потасовки, побега и крипты она нуждалась в отдыхе перед дорогой в Эвермор. Путь до гарнизона они решили срезать через кладбище святого Пелина: живописное, тихое место, пропитанное характерной для захоронений стагнацией и умиротворением. Семь лет назад здесь бродили ожившие мертвецы во главе с погибшим принцем Эвермора, а в часовне Аркея хозяйничал даэдра-жнец… смотрители постарались, чтобы от тех событий не осталось ни следа: могилы стояли ухоженные, на многих лежали цветы, свечи и "подарки" от родственников — маленькие бархатные или льняные мешочки, в которые вкладывали монетки и сладости. — Наша встреча — не иначе благословение Ту'вакки, — начал он, поправив ворот плотной походной куртки. — Ты что-нибудь знаешь о том, как Серую Рать победили в первый раз?Шелария поджала губы и задумчиво посмотрела вдаль, на показавшийся за деревьями внушительный силуэт гарнизона.— О том, как императрица Гестра и воины Бангкорая разбили армию вампиров, слагают легенды… к сожалению, именно поэтому достоверной информации очень мало. Настоящая история может быть не менее захватывающей, но у нас остались только её кусочки.Астор подавил желание громко и нецензурно закричать. И почему каждый раз, когда ему нужно что-то выяснить, оказывается, что никто ничего не знает? Ладно Шелария, но учёные? Неужто в эти нелёгкие времена школы Джулианоса настолько деградировали, что толковых специалистов не осталось? В гильдии магов ему тоже не смогли помочь, ограничились туманными отговорками, и это при том, что он сам отыскал им индекс Дресана, в котором собраны летописи и тексты периода раннего Хай Рока. Что за дурацкая ситуация… Шелария верно истолковала его молчание и поспешно продолжила:— Я могу заняться изучением наших архивов, когда вернусь в дозор. Но если у тебя нет времени… хм, — она помедлила. — Погребальный дозор всегда направлял усилия на то, чтобы прошлое оставалось погребённым, а не вытаскивалось на поверхность подобно блестящей игрушке. Но я могу сказать, что, согласно информации из наших архивов, по крайней мере один из командовавших Ратью пережил бойню и скрылся.— Мы это знаем. Ему дала приют знатная эльфийка-Диренни.— Диренни? Погоди-ка… — в тёмных глазах Шеларии ярко вспыхнуло озарение, а подвижное лицо засияло улыбкой. — Теперь становится понятнее!— Не томи.— Незавершённая часть записей говорила о том, что выживший нашёл приют в Изумрудном дозоре, но мы никак не могли нащупать связь между вампиром из Серой Рати и Диренневской сторожевой башней. Ещё записи упоминали, что "только достойный сможет войти в убежище", но мы так и не поняли, что имелось в виду.Астор на мгновение остановился, почти не веря своим ушам и своей удаче. Он взял Шеларию за плечи и, развернув к себе, очень серьёзно сказал:— Шелария, ты просто чудо! Идём, я должен рассказать об этом… моей напарнице.— Не благодари, — Шелария тихо засмеялась и высвободилась из его хватки. — Ты сделал для меня гораздо больше! Уж не знаю, зачем ты расследуешь это тёмное прошлое, но пусть Мара благословит твои поиски.— Спасибо.Они продолжили путь, но теперь Астор готов был парить над землёй от окрыляющего чувства успеха. Ещё одна зацепка, ещё одна деталь паззла оказалась у него в руках, и это не могло не радовать. Если Рада аль-Саран действительно скрывался в Изумрудном дозоре, после него могли остаться какие-то вещи, возможно, даже личные дневники! Если бумага была зачарована на сохранение, конечно. — Как идут дела в Нечестивой могиле?— Месяцев шесть назад я рекрутировала около десятка человек в Рубеже Халлина. Теперь вот попытаю счастья в Эверморе и окрестных деревнях и фермах. Мы выстоим. А что у тебя? И как Феннориан?— О, у Феннориана всё прекрасно. Последний раз виделся с ним в Западном Скайриме, и дела у него шли преотлично.Шелария улыбнулась, но тут же её лицо странно переменилось: поджались полные губы, изогнулись брови, взгляд стал колючим и неуверенным, будто она колебалась, стоило ли радоваться.— Если бы мои предки знали, что я беспокоюсь о благополучии вампира… — Шелария покачала головой. — Но я рада, что с Феннорианом всё в порядке. Он… молодец.— Передам при встрече, — Астор кивнул, пряча улыбку. — Ему будет приятно.