Глава 3 (1/1)

Но так просто все не закончилось. Вечером граф снова нашёл его и, как обычно, неизменно вежливо и благожелательно предложил:– Погода сегодня чудесная, не хотите прогуляться?– Но уже ведь почти… полночь, – удивился Рошешуар, по ходу произнесения фразы вспомнив, что разговаривает с вампиром, а значит и время для прогулок самое подходящее.– Именно! И ночь такая ясная, луна просто огромная – вы ни за что не оступитесь, – радостно подтвердил Верандис. Рошешуар представил, как эта самая луна заливает кривые высохшие деревья и надгробия, создавая неповторимую атмосферу и огромное количество теней, укрывающих опасность, и нервно сглотнул.– А мой…– Спутник? Боюсь, он не сможет к нам присоединиться. Они с Гвендис собирались… подлатать конюшню, если я правильно понял. Или что-то в этом роде.Рошешуар замешкался. Уходить в ночь из дающего пусть эфемерное, но чувство защиты, замка под ручку с вампиром ему хотелось меньше всего на свете. Только вот он уже устроил сцену за обедом, нарушив все правила приличия, и сейчас отказываться было бы вовсе неприлично. Пока инстинкт самосохранения боролся в нем с воспитанием, граф добавил.– Не бойтесь, вы под моей защитой. А я вас точно не укушу, даю слово, – и после этого отказаться стало и вовсе невозможно.На улице Рошешуар действительно испытал горячее желание вцепиться в графа и более не отпускать. Да, кровосос, но кровосос знакомый, тогда как вокруг глухая ночь и всякие странные шорохи и скрипы отовсюду. Однако они были не настолько хорошо знакомы, пришлось ограничиться тем, что Рошешуар сократил дистанцию, насколько мог, и с независимым видом пошел рядом. Погода и правда выдалась ясная и безветренная, на небе ни облачка, и луна щедро освещала холодным, потусторонним все вокруг. Далеко внизу, у подножия, уютными огоньками светился Крестшейд, но они, к сожалению, направились не туда, а вокруг замка.– На самом деле, давно пора привести здесь всё в порядок, – извиняющимся тоном произнес Верандис, когда они прошли мимо пролома в заборе. – Но всегда находятся заботы поважнее. Наша земля дает скудный урожай, так что любая неприятность, связанная с погодой – и зерно приходится закупать у соседей. Только ремеслом и спасаемся.– Не зря ведь говорят, что благочестие земледельца можно измерить тем, насколько хорошо обстоят дела у его крестьян, – вежливо отозвался Рошешуар. – Ваши явно не страдают.Тут он не покривил душой – пусть Крестшейд и располагал пейзажами унылей не придумаешь, но дома здесь были крепкими, а люди – сытыми и хорошо одетыми.– Вы мне льстите, – улыбнулся граф. Рошешуар хотел и дальше развить эту куртуазную игру, но увидел два горящих красных глаза, парящих над дорожкой прямо перед собой, и остановился, как вкопанный. Он уже начал произносить заклинание, когда граф мягко тронул его за рукав.– Не надо, это всего лишь наша козочка.– Ко-озочка? – не поверил Рошешуар, но потом присмотрелся, стараясь не зацикливаться на горящих глазах, и понял, что действительно – та самая коза, что паслась у конюшни, когда они приехали.– Наверное, наши босмеры ее спугнули, – Верандис прошел вперед и принялся чесать козе лоб. Та блаженно прижмурилась, огненные шары глаз сузились до маленьких полосочек.– А почему у нее глаза горят? – возмутился Рошешуар.– Не знаю. Так не должно быть? – так искренне удивился граф, что даже как-то стыдно стало подозревать его в дурном чувстве юмора.– Нет, – хмуро ответил Рошешуар, на всякий случай обходя козу по большой дуге.– Вы все-таки мне не доверяете, – с легкой укоризной произнес Верандис, без труда его нагнав.– Ну почему же? Если бы я вам не доверял, то не приехал бы сюда и уж точно не вышел бы на прогулку посреди ночи, – как Рошешуар не старался, прозвучало не очень убедительно.– И все же вы подсознательно ждете нападения, – покачал головой Верандис. – Поймите, вы наш гость, вам здесь ничего не угрожает.