Часть 7. (2/2)

А он шепчет, зовет: ?пожалуйста, Кэсси?. И просыпается с воспаленными глазами и сорванным горлом. А потом не спит до рассвета. Сидит, завернувшись в спальник, и смотрит, как утро растворяет глубокую ночь, изгоняя, начиная с востока — на запад.

Бен встречает ее на армейском складе, набивая рюкзак консервами и патронами. На бедре — тяжелый охотничий нож, а в пальцах зажат револьвер. Уверенно, не дрожит.

— Не двигайся, не то я стреляю, — глаза стали светлей, будто выцвели под дождем, от слез или солнца, а волосы словно присыпаны солью.

На лице у виска, почти у самых волос — крошечный шрамик, которого точно не было там год назад. Или пять? Или сколько прошло?

Вторжение, импульс, цунами, болезнь, которая почему-то его не убила... Наверное, и потом были волны? Пока он валялся в отключке, а болезнь жрала его изнутри. Да... только подавилась.

— Руки… руки держи на виду, клянусь Богом, иначе я… — голос хриплый, как после простуды или долгого крика в агонии или в пытках.

Наверное, именно от этого он понимает и верит. О с о з н а е т. Потому что в его снах Кэсси всегда такая, как прежде. И уж никак не чумазая, хмурая, в армейском камуфляже, целящаяся точно в лоб, будто в тире…

— Кэсси? Кэсси Саливан, это ты? Помнишь? Школа в Огайо? Футбол и чирлидинг? Так глупо сейчас… я…

— Бен?

Ногти на пальцах обломаны под корень, глубокие тени под глазами и морщинки от десятков, наверное, бессонных ночей.

Она тянет руку вперед — вторую, без пистолета, и опускает ладонь ему на лицо. Так, как снилось. Пальцы... ее пальцы дрожат. Бен… он не может, он опускает ресницы, и прижимает руку — сверху ладонью.

— Я не хочу просыпаться.

— Это не сон.

Бен не спросит, откуда она здесь и зачем. Он не спросит, что случилось с ней и всеми другими. Он просто шагнет вперед, прижимая к себе, смыкая на ее лопатках ладони. Сердце стучит ему в грудь сквозь две куртки.

Он может стоять вот так до конца.

Он не найдет в себе сил открыть глаза или убрать руки.

Ему слишком страшно, что она — это снова мираж.

Видение, что пахнет порохом и зеленой травою, свежими яблоками, дымом и солью.

Пусть. Просто пусть все останется так.