Путь до гарнизона занял не так уж много времени. Издалека он заметил найденных им учёных, Диэль и ещё одну женщину в тёмно-синей робе, а вблизи показалась и Гвендис. Судя по выражению лица и сбившемуся на мгновение шагу, Шелария опознала в ней вампира, несмотря на надвинутый на лицо капюшон, но никак это не прокомментировала.— Наконец-то! Я смогла отыскать Дженард. А ты, погляжу, вернулся с тремя? Выпендрёжник, — очень тихо, так, чтобы слышал только Астор, прошептала Гвендис и подмигнула ему. — Удалось что-нибудь выяснить?— У учёных всё по нулям. Шелария подтвердила, что один из Серой Рати пережил бойню. И что он получил приют в Изумрудном дорозе.— Сходится с тем, что нам уже известно, и подтверждает связь с домом Диренни. Что-нибудь ещё?— Говорит, что путь в убежище открывался лишь достойному, но формулировка очень размытая.— Загадка. Проклятье, ни одно дело не обходится без какой-нибудь заковыристой загадки. Что скажешь, разберёмся с ней на месте? Насколько я помню, Изумрудный дозор недалеко отсюда.— Погодите, погодите! Вы говорили, был выживший? И его скрыл ото всех клан Диренни? — оживилась Диэль, которая, очевидно, не постеснялась подслушать. — Это же… это же перевернёт всё, что мы знали о тех событиях!— Рад был бы просветить вас, но нам пора. Мы очень, очень спешим, — Астор дружелюбно кивнул и потянул за собой Гвендис, пока их не засыпали вопросами. — Если вы наткнётесь на что-нибудь интересное в Изумрудном дозоре, расскажите нам! — попросил вслед один из учёных, имя которого сразу же вылетело из головы. За спиной послышалось: — Госпожа Шелария, вы же наверняка знаете об этом больше… Что-то Астору подсказывало, что Шелария здесь тоже надолго не задержится.Он повёл Гвендис на север, мимо руин Хватки Арлимахеры. Зловещую крепость давно захватили ксивилаи, а в её сердце вгрызлись зубья Тёмного якоря. Оттуда до сих пор веяло холодом.— Гадость какая, — Гвендис скривилась и поёжилась, тоже почувствовав тёмную, давящую энергетику. Они единогласно решили не приближаться к крепости — лишние неприятности вроде стычки с даэдра им ни к чему.Астор знал, где находились развалины дозора: на северо-востоке от гарнизона, на противоположном берегу крупного Изумрудного озера, по которому пролегала условная граница между северным Моурнотом и Эфесусом. Чтобы добраться до руин, нужно сделать большой крюк мимо лощины Кербол и заброшенной орочьей крепости, или же найти лодку. — А зелья хождения по воде у тебя случаем нет? — поинтересовалась Гвендис, когда они преодолели Перекрёсток Мученика и подошли к берегу. От воды тянуло прохладой и свежестью, крупная тёмная галька, смешанная с влажным илом, блестела под ногами. Судя по характерному мелодичному звону, разлитому в воздухе, где-то под корягой прятался корень Нирна. Солнце перешло середину неба и склонилось к западу, в сторону озера Халсион, и Гвендис сощурилась, подставляя лицо его жгучим лучам — капюшон она сняла, когда они остались вдвоём.— Нет. Я могу попробовать заколдовать тебя на время, но где-то на середине озера заклинание нужно будет обновить. Что скажешь?Гвендис придирчиво посмотрела вглубь воды, будто в самом деле оценивала, готова ли она рискнуть случайно в ней искупаться. Длительность заклинания, наложенного на кого-то, зависела от многих факторов: правильно рассчитанной магической силы, внешних причин вроде температуры и даже силы ветра, индивидуальных особенностей "объекта"... Астор мог ручаться за свои заклинания и умения, но магия по определению — штука изменчивая, так что сомнения Гвендис были понятны: не-маги обычно настороженно относились к тому, чтобы полагаться на чужое колдовство. — Не люблю воду. Может, порталом?— Настройка займёт больше времени, чем пробежка на ту сторону. Судя по выражению лица, Гвендис склонялась к тому, чтобы согласиться на его предложение, но колебалась. Её взгляд блуждал: она поглядывала то на противоположный берег, то на возвышающиеся над водой руины древней крепости, то на крупные валуны, покрытые сухими тёмными водорослями.— Ну как, будем обходить или попробуешь вплавь?— Злорадствуешь, да? Ладно, колдуй своё грёбаное колдунство. Но если оно не сработает, и я упаду в озеро, ты сухим из воды тоже не выйдешь!