Часть 11 (1/1)

—?Что такое Ваббаджек на самом деле? Расскажи какую-нибудь безумную (или правдивую, но всё равно похожую на безумие) историю появления у тебя этого посоха.—?Смертный, ты сейчас упадёшь! —?доверительным тоном сообщил Шеогорат. —?Так что лучше сядь. Вон на тот камушек, например. Очень удобный камушек, после него восхитительно приятно болит спина. Так, по крайней мере, говорят. Сам-то я не проверял. Садись?— и слушай.Камушек, обозначенный Шеогоратом, оказался замшелой глыбой, но сидеть там и правда оказалось удобно. Во всяком случае, удобнее, чем на голой земле. Безумный Бог, будучи в приподнятом настроении, мог быть очень разговорчив, а страннику, вызвавшему Шеогората, отдых лишним не будет.—?Пришёл ко мне однажды норд. Исполни, говорит, желание моё! Будто я ему Вайл какой-то или единорог хирсинов… Хочу, говорит мне этот наглец, быть несокрушимым, чтобы меня за эталон силы воспринимали. Чтобы не было такого противника, что сможет с ног меня свалить. Я, конечно, посмеялся, но спросил, не по перевёрнутой ли карте он шёл к святилищу, у которого желания загадывают. Или, может, у меня рога отросли, а я и не заметил? Но норд настаивал на своём, и я поддался его уговорам. Ох, моё мягкосердечие… не могу устоять, когда мне угрожают смешной маленькой секирой. Я превратил его в дуб и запер в стволе дерева его душу. И нет такого смертного, что мог бы свалить его. Мне кажется, именно этого он и хотел, не так ли?Шеогорат усмехнулся и замолчал, но даже в усмешке его ясно звучало скрытое недовольство. Впрочем, ядовитые интонации всё равно выдавали всё презрение, что Князь испытывал к тому норду. Или дереву?— неизвестно.—?Затем пришла ко мне альтмерка. Служить тебе буду, говорит, верой и правдой, если научишь превращать одну живую тварь в другую. Храм, говорит, отстрою тебе сияющий, только обучи своей науке магической! Я спросил у неё, вежливо и обходительно: ?Похож ли я на Азуру, желтокожая ты мокрица??, но она не ответила, поскольку я тут же милостиво решил продемонстрировать ей свою ?науку?, о которой она так учтиво просила. Я превратил её в лысую белку, вырвал сердце у норда-дуба, сделав дупло в стволе, и посадил белку-альтмерку на длинную цепь, чтобы вечно она в дубе том жила. Я считаю, что любой уважающий себя маг сначала должен проверить новое заклинание на себе. Так чем же ей быть недовольной? А тут и вечная жизнь в придачу…Где-то вдалеке закричала ночная птица, и смертный вздрогнул от неожиданности. Ночь вступала в свои права, пробирая до костей, но уйти без ответа он не мог, как не смел и перебить Безумного Бога.—?Но и на этом не закончились странные просьбы. Пришёл ко мне босмер, пал на колени перед алтарём?— ушибся бедненький, поди?— и ка-ак начал меня умолять вернуть его возлюбленную снова в мир живых! Тут, признаюсь, я почти растерялся. Я даже позвал Хаскилла и велел проверить, не стал ли я похож на Вермину. А босмер всё не унимался, даже имел наглость упрекнуть меня в том, что я, мол, утешитель людей, смею его не утешать! Признаю, смертный, тогда я разгневался. Но и утешил его, раз уж так вышло: и превратил босмера в лиловый вьюнок, что растёт на погостах, чтобы мог он соединиться с возлюбленной своей. И обвил тот росток дуб, в котором жила белка-альтмерка. Вот только Хаскилл сказал, что дуб в тронном зале портит эсте-е-етику помещения, и пришлось мне всю эту композицию превратить в компактный и очень занятный посох. Он, как и я, непредсказуем, и может сделать всё, что ему взбредёт в голову. В любую из трёх его голов, в которых заключены души того норда, той альтмерки и того босмера… или нет. А почему ты вообще спрашиваешь? Дали тебе посох, так владей им?— временно?— мудро! Или глупо, мне без разницы. Что тебе до его истории, человечек? Или, быть может, тоже хочешь о чём-то попросить меня?..