Пока он говорил, над ними пролетела упитанная летучая мышь, с недовольным писком какнула Рошешуару прямо на плечо и с чувством выполненного долга полетела дальше. На полпути ее сбил пролетевший в ночи неясных очертаний предмет, и мышь, громко пища, плюхнулась за надгробие, то есть, памятник архитектуры образца северного Хай Рока. Рошешуар только вздохнул и стер следы хулиганства заклинанием.– Ничего серьезного, – со скорбным видом поправил сам себя Верандис. – Послушайте, я знаю, как это выглядит со стороны. Но я правда верю в то, что говорю и делаю. Вампиры и люди могут сосуществовать в мире. И мои владения служат тому примером.– А почему тогда ваши крестьяне сегодня попрятались? – не выдержал и прямо спросил Рошешуар. Даже в темноте ему показалось, что граф слегка покраснел, и уж тем более было странно, что он не нашелся с ответом!От эдакой неловкости Верандиса спасла каджитка. Она свесилась с иссохшего дерева вниз головой, без труда держась за ветку коленями – да так неожиданно и так близко, что Рошешуар чуть со страху не залепил ей заклинанием в морду.– Адуса-даро вынуждена известить вас, что босмеры слишком уж расшалились, – сообщила она Верандису, недовольно щуря красные глаза – у нее они хотя бы в темноте не светились, а то Рошешуар уже начал подозревать, что бедную козу эти бесчестные кровососы тоже обратили в нежить – белоснежный хвост мотался из стороны в сторону. – Адусе-даро приструнить их?– Не нужно, – ответил Верандис. – Пусть развлекаются, когда еще Гвендис встретит соотечественника.Каджитка кивнула и без труда подтянулась обратно. Когда Рошешуару пришлось пройти под этим деревом, он едва удержался, чтобы не втянуть голову в плечи. Все время казалось, что Адуса-даро затаилась там белесой тенью и вот-вот прыгнет на загривок. Выяснять правду у Верандиса резко расхотелось, меньше знаешь – дольше живешь, и Рошешуар поспешил сменить тему.– Погода сегодня отличная, – вымученно улыбнулся он. Потом увидел светлячка и решил, что это тоже ничего так повод для беседы. – И комаров совсем нет. У вас всегда так или приходится применять какие-то ухищрения?– Ну как вам сказать… – задумчиво ответил граф. Светлячок, дробно трепеща крылышками, полетел в сторону… и вдруг исчез. Раздался довольный хруст. У дорожки Рошешуар увидел жабу. Крупную такую – до середины голени будет. И саблезубую. Жаба прожевала светлячка и заинтересованно уставилась на Рошешуара выпуклым глазом, блестящим в лунном свете. Рошешуар икнул и, наплевав на приличия, подхватил Верандиса под локоть – благо, тот был не против и даже, кажется, приятно удивился.– Она вас не тронет, – улыбнулся он.– Точно? – насторожился Рошешуар.Откуда-то сзади с замогильным блеянием выскочила козочка и бесстрашно понеслась прямо на жабу. Та с душераздирающем кваканием предпочла ретироваться, и они вдвоем удалились, оглашая округу медленно затихающими инфернальными звуками.– Точно, – подтвердил граф. – Козочка не даст.– Прогулки с вами – истинное удовольствие, – Рошешуар почувствовал, что еще немного, и полезет на дерево, пусть даже и придется драться за него с Адусой-даро.– Погодите, вы еще не видели главного! – с воодушевлением отозвался Верандис, то ли не заметив неискренности, то ли решив ее проигнорировать во имя будущих свершений. Рошешуар подумал, что насмотрелся вдоволь за сегодня, и неплохо бы по приходу в замок проверить, не поседел ли ненароком, но благоразумно промолчал. Тем более, что его отвлекло смутное движение сбоку. Рошешуар резко обернулся – ничего. Просто забор: кованые решетки, покосившиеся от времени, и каменный столбик между ними, увенчанный статуей гаргульи.Он не был уверен, что забор графского замка в принципе был украшен гаргульями.?Отвалились?, – малодушно подумал Рошешуар и отвернулся. А вслух произнес:– Так идемте же скорее! Не могу дождаться этого момента! – что ж, в одном он точно не покривил душой, ведь после можно будет забежать в замок, запереться в комнате и подпереть дверь со своей стороны!– Тут недалеко, – сообщил Верандис и повел его дальше вокруг замка. Рошешуар не выдержал и еще раз обернулся. Гаргулья сменила позу.?