— Договорились.Ноги окутала прохлада и мягкость, будто он наступил на маленькое облако. Магия объединялась с поверхностным натяжением водной глади и позволяла магу идти почти как по земле — или по очень мягкому и плотному ковру. Хорошо, что погода безветренная, и на озере нет даже мелкой ряби. Гвендис осторожно поставила ногу на воду и, кажется, даже задержала дыхание.— Самая странная прогулка по озеру в моей жизни, — призналась Гвендис, когда они отошли от берега.— Что уж за меня говорить.— У вас в Рихаде вроде бы любят такое… ну, на лодках по городским каналам. Часто плаваешь?— Нет. У меня нет на это времени, — на это Гвендис отчётливо хмыкнула. — Не поверишь: только соберусь, настроюсь на приятный вечер — и из задницы Тамриэля вдруг вылезают то даэдра, то драконы, то вообще вампиры. Иногда мне кажется, что я проклят!Астор рассмеялся. На самом деле, не он притягивал массовые бедствия, а они — его. Не то чтобы эта взаимосвязь радовала, но оставаться в стороне он попросту не мог: обладая такими возможностями, отсиживаться в пещере, отгородившись от всего мира — малодушно.За болтовнёй и разбавляющей её тишиной половину озера они преодолели быстро, почти незаметно. Астор вовремя обновил заклинание и поглядел в воду, удивительно прозрачную и чистую. Дна не видать, слишком глубоко — только поднимались из непроглядной черноты стебли огромных водорослей да мелькали среди них серебристые спинки рыб. Красиво, тихо… очередное затишье перед сокрушительной бурей.Руины Изумрудного дозора виднелись за небольшой рощицей. Когда-то эта башня принадлежала Диренни и служила одним из главных средств защиты от ричменских и орочьих набегов на Хай Рок. Теперь же от её остались только камни — и огромное подземелье, переходившее из рук в руки: семь лет назад его контролировали Парни Бьюсли, сейчас — кто знает? Астор ступил на крупную влажную гальку и почти сразу почувствовал чужое присутствие. Да, точно — за густым кустарником напряжённо замер кто-то… вроде бы человек, вроде бы мужчина, не маг, если судить по энергетическому фону. Гвендис тоже учуяла его, кивнула — разбирайся! — и тени, в которых прятался неизвестный, сомкнулись эбонитово-прочным капканом. Прочувствовать тонкие нити нервов, пронизывающие чужое тело, поддеть их крюком, сотканным из теней, и натянуть, будто струны — Астор не убил его, просто оглушил. Разбойник-дозорный пролежит в отключке достаточно долго, чтобы не помешать, только и всего.Люк в подземелья Изумрудного дозора оказался замаскирован камнями и лоскутом серой ткани; от мусора Гвендис избавилась, свернув и небрежно отложив всё в сторону. Из открытого прохода потянуло пронзительным холодом и едкой плесенью — из-за близости реки сырость брала своё, делая обитание здесь настоящей пыткой. Если Рада аль-Саран отсиживался здесь продолжительное время, понятно, почему у него так протекли мозги.Астор шепнул заклинание ночного зрения, и из темноты постепенно проступила деревянная стремянка, по которой он быстро спустился вниз. По углам — ящики и подозрительный хлам, на стене — пустой держатель для факела, а вокруг — такая плотная, оглушающе полная тишина, что слышно было плеск падающих с потолка капель и собственное сердцебиение. Его шаги показались настолько громкими, что их, видимо, слышали все возможные обитатели подземелья. — Я чувствую несколько человек… они на нижних ярусах, — прошептала Гвендис. В темноте её глаза светились, будто два больших светлячка.— Разминёмся? — так же тихо спросил Астор, вглядываясь в узкий проход, что вёл вглубь подземелья.— Нам нужно прочесать здесь всё, так что вряд ли. Не хотелось бы оставлять после себя трупы…— ...но если придётся, то они сами напросились.Гвендис утвердительно хмыкнула и оглушительно громко хрустнула пальцами.— Ой.Она прошла вперёд, прислушиваясь к шорохам и собственных ощущениям, но вдруг замерла, уставившись в точку на полу.— Смотри-ка, здесь какой-то знак.Астор подошёл ближе, нагнулся, вглядываясь в грубую, стёртую временем каменную кладку, но так ничего и не увидел. Гвендис нахмурилась, затем задумчиво протянула:— Хм. Узор выглядит знакомым: острые углы, шипы, клыки… очень похоже на знамя в крепости Греймур. А если ты его не видишь… конечно, теперь понятно! Если ты не видишь, но вижу я, то этот знак открыт только для вампиров! “Путь открывался лишь достойному”, да?