Why do you dance? (1/1)
- А че дома-то сидеть.Преподаватель поперхнулся. По классу пробежался шепоток.Новенькая оправила белую юбку, и спокойно, с некоторым вызовом посмотрела в глаза балетмейстеру - в них непередаваемым образом отражалась смесь культурного шока, удивления, и осознания необходимости поддержать дисциплину, которую юная девица мастерски только что красиво обошла. Худая, с выпирающими ключицами, острыми локтями и болезненным цветом лица, она стояла у станка и совершенно не обращала внимания на произведенный дерзким, по меркам гранд оперы вопиюще дерзким ответом, эффект.Преподаватель откашлялся.- К станку, - все еще хриплым голосом гавкнул он, переходя к другой, не менее тощей девице. Класс все еще неодобрительно косился на новенькую.- А для чего танцуешь ты?Чуть позже, когда балетмейстер удовлетворился ответами и, отпустив после занятия младший класс кордебалета, он уселся за рабочий стол, устало подперев руками подбородок, и вновь пробежался глазами по списку.- Значит, Одетта.Преподаватель иронично хмыкнул. В балет, с таким-то именем...- Посмотрим на тебя, Одетта, - тихо засмеялся он, поворачиваясь к окну.На улице светило солнце. Наступала весна.***- Для чего ты танцуешь?- Меня били в детстве.Спокойный и ровный голос. Детство еще не закончилось, девице всего 14, но юношеский максимализм уже прет изо всех граней ее юной необузданной личности.
Позавчера она станцевала Клару, сейчас - сидит на полу и тянется в неидеальном, каком-то угловатом шпагате - нарочито неидеальном и угловатом. Одноклассница, стоящая перед ней, недоверчиво хмурится, пока не распознает в ее голосе иронию, и когда она издает понимающий смешок, Одетта подмигивает к ней и резко встает.- Каждый день го-ло-вой о ба-та-ре-ю!, - пропевает она, вытягивается в вертикальный шпагат. - И пуантами по почкам! ***- Доиграешься однажды.Темноволосый мужчина с легким итальянским акцентом говорит ей это, когда они случайно сталкиваются после репетиции в большом зале. По холлу Гранд Оперы снуют ученики и их родители, строгая директриса решает вопросы, стоя прямо возле лестницы, не утруждая себя необходимостью приглашать кого-либо к себе в кабинет.Девушка склоняет голову.- Что-то не так, мсье Мерант?- Просто интересно.Расстояние между ними уменьшилось - толпа оттеснила из к одной из стен зала.Одетта возмущенно фыркнула.- Вам просто интересно?- Да, - мужчина прищурился, - Видел сегодня тебя на сцене.Между ними резво пробежался какой-то малыш, едва не задев обоих, и Одетта оставила попытки пробиться сквозь толпу и уйти от разговора. Выражая собой все внимание, она повернулась к мужчине.- И? - спросила она, принимая его фамильярный тон.Мерант склонил голову.- И я в жизни не видел ничего более... чувственного., - не отводя от нее взгляд, ответил он, - Страстного. Желаемого.
Одетта вежливо присела в книксене.- Благодарю тебя.Мерант хмыкнул.- Не благодари, это не комплимент., - насмешливо проговорил он, - Мне просто интересно, почему, в свои 22 года, прима парижского балета, - мужчина наклонился к ней, - когда дает интервью, на вопрос, "Для чего ты танцуешь" отвечает "Из-за денег."Возникла пауза.- Сказал итальянец, прославившийся тем, что крутит фуэте на спор, - первой нарушила молчание Одетта.- По-крайней мере, я честно это признаю. - отпарировал Мерант.Девушка сдержанно кивнула. Толпа постепенно начинала расходиться.- Мсье, я вынуждена вас покинуть.Мерант молча смотрел, как она подхватывает сумку с пуантами.- Так для чего ты танцуешь?- Люблю, когда парни вокруг ходят в одном трико., - с вызовом ответила она, вскинув на него голову. Мерант не повел бровью. Одетта развернулась к выходу.- Для. Чего. Ты. Танцуешь?- Для тебя, красавчик,
Балерина стремительно удалялась, пока не исчезла из виду полностью."Красавчик"Мерант многозначительно хмыкнул, глядя ей вслед, оправил лацкан пиджака, и пошел в противоположную сторону.***- Что вы можете сказать о своем мировом рекорде?- Это было 9 лет назад, мне был 23 года, и сейчас это кажется мне детской шалостью, этакой прихотью моей юношеской амбициозности. С каждым годом эта затея начинает казаться мне все глупее.Интервьюер улыбнулся.- Почему вы решили стать балетмейстером?- Всегда считал балет своим призванием и хотел изучить его со всех сторон.- Благодарю вас, - сидящий рядом писарь едва успевал на темпом опроса., - и, наконец главный вопрос, ответ на который так ждут наши читатели, ответ на который... Будут цитировать годами!, - голос молодого журналиста, опьяненного своим интервью века, взвился вверх.Мерант, кажется, уже знал, что это будет за вопрос. Ожидания его не обманули.- Для чего вы танцуете?Воцарилось молчание. Журналист и писарь ожидающе замерли.Мерант встал со стула и подошел к окну, из которого еле-еле виднелась Гранд Опера.- Знаешь, это настолько личное, - сказала ему Одетта спустя месяц после их встречи в Опере, - настолько интимное. Это как... как чувство, Ты же не станешь кричать об этом.
Он кивнул.- Когда я танцую, - спустя некоторую паузу проговорила она, глядя в сторону, - мне кажется, что даже тишина останавливается, чтобы посмотреть. Что даже воздух танцует вместе со мной. Что я подстраиваюсь под то, что вокруг меня.В форточку подул ветер. Мерант приподнялся на постели и закрыл окно.- Неуклюже немного получилось, - смутилась она, - я никому не рассказывала раньше, почему танцую.Мерант улыбнулся.- Но ты рассказала мне?- Только тебе.Мерант крепче прижал ее к себе.- Я ценю это.- Мсье?, - прервал его нетерпеливый голос журналиста.Балетмейстер сдержал улыбку и набрал в грудь воздух.- А че дома-то сидеть? - просто спросил он.Глаза парня расширились - он явно не поверил услышанному.- Что... Простите?- А че дома-то сидеть?, - четко, по слогам, проговорил Мерант, обернувшись. - И еще из-за денег.Воцарилась звенящая тишина. В комнате, казалось, стало темнее.Мерант вздохнул.- Прошу меня простить.Луи вскинул голову вверх, в небо, смахнув черные волосы с высокого лба.Он вышел через несколько минут после конца опроса, с трудом успокоив едва не плачущего журналиста, который, даже получив добро на "Ну придумай за меня что-нибудь", все равно не желал его отпускать. Луи улыбнулся - он уже заранее знал, что, кажется, не будет читать это интервью.
До его первого самостоятельного урока в роли балетмейстера оставалось часа 3, и он еще успевал продумать план занятия.Гранд Опера сияла отражением солнечных бликов.Наступала весна.