5 (1/1)

Осталось 12 учеников.Лариса Троепольская слишком часто плакала. Не то, чтобы она этого хотела, но так получалось вопреки её собственной воле, и за эту слабохарактерность она себя ненавидела. Правда, её слёзы высыхали довольно быстро, и даже краснота и припухлость век не портили её красивые голубые глаза с длиннющими ресницами, так что плаксивость в её случае не выглядела омерзительной, а ещё она легко прощала любые обиды, поэтому никто не обижался в ответ — но это было ещё хуже. Лариса знала, что почти все одноклассники считают её тряпкой, кто-то в мыслях, а кто-то и говоря вслух этаким высокомерным тоном, и готова была согласиться с данным утверждением. Иногда она думала, что, наверное, ей было бы даже приятнее, если бы её ненавидели — так хотя бы было понятно, что с ней считаются, но, как правило, её просто не замечали — и это ранило. Самое большее, что получала Лариса в свой адрес — брезгливое ?хрюшка? от гордой Михайловой или шутки от хохмача Садовского. Поэтому обычно Лариса проводила свободное от школы время дома, помогая бабушке в готовке или вязании. Поэтому она была абсолютно уверена, что если Соревнование — не шутка, и кто-нибудь её убьёт, остальные этого не заметят и не осудят.Проходя по длинному коридору и лестницам, ведущим прочь из здания, Лариса всеми силами сдерживала слёзы, так что то и дело хлюпала носом. В тёмных переходах с покрытыми облупленной зелёной краской стенами было легко заплутать, но там, где коридоры сворачивали, стояли солдаты, заслонявшие собой неверные направления. Рыдать при них казалось Ларисе особенно стыдным. Ей почудилось, что один из солдат, совсем молодой ещё юноша, посмотрел на неё сочувственно, будто думая, что такой слабой девочке, как она, нечего делать на Соревнованиях, и от этого в носу защипало сильнее. Лариса хотела утереть глаза рукавом, но словно увидела свой жалкий жест со стороны и не стала этого делать. Тем более что сумка, которую она взяла с собой перед ?экскурсией? была до отказа набита едой, да и мешок оказался довольно тяжелым.Снаружи оказалось довольно прохладно — Ларису пробрал озноб, едва она вышла из здания. Впрочем, молодая трава, пробившая влажные комья земли и протиснувшаяся между бетонными блоками и кусками ржавой арматуры, была освещена ярким весенним солнышком, один вид которого мог бы пробудить жизнерадостность даже в самом унылом человеке — но только не в том, кому грозит быть убитым теми, кто был привычен, кого, возможно, стоило бы назвать друзьями. Ларису трясло так, что зубы стучали, каждый лёгкий ветерок казался ей ледяным ураганом, случайная лужа, подвернувшаяся под ногу — ушатом холодной воды за шиворот. Ей хотелось свернуться в комочек, спрятаться в самой себе от всего мира, человеческого и неодушевлённого. Но Ларисе показалось, что позади неё уже слышаться шаги следующего ученика — нет, уже не ученика, а участника Соревнования, который, конечно же, убьёт её без сомнений и сожалений — такова игра. Девочка мгновенно сорвалась с того места, на котором застыла секундой раньше, и побежала так быстро, как никогда раньше. Вес сумки и мешка почти не чувствовался — его перевешивал страх. Лариса неслась, не разбирая пути, поперёк дороги, тропинок, через какой-то пустырь, мимо приземистого кирпичного здания. Кусты, уже покрытые липкими зелёными почками, цеплялись за её одежду, хлестали ноги тонкими гибкими ветвями. Из-за одного из таких кустарников Лариса не заметила небольшую ямку впереди — она подвернула щиколотку и упала. Мир обрушился на неё сверху, оглушил ритмом её же сердца, заплясал в глазах, рассыпая перед Ларисой жёлтые, зелёные и фиолетовые огоньки. Она попыталась подняться на ноги и, хотя это получилось, она поняла, что впредь не стоит делать такие стремительные забеги. Лариса огляделась в поисках возможных преследователей, никого не обнаружила и тихонько похромала к ближайшим деревьям. Там она выбрала местечко посуше и вытряхнула из мешка его содержимое — бутыль воды, пачку галет, бинт, тяжёлый свёрток с чем-то пока что неопознанным и винтовку, похожую на учебную. До этого момента — когда Лариса очнулась в незнакомом актовом зале, когда услышала о Соревновании, даже когда своими глазами увидела труп Аллы Сергеевны и когда бежала невесть куда — она всё ещё считала, что происходящее не может быть реальным, что это сон или масштабная, но всё же шутка. Но почему-то именно то, что в руках Ларисы оказалось самое настоящее оружие, уверило её в действительности. Девочка стала на колени и осторожно, будто к нервному животному, протянула дрожащую руку к винтовке, коснулась пальцем гладкого деревянного приклада. И наконец-то сделала то, что хотела очень давно — разрыдалась взахлёб, свернувшись комочком и уткнувшись лбом в край собственной юбки.