— Да, в этом есть смысл. Надписи, что видны только определённому человеку или группе, не были Астору в новинку. Магически втравленные в древние камни, они и правда могли сохраниться здесь практически в идеальном состоянии: без воздействия сторонней магии, такие знаки держались веками.Задача намного упростилась: Гвендис провела его по нескольким проходам, лестницам и пустым залам, не встретив ни одной души. Они спускались вниз — воздух сгущался, становился холоднее и тяжелее. Отчётливо пахло мокрым камнем и прогнившим деревом, пылью и грязью; кем бы ни были были разбойники, хозяйничавшие в Изумрудном дозоре, они явно не занимались уборкой.На самом нижнем, наиболее обжитом, судя по пустым бутылкам и лежакам, уровне, послышались голоса, а за очередным поворотом задребезжал тусклый свет. Гвендис напряжённо замерла: никак не разминуться, поблизости нет ни боковых комнат, ни достаточно глубоких ниш. Пальцами она показала — разбойников двое, и Астор кивнул: он и сам различил два грубых мужских голоса.Гвендис тенью скользнула вперёд, чуть пригнулась, готовясь к броску, и, стоило мужчинам выйти из-за угла, мгновенно атаковала одного из них. Раздался хруст шейных позвонков, и разбойник дёрнулся, оседая на пол. Его товарищ покачнулся, заваливаясь на бок — магическое лезвие, сотканное из теней, прошло ему точно между глаз. Тёмные коридоры вновь погрузились в тишину.— Здесь ещё один знак на стене. За мной, — шепнула Гвендис, и они продолжили пути.Большой зал, в который они вскоре попали, был завален всяким хламом: разномастная мебель сомнительного качества занимала большую часть места, ящики и мешки с провизией стояли у стен, мешая пробираться незаметно. Кое-где валялись пустые бутылки, на одну Астор даже едва не наступил. Крохотные боковые камеры, отделённые решётками — видимо, когда-то именно здесь держали преступников и пленников, — оборудовали в склад нажитого добра, и, судя по всему, дела у местных разбойников шли скверно. Ещё бы — лощина Кербол не пользовалась популярностью у торговцев и богатых путешественников, а больше поблизости поселений и не было.Одну из бывших камер превратили в подобие личного кабинета: имелся даже книжный шкаф, правда, солидную часть полок занимали скомканные, по нескольку раз исписанные бумажки, свёрнутые в трубочки карты и маленькие бутылочки с сомнительным содержанием. Нашлось место даже для потрёпанной мягкой игрушки в виде вамасу… Астор понадеялся, что разбойник не отобрал её у какого-нибудь ребёнка.— Нам сюда, — Гвендис решительно затянула его в этот импровизированный кабинет и остановилась напротив свободной стены. — Да, вот оно! И как его открыть?..Она осторожно дотронулась до каменной кладки, а затем резко отдёрнула руку.— Магическая дыра в пространстве, которая ведёт даэдра знает куда. Просто прекрасно, — поморщилась Гвендис. — Ты готов?— Я всё ещё ничего не вижу, — раздражённо заметил Астор. Обычно скрытые знаки были видны как раз ему, как самому странному "индивиду", и нынешняя временная слепота неприятно удивляла. — А вот это проблема. Хотя… Гвендис потянулась к плотно прилегавшему к шее воротнику, потянула за одну из тонких цепочек и выудила из-под одежды небольшую подвеску. Тёмное стекло поначалу показалось непрозрачным, но, присмотревшись ближе, Астор заметил, что внутри — густая жидкость, а после, взяв в руку, почувствовал необычайно сильную связь с Гвендис, будто нащупал в тенях ниточку к её жизненной энергии. — Что это?— Подвеска с моей кровью. Мы обмениваемся такими с другими членами дома Рейвенвотч. Только не потеряй её, ладно?В груди приятно кольнуло — ему доверяли настолько, чтобы вручить вещь такой значимости. Надо же, от Гвендис он ожидал это меньше всего. Астор надел подвеску, дал ей соприкоснуться с кожей… и на пустой ранее стене расцвёл багровый узор, что сворачивался спиралью в центре.— Ну как?