Показалось?, – поспешно решил он и усилием воли заставил себя забыть о заборе, жабах, козочках и прочей мистике.– Я вырос в Вэйресте, и вот там совсем другой климат, очень непривычно, – вновь попытался он завести приличествующий случаю разговор– Только выросли?– Что?– Вы сказали ?вырос?. Значит, родились где-то в другом месте? – уточнил граф.– Хм. Честно говоря, я не знаю. Меня воспитали бретоны, а уж как я к ним попал и откуда, это мне неведомо. Может быть, из Саммерсета, может быть, из Сиродила. А может, меня родила студентка в соседнем общежитии, да и подбросила лекторам на порог. Столько возможностей!– Или вы – потерянный сын великого альтмерского героя, – загадочно улыбнулся Верандис.– О да, обычно я всем так и рассказываю, – усмехнулся Рошешуар в ответ. Его внимание привлек тусклый свет фонаря неподалеку и копошащийся в его свете неясный силуэт. Приглядевшись, он узнал Каллина, который, судя по характерным движениям, копал там яму.– Полагаю, он сажает там новые деревья взамен погибших, – произнес Верандис, заметив его интерес.– Ночью? – не выдержал Рошешуар.– Почему нет? Наши слуги привыкли вести ночной образ жизни, – спокойно отозвался граф. – Ведь именно тогда бодрствуют обитатели замка.На непрофессиональный взгляд Рошешуара, яма у Каллина выходила какая-то уж очень большая для одного несчастного саженца. И к тому же подозрительно продолговатая. Опершись на лопату и смахнув трудовой пот со лба, Каллин проводил святотатца, посмевшего не только приблизиться к его обожаемому графу, но еще и бесстыдно повиснуть на нем, таким взглядом, что стало ясно, что за ?дерево? очень скоро может там оказаться. Рошешуар сглотнул и отвернулся. Не станет же он нападать на него при Верандисе! Значит, достаточно просто от него не отходить. Потом не удержался и всё-таки украдкой оглянулся.Каллин всё еще копал. Гаргулья с забора исчезла.– Вот мы и пришли! – торжественно возвестил Верандис. Рошешуар мысленно выдохнул – ну наконец-то! – посмотрел вперед… и забыл все слова.Тут действительно оказалось недалеко, прогулка привела их к небольшому озерцу у замка. Рошешуар видел его днем и совершенно не придал этому значения – озеро и озеро. Но сейчас все было по-другому.Озеро от края до края мерцало тысячью мягких огоньков. Верандис подвел его ближе, и Рошешуар зачарованно уставился в темную глубину вод: огоньки в ней жили своей жизнью, постоянно и хаотично перемещаясь туда-сюда. Зрелище завораживало, просто глаз не оторвать! Перед ним словно раскинулось звездное небо в миниатюре, динамичное и переменчивое.– Но как?..– Мой личный проект, – с гордостью ответил Верандис. – Выращивал их не один год. Днем их не видно, но зато ночью…– Красиво… – захваченный странным танцем огоньков, Рошешуар ступил на мостки. Прошел вперед, чтобы оказаться окруженным ими.– Осторожно! – окликнул его граф, а потом под ногами что-то хрустнуло, и мостки начали резко уходить у Рошешуара из-под ног. Биение сердца – и вот он уже стоит на берегу, сам не понимая, как там оказался. Или нет, понимая – это ведь Верандис обнимает его спины, прижимаясь вплотную, удерживая за пояс. Когда только успел? Мостки наполовину обрушились в воду – не выдержала одна из опор. Огоньки прыснули в разные стороны, и теперь испуганно жались к берегам.– Вы меня напугали, – тихо произнес Верандис над самым ухом. Рошешуар понял, что и сам испугался, сердце колотилось, как бешеное. Еще он понял, что граф медлит, и не думая его отпускать, и что он близко, очень близко. Если захочет укусить, ему и делать ничего не надо, вот она шея, вот он – целитель-дурачок. И что как раз эта мысль почему-то его не пугает. Темнота, волшебные огоньки, пережитая опасность делали свое дело – не мог же граф спасти его от ледяного купания только чтобы… Рошешуар нерешительно обернулся, чтобы посмотреть Верандису в глаза. Вот это уже было совсем, непозволительно близко, почти нос к носу. Верандис выглядел обеспокоенным и растерянным одновременно, но это было не лицо эльфа, который хочет лишить кого-то жизни, это было…Мимо что-то пролетело и плюхнулось в озеро с оглушительным плеском.