— Теперь вижу, — кивнул Астор и шагнул в расширившуюся воронку. Воздух сменился, стал затхлым, старым. В нём зависла пыль и ощущения безысходности, отчаяния и ужаса. Небольшая комната пропиталась чьими-то кошмарами — стоит только хорошенько потянуть, и можно выудить тени того, что тут происходило: ...одиночество, крики по ночам, угрызения совести, медленно заживающие раны, невозможность усидеть на месте, блуждания из угла в угол… На какую-то долю мгновения Астор испытал жалость, а затем из портала за его спиной появилась Гвендис. Она придирчиво оглядела комнату, посмотрела на истончившийся за века ковёр, на запыленный стол грубой работы, затем на то, что осталось от кровати.— Ого. Даже тысячи лет спустя я чувствую слабые следы крови, страданий и страха. Он точно был здесь. Осмотримся?Прикосновение к древнему комоду с диренневской резьбой — похожие элегантные завитки в виде трилистника Астор видел на древних семейных ларцах — вызвало некоторый трепет. Сколько же этим вещам лет? Тысячелетий?.. Внутри комода обнаружились почти истлевшие повязки и бинты, жёсткие, потемневшие от крови. Ран было много, даже для вампира-лорда: тут сыграла роль не только ускоренная регенерация, но и отчаянное желание жить — Астор остро почувствовал это, стоило невесомо прикоснуться к бинтам кончиками пальцев: выжить, жить, продолжаться, не только ради себя, но и ради них, должен быть способ вытащить их из Гавани...Астор отдёрнул руку. Будет лучше, если больше он ни к чему не притронется — он ненавидел лезть в чужие головы таким образом, особенно в голову кого-то вроде Рады аль-Саран. На разобранной и развалившейся кровати отыскался пустой серебряный кубок, украшенный смеющимися альтмерскими лицами. Судя по радужным разводам на внутренней стороне чаши, в нём часто оставляли едкую жидкость, скорее всего, кровь. Да уж… залечь на дно вовсе не значило отказаться от роскоши, хотя бы в мелочах. — Смотри-ка! — Гвендис справилась с заевшим ящиком письменного стола. На тёмном дереве, покрытом толстым слоем пыли, остались следы её коротких цепких пальцев. Внутри нашёлся потрёпанный свиток, явно неоднократко прочитанный, судя по состоянию бумаги и многочисленным кровавым отпечаткам пальцев.Они переглянулись. Астор осторожно достал свиток из ящика и развернул, использовав заклинание, чтобы древняя бумага не рассыпалась. Чернильные строчки почти истаяли, некоторые растеклись уродливыми пятнами, и разобрать удавалось лишь отдельные слова. — Это диренневское письмо, — констатировала Гвендис, приглядевшись. Астор согласно кивнул. Диренни любили шифры и прочие загадки — изобрели и собственное "письмо" на основе магического алфавита. В те времена он был тайным языком, доступным лишь высшим в иерархии магам, однако с падением Гегемонии знание стало более доступным: в старых бретонских семьях маленькие лорды и леди до сих изучали его, а пару десятилетий назад за распространение диренневского письма взялись в школах Джулианоса и даже Гильдии магов.— “Всесильному и сиятельному лорду Раде аль-Саран…” — прочитала Гвендис то, что ещё можно было разобрать. — Это не новость. “...создала это убежище, опасаясь печального исхода грядущей битвы… надеюсь, обнаружить это прибежище не составило для вас труда… здесь целительные припарки и зелья, на случай, если вы ранены, а также пленники, которыми вы можете питаться…” Мерзость какая. — “Я наведаюсь сюда через несколько дней… надеюсь застать вас в добром здравии… ваша верная слуга, леди Ингериен из клана Диренни”, — закончил за неё Астор и отложил письмо. — Наша леди Шипов и правда приютила Раду после бойни, — выплюнула Гвендис, сложив руки на груди. — Скорее всего, в награду за это он обратил её и сделал бессмертной. Хорошо, что мы её прикончили. Но толку от этого… мы так ничего и не узнали. Ладно, не всегда расследования заканчиваются удачно, ничего страшного, но... Гвендис убеждала скорее себя, чем его. Астор же не собирался сдаваться так просто: остался ещё один способ. У Бангкорайского гарнизона такое он не проделал бы — там слишком много событий и нитей посторонних воспоминаний, которые уведут по ложному следу, но здесь, в изолированной от остального мира комнате, можно попробовать дотянуться до воспоминаний самого Рады аль-Саран. В конце концов, он провёл тут достаточно времени, успел впитаться в стены и воздух комнаты.