Наваждение вмиг рассеялось. Верандис вздохнул и отстранился.– Кажется, слишком самонадеянно было полагать, что нам дадут просто прогуляться, верно? – с грустной улыбкой произнес он.Рошешуар моргнул. Потом до него дошло, что только что произошло. И как он чуть сам не запрыгнул вампиру на клыки, размякнув и задумавшись не о том. Разозлившись сам на себя, он отвернулся и принялся вылавливать из озера этот загадочный предмет-спаситель, чтобы хоть чем-то занять руки и дать себе время собраться.Заклинание телекинеза сработало безупречно – легко плеснув, предмет оторвался от воды и прилетел к нему прямо в руки. И это оказался сапог на очень маленькую ногу. Подозрительно знакомый сапог одного очень ушлого босмера.За сухим остовом некогда величественного дерева что-то подозрительно зашуршало. Рошешуар хмыкнул и пошел возвращать пропажу с благодарностями.– Я смотрю, починка конюшни идет полным ходом! – рывком заглядывая за дерево, возвестил он.Только босмеров там не было, ни одного. На земле, подвернув крылья, сидела гаргулья и, кажется, игралась двумя сучковатыми палочками… как куколками? Обернувшись на голос, она в панике раззявила пасть, испугавшись больше Рошешуара, и побросала игрушки. Вскочила, крылья вмиг развернулись, отвесив Рошешуару приличный апперкот, и гаргулья рванула вперед, не разбирая дороги. Проломила в ограде новую дыру и с громким топотом исчезла вдали.Только Рошешуар этого уже не увидел. У него в глаза потемнело, взмахнув руками, он начал падать назад. И упал бы, если бы его вовремя не подхватил тут же оказавшийся рядом граф.– Вот и погуляли… – вздохнул Верандис, глядя в безмятежное лицо отключившегося собеседника. Потом поднял на руки. Совсем с другой стороны прибежали босмеры – сначала Камерун, припадая на обутую ногу, а за ним и не желающая отставать Гвендис. – Все в порядке. Я отнесу его в замок.– Я с вами, – Камерун подобрал выпавший из безвольной руки сапог и натянул на ногу прямо мокрым.– Я не причиню ему вреда, – серьезно произнес граф.– Я знаю, – отозвался Камерун. – Просто конюшню мы уже доломали.***Рошешуар пришел в себя, лежа на чем-то холодном, ровном и твердом. Перед глазами маячил далекий потолок – значит, он каким-то образом попал в замок. Тут на него сверху кто-то сел, и в поле зрения попала до жути довольная, клыкасто улыбающаяся мордашка Гвендис.– Кушать подано! – радостно завопила она, раскинув руки в разные стороны. Рошешуар вторил ей таким же искренним, но куда более отчаянным воплем, вспышка света – и Гвендис отлетела прочь. Рошешуар быстро сел, выставив руки и приготовившись дорого продать свою жизнь, но предательница-голова тут же взорвалась болью, реагируя на резкое движение, что несколько смазало эффект. Заодно он понял, что сидит на столе – на обеденном столе! – и помимо Гвендис здесь еще находится Камерун, что немного повышает их шансы выжить, и Адуса-даро, что, опять же, качает чашу весов обратно в патовую ситуацию.– Какого тут происходит?! – выпалил он.– Точно башкой ударился! – обиженно отозвалась Гвендис, хлопая себя по животу и пытаясь потушить занявшуюся колдовским огнем кожанку. – Совсем шуток не понимаешь!– Какие шутки, кровососина ты даэдрова?! – возмутился Рошешуар. – Меня нельзя жрать, заруби себе на носу!– Вначале ты мне больше нравился, когда не пулялся всякой дрянью, а просто трясся от страха, – буркнула Гвендис в ответ.А Рошешуар, наконец, заметил, что Камерун и Адуса-даро не спешат вставать ни на чью сторону, а просто чинно сидят на стульях и внимают представлению – а значит, жрать его точно никто пока не собирается. Но зачем тогда на стол положили?!– О, вы пришли в себя! – со стороны подвала вернулся граф с какой-то склянкой.– Почему я на столе?! – попытался добиться хоть от него приличествующей воспитанному человеку реакции Рошешуар.– Вам нужно было незамедлительно оказать помощь. Отсюда ближе всего до лаборатории, – спокойно ответил Верандис. – Вот, выпейте.– А потом вы меня доедите? – с подозрением уставился на склянку Рошешуар. Даже понюхал. Но ничего крамольного не учуял.– А потом вы подниметесь наверх и отдохнете, – вздохнул граф.– Ладно… – Рошешуар отхлебнул: обычное укрепляющее зелье с чуточкой обезболивания, он сам таки на уроках алхимии варил. – Отдохнуть – это хорошо. Я сегодня и правда очень… устал.– Да, насыщенный был день, – вежливо согласился Верандис. – Камерун, вы проводите его или мне…– Нет, нет, мы сами справимся! – чересчур поспешно перебил его Рошешуар. – Мне уже гораздо лучше! – и быстро слез со стола, опасно покачнувшись при этом.– Я вижу… – протянул граф.– Я за ним присмотрю, – ответил Камерун, тоже поднимаясь.– Доброй вам ночи, – кивнул им Верандис. – Поправляйтесь.Один лестничный пролет они преодолели без происшествий, а вот в конце второго их уже поджидали.– Десерт сам в руки идет, – недобро ухмыльнулась Гвендис, опасно восседая на перилах. Адуса-даро ничего не сказала, но она тоже была здесь, и этой молчаливой поддержки было достаточно.– Слушай, я не знаю, что тебе от меня нужно, но я устал быть хорошим гостем, – решительно отозвался Рошешуар. – Только попробуй еще на меня облизнуться – и объясняться за твою поджаренную задницу я буду уже с графом.– Какой грозный! – фыркнула в ответ Гвендис. – Нагуляем пока аппетит. А спишь ты крепко? Если да – то приятных снов!Рошешуар замешкался. Насчет этого паршивка была права: не сможет же он всю ночь не спать, ожидая нападения из каждого темного угла комнаты. Так можно и умом тронуться.Их спор разрешил Камерун. Молча поманил Рошешуара, чтобы тот наклонился ниже, а потом вдруг взял и от души потерся головой ему о шею, как большой кот.– Фу-у-у, гадость какая! – с отвращением отозвалась Гвендис. – Взял и всё испортил!– Псиной помеченный, – сказала, как отрезала Адуса-даро и, легко спрыгнув с перил, исчезла в темноте.– Теперь точно не тронут, – подмигнул ему Камерун и предложил пройти дальше. Рошешуар в недоумении хотел что-то сказать, но потом передумал и молча пошел вперед.И это только второй день в замке!***Вернувшись в комнату, Камерун полез в гамак.– Эй, ты куда? – удивился Рошешуар.– Спать, – отозвался тот. – Пока есть такая возможность.– А как же я? – растерянно произнес Рошешуар.– А у тебя, вон, целая кроватища. Спокойной ночи.– Ты же обещал меня защищать!– Я тебя пометил. Всё, они не пристанут теперь часов десять, как минимум.– Только шею! А укусить можно за всё, что угодно!– Ну прошлой же ночью не укусили, – вздохнул Камерун.– Откуда мне знать?! Видел, как быстро их укусы затягиваются! – от этой мысли у Рошешуара жутко зачесалось все тело разом. Подумать только, он так беспечно продрых прошлую ночь, а его могли всего искусать! – Спаси меня, пожа-а-алуйста!– Будешь приставать во сне – укушу, – предупредил Камерун, перебираясь на кровать.– Без проблем! – заверил его Рошешуар, притягивая его к себе.– Ты серьезно? – укоризненно спросил Камерун.– Чем ближе – тем безопаснее! – невинно отозвался Рошешуар. – Только для спасения своего, не думая ни о чем постыдном, вот.Еще раз вздохнув со всей скорбью босмерского народа, вынужденного подыгрывать высокоэльфийским причудам союзников, Камерун перекинул через него ногу и растянулся на животе и груди, прикрывая собой, как живым щитом.– Вот. Доволен? Чтоб ты знал, я в жизни ничего неприличнее не делал.– Я глубоко ценю твою жертву, – заверил его Рошешуар, стараясь как можно незаметнее возить по себе, раз уж с шеей сработало.– Не перестанешь, я тебе лицо обглодаю, – совершенно серьезно отозвался Камерун на эти маневры, и, правда, пришлось перестать.– А ничего так, как будто дома на ветке, – обхватив его руками и ногами, добавил Камерун. – Видел бы нас Разум-Дар…– Да уж, вот бы он повеселился… – отозвался Рошешуар.Но спать так и правда было гораздо спокойнее.