Всё, что существует, что существовало и что могло и не-могло существовать, отбрасывало тени; подобно следам ног на влажной земле, они отпечатывались на изнанке мира. Действия, образы, мысли, чувства — всё мимолётное, шаткое и хрупкое, что не имело формы здесь, увековечивалось там. Они стирались, наслаивались друг на друга, перевирались, но всё же записывались… Для непосвящённого тени — это всего лишь тени, для Астора — шёпот сквозь тысячелетия, что желает быть услышанным. Жаль, не всегда он звучит чисто. Слишком много времени прошло, а застывшие здесь воспоминания слишком сильно исказились: расплылись, истлели, подобно словам на старой бумаге. Тени, отражения, ложь, бред, блажь… пробираясь сквозь застарелый бедлам чужого горя, Астор мог ухватиться только за обрывки целостной картины: неразбериха, крики, вкус крови на языке, смешанный с грязью, всё сменяется спешкой, страхом, зудящими ранами, грызущим одиночеством, раздражением от чужого подхалимства, виной и ненавистью, дикой, болезненной ненавистью...— То, что ты делаешь, смотрится жутко, — прокомментировала Гвендис, когда он бросил попытки выудить что-то конкретное. — У тебя глаза полностью закатились.— Ага, — Астор выдохнул и прислонился спиной к пустым полкам. То, что он делал, не только смотрелось жутко, но и закончиться могло жутко: если слишком долго заглядывать в чужие тени, можно не отыскать потом своей, а то и вовсе провалиться в один из теневых коридоров.Ветхие полки под его весом пошатнулись и с грохотом завалились — Астор едва успел выпрямиться и ухватиться за стену, чтобы не упасть следом. Гвендис поморщилась, отмахиваясь от взметнувшей пыли, а он заметил ярко блестевший кусочек металла, выпавший на пол. — Что там? — спросила Гвендис, когда он поднял вещицу. В руке у него оказалась печатка с необычным, но уже знакомым клыкасто-шипастым рисунком; в отличие от других вещей, её время будто бы и не затронуло: металл казался отполированным, чистым, без следов потемнений и въевшейся грязи. — Погоди, я уже видела такой. Но… этого не может быть.— Похоже на символику Серой Рати, разве нет? — предположил Астор, но понял, что что-то не так. Подвеска с кровью Гвендис некоторым образом связывала его с ней, и он отчётливо ощутил странное жжение в груди. Чужое сомнение и волнение стали настолько сильными, что он поспешно снял подвеску и положил её в карман.— Нет. Я не знаю. Проклятье, мне это не нравится!— Да что не так?— Я видела эту печатку раньше. У Верандиса такая была, но зачем ему вообще что-то, связанное с Серой Ратью? Я не понимаю, это бессмысленно.Интонации в её голосе ему не понравились, как и излишне встревоженный взгляд вместе со вздувшимися у глаз венами. Гвендис паниковала, и это было, очень нехорошим знаком: несмотря на боевой характер, она была скорее рассудительной, чем вспыльчивой и импульсивной, и не так просто поддавалась эмоциям.— Древний вампир-лорд, о прошлом которого мало что знает даже его правая рука, который жил в зловещем замке в самом зловещем королевстве Хай Рока. Даже не знаю, как он может быть связан с Серой Ратью, Гвендис, даже не знаю.Она зло сверкнула потемневшими глазами:— Смешно тебе?— Мы знаем, что лидеры Серой Рати были хорошо знакомы с Верандисом, возможно, когда-то они общались — как весомые противники на политической арене вампирского мира, например... — И часто ты носишь символику своих павших противников на шее? — Гвендис огрызнулась, но к ней хотя бы вернулось самообладание. — Нет, он не стал бы. Я чувствую, что здесь что-то не так, а я привыкла доверять своему чутью.— Нельзя же судить только по одной печатке, найденной в пыльном тысячелетнем подвале.— Нельзя. Ты прав… Проклятье, ты прав. Нам нужно проверить это. Я знаю, где искать доказательства или опровержения связи Верандиса и Серой Рати, — Гвендис поёжилась и обхватила себя руками. Затем она тяжело вздохнула и замолчала, уставившись в тёмный угол, затянутый старой паутиной.— И..? — она надолго задумалась, и Астору пришлось вытряхнуть Гвендис из сгустившихся мыслей. Он не знал, будет ли уместно положить ей руку на плечо, поэтому просто встал рядом.— Нам нужно домой. В замок Рейвенвотч.